CC BY
61
УДК 343 ББК 67
DOI 10.24411/2414-3995-2019-10176 © И.О. Перепечина, 2019
Научная специальность 12.00.12 — криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
КОМПЕТЕНЦИЯ ЭКСПЕРТА И СПЕЦИАЛИСТА ПРИ ДАЧЕ ЗАКЛЮЧЕНИЙ В СВЕТЕ НОВЫХ ЗАДАЧ
Ирина Олеговна Перепечина,
профессор кафедры криминалистики юридического факультета,
доктор медицинских наук
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова (119991, Москва, Ленинские горы, д. 1)
E-mail: smi-100@mail.ru
Аннотация. Показано, что компетенции эксперта и специалиста могут не совпадать. Обоснована тенденция расширения пределов компетенции специалиста по мере возникновения новых задач. Раскрыт алгоритм оценки специалистом ситуации, связанной с контаминацией ДНК.
Ключевые слова: судебная экспертиза, компетенция, судебный эксперт, специалист, ДНК-идентификация, перенос ДНК, контаминация ДНК.
COMPETENCE OF AN EXPERT AND A SPECIALIST IN GIVING CONCLUSIONS IN THE CONTEXT OF NEW TASKS
Irina O. Perepechina,
Professor of the Department of Criminalistics of the Faculty of Law,
Doctor of Medical Sciences
Moscow State University named after M.V. Lomonosov (119991, Moscow, Leninskie gory, d. 1)
Abstract. The competence of a forensic expert and a specialist is shown may not be the same. The tendency is demonstrated of expanding the competence limits of a specialist as the new tasks arise. An algorithm for assessing the situation associated with the possibility of DNA contamination by a specialist is shown.
Keywords: forensic examination, competence, forensic expert, specialist, DNA identification, DNA transfer, DNA contamination.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Перепечина И.О. Компетенция эксперта и специалиста при даче заключений в свете новых задач. Вестник экономической безопасности. 2019;(3):273-7.
Вопрос о компетенции эксперта и специалиста удостоверяется экспертно-квалификационными ко-
для правоприменительной практики исключите- миссиями [2].
льно важен. Что касается требований к компетенции (ком-
Авторы учебника «Теория судебной экспертизы петентности) специалиста, то в этом вопросе царит (Судебная экспертология)» рассматривают поня- неопределенность. Существующее законодательств «компетенция эксперта» в двух аспектах. Во- тво не дает на этот счет никаких определений; непервых, это круг полномочий, права и обязанности достаточно разработан этот вопрос и в научной эксперта, которые определены процессуальными литературе. При его рассмотрении следует учиты-кодексами и КоАП РФ; во-вторых, это комплекс зна- вать, прежде всего, то, что специалист выполняет ний в области теории, методики и практики судеб- в процессе целый ряд функций, и, конечно же, не ной экспертизы определенного рода, вида. Авторы одни и те же требования должны предъявляться к различают объективную компетенцию, т.е. объем специалисту, например, при оказании им помощи знаний, которыми должен владеть эксперт, и субъек- в применении технических средств и специалисту, тивную компетенцию (компетентность) — степень, оценивающему в состязательном процессе заклю-в которой конкретный эксперт владеет этими знани- чение эксперта. Рассмотрим в данной статье вопрос ями [1, c. 131]. Согласно ст. 13 Федерального закона о компетенции специалиста именно применительно «О государственной судебно-экспертной деятельно- к этой последней, наиболее сложной его роли. сти в Российской Федерации», компетентность го- Прежде всего, следует понять, можно ли гово-сударственного судебного эксперта проверяется и рить о совпадении компетенции лица, выполняю-
щего экспертизу с компетенцией лица, оценивающего ее заключение. На первый взгляд, казалось бы, можно, т.к. оба имеют дело с одним и тем же объектом — конкретной экспертизой. Однако по факту речь идет о разных видах деятельности, что требует не вполне одинакового диапазона знаний и навыков. Многое зависит и от характера поставленных перед специалистом вопросов. Однако даже при вполне традиционных для данного вида экспертизы вопросах, а уж тем более поставленных применительно к новым задачам, от специалиста в современных условиях требуется в какой-то мере более широкий взгляд на исследование и его результаты, а также те выводы, которые сделаны экспертом. Если же исходить из представления о том, что специалист, как и эксперт, должен оставаться в рамках, ограниченных компетенцией экспертизы определенного рода, вида, такой взгляд вряд возможен.
