CC BY
10
292
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
УДК 811.511.132'366.54 Г.А. Некрасова
КОНКУРЕНЦИЯ ГРАММАТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ
В СЕМАНТИЧЕСКОЙ ЗОНЕ ЭГРЕССИВА В КОМИ-ПЕРМЯЦКОМ ЯЗЫКЕ*
Статья посвящена актуальной для современного языкознания проблеме конкуренции грамматических единиц. Рассматривается варьирование падежных и послеложных единиц с эгрессивом, что до сих пор не становилось объектом исследования. На примере одной падежной единицы показано, что в коми-пермяцком языке конкуренция грамматических средств является весьма активным процессом. Одна и та же единица может конкурировать с несколькими грамматическими единицами. Установлено, что эгрессив может конкурировать с пространственными и объектными падежами, а также с послелогами. Конкурирующие единицы различаются частотными характеристиками: одна из них более предпочтительна, другая менее употребительна. В большинстве случаев они находятся в отношениях свободного варьирования, на их выбор могут влиять лексико-грамматические свойства глагола и его актантов, различное осмысление говорящим ситуации.
Ключевые слова: эгрессив, падеж, конкуренция грамматических форм, морфология, коми-пермяцкий язык.
Пермские языки имеют развитую падежную систему, основную часть которой составляют местные падежи, унаследованные от прапермского языка. В число таких падежей входит и эгрессив, однако современная структура (количественный состав, качество фонем) его суффикса (к. -сянь, удм. -ысен) допускает возможность различного истолкования времени возникновения и этимологии суффикса. Одни лингвисты полагают, что современные суффиксы эгрессива восходят к единой праформе, представляющей собой сложный суффикс, сформировавшийся на основе суффикса элатива. В качестве источника второго компонента падежного маркера рассматривались: 1) эмфатическая частица [19. С. 385], 2) суффикс инструменталя [17. С. 26]; 3) лативный суффикс *-п' [10. С. 149; 18. С. 89; 22. С. 382]. Согласно другой точке зрения, суффиксы эгрессива коми и удмуртского языков имеют разное происхождение. Первый компонент обоих суффиксов возводится к суффиксу элатива, источником второго в суффиксе -сянь усматривается лативный суффикс *-п', в суффиксе -ысен - суффикс инессива, восходящий к локативному суффиксу *-па/*-па [3. С. 151; 4. С. 93; 6. С. 95; 21. С. 383]. Ш. Чуч отмечает, что такая этимология суффиксов эгрессива фонетически безупречна, и, кроме того, отвечает на вопрос, почему удмуртский суффикс имеет структуру УСУС. Сомнение вызывают два момента: роль инессивно-го суффикса, а также семантическое сходство суффиксов -сянь и -ысен [20. С. 192-193]. Нет единого мнения и в отношении хронологии развития эгрессивных суффиксов. Исследователи, возводящие современные суффиксы эгрессива к единому источнику, относят развитие обоих суффиксов к праперм-скому периоду, объясняя появление велярного согласного в суффиксе удмуртского эгрессива депалатализацией конечного п'. Сторонники второй точки зрения предполагают, что эгрессивные суффиксы пермских языков возникли в хронологически разный период: суффикс -сянь - в прапермский период; суффикс -ысен - в период самостоятельного развития удмуртского языка.
Несмотря на то, что эгрессив с суффиксом -сянь имеет прапермское происхождение, его семантика в родственных языках различается, наиболее развита она в коми-пермяцком языке. Известно, что семантическая структура падежа может меняться в процессе развития языка, она может расширяться, развивая новые значения, или сужаться, утрачивая некоторые из значений (подробнее см. в [7]). Такие изменения могут привести к появлению сходных семантико-синтаксических функций у разных падежей, а далее к развитию варьирования падежных единиц между собой, а также с после-ложными единицами.
