Онтологические основы консерватизма и утопизма Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Пытаясь осмыслить существенные черты консерватизма, исследователи часто находят для него диалектическую пару - понятие, через противопоставление которому можно более полно раскрыть его сущность. Такими понятиями выступают «революция», «радикализм», «реформа», «либерализм», «экстремизм» и некоторые другие. На наш взгляд, наиболее эвристически перспективным выглядит антагонистическая пара «консерватизм - утопизм» [3]. И хотя в специальной литературе можно встретить данное противопоставление, дальше декларативного заявления о противоположности этих явлений дело не идет [9]. В связи с этим требуется детальное рассмотрение понятия утопии в рамках исследования консерватизма.

Научная литература, посвященная проблеме утопии, обширна; кроме работ по отдельным вопросам, существуют обобщающие труды К. Мангейма, Е. Шацкого, Ф. Аинсы и др. [1, 6, 9]. В рамках историографического блока утопия рассматривается как литературный жанр, и несмотря на то, что для целостного освоения данного феномена такая характеристика очень важна, мы оставляем ее вне поля зрения, поскольку предмет нашего исследовательского интереса составляют прежде всего политический и философский аспекты утопии. Изучение специальной литературы показывает существование широкого спектра подходов к анализу утопии. Это, с одной стороны, объясняет отсутствие общего определения и наличие работ с прямо противоположными характеристиками утопии, а с другой - требует от каждого исследователя прояснения его позиции относительно терминов «утопия» и «утопизм».

Несмотря на то, что появление понятия «утопия» связано с определенным местом и временем, а именно с работой Т. Мора, эта категория быстро стала универсальной, предикат утопического начал применяться и к работам Платона, и к ожиданиям ранних христиан, и к деятельности Т. Мюнцера.

Для ряда исследователей утопия превратилась в «синоним нравственного и общественного идеала» [9], «двигатель всякого творческого процесса» [1], «способность открывать новые возможности» [1]. Такая трактовка малопродуктивна, поскольку лишает утопию ее специфического ядра. Здесь утопия отождествляется с мечтами и надеждами, воображением и проектами, идеалами и способностью человека к творчеству. Естественно, что такой подход вынуждает исследователя характеризовать утопию исключительно положительно. «Утопия - это принцип любого прогресса, стремления к лучшему будущему» (А. Франс) [9].

Вместе с тем для другой группы мыслителей утопия представляет собой нечто строго ограниченное. «Под утопизмом мы разумеем не общую мечту об осуществлении совершенной жизни на земле... а более специфический замысел, согласно которому совершенство жизни может... как бы автоматически обеспечено неким общественным порядком» [8]. В рамках данного направления определения утопии мало согласованы, а то и прямо противоположны друг другу. Е. Шацкий понимает утопию как то, чего нельзя достигнуть: «Мы неустанно стремимся к утопии, то есть к чему-то недостижимому» [9]. К. Мангейм, напротив, утверждает обязательное воплощение утопического проекта: «... им (утопиям. - Е.Г.) удается преобразовать существующую историческую

действительность, приблизив ее к своим представлениям» [6]. Для такого подхода характерна тесная связь оценки утопии и личных предпочтений авторов. Здесь встречается как резко отрицательное отношение к утопии (С.Л. Франк, Г.В. Флоровский), так и восторженно положительное (Ф. Аинса). Нет согласия среди исследователей этой группы и по поводу отношения утопии к существующей действительности и способу ее изменения. Е. Шацкий настаивает на их радикальной противоположности: «. утопией будет любая система взглядов, в основе которой лежит неприятие существующих отношений и противопоставление им других отношений, лучше соответствующих человеческим потребностям» [9], тогда как Р. Рюйер усматривает связь между утопией и действительностью: «утопическая константа. есть способность вообразить и преобразить реальность на основе гипотезы, воссоздать иной миропорядок, что означает не отрицание реальности, но углубление ее возможностей» [1]. Революционность то приписывается утопии, то нет: «утопизм чаще всего сторонится революции» [9], «утопии лишь такие идейные системы, которые возникли как продукт интеллектуальной спекуляции, оторванной от живого массового движения и реального опыта революционной борьбы» (Ж. Сорель) [9]. Но у других авторов «утопии делают ставку на

революционные изменения», «коллективный проект революционного переустройства - самая сущность утопии» [1]. Это сказывается и на оценке конкретных политических движений: «коммунизм Маркса не утопия, коммунисты верят в историю, утописты - нет» [9], «марксизм рассматривают как конкретную утопию» [1].