Между тем, на практике круг знаний специалиста, привлеченного для дачи заключения, — и по формальным признакам, и по его компетентности — нередко и в самом деле не ограничен лишь определенной областью экспертной деятельности. Вполне «штатной» является, например, ситуация, когда в роли специалиста выступает бывший сотрудник государственного экспертного учреждения, с большим опытом экспертной работы, ныне университетский профессор (доцент), преподающий будущим юристам курс криминалистики и (или) судебной экспертизы. Не будет нарушением процессуальных норм и пределов компетенции, если такой специалист, ставя во главу угла специальные знания, проведет криминалистический анализ материалов дела, имеющих отношение к предмету изучаемой экспертизы. Речь будет идти об анализе специалистом фактов, установленных на основании материалов уголовного дела, а не об оценке доказательств. Компетенция такого специалиста может дать возможность не просто оценить заключение эксперта само по себе, но и, при соответствующей постановке задачи, грамотно интегрировать эту экспертизу в контекст конкретного уголовного дела. Это представляет собой качественно иной уровень оценки специалистом заключения эксперта, в значительно большей степени содействующий судопроизводству.
В этом случае, однако, нельзя исключить, что сложившиеся в судах стереотипы могут стать на
практике препятствием для того, чтобы специалист выступал в такой роли. Да и сам специалист, предвидя, что его заключение не будет судом принято, может при даче заключения пойти по более привычному пути.
И все же есть предпосылки к тому, что по мере усложнения задач практика потребует от специалистов, участвующих в судопроизводстве, качественно иного формата использования их знаний — если традиционный формат в условиях так называемых «вызовов» уже не сможет обеспечить возникшие потребности.
Суть обсуждаемой проблемы можно пояснить на примере ДНК-идентификации.
Отмечая в своей недавней статье [3], что результаты ДНК-идентификации должны оцениваться правоприменителем с учетом механизма следоо-бразования, в ситуационном контексте, мы обращали внимание на необходимость принимать во внимание в том числе возможность контаминации (загрязнения) ДНК. Это связано с использованием все более чувствительных методов анализа и имеет особую актуальность в случаях исследования так называемых «генетических», или «биологических», следов, природа которых в экспертизе обычно остается не установленной. Криминалистические аспекты данной проблемы мы рассматривали ранее [4, с. 293—324; 5, с. 82—98].
Как показывают многочисленные исследования [6, р. 434—443; 7], контаминация, при определенных условиях, может произойти на любом этапе работы с объектами, на которых находятся следы, содержащие ДНК, — как в лаборатории, при производстве экспертных исследований, так и на других этапах, на которых проводятся манипуляции со следами: при обнаружении, фиксации, изъятии, упаковывании объектов во время осмотра места происшествия, в случае вскрытия в дальнейшем упаковки и осмотре предметов следователем и т.д. Причины контаминации при осмотре места происшествия связаны с возможностью случайного перенесения генетического материала при перемещениях участников осмотра, вследствие недостатков в технике работы со следами (недостаточно частой сменой перчаток, ненадлежащей обработки инструментов и т.д.); за счет использования дактилоскопических кистей, аппаратуры для фото- и видеосъемки и друго-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
го оборудования. Наибольшую опасность представляет собой контаминация, при которой загрязнение относящего к событию преступления объекта произошло за счет генетического материала сравнительных образцов либо других объектов, относящихся к событию преступления.
При осведомленности субъекта доказывания о существовании феномена контаминации перед специалистом может быть поставлен вопрос, касающийся возможности контаминирования исследованных объектов ДНК и влияния этого на результаты и выводы эксперта. В связи с этим необходима разработка алгоритма решения данного вопроса. Представим ниже наше видение этого, а также пример того, как этот вопрос решался на практике.