В работе рассматриваются конкурирующие с эгрессивом языковые единицы, описаны типичные контексты, допускающие конкуренцию грамматических средств. Для выявления конкурирующих с эгрессивом единиц создавались выборки контекстов, характеризующихся семантической общностью, что позволило определить их встречаемость в языке. Исследование проводится на материале, извлеченном из художественных и фольклорных текстов.
Статья подготовлена при финансовой поддержке программы Уральского отделения РАН «Социально-экономические и гуманитарные проблемы развития общества» по проекту «Духовная культура и традиционные представления народов Европейского севера России (по данным языка, фольклора и литературы)» (№ 18-6-6-25).
В современном коми-пермяцком языке эгрессив проявляет вариативные отношения с некоторыми пространственными и объектными падежами, а также с послелогами.
1. Конкуренция между эгрессивом и элативом наблюдается при выражении пространственного значения, а также значения стимула эмоций.
1.1. Эгрессив относится к падежам, выражающим исходный пункт движения, в качестве которого может выступать одушевленный и неодушевленный пространственный ориентир. Параллельное употребление элатива и эгрессива в коми-пермяцком языке наблюдается при глаголах, указывающих на движение из пределов неодушевленного ориентира, например, ворись (элатив) / ворсянь (эгрессив) петны 'выйти из леса', комысь (элатив) / комсянь (эгрессив) мыччисьны 'показаться из кухни'. Примеры: Сёр рытон мийо петавлгм ворись мыдзомось и тшыгось [1] 'Поздно вечером мы выходили из леса уставшие и голодные'; Митрейыс ворсянь пет1с пишальон [14. С. 55] 'Митерей вышел из леса с ружьем'; Сэтон комсяняс мыччисис Гаврил дядьыслон нылыс [14. С. 215] 'Тогда с кухни показалась дочь дяди Гавриила'; Комись мыччисис Анастасия Степановна, неыджыт мыгора, ён да боёк инька [1] 'Из кухни показалась Анастасия Степановна, небольшого роста, крепкая и бойкая женщина'.
Е.С. Гуляев, объясняя сходное употребление падежей в коми-зырянском языке, отмечал, что эгрессив, в отличие от элатива, указывает на большую близость действия во времени и большую очевидность действия [3. С. 147]. В целях актуализации очевидности действия во времени в конструкцию с эгрессивом могут вводится адвербиальные единицы, указывающие на темпоральную смежность (выльон 'только что', веськыта 'прямо'), а также фазисные глаголы (заводитны 'начать'). Следует отметить также, что употребление элатива и эгрессива может быть связано с различным осмыслением ситуации. При использовании элатива внимание акцентируется на направленность движения из пределов ориентира, тогда как при использовании эгрессива описываемая ситуация связана с вовлечением в пространственную конфигурацию не внутренней части ориентира, а ориентира в целом. Предмет, выступающий в качестве ориентира, является отправной точкой движения, например, Ми-типерыс рытнас пет1с заводсянь и веськыта иньдотчис Германнэзлань [14. С. 223] 'Вечером Мити-пер вышел с завода и направился прямо в сторону дома Германа'.
1.2. Эмотивные глаголы в коми-пермяцком языке имеют различную модель управления: каноническую, в этом случае актант глагола получает аккузативное оформление, и неканоническую, в этом случае актант оформляется другими грамматическими средствами. Эгрессив параллельно с элативом спорадически употребляется при глаголах повны 'бояться', повзьыны 'испугаться'. Примеры: Му бердот литовкаэзон овтышталомсянь тя эз поло [13. С. 225] 'Они [телята] не пугались косьбы косой'; Зэв сиботчомись да киэзон овтыштомись куканьнез эз поло [13. С. 95] 'Телята не боялись приближения [людей] и взмахов их рук'.
В современном коми-пермяцком языке, согласно нашей выборке примеров, эгрессив используется в случае, когда глагол 'бояться' принимает в качестве объекта обозначение ситуации, т.е. эгрессивом оформляется отглагольное существительное, обозначающее действие. В таких семантических условиях предпочтительной формой является элатив, ср. в [13] существительное, обозначающее действие, оформлено семь раз в элативе и один раз в эгрессиве.
