CC BY
30
М. А. Холодилова
СПбГУ, Санкт-Петербург
КОНКУРЕНЦИЯ СТРАТЕГИЙ РЕЛЯТИВИЗАЦИИ ПОДЛЕЖАЩЕГО В РУССКОМ ЯЗЫКЕ1
В русском языке основными способами релятивизации подлежащего, значительно превосходящими все прочие по частотности, являются образование причастного оборота с действительным причастием (1) и относительного предложения с союзным словом который в именительном падеже (2)2.
(1) Я знаю актрису, играющую в этом спектакле. (Google).
(2) Только что поняла, что знаю актрису, которая играет
Елену в «Трое». (Google).
Как видно из примеров (1)-(2), причастный оборот и относительное предложение с местоимением который могут использоваться в сходных контекстах, причем выбор той или иной стратегии не связан с каким-либо очевидным семантическим различием. Более того, эти два типа клауз чаще всего оказываются взаимозаменяемыми.
Кажется естественным предположить, что у двух столь частотных и столь близких по значению конструкций существуют все же некоторые различия. С целью выявления этих различий были рассмотрены некоторые характеристики релятивных клауз, которые можно условно подразделить на абсолютные и статистические (хотя не всегда очевидно, где проходит граница между этими двумя типами характеристик).
1 Исследование поддержано грантом РГНФ N° 09-04-00264а «Грамматика определительных вторичных предикаций (релятивизация в русском языке)»
2 По приблизительным подсчетам, основанным на данных синтаксического подкорпуса Национального корпуса русского языка (далее НКРЯ), на эти две стратегии приходится около 90% случаев релятивизации подлежащего в русском языке.
1. Абсолютные факторы
Наиболее очевидными кажутся различия рассматриваемых стратегий релятивизации по их характеристикам, связанным со структурой релятивной клаузы. Это, прежде всего, такие признаки, как наличие вершины, наличие относительного местоимения, финитность/ нефинитность глагольной формы в клаузе, взаимное расположение релятивной клаузы и ее вершины и наличие на глагольной форме падежного маркера. (Это исчерпывающий список параметров из классификации, предложенной в [Vries 2002: 17-18], дающих различные результаты для двух рассматриваемых стратегий.) В Таблице 1 значения этих признаков соотнесены с соответствующими им стратегиями.
Обращают на себя внимание также некоторые абсолютные или близкие к ним ограничения на образование различных причастных форм, несколько ограничивающие использование причастной стратегии. Так, в литературном языке невозможно образование форм причастий будущего времени и сослагательного наклонения; исключительно редкими являются причастия настоящего и будущего времени от глаголов быть, хотеть и мочь. Морфонологические факторы также в некоторых случаях затрудняют образование нужной причастной формы, ср. отмеченную в статье [Русакова, Сай 2009: 264] редкость действительного причастия прошедшего времени от глагола цвести (? цветший). По всей видимости, это верно для большинства глаголов с основой прошедшего времени на согласный, таких как окрепнуть (окрепший), нести (несший), тереть ( терший) и др.
Некоторые важнейшие различия между рассматриваемыми стратегиями релятивизации сведены в Таблице 1.
2. Статистические факторы3
Помимо названых выше абсолютных различий, существует также ряд признаков, статистически значимо коррелирующих с использованием одной из стратегий релятивизации, которые при этом не создают абсолютного запрета для использования второй стратегии.
Все данные в этом разделе получены с помощью НКРЯ и проверены статистически.
Таблица 1. Некоторые базовые свойства двух основных стратегий релятивизации подлежащего
который причастие
наличие вершины возможны безвершинные предложения и предложения без имени в вершине
относительное местоимение есть нет
форма глагола финитная нефинитная
порядок слов почти исключительно 4 постпозиция возможна и достаточно частотна препозиция
падежные показатели на глаголе нет есть
возможные зависимые вершины детерминативы тот, такой
ограничения на формы В литературном языке невозможны формы • сослагательного наклонения; • будущего времени.
Невозможны или редки формы причастий от глаголов • быть; • хотеть; • мочь.
Так, например, количество зависимых при глаголах в относительных предложениях с который оказывается в целом больше, чем в причастных оборотах. Особенно редко зависимыми глагола в причастном обороте оказываются деепричастия.
В Таблице 2 представлены данные синтаксического под-корпуса НКРЯ о количестве деепричастий среди глагольных
4 Препозиция возможна почти исключительно в особом типе относительных предложений, которые называются коррелятивами:
(1) А которые с рассудка — те много думают. [Ф. М. Достоевский.
Бесы (1871-1872)] (НКРЯ).
О некоторых формальных характеристиках, говорящих об особом структурном статусе коррелятивов, см. в статье [Митренина 2008].
зависимых в причастном обороте и в относительном предложении с который.
