CC BY
41
КОМПОЗИЦИОННАЯ РОЛЬ ПРИЕМОВ АВТОРИЗАЦИИ ТЕКСТА И ЯЗЫКОВЫХ СРЕДСТВ ИНТЕНСИФИКАЦИИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ А.И. КУПРИНА
О.А. Бородкина
Borodkina O.A. Compositional role of the text authorization methods and lingual means of intensification in the works by A.I. Kuprin. The article is, in fast, the first attempt to describe the means of various levels for giving expression of the intensity category as applied to the language of the literary works by A.I. Kuprin, a talented Russian writer. This fact is closely associated with the whole sequence of general problems related to the research of the literary text. In the sphere of the up-to-date linguistics much attention is paid to the analysis of the literary text under anthropocentric aspect. Accepting anthropocentric concept as the leading one, the author of this article is the first to analyze the intensity category as the component of the cognitive knowledge of the writer, characters; besides, the above-mentioned component influences the structural design of statements and the text composition as a whole.
В современной лингвистике большое внимание уделяется анализу текста в антропоцентрическом аспекте. Признавая антропоцентрический принцип в качестве главенствующего, мы впервые анализируем категорию интенсивности как неизменный компонент когнитивых знаний автора, персонажей, оказывающий влияние на структурное оформление высказываний и композицию текста.
Языковые средства выражения категории интенсивности - эффективное средство, способствующее воплощению замысла автора описать вещь «как первый раз виденную» [1] (а в данном случае «первый раз виденным» является действие или признак, представленный в своем проявлении ниже или выше принятой объективно-субъективной нормы). В этом проявляется категория ост-раненности, которая служит в художественном тексте и для формирования его композиционной структуры. Художник, опираясь в тексте на нескольких персонажей - псевдоавторов, присваивает им и особые, отличные от других псевдоавторов средства интенсификации и таким образом отделяет композиционно присвоенный ему текст от текста другого псевдоавтора.
Кроме того, эффектным композиционным приемом является чередование интен-сификаторов, интенсивов и деинтенсифика-торов в связи с переходом от одной сюжетной линии к другой, от одного псевдоповествователя к другому, а также со стремлением контрастно противопоставить характеристики разных явлений, лиц или предметов.
Типология средств выражения интенсивности отражает собой и способы текстового моделирования действительности, и функциональную группировку средств ЯЗЫКОВОЙ системы и принципов построения художественных текстов.
Кроме того, следует иметь в виду способы формирования высказывания в тексте, по существу не допускающих выражения в нем категории интенсивности. Сюда относятся все способы выражения общемодального отрицания, которые исключают перцептивное восприятие факта, его наблюдаемость, когнитивное «знание по знакомству». Ср.:
«С правого фланга резко, весело и отчетливо понеслись звуки встречного марша».
И невозможное:
«С правого фланга резко, весело и отчетливо не понеслись звуки встречного марша».
Но как в статике и динамике нет непроходимых границ, так и в художественных текстах существует необходимость передать пограничные значения указанных параметров, когда автор повествования считает возможным на основе своего опыта, знания по знакомству видеть отсутствие в виртуальном или актуальном мире описываемого им лица. Например:
«Николаев круто повернулся и быстрыми шагами вышел из залы» (Поединок).
Сравните с возможным в том случае, если описываемая ситуация существует лишь в виртуальном мире автора в качестве ожидаемого, но не осуществленного: «Николаев круто не повернулся и быстрыми шагами не вышел из залы».
Таким образом, не только средства интенсификации, но и способы их использования определяют жанровое своеобразие текста, а также его языковые особенности. Например, увеличение количества средств, используемых автором пропорционально уменьшает количество в его тексте общеотрицательных конструкций. Что и наблюдается в произведениях А.И. Куприна.
Как известно, восприятие художественного текста происходит на нескольких уровнях; непосредственно от уровня восприятия знаковой формы текста реципиент переходит к уровню понимания смысла высказываний, а от него - к уровню восприятия текста как целостной структуры. Другими словами, композиционные особенности текста выполняют организующую роль в формировании смысла текста и восприятии его сознанием реципиента.
Содержание художественного текста воплощается в его значении и смысле, а также отражается в субъективном представлении читателя. И для автора, и для читателя не только содержание текста, но и его композиция есть актуализация способа данности текста: только для автора этот способ выступает как некоторая потенциальная установка, реализующаяся в процессе создания художественного произведения, а для читателя процесс восприятия и понимания произведения - как некоторая возможность возникновения установки на уровне читательского представления.
Проблема связи и взаимодействия интенсифицирующих языковых средств и способов авторизации с композицией куприн-ских произведений по существу не исследовалась.
Однако проблема эта представляет значительный интерес: в современной лингвистике большое внимание уделяется анализу текста в антропоцентрическом аспекте с учетом характера повествователя, автора повествования, того, как языковая личность автора преломляется в языковой личности повествователя.