В языке XIX - начала XX вв. употребление эгрессива было более частотно, показатель эгресси-ва допускали как неодушевленные, так и одушевленные существительные. Второй участник ситуации мог вводиться при помощи элатива и эгрессива в одинаковых семантических условиях, свободное варьирование падежных форм наблюдается в корпусе одного и того же текста. Примеры: <...> быд-пора поло горш-каись, горш-звирись и морт'ись [16. С. 29] '< .. > каждый раз он боится жадной птицы, жадного зверя и человека'; <...> нхгя полоны ота-модсянь, полоны и мортсянь [16. С. 26] '<..> они боятся друг друга, боятся и человека'. В первом примере в оформлении актантов глагола использован показатель элатива (горш-каись, горш-звирись и морт 'ись), во втором примере - показатель эгрессива (ота-модсянь, мортсянь).
Судя по нашей выборке примеров, в современном коми-пермяцком языке отмечается вытеснение эгрессива на периферию. Следует отметить, что в диалектах актант глаголов повны 'бояться', повзьыны 'испугаться' может иметь различное оформление. В северных диалектах он может принимать суффиксы элатива, эгрессива и аблатива, предпочтительной является элативная форма. В южных диалектах наблюдается тенденция расщепленного кодирования актанта, обусловленное одушевленностью / неодушевленностью: с одушевленным объектом предпочтителен аблатив, с неодушевленным - элатив [2. С. 152; 9. С. 814]. Диалектные особенности глагольного управления нашли отраже-
294
Г.А. Некрасова
ние в художественных текстах. Примеры: Кайокыс оз пов зонкаокысл1сь [1] 'Птичка не боится мальчика'; Зэррез1сь пола, вот мыйись [1] 'Дождей боюсь, вот чего'. В первом примере одушевленное существительное оформлено показателем аблатива, во втором примере неодушевленное существительное маркировано суффиксом элатива.
2. Конкуренция между эгрессивом, элативом и послелогами шогья 'от, из-за', дынсянь, дытсь 'от'. В коми-пермяцком языке при глаголах дорйыны 'защищать', мезмыны 'освободиться, избавиться', сайласьны 'прятаться, избегать', дзебсисьны '(с)прятаться, скрываться, скрыться', дзеб-ны, сайовтны '(с)прятать, скрывать' эгрессив указывает на факультативного участника, присутствие которого в ситуации нежелательно, а также на ситуацию, которая нежелательна для участника ситуации. При отмеченных глаголах в отношениях варьирования с эгрессивом находятся элатив и послелоги шогья и дынсянь, дытсь 'от'.
Примеры с элативом: Куимоттес талун жо бы мездотчисо виль властьсис [15. С. 66] 'Третья часть жителей сегодня же бы отреклась от новой власти'; Ме тай кайпиянсо Умольсис мездг [12] 'Я ведь освободил птенцов от Лешего'; Дзебсисис миятсь [14. С. 143] 'Спрятался от нас'; Мунасо [кочпияннэз] юасьны, паныталасо кодзылос: - Кодзыв-кодзылтьой, мезды миянос бедаись [12] 'Отправились [зайчата] за помощью, встретили муравья: - Муравей-муравьишка, избавь нас от беды'.
Примеры с эгрессивом: - Тэ мезд1н мено лёк волшебниксянь, но эта эшо не быдос [12] 'Ты избавил меня от злого волшебника, но это еще не все'; Быдкодь бедасянь мездывлома отирсо Пера-богатырь [12] 'От всякой беды Пера-богатырь избавлял народ', Быдонныссянь ворас дзебсисямо [1] 'От всех прячемся в лесу'; <...> юрсо не зэрсянь, не лымсянь, не шонд^янь, не лёк товсянь абу сайовтлома [12] '<...> голову не прятал ни от дождя, ни от снега, ни от солнца, ни от сильного ветра'.