Такую же картину мы наблюдаем и при анализе иных аспектов утопии. Некоторые исследователи считают, что утописты верят в неизменную природу человека, а другие полагают, что признаком утопизма является уверенность в изменяемости природы человека, третьи утверждают, что утопия диалектична и противостоит догматизму [1], четвертые отмечают невозможность динамической утопии и ее явно догматический характер [9]. Подобная разноплановая и разнонаправленная характеристика утопии является причиной того, что авторам обобщающих работ трудно придерживаться одного определения. Например, Е. Шацкий исходя из понимания утопии как того, что оторвано от практики, того, чего нет, устанавливает противоположность утописта и политика, но, выделяя типы утопий, среди прочего называет утопию политики, которая «есть практическое применение утопического мышления в жизни общества» [9].

Из проведенного краткого обзора проблемного поля утопии ясно, что в таком состоянии она вряд ли может стать эффективным инструментом анализа консерватизма, для этого нужно выработать концептуальное определение, предназначенное именно для наших исследовательских целей. Прежде всего, необходимо разграничить такие понятия, как «утопия», «утопическое мышление» и «утопизм».

Под утопией в самом широком смысле слова мы понимаем то, что не может быть реализовано, либо вообще - абсолютная утопия, либо в данных условиях - относительная утопия. Такое широкое определение имеет небольшую гносеологическую ценность, поскольку под него можно подвести слишком много явлений из всех сфер жизнедеятельности человека, но оно указывает то направление, в котором будет происходить осмысление данного феномена. Утопия в узком смысле слова наряду с жанром литературы обозначает то, что находится за рамками нашего интереса, конкретный образец или проект общества, который невозможно воплотить в реальность. Здесь также можно выделить абсолютную и относительную утопию. Основной проблемой для данной группы определений становится выявление признаков, по которым тот или иной проект можно причислить к утопии. Приведенные выше расхождения в дефиниции утопии характеризуют именно эту ситуацию. Дискуссионным является даже вопрос о возможности воплощения утопического проекта. К. Мангейм, например, к утопии относит только те проекты, которые изменили реальность, нашли свое воплощение.

С нашей точки зрения, неверно причислять к утопиям, как иногда поступают исследователи, любые проекты, надежды на будущее, мечты о счастливой жизни, идеалы - все то, что выходит за пределы конкретной реальности. Хотя в этом и содержится элемент утопичности, т.к. невозможно абсолютно адекватно воплотить в жизнь ни один проект. Во-первых, утопия лишается своих существенных признаков и растворяется в родовых для нее понятиях. Во-вторых, само бытие дуалистично, и несоответствие идеального и материального не специфическое свойство утопии, а фундаментальная характеристика сущего.

Утопическое мышление, утопическая функция, утопическая константа часто отождествляются со способностью сознания выходить за пределы реальности, с творческой способностью человека, умением создавать новое, отсутствующее в действительности. На наш взгляд, совершенно неправомерно подменять «творческое сознание» и подобные ему понятия «утопическим сознанием». Уже на уровне чувственного познания человек способен создавать представления о явлениях, отсутствующих в природе (кентавр и т.п.), а на уровне рационального познания мышление оперирует понятиями, суждениями, умозаключениями, которые вообще, вне сознания, не существуют, выходя, таким образом, за пределы конкретной материальной реальности. Оперирование с модальностями возможного и невозможного - это не специфическая черта утопического сознания, а фундаментальное свойство мышления человека.

Собственно утопическая функция (константа) мышления заключается в отождествлении феноменов сознания, сформированных как на основе восприятия и воображения, так и на основе замены первых вторыми.

Под утопизмом понимают социальную и политическую деятельность, идеологию, базирующуюся на представлениях о возможности построения в конкретных условиях совершенного общества, создания идеального человека, а также замысел искоренения греха, зла, несовершенства с помощью социальной организации. С.Л. Франк трактует такую попытку, как пример классической ереси [8]. В данном случае мы считаем необходимым расширение трактовки утопизма и понимаем его как приоритет нормативных ценностей над реальными. Таким образом, появляется возможность не только критической оценки данного явления.