Другими словами, автор часто использует персонаж в качестве повествователя. Но если автор гениален, то он стремится к тому, чтобы речевые особенности повествователя отразились и в его монологической речи. Как правило, автор всезнающ: может рассказать о мечтах и мыслях героя. Он поручает повест-
вование о внутреннем мире героя самому персонажу. Автору подвластен психологический портрет героя, описание его менталитета. Причем ментальность и эмоциональность являются стержнем психологической характеристики персонажа.
Следует принять во внимание положение «Коммуникативной грамматики» [2] о мо-дусных рамках и способах выражения авторизации, указания на псевдоавтора. Однако мы считаем, что, кроме явных, существуют и скрытые способы авторизации (сюда относятся способы выражения категории интенсивности, которые могут быть более или менее сложными и обслуживаться единицами разных уровней языка, но отражать особенности реакции, оценки фактов, рассуждения персонажа - псевдоавтора, характеризуя его как языковую личность, отличную от других персонажей).
В модусной рамке субъект сознания предстает в одной из своих ипостасей: как субъект воспринимающий, как субъект мыслящий, как субъект чувствующий. Если результаты ментальной деятельности субъекта находят свое выражение в слове, то субъект мыслящий, воспринимающий и/или становится и субъектом говорящим. Совпадение чувствующего, мыслящего и Я-субъекта говорящего (83=84 в зоне 84-Я) выражается Я-модусной рамкой в монологической устной речи персонажа, где происходит полное разграничение повествователей - автора и персонажа. В речи персонажа, его развернутой диалогической реплике или в монологе:
«- Я, бывало, затаиваю дыхание, пока хватит сил и думаю: вот я не дышу, и теперь еще не дышу, и вот до сих пор, и до сих, и до сих... И тогда наступало это странное. Я чувствовала, как мимо меня проходило время. Нет, это не то: может быть, вовсе времени не было. Это нельзя объяснить». (Речь Шурочки из «Поединка» А.И. Куприна).
В данном тексте присутствуют ментальные и эмотивные авторизаторы «думаю», «чувствовала», «объяснить», свидетельст-
вующие о том, что Александра Петровна повествует от 1-го лица о своем субъективном, внутреннем мире, о своих чувствах, мыслях, ощущениях.
Отличие собственно перцептивных предикатов от других модусных предикатов в том, что исходной (изосемичной) формой
перцептивного предиката может выступать модусный предикатив на -О, а не спрягаемая форма глагола ощущение - это результат восприятия, субъект чувствующий неактивен, поэтому он выражается синтаксемой -«Дат. без предл.».
А.И. Куприн как великий мастер слова, уделяя огромное внимание внутреннему миру своих персонажей, например поручика Ромашова из повести «Поединок», часто соединяет в одном многочленном сложном предложении несколько модусных рамок -ментальную, эмотивно-реактивную, при этом неизбежен их интенсифицирующий характер, например, за счет наречия категории состояния и сравнительных придаточных:
«И он (Ромашов. - О. Б.) до тех пор разбирался в этих нудных, запутанных мыслях, пока ему вдруг не ста -л о физически противно, как будто у него под черепом расплылась серая, грязная паутина, от которой никак нельзя было освободиться» (Куприн А.И. Поединок).
В ментальных модусных рамках возможны: глаголы восприятия в ментальном значении (видеть = понимать, чувствовать = понимать); модусные предикатвы на -О (видно, слышно, известно, неизвестно); глаголы знания, мнения (знать, верить, думать, считать, полагать, решить, находить, понимать, помнить, догадываться, казаться, представляться).
Естественно, что юному Ромашову, попавшему в новую обстановку, свойственны нечеткие, приблизительные суждения, о чем свидетельствует характер ментальных интенсивов:
«Ромашову казалось, что голос у него какой-то сдавленный, точно в горле что-то застряло» (Куприн А.И. Поединок).
В волюнтивных модусных рамках возможны: модальные глаголы и гла-гольно-имен-ные сочетания (хотеть, желать, изъявить, выразить желание и др.); модальные предикативы на -О (нужно, должно, можно); глаголы речевого воздействия (полнознаменательные: приказывать, требовать, просить; неполнознаменательные: следует, подобает, полагается).
«Княгиня Вера Николаевна Шейна, жена предводителя дворянства, не могла покинуть дачи, потому что в их городском доме
еще не покончили с ремонтом» (Куприн А.И. Гранатовый браслет).
Героиня купринских повестей, Вера Николаевна Шейна, представлена как женщина молодая, но уже психологически зрелая личность, которая хорошо и четко видит грань между добром и злом. Одним из средств достижения такой характеристики является употребление глагола «м о г л а». Допуская замену «не хотела», «не желала», мы обнаруживаем, что смысл в этом предложении получает дополнительный оттенок. В то же время, сохраняя первоначальное «н е могл а», получаем, что эта героиня как бы скрывает свои желания за объективной необходимостью. Текст подсказывает, что она не хотела уезжать, так как «наступили тихие безоблачные дни, та -кие ясные, солнечные и теп -лые, каких не было даже в и ю л е», а не потому что в «их город -ском доме еще не покончи -ли с ремонто м».