Примеры с послелогом шогья 'от': №я [таррез] <... > дзебсисьомась хищниккез шогья [1] 'Они [тетерева] <...> спрятались от хищников'; Киас нем сэтшомыс эз шед - не шать, не бедь, медбы дорйисьны поннес шогья [15. С. 89] 'В руки ничего такого не попалось - ни прут, ни палка, чтобы защититься от собаки'; -Ладно, - окотатог, мед дзир мезд1сьны нывкаыс шогья шыасис председатель [13. С. 185] '-Ладно, - неохотно отозвался председатель, чтобы только отвязаться от девушки'.
Примеры с послелогами дынсянь, дытсь 'от': Бытьто по дзебсисьома отирыс дынсянь сэтшом местао, кытон морт оз овлы [1] 'Вроде, говорят, спрятался он от людей в таком месте, куда не вступала нога человека'; Но мыля ая пышшало отир дытсь [1] 'Но почему он прячется от людей'; Одва мездотчас сы дытсь и сэк жо тод1сь дыно мунас [12] 'Еле оторвалась [она] от него и сразу же к колдуну направилась'.
Употребление элатива и эгрессива при выражении значения нежелательного участника ситуации и нежелательной ситуации демонстрирует неясное распределение. В рассмотренных текстах обнаруживаются различные предпочтения в употреблении грамматических средств: в художественных текстах [1; 5] предпочтительно использование эгрессива и послелогов дынсянь, дытсь 'от', тогда как употребление элатива предпочтительно в текстах [13; 14; 15]. Создается впечатление, что в текстах нашли отражение диалектные особенности употребления грамматических форм.
3. Конкуренция между эгрессивом, элативом и инструменталем. Вариативное употребление форм инструменталя, элатива и эгрессива наблюдается при глаголах со значением 'стрелять'. Использование инструменталя в данном случае вполне ожидаемо: являясь основным средством выражения инструментального значения, он не имеет лексических ограничений, допускается всеми существительными, относящимися к классу орудие, в том числе и оружие. Примеры: Иван Царевич лыяс змейысло ньолон да писькотас сылгсь синнэсо [12] 'Иван Царевич выстрелит в змею из лука и выбьет ей глаз'; Велалгс ачыс пулемётон лыйсьыны [1] 'Сам научился стрелять из пулемета'.
Между тем в форме элатива и эгрессива могут быть только существительные, обозначающие оружие, воздействующее на объект с помощью средства, которое направлено из внутренней части оружия. Примеры: Педот Тима по сыло сидзома пулемётсянь [1] 'Федот Тима, мол, попал в него из пулемета'; Да эшо велота пулемётс лыйсьыны [1] 'Да еще научу из пулемета стрелять'. В выборке таких примеров из текстов [1; 5; 13; 14; 15] доминируют элативные формы: из 40 случаев употребления в 27 именная группа оформлена элативом, в 10 - инструменталем, в трех - эгрессивом.
В коми-пермяцком языке проявляется некоторая связь вариативности управления и лексического значения глагола. Инструментальное оформление именной группы глагол 'стрелять' предпочитает при реализации значения «уметь пользоваться огнестрельным оружием», а также в сочетании с глаголом потенциальной каузации ('научить'), с фазовым ('начинать', 'заканчивать') и модальным глаголами. При выражении ситуации 'охотиться с ружьем' всегда используется инструменталь, тогда как при од-
новременной реализации словоформ со значением инструмента и средства инструменталь не допускается. Примеры: Верма и тэно велотны наганнас лыйсьыныт [1] 'Могу тебя научить стрелять из нагана'; А пулемётнас тэ кужан лыйсьыныт? [1] 'А ты умеешь стрелять из пулемета?'; Медодзза лым кузя Матвейка виль пишальон мутс воро [1] 'По первому снегу Матвейка пошел в лес с новым ружьем '.