Таблица 2. Доля деепричастий среди зависимых глагола в релятивной клаузе
зависимые-деепричастия количество зависимых при глаголе
словоупотреблений %
Б причастие 2 0,06 3116
Б который V 28 1,62 1727
Как видно из таблицы, в синтаксическом подкорпусе оказалось всего два примера с деепричастием, зависящим от причастия. Один из них приведен ниже:
(3) «При этом медики не привыкли считать и могут купиться
на уловки фирм, «удешевляющих» лекарство, вкладывая в упаковку меньшее число таблеток», — рассказывает он. [Что доктор прописал] (НКРЯ).
Как показывает пример (3), абсолютного запрета на зависимые такого типа у причастий не существует. В то же время, обнаруживается сильнейшая корреляция между их наличием и использованием относительного предложения с который (%2, Р << 0,01).
С использованием относительного предложения с который коррелирует наличие у глагола в релятивной клаузе любых типов зависимых, прежде всего, глагольных форм и наречий, но то же, хотя и в меньшей степени, верно для именных и предложных групп. Особенно хотелось бы подчеркнуть, что та же закономерность действительна для отрицательной частицы не, т. е. при отрицании также преобладают относительные предложения с который.
Коррелируют с выбором стратегии релятивизации, использующей союзное слово который, также такие признаки, как устный способ коммуникации, большая длина релятивной клаузы, нерестриктивность и некоторые другие.
Перечисленные выше признаки сведены в Таблице 3.
3. Выводы
Среди признаков, по которым различаются стратегии релятивизации в русском языке, встречаются как абсолютные, так и
Таблица 3. Признаки, коррелирующие с использованием относительного предложения с который или причастного оборота
который причастие
способ коммуникации устный (чаще в устном подкорпусе НКРЯ) письменный (чаще в основном подкорпусе НКРЯ)
длина релятивной клаузы больше
зависимые глагола в РК большее количество зависимых
большая факультативность зависимых
деепричастие > инфинитив > наречие / не > предложная группа / именная группа
тип РК нерестриктивные рестриктивные
статистические. При этом представляется, что набор таких признаков, характеризующий каждую из стратегий, является неслучайным.
Так, многие из них соотносимы с признаками номинали-зации по К. Леманну, причем причастные клаузы демонстрируют связь (абсолютную или статистическую) с признаками большей номинализованности.
В статье [Lehmann 1986] предлагается считать, что стратегии релятивизации различаются, в частности, по тому, в какой мере соответствующие релятивные клаузы номинализованы, т. е. проявляют свойства не отдельной клаузы, а имени. Для более номи-нализованных клауз характерны «ограничения на тип предложения, ограничения на модальные категории, на время и вид, факультативность зависимых, нефинитные глагольные формы, подлежащее в родительном падеже, ограничение на возможные зависимые» [Lehmann 1986: 671-672, выделено мной. — М. Х.].
Как несложно заметить, все пункты в этом списке, кроме того, который касается подлежащего, соотносимы со свойствами причастного оборота: в некоторых случаях речь действительно об ограничениях, в некоторых — только о статистических корреляциях. Напомню эти свойства: преобладание рестриктивных предложений (соотносится с признаком «ограничение на тип предложения»); отсутствие формы сослагательного наклонения («ограничения на модальные категории»); отсутствие формы будущего времени
(«ограничения на время»); меньшее количество зависимых и большая их факультативность; нефинитные глагольные формы; редкость зависимых деепричастий, близкая к запрету («ограничение на возможные типы зависимых»).
Кроме того, К. Леманн указывает, что большая или меньшая номинализация коррелирует с позиционным типом релятивной клаузы; в частности, релятивные клаузы, следующие за вершиной (postnominal), обычно оказываются менее номинализованными, чем те, которые идут перед вершиной (prenominal), и более номинализованными, чем те, которые предшествуют всей главной клаузе или следуют за ней (adjoined, к числу последних относятся коррелятивы). Таким образом, причастный оборот приходится на два более номинализованных позиционных типа, а относительное предложение с который — на два менее номинали-зованных позиционных типа релятивных клауз.
РК с который
г---------А^
(4) adjoined > postnominal > prenominal
4-----------v-----------'
причастный оборот
Список условных сокращений
S — существительное; V — глагол.
Литература
Митренина 2008 — О. В. Митренина. Синтаксис коррелятивных конструкций русского языка с позиции генеративной грамматики // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: По материалам ежегодной Международной конференции «Диалог» 7, 14, 2008. С. 356-360.
Русакова, Сай 2009 — М. В. Русакова, С. С. Сай. Конкуренция действительных причастий прошедшего и настоящего времени // К. Л. Киселева, В. А. Плунгян, Е. В. Рахилина, С. Г. Татевосов. Корпусные исследования по русской грамматике. М.: ПРОБЕЛ-2000, 2009. С. 245-282.
Lehmann 1986 — СЬ Lehmann. On the typology of relative clauses // Linguistics 24, 4, 1986. P. 663-680.
Vries 2002 — M. de Vries. The Syntax of Relative Clauses. PhD Thesis, MIT, Cambridge, MA. 2002.
