CC BY
19
совых выступлений населения против существующего строя. В научной литературе того периода факты введения военного положения в мирное время и не в военных целях, а для усмирения внутренних беспорядков квалифицировались как «фиктивное военное положение» [13, с. 197].
Революционная ситуация в России в 1917 году, рост оппозиции в отношении не только императора, но и монархии в целом свидетельствовали о глубоком кризисе царского самодержавия. Итогом политики самодержавия второй половины XIX - начала XX века, поставившей страну перед революционным исходом, стали отречение 2 марта 1917 года Николая II от престола, падение монархии, победа большевиков в Февральской буржуазно-демократической, а в последующем и Октябрьской революциях.
Следует признать, что важную роль в развитии этих событий сыграло исключительное законодательство, а также практика его 35-летней реализации, превратившая временное исключительное положение в постоянно действующую политику царского Правительства.
Литература
1. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. XXXVI. Отд. 3. СПб., 1863. № 37388.
2. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. II. Отд. 2. СПб., 1879. № 57748.
3. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. I. Отд. 2. СПб., 1880. № 58777.
4. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. I. Отд. 2. СПб., 1880. № 58778.
5. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. III. Отд. 2. СПб., 1880. № 58779.
6. Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993.
7. Министерство внутренних дел. Исторический очерк (1802-1902). СПб., 1902.
8. Зайончковский П. А. Кризис самодержавия на рубеже 1870-1880 годов. М., 1964.
9. Гернет М. И. История царской тюрьмы. М., 1948. Т. 3.
10. Голованов Я. Хроника от Смутного времени до наших дней // Российская газета. 1998. 6 июня.
11. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 3. Т. I. СПб., 1885. № 350, 382, 383.
12. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 3. Т. II. СПб., 1886. № 750.
13. Гессен В. М. Исключительное положение. СПб., 1908.
14. Петербургское градоначальство. Обязательное постановление С.-Петербургского градоначальника, изданное на основании ст. 15 и 16 Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия. СПб., 1901.
15. Тарасов И. Т. Краткий очерк истории административного права. Ярославль, 1888. Т. 1.
16. Янгол Н. Г. Свобода личности и деятельности органов внутренних дел в условиях чрезвычайных правовых режимов (теоретический и историко-правовой аспекты): дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 1999.
17. Гернет М. История царской тюрьмы. М., 1956. Т. V.
18. Собрание узаконений и распоряжений, издаваемое при Правительствующем Сенате. СПб., 1905. Ст. 1370.
19. Собрание узаконений и распоряжений, издаваемое при Правительствующем Сенате. СПб., 1915. Ст. 1849.
Е. В. Григоров
КОНСЕРВАТИВНАЯ МЕТОДОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
(ЧАСТЬ 2)
В статье анализируются методологические проблемы социального знания. Автор предлагает рассматривать консерватизм как методологию, являющуюся альтернативой классической рациональности, а социальную реальность оценивать как взаимодействие полюсов дуальной оппозиции «консерватизм - утопизм».
Ключевые слова: методология, социально-философское познание, парадигма, классическая и постнеклассическаярациональность, конструктивизм, консерватизм, утопизм, человек.
Учитывая методологический статус консер- рамках науки антиномиям. Существуют следую-ватизма, о котором мы говорили ранее, его науч- щие возможности изучения консерватизма: ное исследование приводит к неразрешимым в 1. Анализ консерватизма с использованием
рациональных методов либеральной (классической) науки. Консерватизм в этом случае представляется как реакционное, отсталое явление, препятствующее прогрессу. Сами консервативные тексты, обращенные в трансцендентную сферу с иррациональными интенциями, с точки зрения современной научной методологии выглядят предельно архаично.
2. Исследование консерватизма методами собственной консервативной методологии. Однако, во-первых, она не признает таких абстракций, как «консерватизм вообще», а, во-вторых, современный рационализм не считает консервативную методологию научной, что выводит данное исследование за пределы научного дискурса.