В случае, когда глагол 'стрелять' выражает ситуацию 'производить выстрелы', 'убивать из огнестрельного оружия', предпочтительной формой оказывается элатив, например, Вот ыя и кыкись гымгома пишальсис пуляэзон [1] 'Вот он и выстрелил дважды из ружья пулями'. Параллельно с элативом в таких же условиях употребляется эгрессив. В выборке примеров эгрессив зафиксирован только с лексемой пулемёт, но, судя по опросу носителей коми-пермяцкого языка, его употребление возможно и с другими лексемами класса. Появление элатива и эгрессива в рассматриваемом контексте объясняется калькированием соответствующих русских конструкций. Следует отметить, что эла-тивное оформление актанта при глаголе 'стрелять' отмечается также в других контактирующих с русским языках, например, в мордовском, водском, вепсском, мансийском [8. С. 87].
4. Конкуренция между эгрессивом, дативом, элативом. В коми-пермяцких диалектах значение причины может передаваться формами эгрессива, датива, элатива, а также послелогами шогья, увья 'из-за'.
Основным падежным средством выражения этого значения является эгрессив, он не имеет лексических ограничений на сочетаемость, допускается всеми существительными. Причиной может быть ситуация, состояние, одушевленный/неодушевленный объект. Примеры: Ярашко бура мыдзис лунся котрасьомсянь да кузь думасянь [11. С. 203] 'Ярашко сильно устал от дневных забот и долгих размышлений'; Вол1 сэк няньтом год - тшыгсяняс отирыс кул1с, пипу качсянь и туруннэзсянь дунд1с да пыктгс [11. С. 199] 'Тогда был неурожайный год - народ умирал от голода, от осиновой коры и травы вздувался и опухал [живот]'; Да месянь эшо Антипкаыс выло логасис [1] 'Да из-за меня еще на Антипку он рассердился'.
Датив и элатив в значении причины факультативны. В рассмотренных нами текстах обнаружены единичные употребления датива, например, Но кык ведрасис ваыс эта било немымда эз тодчы [1] 'Но вода в двух ведрах из-за такого освещения совсем не видна'.
Элатив в значении причины зафиксирован в окраинных северно-пермяцких говорах (гаинском, исаевском, мысовско-лупьинском), в верхнекамском наречии. Примеры: гаин. Сга аймамсис понас горзыны 'Он из-за родителей будет плакать'; ис. Мед оз и бызгы картолсис 'И пусть не ворчит из-за картошки'; мыс. Поломись коитсь пола 'От страха (боязни) боюсь волков'; в.-л. Поломись эг мун. 'Из-за боязни я не ушел' [2. С. 151-152].
В рассмотренных нами фольклорных и художественных текстах элатив в значении причины обнаружить не удалось. В ранних письменных источниках, написанных на северном наречии, он употребляется параллельно с эгрессивом. Примеры: Уна ныись кулоны сэк чыгись и козыт'ись. [16. С. 33] 'Многие из них погибли тогда от голода и холода'; <...> с'гя дос понд'ис дрожжитны логсянь [16. С. 75] '<...> он весь начал дрожать от злости'. В первом предложения для выражения причины использован элатив, во втором предложении - эгрессив.
Рассмотрение конкуренции грамматических средств показало, что в конкуренцию с эгрессивом активно вовлечен элатив. Эгрессив параллельно с элативом употребляется при выражении значений исходного пункта движения, стимула эмоций, инструмента, нежелательного участника ситуации и нежелательной ситуации, причины. В современном коми-пермяцком языке эгрессив является слабо конкурирующим при выражении значений стимула эмоций и инструмента, тогда как при выражении причины он является предпочтительным средством; слабо конкурирующими с эгрессивом являются датив и элатив. При выражении значений нежелательного участника ситуации и нежелательной ситуации, а также значения стимула эмоций (при глаголах 'бояться', 'испугаться') в литературном языке отражаются диалектные особенности употребления падежей. В одинаковых контекстных условиях эгрессив и конкурирующая единица находятся в большинстве случаев в отношениях свободного варьирования, на их выбор может влиять лексико-грамматические свойства глагола и его актантов, различное осмысление говорящим ситуации. Процесс варьирования грамматических средств вызван сочетанием внутренних и внешних факторов языкового развития.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
Языки: к. - коми, удм. - удмуртский.