Важнейшей составляющей процесса исследования утопии как феномена является поиск ее онтологических корней. По мнению Г.В. Флоровского, общественный утопизм только верхний пласт некоего целостного мировоззрения [7]. Однако и в таких исследованиях существуют прямо противоположные позиции. Так, для Г.В. Флоровского, «органическое мироощущение и есть первичная основа утопического овеществления идеалов» [7], в то же время большинство консерваторов принимают представление об обществе как организме и отвергают идею «общества -механизма» как утопическую [9]. У Г.В. Флоровского антииндивидуализм - признак утопизма [7], а у В.А. Гусева - консерватизма [2]. И этот список расхождений можно продолжить. Наиболее важен в этом плане вопрос об отношении утопизма и противостоящего ему консерватизма к категориям «должное» и «действительное», тот же Г.В. Флоровский считает, что утопизм стирает между ними все различия, хотя исследователи консерватизма утверждают обратное. Поскольку мы основываем определения консерватизма и утопизма на различии между реальными (действительное) и нормативными (должное) ценностями, диалектика должного и действительного становится для нас центральной. Выделение «должного» и «действительного» - это не свойство утопического или консервативного сознания, а свойство сознания вообще. Но их диалектика в сознании утописта и в сознании консерватора различна.

Для утописта воплощение идеала в действительность возможно и, следовательно, необходимо. В этом смысле «должное» приравнивается к «действительному» и данные категории совпадают, но до тех пор, пока конкретное «действительное» не стало «должным», они радикально отрицают друг друга. Утопист не может смириться с конкретной реальностью и видит «должное» как ее противоположность. Следствием такого мировоззрения являются две формы утопизма. Первая -каждое новое устройство общества есть искажение идеала, поэтому утопист не признает его «должным», открывая бесконечную череду разрушений во имя идеала. Вторая - новое устройство признается «должным», любое совершенствование которого становится невозможным. В этом плане сохранение абсолютного статус-кво превращается в чисто утопическую концепцию.

Для консерватора идеал всегда останется идеалом и действительность всегда будет только его несовершенной проекцией. «Должное» будет отличаться от «действительного», но поскольку их абсолютное совпадение невозможно, конкретный строй может быть признан «должными», «идеальным», «совершенным» в относительном смысле, т.е. совпадение «должного» и «действительного» имеет относительный характер. «Абсолютно должное» не достижимо, но представляет собой последовательную совокупность «относительно должного». «Политическое должное» как процесс - суть диалектического консерватизма.

Таким образом, утопист отождествляет «должное» и «действительное» на абсолютном уровне, разрывает их на уровне конкретной политики. Консерватор радикально противопоставляет эти модальности на абсолютном уровне и получает возможность отождествить их как диалектический процесс относительных совпадений на уровне конкретной политики.

Применение понятия «утопизм» в рамках исследования консерватизма позволяет более четко сформулировать сущностное ядро последнего, выявить место консерватизма среди основных современных идеологических течений, облегчает классификацию конкретных политических партий.

Политическая история Х1Х-ХХ вв. дает нам примеры того, как совершенно несовместимые идеологические позиции характеризовались в качестве консервативных. Было даже выработано представление о «ситуационном консерватизме», утверждавшем, что консерватизма как совокупности определенных идей быть не может, что в каждом обществе, на каждом этапе развития консерваторы защищают различные ценности. Появились такие понятия, как «либеральный консерватизм» и «консервативная революция», и если первоначально консерваторы боролись против

капиталистических институтов, то в конце ХХ в. именно те, кто последовательно защищал капиталистический рынок, стали называть себя консерваторами. Если принять «ситуационное» определение консерватизма, то придется признать, что никаких консерваторов в истории не было и быть не могло, что были либералы, социалисты, фашисты, коммунисты и т.д., которые в определенные периоды приходили к власти и становились «консерваторами». Но такой подход явно не согласуется с историческими реалиями. Известно множество консервативных движений, противопоставлявших себя и либералам, и социалистам, и другим политическим течениям, отстаивавших собственные консервативные убеждения. В то же время при таком подходе придется отказаться от огромного количества научных работ по выявлению сущности консерватизма как самостоятельного направления политической мысли. Для разрешения отмеченной проблемы наиболее значимым является установление реального соотношения между консерватизмом и современным либерализмом как идеологией капиталистического общества. Могут ли капиталистические ценности быть ценностями консерватизма?