Следует начать с того, что случаи, когда специалист на основании анализа заключения эксперта может непосредственно выявить факт контаминации, в правоприменительной практике могут встретиться весьма нечасто1. В большинстве же случаев прямых указаний на контаминацию специалист при анализе заключения эксперта не получит. В чем же тогда будет состоять его задача? По нашему мнению — в определении актуальности для данного уголовного дела проблемы контаминации, а также в выявлении факторов риска контаминации и оценке его степени в условиях, сложившихся в рамках расследования данного уголовного дела. Для этого будет необходимо рассмотрение представленных генетических данных в контексте других материалов уголовного дела.
Сам по себе факт обращения как эксперта, так и специалиста к материалам уголовного дела — явление обычное, такая возможность предусмотрена законодательством. Согласно ст. 19 Федерального закона о государственной судебно-экспертной деятельности в РФ, орган или лицо, назначившие судебную экспертизу, представляют объекты исследований и
1 Для этого необходимо, чтобы он располагал электрофоре-граммой, на которой будет видно, что в отрицательном контрольном образце выявляется генетический профиль. Однако на практике такую ситуацию трудно себе представить, т.к. если эксперт добросовестно проведет необходимые контрольные тесты и выявит контаминацию, он вряд ли ее игнорирует при интерпретации данных. И, конечно, вряд ли представит такие результаты в заключении эксперта или при запросе материалов адвокатом для дачи заключения специалиста. Еще одной ситуацией может быть выявление более двух аллельных вариантов в объекте, априори происшедшем от одного лица (например, в костных останках, мышечной ткани и т.д.), в неверной интерпретации экспертом результатов исследования, когда он принимает «лишние» аллельные варианты за артефакты.
материалы дела, необходимые для проведения исследований и дачи заключения эксперта. По аналогии с этим происходит и использование материалов дела специалистом. Вопрос заключается в том, как будут использованы эти материалы, а также в их объеме. Специалист не всегда может запросить все нужные ему материалы — необходимая информация может оказаться в документе, о существовании которого он даже не подозревает. Эту задачу можно решить предоставлением ему в электронном виде фотокопий томов уголовного дела с тем, чтобы он сам сориентировался, какие источники ему нужны для решения поставленной задачи. Такой подход, однако, будет иметь немало противников среди тех, кто считает, что специалисту также как и эксперту, следует предоставлять строго дозированный объем информации.
Рассмотрим, как решалась проблема оценки возможности контаминирования объектов ДНК в конкретном уголовном деле.
Специалисту были представлены для анализа два заключения эксперта по результатам выполнения генетических экспертиз2. Перед специалистом, помимо вопросов относительно соблюдения методик исследования и возможности, в случае их нарушения, влияния на выводы, был также поставлен следующий вопрос: «Способны ли были повлиять условия, в которых проводился осмотр места происшествия, осуществлялись обнаружение, фиксация, изъятие и упаковывание объектов, на результаты их экспертного исследования и сделанные выводы?»
Проведенный специалистом анализ заключений генетических экспертиз, выполненных в рамках указанного уголовного дела, и соотнесение результатов этого анализа с иными многочисленными материалами уголовного дела3 свидетельствовал о том, что для данного случая рассмотрение проблемы контаминации имеет особую актуальность. Это было обусловлено следующими обстоятельствами.
Во-первых, экспертные исследования, изложенные в представленных для анализа заключениях эксперта, были проведены с существенными методическими нарушениями, которые были способны
2 В отношении двух исследованных объектов экспертами были сделаны выводы о возможности их происхождения от смешения биологического материала потерпевшей и обвиняемого (наличия примеси биологического материала обвиняемого).
3 Специалисту были предоставлены в электронном виде фотокопии томов уголовного дела.
повлиять на конечный результат выполненных исследований и сделанные выводы. Нарушения состояли в игнорировании экспертами целого ряда важных аспектов, необходимых для обеспечения достоверности результатов ДНК-типирования, в том числе связанных с контролем отсутствия контаминации во время проведения лабораторных про-цедур1. Отмеченные дефекты, по мнению специалиста, являются показателем отношения экспертов, выполнивших указанные экспертизы, к соблюдению мер антиконтаминационной безопасности в целом. Обращение к другим экспертизам, выполненным в лаборатории по данному уголовному делу, в том числе другими экспертами, показал наличие в них тех же методических нарушений, которые были выявлены в анализируемых заключениях эксперта. Это свидетельствовало о том, что указанные нарушения носят в лаборатории системный характер2.