Коми-пермяцкие говоры: в.-л. - верх-лупьинский, гаин. - гаинский, ис. - исаевский, мыс. - мысовский.
296
Г.А. Некрасова
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Баталов В. Октом проза. URL: www.Fulib.ru.
2. Баталова Р.М. Коми-пермяцкая диалектология. М.: Наука, 1975. 253 с.
3. Гуляев Е.С. Происхождение падежей с элементом сь в коми языке // Историко-филологический сборник. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1960. Вып. 5. С. 131-160.
4. Кондратьева Н.В. Формирование падежной системы в удмуртском языке. Ижевск: Удм. ун-т, 2011. 154 с.
5. Можаев С. Комион гижом. URL: http://www.Fulib.ru.
6. Некрасова Г.А. Вежлог перым кывъясын: пертас, вежортас, артманног. Велодчан небог. Сыктывкар: Сыкт-ГУ, 2004. 118 с.
7. Некрасова Г.А. Основные линии развития семантической структуры падежей в пермских языках // История, современное состояние, перспективы развития языков и культур финно-угорских языков. Материалы III Всерос. науч. конф. финно-угроведов. Сыктывкар, 2005. С. 157-160.
8. Некрасова Г.А. Средства выражения инструмента в финно-угорских языках // Известия Коми научного центра УрО РАН, 2011. № 4 (8). С. 85-88.
9. Некрасова Г.А., Сергеева Е.Н. Вариативность аргументной структуры двухместных предикатов в коми-пермяцком языке // А^ Linguistica Petropolitana. Труды Института лингвистических исследований. Т. Х, Ч. 1. СПб.: Наука, 2014. С. 810-820.
10. Основы финно-угорского языкознания. Марийский, пермские и угорские языки / Ред. кол.: В.И. Лыткин, К.Е. Майтинская, К. Редеи, Я. Гуя, А.П.Феоктистов, Г.И.Ермушкин. М.: Наука, 1976. 464 с.
11. Пармалон шыэз. Проза на коми-пермяцком языке. Кудымкар: Коми-Пермяцкое кн. изд-во, 1997 / Сост. Т.П. Фадеев, Л.П.Ратегова. 456 с.
12. Перем коми отирлон висьтасьом. URL: www.Fulib.ru
13. Фадеев Т. Ыбшар: роман. Кудымкар: Коми-Пермяцкое кн. изд-во, 1989. 350 с.
14. Федосеев С. Кусом биэз. Кудымкар: Коми-Пермяцкое кн. изд-во, 1991. 304 с.
15. Федосеев С. Сьод цветтез. Кудымкар: Коми-Пермяцкое кн. изд-во, 1994. 328 с.
16. Щапов П.В. Вторая книга для чтения и практических упражнений на пермяцком языке. Казань: Центральная типография, 1909. 78 с.
17. Аттой" T.G. Votjakin ääne- ja muoto-opin luonnos // JSFOu 2 (XIV). Helsinki, 1896. P. 1-48.
18. Bartens R. Permilaisten kielten rakenne ja kehitys. Helsinki: Suomalais- ugrilainen seura, 2000. 372 s.
19. Budenz J. Az ugor nyelvek összehasonlít6 alaktana. Budapest: Magyar Tudomanyos Akademia, 1884-1894. 381 o.
20. Csücs S. Die Rekonstruktion der permischen Grundsprache. Budapest: Akademiai Kiad6, 2005. 410 S.
21. Redei К. Geschichte der permischen Sprachen // The Uralic Languages: Description, history and foreign influences / Edited by Denis Sinor. Leiden/ New York. Kobenhavn. Ко1п. 1988. S. 351-394.