3. Научный анализ не самого консерватизма, а его методологии, то есть признание ее специфичности и гносеологического потенциала, составление правил перевода языка консервативных текстов на язык рациональной науки, использование возможностей философского осмысления, для которого требования рациональности менее радикальны.
Последний вариант представляется нам наиболее плодотворным, однако он требует, как было показано, выхода за пределы исторического, социологического и политического исследований и перехода на философский уровень анализа социального бытия. Это, в свою очередь, предполагает признания невозможности рационализации консервативных концепций без потери ими своих сущностных черт и скептического отношения к рациональному способу познания действительности, склонному создавать антиномии и парадоксы.
Необходимость согласования двух методологий обусловливает некорректность двух основных рациональных определений консерватизма.
Ситуационный подход вынуждает нас отказаться от понимания консерватизма как определенной социально-философской или социально-политической идеологии. Но в таком случае что мы определяем? Содержательный (идеационный) подход превращает консерватизм в единую универсальную теорию, систему ценностей на все времена. Однако сами консерваторы принципиально отрицают такую возможность, постоянно подчеркивая конкретность консервативных концепций [4]. Если же рассматривать консерватизм как комплекс конкретных консервативных учений, для которого нужно сформулировать общие признаки, то мы снова возвращаемся к универсальному определению. Из всего возможного содержания консерватизма наименьшее количество вопросов вызывает принцип сохранения су-
ществующего. Однако именно учет только одного этого признака и приводит к ситуационному определению, согласно которому единой идеологии консерватизма не существует. В итоге консервативная ориентация на конкретные консервативные учения допускает только их условное объединение в рамках ситуационного определения. Нежелание признать наличие какого-то единого консерватизма, с одной стороны, и требование выделить отдельный предмет исследования -с другой, приводят к парадоксу: консервативная методология может дать только ситуационное определение консерватизму, которое, в свою очередь, отрицает существование консерватизма. Приведем другие его формулировки:
- определяя себя ситуационно, консерватизм отрицает факт собственного существования;
- определяя себя, консерватизм отрицает себя;
- имманентно консерватизм может выявить свою сущность, только отрицая наличие своей сущности;
- консерватизм только в том случае обретет собственную сущность, когда будет отрицать ее наличие;
- консерватизм только тогда имеет свою сущность, когда ее не имеет;
- консерватизм имеет сущность, если и только если ее не имеет.
Это может быть названо антиномией консервативного мышления. В рамках собственной методологии, основой которой К. Мангейм считал конкретность, консерватизм не может выявить самого себя, свою специфику, свою сущность, свое содержание, свое интегративное ядро. Консерватизм как особый феномен и стиль мышления внутренне противоречив. Идеология, которая отрицает возможность идеологии [5]. Это методологическая основа всех трудностей определения консерватизма в контексте самой консервативной мысли, в рамках которой общее определение невозможно, что не мешает сторонникам консерватизма постоянно повторять такие попытки. И это понятно - консерватизм интересует, прежде всего, самих консерваторов. Но кто такие консерваторы, если нет общего консерватизма? Сейчас это представители различных конкретных идеологий, которые выбрали методологию, исключающую возможность общих определений, и с ее помощью пытаются дать такое определение.
Общее определение консерватизма можно сформулировать только на основе неконсервативной методологии, признающей универсализм и возможность абстрактных категорий в социаль-
но-философском знании. Данная методология не должна отрицать рационализм, общую историю человечества, наличие универсальных законов. Таким образом, консерватизм как целостное явление (на все времена) существует только для неконсерваторов (противников консерватизма). Невозможно заявить: «Мы - консерваторы», в то время как высказывание «Вы - консерваторы» вполне приемлемо. Общую оценку консерватизму могут дать только его противники, и совершенно очевидно, что такая оценка будет негативной.