Во-вторых, материалы дела свидетельствовали о наличии высокого риска контаминации на доэк-спертном этапе — при осмотре мест происшествий. Уникальность ситуации состояла в том, что в данном уголовном деле одновременно проводились осмотры сразу двух мест происшествий — в квартирах, расположенных в едином квартирном блоке, и в них имелось значительное количество крови обоих проходящих по делу лиц — как потерпевшей Х., так и обвиняемого Ш. Это объективно обусловило высокий риск контаминации:
1) Из протокола осмотра места происшествия было известно, что квартира № 1, в которой был обнаружен труп потерпевшей Х., расположена в общем тамбуре с квартирой № 2, где был обнаружен Ш. На данном, фактически, общем пространстве осмотра находились как следы крови, содержащие ДНК потерпевшей — Х., так и следы крови, содержащие ДНК Ш. 2) Осмотр указанных мест происшествий проводился не только на общем пространстве, но и в одно и то же
1 В связи с отсутствием каких-либо указаний в предоставленных материалах на использование контрольных образцов, а также результатов их исследования, по ходатайству специалиста был сделан запрос о предоставлении результатов исследования контрольных образцов. На это из экспертного учреждения был получен ответ: «Какие-либо контрольные образцы в рамках экспертиз по данному делу не исследовались».
2 Предотвращение контаминации в лаборатории ДНК-анализа
обеспечивается регламентацией и соблюдением сотрудниками целого комплекса мер антиконтаминационной безопасности.
время3. 3) Следы крови Ш. в квартире № 2 образовались в результате причинения им при попытке суицида в состоянии наркотического опьянения множественных повреждений, явившихся причиной обильного кровотечения и приведших к наличию большого количества крови Ш. на месте происшествия. Это следовало из целого ряда документов, составленных медицинскими работниками, оказывавшими ему помощь на месте происшествия в квартире № 2, а также из заключения эксперта по результатам судебно-медицинской экспертизы, проведенной в отношении Ш., где было указано, что у него имелись множественные непроникающие ранения шеи, туловища и конечностей, которые возникли от не менее 153 травматических контактов; два ранения передней брюшной стенки в левом подреберье, проникающие в брюшную и левую плевральные полости. Указанные повреждения привели к образованию обширных следов крови в квартире № 2, которые в протоколе осмотра места происшествия описывались как «дорожка вещества бурого цвета шириной около 80 см», «обширные группы пятен вещества бурого цвета, на площади 160х180 см» и т.д. Значительное количество подобного рода следов находилось прямо в прихожей. В протоколе допроса одного из понятых указывалось, что «кровь была на ковре, на обоях — везде». Аналогичные показания давали и целый ряд иных лиц. 4) Следы крови, имевшиеся на месте происшествия в квартире № 2, были образованы кровью, находившейся во влажном состоянии, что существенно — многократно — повышает возможность переноса ДНК с объекта на объект, загрязнения объектов ДНК по сравнению с сухой кровью [8]. То, что кровь находилась во влажном состоянии, следовало из целого ряда материалов дела. 5) Наличие на месте происшествия большого количества крови Ш. создавало условия для ее попадания на обувь лиц, находившихся на месте происшествия, а также для перенесения обувью генетического материала в общее для обеих квартир пространство — тамбур, лестничную клетку, где находились участники осмотра и того, и другого места происшествия. 6) Материалы дела (протоколы допроса) свидетельствовали также о перемещении участников осмотров мест происшествий между
3 Осмотр места происшествия в квартире № 1 начат в 1 ч 00 мин и окончен в 6 ч 07 мин, осмотр места происшествия в квартире № 2 начат в 3 ч 20 мин, окончен в 7 ч 00 мин того же дня. Таким образом, в течение почти трех часов осмотр обоих мест происшествий проводился одновременно.