22. Vaszolyi E. Az urali N' lativuszrag nyomai a zürjen es а votjak nyelvben // NyK 70. Budapest, 1968. О. 374-382.
Поступила в редакцию 11.01.2018
Некрасова Галина Александровна, кандидат филологических наук, ведущий научный сотрудник, доцент Институт языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения РАН 167982, Россия, г. Сыктывкар, ул. Коммунистическая, 26 E-mail: [email protected]
G.A. Nekrasova
COMPETITION OF GRAMMAR MEANS IN THE SEMANTIC ZONE OF THE EGRESSIVE CASE IN THE KOMI-PERMIAN LANGUAGE
The paper deals with a topical for modern linguistics problem of competition between grammatical units. The variation of case and postpositional units with egressive that has still not been the object of study is considered. On the example of one case unit it is shown that in the Komi-Permian language the competition of grammar means is a very active process. One and the same unit may compete with several grammatical units. It is established that egressive can compete with spatial and object nouns, and postpositions. Competing units have different frequency characteristics, one of them is more preferable, another less common. In most cases, they are in a relationship of free variation, their choice can be affected by the lexical-grammatical properties of the verb and its actants, different understanding of the situation by a speaker.
Keywords: egressive, case, competition of grammatical forms, morphology, Komi-Permian language.
REFERENCES
1. Batalov V. Öktöm proza [Collected works. Prose]. URL: www.Fulib.ru. (In Komi-Permian).
2. Batalov R. M. Komi-permyackaya dialektologiya Komi-permyackaya dialektologiya [Komi-Permian dialectology]. Moscow: Nauka, 1975. 253 p. (In Russian).
3. Gulyaev E. S. Proiskhozhdenie padezhej s ehlementom s' v komi yazyke [The origin of the cases with an element сь in the Komi language]. // Istoriko-filologicheskij sbornik [Historical-philological collection]. Syktyvkar: Komi kn. izd-vo [Komi Book Publ.], 1960. Issue. 5. P. 131-160. (In Russian).
4. Kondratyeva N.V. Formirovanie padezhnoj sistemy v udmurtskom yazyke [The formation of the case system in the Udmurt language]. Izhevsk: izd-vo «Udmurtskij un-t» [ "Udmurt Univ." Publ.], 2011. 154 p. (In Russian).
5. Mozhaev S. Komion gizhom [Prose in the Komi language]. URL: www.Fulib.ru. (In Komi-Permian).
6. Nekrasova G.A. Vezhlog perym kyv"yasyn: pertas, vezhortas, artmannog. Velodchan nebog [The case in the Permian languages: form, semantics, origin. Textbook]. Syktyvkar: Syktyvkar State Univ., 2004. 118 p. (In Komi-Zyryan).
7. Nekrasova G.A. Osnovnye linii razvitiya semanticheskoj struktury padezhej v permskih yazykah [The main lines of development of the semantic structure of cases in the Permian languages] // Istoriya, sovremennoe sostoyanie, perspektivy razvitiya yazykov i kul'tur finno-ugorskih yazykov. Materialy III Vserossijskoj nauchnoj konferencii finno-ugrovedov [History, modern condition, prospects of development of languages and cultures of the Finno-Ugric languages. Proc. of the III all-Russian sci. conf.of Finno-Ugrians]. Syktyvkar, 2005. P. 157-160. (In Russian).
8. Nekrasova G. A. Sredstva vyrazheniya instrumenta v finno-ugorskih yazykah [Means of expression of the instrument in the Finno-Ugric languages] // Izvestiya Komi nauchnogo centra UrO RAN [Proc. of the Komi Sci. Centre, Ural Branch, RAS], 2011. No. 4 (8). P. 85-88. (In Russian).