Если мы противопоставляем консерватизму утопизм, то нынешний либеральный мир, современные ценности не могут отстаиваться консерваторами, поскольку утопизм и либерализм основываются на одной философии истории и имеют общие онтологические корни. Признание возможности достижения высшей стадии прогресса, а для либералов это современное капиталистическое общество, дальнейшее существование без качественных изменений и невозможность улучшения социального строя делают либерализм явно утопическим учением. Согласно ему капитализм в своих сущностных чертах неизменяем, вечен, не предполагает развитие человека, а сводит его к материальной функции. В такой трактовке капитализм вследствие метафизичности не может быть реальной ценностью. На первый взгляд, либералы отстаивают воплощенные ценности (действующие капиталистические институты), что делает их консерваторами, но на самом деле они за каждым таким институтом видят идеальную модель и настаивают на исправлении недостатков. Воплощенные ценности либералов - это ценности не сами по себе, они имеют след вторичности, являясь только копиями, первичными же ценностями служат идеалы рынка, свободы, демократии, собственности и др.

Важным для понимания капитализма как нормативной ценности, а либерализма как утопии будет анализ форм существования. Ценности консерваторов воплощены, т.е. существуют как политические и социальные явления. Нормативные ценности - это идеалы, находящиеся в другом пласте бытия. И консерваторы, как было показано выше, четко разводят данные уровни бытия. Мир ценностей и мир идеалов для них трансцендентны друг другу. В утопии же эти два уровня смешиваются. Основой идеального мира является разум человека, именно благодаря ему возникает представление о должном, об идеале. По мнению утописта, совершенное находится в идеальном мире, консерваторы же уверены, что совершенство без признака существования не есть совершенство. Идеальное, должное -иллюзия, которой необходимо придать признак существования, чтобы она стала совершенной. Основой же утопизма выступает обратное утверждение - воплощая должное, мы искажаем его. Такая позиция известна еще со времен Платона. Но для Платона существовали в реальности именно идеи, эйдосы, философы же Нового времени перенесли существование в материальный мир, а совершенство оставили в идеальном, так родилась утопия - идея без экзистенции, совершенство лишенное существования. Утопизм возник в Новое время, когда идеалы превратились в феномены сознания. Для Платона идеальное государство - это как раз то, что реально существует в форме эйдоса, а конкретное греческое государство - его земное искажение, которое лишь тень и не имеет признака существования. Отсюда земное государство никогда не будет тождественным идеальному,

но возможно земное государство сделать более соответствующим его эйдосу. В этом смысле Платон ближе к консервативному мировоззрению, чем к утопическому (конкретное государство - это ступень в череде «относительно должного»). В Новое время стали считать, что идеальное государство существует как проект разума, оно не имеет собственной, трансцендентной миру онтологии, оно может быть реализовано, поскольку в своей политической деятельности человек руководствуется тем же разумом. Таким образом, идеальное и материальное получили один и тот же онтологический статус, трансцендентное вообще было исключено из философии. К. Мангейм, например, ориентацию на трансцендентное понимает как ложное сознание.

Анализ диалектической пары «консерватизм-утопизм», выяснение онтологических оснований данных явлений позволяют нам отрицать правомерность ситуационного подхода к консерватизму и утверждать наличие у него сущностного ядра, которое делает его самостоятельной идеологией наряду с либерализмом, социализмом, коммунизмом и другими политическими течениями. Консерваторы охраняют отнюдь не любые ценности. Капиталистическое общество потребления, «общество спектакля» [5], «современность» [2] не могут быть объектом защиты консервативной идеологии в силу своей утопичности, иллюзорности, аномальности. Консерватизм - это еще одна позиция для критики основ современного мира наряду с марксизмом, традиционализмом Р. Генона, ситуационистским интернационалом Г. Дебора.

Литература

1. Аинса Ф. Реконструкция утопии // http://www.gumer.info/bibliotek_Buks /Polit/ainsa/index.php

2. Генон Р. Кризис современного мира // http://www.philosophy.ru/lib/relig/

3. Григоров Е.В. Консерватизм и утопизм // Научная жизнь. 2006. № 6.

4. Гусев В.А. Русский консерватизм: основные направления и этапы развития. Тверь, 2001. http: // conservatism.narod.ru/gusev/gusev. html.

5. Дебор Г. Общество спектакля // http://avtonom.org/old/lib/theory/debord/society_of_ spectacle.html

6. Мангейм К. Идеология и утопия // http://knigosite.ru/library/read/50998

7. Флоровский Г.В. Метафизические предпосылки утопизма // Вопросы философии. 1990. № 10.

8. Франк С.Л. Ересь утопизма // Квинтэссенция: Филос. Альманах, 1991. М., 1992.

9. Шацкий Е. Утопия и традиция. М., 1990.