двумя квартирами, что создавало условия для переноса ДНК. 7) В материалах дела имелись данные о факте перенесения одного из объектов будущих экспертных исследований из квартиры № 2 в квартиру № 1 (протокол допроса понятой).
В силу многолетнего проживания Х. и Ш. в своих квартирах в них неизбежно имелись не только следы их крови, но и объекты иной природы (например, слюна, оставшаяся на предметах обстановки в результате чихания, кашля и даже обычного разговора, контактные следы, перхоть и т.д.), которые в местах проживания обычно образуют своего рода «резервуары ДНК». Таким образом, область распространения ДНК Х. и Ш. в пространстве их квартир априори была значительно шире, не ограничиваясь лишь локализацией следов их крови. Проживая годами в одном квартирном блоке, Х. и Ш. пользовались общим помещением — тамбуром, в котором также не могла не остаться их ДНК, которая при определенных условиях могла иметь те или иные траектории переноса.
На основании всего указанного выше специалистом был сделан следующий вывод: «Условия, в которых проводился осмотр мест происшествий, осуществлялись обнаружение, фиксация, изъятие и упаковывание объектов: наличие множественных повреждений не только на трупе Х., но и у Ш., приведших к образованию обширных следов его крови в квартире № 2, соединенной общим тамбуром с квартирой № 1 (где находился труп Х.); осмотр обоих мест происшествий в одно и то же время; работа с загрязненными кровью данных лиц предметами в соседних помещениях; скопление и перемещение на ограниченных площадях многочисленных участников следственных действий и т.д., — обусловили высокий риск контаминации (загрязнения) объектов ДНК, что, в случае его реализации, могло повлиять на результаты их экспертного исследования и сделанные выводы»1.
1 В своем заключении специалист не касался иных аспектов, которые были бы затронуты при проведении криминалистического анализа в полном объеме. Например, не обсуждалось, что, несмотря на наличие у потерпевшей множественных ранений, которые могли образоваться от не менее двадцати травматических воздействий острого предмета колюще-режущего характера, ее ДНК, как следовало из проведенных по данному уголовному делу заключений экспертиз, выполненных высокочувствительными методами, не была обнаружена ни на теле обвиняемого, ни на одном из исследованных предметов его одежды или обуви, ни на иных изъятых в его квартире предметах. И т.д.
Как видно из представленного выше, задачи, связанные с использованием в правоприменении специальных знаний, имеют тенденцию к усложнению, приобретают нетривиальный характер. Это требует соответствующей компетенции от субъектов специальных знаний.
Литература
1. Россинская Е.Р., Галяшина Е.И., Зинин А.М. Теория судебной экспертизы (Судебная экспертоло-гия). М.: Норма Инфра-М, 2016.
2. Федеральный закон от 31 мая 2001 г. № 73-Ф3 «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (ред. от 08.03.2015) // СЗ РФ, 04.06.2001, № 23, ст. 2291.
3. Перепечина И.О. Криминалистические методы ДНК-анализа: выход за традиционные рамки (в печати).
4. Перепечина И.О. Ошибки при исследовании объектов биологического происхождения / В кн.: Судебная экспертиза: типичные ошибки. Под ред. Е.Р. Россинской. М.: Проспект, 2012.
5. Перепечина И.О. Идентификация личности при исследовании объектов биологического происхождения и проблема достоверности данных // Сб. науч. работ «Современное состояние и развитие криминалистики: Совместный российско-украинский проект» / Под ред. Н.П. Яблокова и В.Ю. Шепитько // Харьков: Апо-стиль, 2012.
6. Meakin G., Jamieson A. DNA transfer: review and implications for casework // Forensic Sci Int: Genet., 2013. V. 7.
7. Kampmann M.-L., B0rsting C., Morling N. Decrease DNA contamination in the laboratories // Forensic Science International: Genetics Supplement Series (2017), http://dx.doi.org/10.1016/j.fsigss. 2017.09.223.
8. Lehmann V.J., Mitchell R.J., Ballantyne K.N., van Oorschot R.A.H. Following the transfer of DNA: how far can it go? // Forensic Science International: Genetics Supplement Series, 2013. V. 4, e53-e54.http://dx.doi.org/10.1016/j.fsigss.2013.10. 027/
