CC BY
39
2012
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 12
Вып. 3
ЭТНОСОЦИОЛОГИЯ
УДК 82-31 В. Х. Тхакахов
КОНСТРУИРОВАНИЕ РОССИЙСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ: РЕСУРСЫ РУССКОГО
Значительный период советской и даже постсоветской истории категория «русское» являлось объектом подозрений, скепсиса, критики, деконструкции в науке и идеологии. Русское преимущественно связывалось с имперским прошлым России, с великодержавным шовинизмом и национализмом. Русское отождествлялось с отсталостью (социально-экономической, культурно-цивилизационной, политической), консерватизмом и отрицательным ресурсом.
Русофобия, табу на «русское» — мейнстрим постромановской истории России. По существу был произведен социальный и культурно-цивилизационный обмен русского как национального на советское как интернационального. Здесь советское, мобилизуя ресурсы русского, выступило инструментом реализации очередного отечественного проекта модернизации общества, культуры и идентичности. Цена проекта — прощание с русским как отдельным, самодостаточным и доминирующим явлением, определявшим в имперский период культурную идентичность. Официально подобный разрыв обосновывался необходимостью преодоления вековой отсталости, проблем догоняющей цивилизации, наследия царского колониализма. В итоге русское оказалось замкнутым в этнических границах. Несовпадение последних с культурным и ци-вилизационным основаниями русского углубилось. К этому следует добавить и само сужение этнического пространства русского, когда малоросский и белоросский субстратные элементы приобрели самостоятельный статус и стали конструироваться как отдельные, независимые образования, хотя риторические оговорки в форме «братства», «дружбы», «единства» и «вечной любви» постоянно присутствовали как фоновые практики.
Не имея возможности осуществить в рамках настоящего исследования глубокий ретроспективный анализ рассматриваемой проблемы, ограничимся констатацией сказанного и переориентируем наше внимание на феномен современного беспрецедентного роста интереса к русскому преимущественно в пространстве общественных и индивидуальных символических практик. Мы намерены показать некоторые основные направления экспансии «русского» и попытаться вскрыть причины и последствия данного процесса.
© В. Х. Тхакахов, 2012
Процесс постсоветского конструирования российской идентичности продолжается. Шаг за шагом формируются агентская база, ресурсы и капиталы, которые определяют характер, специфику и основные направления российской сопринадлежности. В рамках настоящей статьи наше внимание будет занимать феномен современного роста интереса к русскому как символическому ресурсу российской идентичности.
В настоящее время мы находимся на этапе нового возрождения русского. Ключевая прогрессия в развертывании русского приходится, на наш взгляд, на первую половину двухтысячных годов. Политически это сопрягается с периодом первого президентства В. В. Путина. Экономически отсчет формирования активного интереса к русскому, особенно как к бренду, совпадает со временем благоприятной конъюнктуры на основные статьи экспорта России; либерализацией и стимулированием отечественной деловой активности (введением «плоской» шкалы налогообложения, ростом интереса к внутреннему производству, развитием широкой сети инструментов потребления товаров, работ, услуг; быстрым движением к евроцивилизационным стандартам в области политики доходов и т. п.). Созданы новая экономическая инфраструктура и условия для развития отечественного предпринимательства.
Данные процессы имеют определенное восприятие в общественном сознании граждан России. Люди понимают, что на глазах одного поколения формируется возможность преодоления вековой цивилизационной проблемы — проблемы отставания и догоняющего развития. Одновременно с этим появляется стойкое убеждение о реальности иного невестернизированного пути развития (что успешно доказали японская модель, корейский и китайский прорывы, турецкий «марш», а также успехи стран Юго-Восточной Азии). Впервые за долгий период достижения России, имеющие кумулятивный эффект, сопрягаются не только с успехами исключительно государства, но и с личными историями его отдельных граждан, реализовавших себя в различных областях общественной жизни страны (бизнесе, спорте, науке, технике, культуре). Период девяностых — двухтысячных годов — это противоречивое, но явное (очевидное) движение индивидов и групп по пути вертикальной и горизонтальной социальной мобильности. Наряду с представителями государственного, номенклатурного, корпоративного (в зависимости от принятого дискурса) капитализма в стране, преимущественно на уровне среднего и малого бизнеса, появилось существенное количество людей «сделавших себя». Одной из иллюстраций сказанного является активное символическое использование этнонима «русское» в корпоративной топонимике и, в частности, в названии фирм, брендов и других продуктов, циркулирующих в экономическом и культурном пространствах. Содержательно, как будет видно из дальнейшего анализа, интервенция русского присутствует в реестре экономических и культурно-символических продуктов (промышленные и продовольственные товары, продукты сферы сервиса и услуг, теле-, кино-, медиа-, аудиопродукция и т. п.). Список отечественных компаний, брендов, продукции, символов с использованием этнонима «русское» находится в процессе непрерывного расширения и на текущий момент в архиве автора находятся 162 наименования [1, с. 88-91].