В реактивных модусных рамках используются: краткие прилагательные со значением эмоционального состояния (рад, счастлив); краткие прилагательные (согласен / не согласен, уверен / не уверен); глаголы (сомневаться, (не) верить (ся)), выражающие отношение говорящего к чужому высказыванию, к чужой информации в плане ее истинности / ложности.
В повестях А.И. Куприна разнообразие модусных рамок.
Ментальная рамка:
«Ромашов теперь еще более был у в е -р ен, что письмо писано Шурочкой» (Куприн А.И. Поединок).
Эмотивно-реактивная модусная рамка:
«Вера Николаевна вернулась домой поздно вечером и была рада, что не застала дома ни мужа, ни брата» (Куприн А.И. Гранатовый браслет).
В речевых модусных рамках чаще используются:
глаголы речи (говорить, кричать, шептать); глаголы интерпретации речевой деятельности (сообщить, информировать, констатировать, доказать, объяснить).
У Куприна А.И. как в «Поединке», так и в «Гранатовом браслете» это чаще всего ссылки на неопределенный источник сведений:
«Про него (поручика Арчаковского. - О. Б.) втихомолку рассказывали, что еще до поступления в полк, во время пребывания в запасе, он служил смотрителем на почтовой станции и был предан суду за то, что ударом кулака убил какого-то ямщика» (Куприн А. И. Поединок).
Таким образом, рассмотрев перечень модусных рамок, предложенный в «Коммуникативной грамматике» [2], и сопоставив его с характером модусных рамок, встретившихся в языке повестей Куприна, мы выявили, что композиционные функции приемов авторизации в произведениях этого писателя связаны как с ролью личности автора и личности персонажа в выборе языковых композиционных средств, так и с функцией разноуровневых языковых элементов в композиционном строении произведений, с помощью которых А.И. Куприн безболезненно переходит от повествования о внутреннем психическом мире одного героя к другому.
Анализ языкового материала показывает, что у Куприна структура текста находится в тесной связи с использованием интенсифицирующих языковых средств и приемов. В частности, если говорить о сюжете «Поединка» Куприна, то надо отметить, что в начале повести, когда повествуется о том, как мечтает о будущем молодой офицер, преобладают такие дополнительные средства авторизации, как интенсивы и интенсификаторы. Но по ходу развития действия, когда Ромашов начинает сознавать отрицательные стороны военной жизни, разочаровываться в ней, в людях, мы отмечаем постепенное нарастание количества деинтенсивов и деинтенсификато-ров. Например, при встрече с Назанским Ромашова поражает, как, в какой степени к худшему изменилась его внешность:
«Все лицо Назанского странно изменилось за то время, как оба офицера не виделись. Глаза глубоко ввалились и почернели вокруг, виски пожелтели, а щеки с не -ровной грязной кожей опус -тились и оплыли книзу и не -красиво обросли жидкими курчавыми волосами» (Куприн А.И. Поединок).
Сравним приведенное выше описание с описанием внешности Назанского, каким его видит Ромашов в начале повести, будучи влюбленным в жизнь:
«Н икогда еще лицо Назанского, дажев его лучшие, трезвые минуты, не казалось Ромашову таким краси -вым и интересным. Золотые волосы падали крупными цель -н ы м и локонами вокруг его высоко -го, чистого лба, густая, четырехугольной формы, рыжая, небольшая борода лежала правильными волнами, точно гофрированная, и вся его массивная и изящная голова, с обнаженной шеей благородного рисунка, была похожа на голову одного из тех греческих героев или мудрецов, великолеп -н ы е бюсты которых Ромашов видел где-то на гравюрах. Ясные чуть - чуть влажные голубые глаза смотрели оживлен -н о, умно и кротко» (Куприн А.И. Поединок).
Мы видим, как синхронно меняется мир в глазах главного героя и соответственно средства выражения этих изменений в тексте. Преобладание интенсем сменяется обилием деинтенсем. Но нельзя забывать, что такого эффекта автор добивается использованием перцептивных модусных рамок в сочетании с дополнительными средствами выражения авторизации псевдоавтора Ромашова.
Таким образом, как показал анализ, разноуровневые языковые формы выражения категории интенсивности у Куприна помимо образных, эмоциональных и экспрессивных функций выполняют строевую, стуктури-рующую роль. Находясь в центре авторских языковых приемов и обладая значительной текстообразующей, композиционной нагрузкой, формы эти способствуют семантической, смысловой организации всего текста.
Нарастание частотности средств выражения интенсивности по мере развития сюжета в текстах Куприна - отражение того постепенного эмоционального накала, который и составляет сущность содержания произведений великого мастера художественного слова.
1. Шкловский В. О. О теории прозы. Л., 1925. С. 20.
2. Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998. С. 280.
Поступила в редакцию 28.03.2007 г.