Попытки создать общую положительную концепцию консерватизма несостоятельны с точки зрения логики, они содержат в себе внутреннее противоречие.
Однако если консерватизм отрицает возможность общей идеологии, то неконсерваторы (приверженцы какой-то общей идеологии), доказывая наличие консерватизма (который отрицает общую идеологию), обосновывают возможность отрицания их собственной методологической позиции. Поэтому неконсерваторы могут доказать наличие консерватизма только как одну из форм неконсервативной концепции, то есть их консерватизм будет рациональным учением (например, консерватизм как вид либерализма, чему в историографии можно найти множество примеров) [3].
Эта методологическая проблема основана на отношениях рационализма и иррационализма. Поскольку рационализм тотален, то есть сводит все мышление к рационализму, он не признает иррационализм как истинную методологию; иррационализм, чтобы наладить диалог с рационализмом, должен играть по его правилам, находить в себе рациональное обоснование. Это общая парадигма модерна и современной науки.
Для этой парадигмы только общее, необходимое, закон имеют ценность, а частное и конкретное - случайно, поэтому ценности не имеет. Концепция, которая предлагает противоположную парадигму, не может обосновать свою ценность в рамках первой.
Определение «консерватизм-в-себе» связано с попыткой иррационального стать рациональным, частного - общим, домодерна - модерном. Но если эта попытка будет успешной, то иррациональное, частное, домодерн исчезнут.
Исследуемый выше парадокс иллюстрирует невозможность прямого перевода с языка консерватизма на язык либерализма, несводимость одной из этих методологий к другой. Для разрешения данной проблемы мы предлагаем следующую методологическую гипотезу: консерватизм явля-
ется одной из сторон контрарного взаимодействия «консерватизм (приоритет реальных ценностей) - утопизм (приоритет нормативных ценностей)» [2]. Данная оппозиция есть фундаментальный мировоззренческий принцип исследования сущности социальной реальности. Реальные ценности связаны с существующим, а нормативные - с возможным, должным. Здесь проявляется одна из сторон онтологического взаимодействия бытия и ничто. Консерватизм, как и утопизм, - не просто стиль мышления, а важнейший элемент социальной структуры, принадлежность к которому не только определяет оценку общественных явлений и формирует особое знание об обществе, но и конструирует само общество, общество консерваторов. По сути, существуют две параллельно развивающихся социальных реальности - консервативная и утопическая. И основной вопрос, основная проблема современной социальной философии заключается в понимании их взаимодействия. Можно сказать, что это взаимодействие есть сущность нашей эпохи.
Консервативное и утопическое общества имеют разную структуру, различные ценности и цели. Одни и те же факты материальной или духовной реальности проявляются в них по-разному. И речь здесь идет не о разной интерпретации одного и того же факта, а о его превращении в два различных социальных факта. Наблюдая одно и то же материальное или духовное явление, консерваторы и утописты не только видят два разных социальных явления, но и живут в двух непохожих социальных пространствах. При этом именно наличие одного события в основе двух данных социальных событий дает нам точку соприкосновения этих социальных реальностей. В их основе находится один и тот же действующий, желающий, познающий человек. Уникальность нашей эпохи заключается в том, что сейчас эта точка соприкосновения превратилась в поле битвы. Это результат тотальной рефлексии, о которой мы говорили выше. Именно социальные исследователи (философы, ученые, идеологи) столкнули эти два мира. Принадлежа к одному из этих обществ, они познают одно из другого. Но, напомним, процесс социального познания - это процесс социального конструирования, поэтому рациональная методология, принятая в утопическом обществе, нацеленная на изучение общества консервативного, меняет его, рационализирует и либера-лизирует, что естественно затрагивает не только ценности гносеологии, но главным образом практические интересы обычных людей. Так же консервативные мыслители поступают с представи-
телями утопического общества. В современном мире «мегарефлексии» общество конструируется не только в результате практической деятельности политиков, классов, сословий, но и посредством теоретической деятельности философов, социологов, политологов, политтехнологов.