Полагаем, что резкая актуализация русского, рост спроса и предложения на «русское» определяется также следующим обстоятельством. Дело в том, что в соответствии с современным отечественным законодательством существует четкая регламентация и запрет на использование гражданами российского (символики, атрибутов, брендов и т. п.). В настоящее время российское — это пространство, где безраздельно господ-
ствует официальная государственная власть. Общество находится за пределами данного пространства. Более того, государство (в лице прокуратуры) пыталось пресекать любые попытки представителей общества (бизнеса, частных граждан) приобщиться к российской символике. В 2008 г. Государственная Дума РФ приняла решение узаконить широко распространившиеся социальные практики негосударственных агентов символически использовать российский флаг (вывешивать, размахивать, устанавливать) в неофициальном порядке.
Монополия на российское, формируя социальные дистанции между государством и обществом, препятствует процессу плавного конструирования общероссийской идентичности в символическом поле российской цивилизации. Появившийся запрос со стороны граждан на сопринадлежность к российскому не может не быть реализован. Последнее осуществляется в пространстве русского. Здесь уже никто ничего не регламентирует, не контролирует, не запрещает. Это приватное, негосударственное пространство, в котором чувства, эмоции, фантазии, практики творчески и рутинно воплощают представления агентов о современном русском.
Рост интереса к русскому как перспективе (в экономическом, социальном и культурном смыслах) — это движение «снизу», специально не сконструированное традиционным активатором отечественных трендов — политической властью (в лице государства, правящего класса). В этом, на наш взгляд, одна из ключевых особенностей момента. Считается, что в России трансформация обычно инициируется и поддерживается преимущественно сверху. А нынче мы имеем обратный тренд — «снизу и вширь». Развертывается некая цепная реакция, когда одни агенты начинают свою символическую игру первыми, другие вступают в нее, поддерживая и расширяя символический мейнстрим, подражая образцам, но уже каждый на своем поле. В итоге общее пространство русского расширяется, содержательно представляя собой эклектику — реальное творчество представителей и носителей экономического и культурного капитала. Что общего, например, между бизнес-компанией «Русские фермы», кинодрамой «Русские братья», антикварной галереей «Русские сезоны», рыбопродуктами фирмы «Русское море», Центральным торговым домом «Русские автобусы», моделью сейфовой двери «Русский князь» и коктейлем «Черный русский / Black Russian»? При ответе на подобный вопрос можно привлекать различные инструменты, существующие в научном поле и традиции социологии. Можно, например, ориентироваться на методологию анализа социокультурных форм, разработанную П. А. Сорокиным. Перспективно и социологическое объяснение в рамках понимающей социологии М. Вебера (понятие социального действия). Стратегии, основанные на взаимно ориентированном поведении участников символического взаимодействия, конструирующих и потребляющих русское.
П. А. Сорокин, как известно, разработал классификацию основных форм интеграции элементов культуры [2, с. 34-55]. Последние могут составлять пространственное или механическое соседство; ассоциацию, которую порождает какой-либо внешний фактор. Интеграция может носить причинный или функциональный характер. Элементы культуры могут быть связаны логико-смысловым единством. В нашем случае концептуально и методологически интерес представляют последние две формы взаимосвязи элементов культуры как объяснительные перспективы, способствующие пониманию процесса современного развития русского. На первый взгляд, список этно-нимических названий, который анализируется в настоящем исследовании и который
сознательно составлен бессистемно, может представлять собой собрание элементов, находящихся в механическом соседстве или же в ассоциации, детерминированной извне. И подобное представление обосновано. Итак, что же может связывать и объединять агентов русского в экономическом и культурном пространстве современной России? Ясно, что многие из них лично не знакомы друг с другом; для большинства из них не характерна договоренная стратегия выбора имени и идентичность.