9. Nekrasova G. A., Sergeeva E. N. Variativnost' argumentnoj struktury dvuhmestnyh predikatov v komi-permyackom yazyke [Variability of double predicates argument structure in Komi-Permiak] // Asta Linguistica Petropolitana. Trudy Instituta lingvisticheskih issledovanij [Adta Linguistica Petropolitana. Transactions of the institute for linguistic studies]. Vol. Х, part 1. St. Petersburg: Nauka, 2014. P. 810-820. (In Russian).
10. Osnovy finno-ugorskogo yazykoznaniya. Marijskij, permskie i ugorskie yazyki / Red. kol.: V.I. Lytkin, K.E. Majtin-skaya, K. Redei, Ya. Guya, A.P. Feoktistov, G.I. Ermushkin [The foundations of the Finno-Ugric linguistics. The Mari, Permian and Ugric languages / Eds.: V. I. Lytkin, K.E. Mitinskaya, K.Redei, Ya. Hue, A.P. Feoktistov, G. I. Ermoshkin]. Moscow: Nauka, 1976. 464 p. (In Russian).
11. Parmalon shyehz. Proza na komi-permyackom yazyke [Voices of Parma. Prose in the Komi-Permian language]. Kudymkar: Komi-Permyackoe kn. izd-vo [Komi-Permian Book Publ]., 1997 / Sost. T.P. Fadeev, L.P. Rategova [Compiled by T.P. Fadeev, L.P. Rategova]. 456 p. (In Komi-Permian).
12. Perem komi otirlon vis'tas'om [Komi-Permian folklore]. URL: http://www.Fulib.ru (In Komi-Permian).
13. Fadeev T. Ybshar: roman [Lark: novel. Kudymkar]: Komi-Permyackoe kn. izd-vo [Komi-Permian Book Publ.], 1989. 350 p. (In Komi-Permian).
14. Fedoseev S. Kusom biehz [Lights going out. Kudymkar]: Komi-Permyackoe kn. izd-vo [Komi-Permian Book Publ.], 1991. 304 p. (In Komi-Permian).
15. Fedoseev S. [S'od cvettez] Black colors. Kudymkar: Komi-Permyackoe kn. izd-vo [Komi-Permian Book Publ.], 1994. 328 p. (In Komi-Permian).
16. Shchapov P.V. Vtoraya kniga dlya chteniya i prakticheskih uprazhnenij na permyackom yazyke [2-nd book for reading and practical exercises in the Permian language]. Kazan: Central'naya tipografiya [Central typography], 1909. 78 p. (In Komi-Permian).
17. Aminoff T.G. Votjakin aane - ja muoto-opin luonnos // JSFOu 2 (XIV). Helsinki, 1896. P. 1-48. (In Finnish).
18. Bartens R. Permilaisten kielten rakenne ja kehitys. Helsinki: Suomalais - ugrilainen seura, 2000. 372 p. (In Finnish).
19. Budenz J. Az ugor nyelvek osszehasonlito alaktana. Budapest: Magyar Tudomanyos Axademia, 1884-1894. 381 p. (In Hungarian).
20. Csfos S. Die Rekonstruktion der permischen Grundsprache. Budapest: Akademiai Kiado Publ. 2005, 410 P. (In German).
21. Redei K. Geschichte der permischen Spra^en // The Uralic languages: Description, history and foreign influence / Ed. Denis Sinor. Leiden / New York. Kobenhavn. Koln. 1988. P. 351-394. (In German).
22. Vaszolyi E. Az urali N' lativuszrag nyomai в zuijen es a votjak nyelvben // NyK 70. Budapest, 1968. P. 374-382. (In Hungarian).
Пoступилa в pедaкцию 11.01.2018
Nekrasova G.A., Candidate of Philology, Leading Scientist, Associate Professor
Institute of Language, Literature and History, Komi Science Centre of Ural Branch of the Russian Asademy of Science
Kommunisticheskaya st., 26, Syktyvkar, Russia, 167982
E-mail: [email protected]