Вследствие такого взаимного исследования возникает не социальная теория, а новая социальная реальность. Это наше современное противоречивое, эклектичное, виртуальное и подчас просто невозможное общество, в котором космические технологии соседствуют с колдунами-экстрасенсами, квантовая физика и теория относительности - со средневековыми запретами эволюционной теории. Понять такую реальность можно только через исследование выделенной нами оппозиции «консерватизм - утопизм», через их взаимодействие [8; 9], в котором отношение между ними первично. Первично именно потому, что, несмотря на самостоятельное существование консервативного и утопического обществ, социальная реальность едина в своей онтологической основе, сущность которой составляет конкретный человек, его деятельность и комплекс его коммуникаций. Консервативное и утопическое общества выступают лишь моментами, абстрактными сторонами взаимодействия между ними. «Все, что существует, находится в отношении, и это отношение есть истина всякого существования» [1, с. 301]. Будучи результатом социальных отношений, человек несет в себе эти отношения как свое сущностное ядро. Вокруг человека возникает субъективный мир, который и является для него единственно реальным. Однако, обладая сознанием, способностью к рациональному мышлению, человек преодолевает эту субъективность и познает себя через «другого», во взаимодействии с которым он постигает и таким образом строит их общий мир. Этот интерсубъективный мир требует согласования ценностей созидающих его людей. И хотя таких миров может быть бесконечное множество, принципиальное разделение происходит на уровне реальных и нормативных ценностей, следствием чего и выступает оппозиция «консерватизм - утопизм», подчеркивающая онтологию существующего и «нигитологию» (термин Кутырева) должного как возможного [6, с. 40; 7]. Преодоление одного другим, переход ничто в нечто, осознание их единства и составляют сущность взаимодействия полюсов обозначенной оппозиции, автономия которых имеет вторичный характер. Таким образом, консервативная методология является абсолютно легитимным способом освоения социальной реальности, что было поставлено под
сомнение классической наукой, ориентирующейся на прямолинейный рационализм, составляющий основу утопической методологии. Консерватизм, имея свой язык, свои категории, создает скорее образ, а не концепцию, общества. Данный образ с точки зрения классической (утопической, либеральной) науки мистичен, иррационален и поэтому ненаучен. Мы считаем, что современный постнеклассический этап развития науки нужно рассматривать не как ступень в эволюционном развитии рационализма (от классической рациональности до постнеклассической), а как проникновение элементов консервативной методологии в конкретные научные методологические системы. Сама же наука принимает эти элементы без особого желания и под большим давлением. Однако для социально-философского познания консервативная методология должна выступать обязательным компонентом любого исследования общества, поскольку является необходимым условием формирования целостного знания о нем.
Литература
1. Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 1: Наука логики. М., 1975.
2. Григоров Е. В. Онтологические основы консерватизма и утопизма // Философия права. 2012. № 4 (53).
3. Джемаль Г. Консерватизм как часть либерального клуба // Консерватизм как принцип: от социальной идеи к философии русского общества: материалы круглого стола. URL // http:// www.sorokinfond.ru/index.php?id=508
4. Дугин А. Г. Консерватизм как явление: возможна ли его общая теория? // Философия права. 2009. № 4.
5. Елисеев А. Идеология и товарность. URL // http://pravaya.ru/look/10660
6. Каган М. С. Диалектика бытия и небытия в жизни человеческого общества // Личность. Культура. Общество. 2003. Т. 5. Вып. 3-4 (17-18).
7. Кутырев В. А. Оправдание бытия (явление нигитологии и его критика) // Вопросы философии. 2000. № 5.
8. Новые идеи в социальной философии. М., 2006.
9. Рябова М. Э. Иноязычие как фактор формирования личности (методология разработки социально-философской концепции): дис. ... д-ра фи-лос. наук. Саранск, 2005.