Можно считать, что, во-первых, их всех объединяет социальное время, в контини-уме которого они смогли переструктурироваться, обрести новые смыслы, новые имена и новые представления о дальнейшем пути развития. Часть агентов из представленного списка присутствуют на рынке с девяностых годов, но только относительно недавно они решили сменить свое название (имя), продолжив свою деловую и культурную активность в новом символическом пространстве. По сути дела генезис процесса совпадает с постельцинским периодом в истории страны и становления российской идентичности в ее различных формах. Другая часть агентов, создавая новые продукты, изначально акцентировала внимание на ресурсных перспективах русского как бренда («Русские машины», «Черный русский», «Русский продукт (Овсяная каша)», «Русский лед (водка)» и др.).
Во-вторых, полагаем, что большинство из них неявно интегрирует общая социальная мечта — русская мечта о самостоятельном создании современной собственной (индивидуальной и коллективной) национальной жизни. Это русская мечта об окончательном преодолении отставания по ключевым направлениям и расставании с комплексом ущербности, неполноценности и вторичности. Запрос на отечественное возрождение (модернизацию) не только витает в воздухе, он начал реально воплощаться в социальные практики, отвечая ожиданиям широких слоев российских граждан. Данная мечта имеет позитивное начало, так как ориентируется на изобретение в перспективе собственных национальных продуктов — экономических и культурных. Особенность современного русского этапа, в отличие от периода девяностых годов, в иных экономических, социально-политических и культурных основаниях. Ранее, российское общество функционировало в парадигме выживания, в условиях «дикого», нецивилизованного капитализма, когда понятие «новое русское» выступало синонимом криминальности, безвкусия, малообразованности, компрадорства и невежества. Сейчас же постепенно Россия переходит на путь самостоятельного, самодостаточного и зрелого развития. Современные «новые русские» и «новое русское» — продукт постельцинского подъема в стране, всплеска деловой активности, потребительского бума и поисков современных оснований и ресурсов российской идентичности.
Следует также подчеркнуть, что в мейнстриме русского имеют место и банальное подражательство, и имитационные практики, когда ориентация на русское носит квазихарактер. Здесь позитивный ресурс пытаются трансформировать в симулякр.
Символическое использование русского может и не иметь узкоориентированных этнических границ. Создатель проекта «Русское лото» (М. Сайдуллаев, чеченский предприниматель) преследовал преимущественно коммерческие цели при запуске игры в публичное пространство. Здесь «русское» имело функциональный смысл.
Лидерами в современном конструировании русского выступают Москва и Санкт-Петербург. Подавляющее большинство агентов русскости (в том числе и среди представленных в списке) имеют отечественное мегаполисное происхождение. Два центральных города страны изобретают, реконструируют и ретранслируют новые смыслы
русского; создают на данной основе материальные и символические продукты. Агенты конструирования русского — это наиболее успешные урбанпространства в современной России.
Можно говорить и об определенном росте эстетического отношения к русскому. Одними из основных лозунгов данного процесса, как нам представляется, являются лозунги-девизы: «Русское — прекрасно!», «I love Russia», «Русское — это круто». Эстетическое отношение вызывает положительные эмоции и чувства, когда люди, ориентирующиеся на русское, испытывают удовольствие и наслаждение от самого процесса приобщенности к пространству русского.
Эстетизация русского обеспечивается соответствующей символической поддержкой носителями культурного капитала. Например, когда в конце восьмидесятых годов в СССР на музыкальном небосклоне появилась группа «Русские», то реакция аудитории была достаточно вялая и прохладная. Но уже такие музыкальные шоу-группы как проект «Белый орел» оказались на вершинах музчартов — появился запрос публики на подобное творчество, хотя эстетика песен преимущественно ориентирована на российское. Однако, понятно, что патриотический саунд базируется на воспевании русского. Усиливают ресурсные возможности русского и творчество таких групп как «Калинов мост», создающих самобытный продукт в пространстве отечественной рок-культуры.
Литература
1. Когатько Д. С., Тхакахов В. Х. Российская идентичность: культурно-цивилизационная специфика и процессы трансформации. СПб., 2010. 136 с.
2. Сорокин П. А. Социальная и культурная динамика. М., 2006. 1176 с.
Статья поступила в редакцию 7 марта 2012 г.
