CC BY
27
ся для Пелевина своего рода окнами между мирами, способами связи между параллельными измерениями. С их помощью автор осуществляет деконструкцию внешнего мира, всех социальных норм и предрассудков, всех конкурирующих
Библиографический список
идеологий и религиозных догматов, что позволяет говорить о целостности его художественного мира, построенного на базе общих глобальных универсальных принципов.
1. Генис А. Хоровод: заметки на полях массовой культуры. Иностранная литература. 1993; № 7: 233 - 245.
2. Пелевин В. Интервью 1996 года. Available at: https://www.youtube.com/watch?v=X_G-CUUCFEM
3. Combined and Uneven Development: Towards a New Theory of World-Literature. Liverpool: UK: Liverpool University Press, 2015.
4. Корнев С. Столкновение пустот: может ли постмодернизм быть русским и классическим? Об одной авантюре Виктора Пелевина. Новое литературное обозрение. 1997; № 28: 244 - 259.
5. Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература. Москва: Флинта: Наука, 2001.
6. Павленко А.П. Гротеск в художественном мире Виктора Пелевина. Диссертация ... кандидата филологических наук. Пятигорск, 2016.
7. Русская проза рубежа ХХ- XXI веков: учебное пособие. Под редакцией Т.М. Колядич. Москва: Флинта, 2016.
8. Попковский В.В. Буддистские аллюзии в романе В. Пелевина «Чапаев и Пустота». Гуманитарные науки. 2014; № 2: 114 - 120.
9. Ахмадеев И.Р Интертекстуальные включения в романе В. Пелевина «Чапаев и Пустота». Филологические науки. 2019; № 18: 203 - 205.
10. Нефагина ГЛ. Системность русской прозы ХХ века. Взаимодействие литератур в мировом литературном процессе. Проблемы теоретической и исторической поэтики: материалы Международной научной конференции: в 2 ч. 1998; Ч. 1, № 4: 114 - 121.
11. Богданова О., Кибальник С., Сафронова Л. Литературные стратегии Виктора Пелевина. Санкт-Петербург ИД «Петрополис», 2008.
12. Костырко С. Чистое поле литературы. Новый мир. 1992; № 12: 250 - 260.
13. Чебоненко О.С. Литературные интерпретации жизненных смыслов дзэн-буддийского Востока в произведениях XX в. (на примере романа В.О. Пелевина «Чапаев и Пустота»). Вестник Бурятского государственного университета. 2011; № 10: 164 - 170.
References
1. Genis A. Horovod: zametki na polyah massovoj kul'tury. Inostrannaya literatura. 1993; № 7: 233 - 245.
2. Pelevin V. Interv'yu 1996 goda. Available at: https://www.youtube.com/watch?v=X_G-CUUCFEM
3. Combined and Uneven Development: Towards a New Theory of World-Literature. Liverpool: UK: Liverpool University Press, 2015.
4. Kornev S. Stolknovenie pustot: mozhet li postmodernizm byt' russkim i klassicheskim? Ob odnoj avantyure Viktora Pelevina. Novoe literaturnoe obozrenie. 1997; № 28: 244 - 259.
5. Skoropanova I.S. Russkaya postmodernistskaya literatura. Moskva: Flinta: Nauka, 2001.
6. Pavlenko A.P. Grotesk v hudozhestvennom mire Viktora Pelevina. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Pyatigorsk, 2016.
7. Russkaya proza rubezha HH - XXI vekov: uchebnoe posobie. Pod redakciej T.M. Kolyadich. Moskva: Flinta, 2016.
8. Popkovskij V.V. Buddistskie allyuzii v romane V. Pelevina «Chapaev i Pustota». Gumanitarnye nauki. 2014; № 2: 114 - 120.
9. Ahmadeev I.R. Intertekstual'nye vklyucheniya v romane V. Pelevina «Chapaev i Pustota». Filologicheskie nauki. 2019; № 18: 203 - 205.
10. Nefagina G.L. Sistemnost' russkoj prozy HH veka. Vzaimodejstvie literatur v mirovom literaturnom processe. Problemy teoreticheskoj i istoricheskoj po'etiki: materialy Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii: v 2 ch. 1998; Ch. 1, № 4: 114 - 121.
11. Bogdanova O., Kibal'nik S., Safronova L. Literaturnye strategii Viktora Pelevina. Sankt-Peterburg ID «Petropolis», 2008.
12. Kostyrko S. Chistoe pole literatury. Novyj mir. 1992; № 12: 250 - 260.
13. Chebonenko O.S. Literaturnye interpretacii zhiznennyh smyslov dz'en-buddijskogo Vostoka v proizvedeniyah XX v. (na primere romana V.O. Pelevina «Chapaev i Pustota»). Vestnik Buryatskogo gosudarstvennogo universiteta. 2011; № 10: 164 - 170.
Статья поступила в редакцию 25.02.20
УДК 81-2
Barahoyeva N.M., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Department of Ingush Language, Ingush Research Institute of the Humanities n.a. Ch.E. Akhrieva
(Magas, Russia), E-mail: [email protected]
Kievа Z.Kh., Doctor of Sciences (Philology), senior lecturer, Ingush State University (Magas, Russia), E-mail: [email protected]
Dudarova L.M., Cand. of Sciences (Philology), Professor, Department of Russian Language, Ingush State University (Magas, Russia),
E-mail: [email protected]
COMPARATIVE ANALYSIS OF NON-FINITE FORMS AND AUTOMATIC TEXT PROCESSING. The article analyses the non-finite model learned from texts of the Internet resource http://www.tabasaran.webonary.org/is a national portal providing different fragment inflections. The distribution criterion description of text units with paradigmatic and syntagmatic set gives the ability to distinguish between parts of speech, private values combined opposition verb paronymy. When selecting fragments of national texts with the opposition used patronymics solid method verb fetch tokens corresponding to the tasks of the Corps study of the national language. The specificity of annotating forms of the verb, systematizing the markup language Corpus indicates insufficiently known aspect of literary translation. A large part of the categorical formants of literary translation is submitted to the national texts. The first step of processing national Corpus of texts carried out presentation of entries-infinitive, gerundive, participle, Masdar.
Key words: modeling, verb, lexicography, conjugation, paradigm paronymy.
Н.М. Барахоееа, д-р филол. наук, проф., ГБУ «Ингушский научно-исследовательский институт гуманитарных наук имени Ч.Э. Ахриева», г. Магас,
E-mail: [email protected]
З.Х. Киева, д-р филол. наук, доц., ФГБОУ ВО «Ингушский государственный университет», г. Магас, E-mail: [email protected]
Л.М. Дударова, канд. филол. наук, проф., ФГБОУ ВО «Ингушский государственный университет», г. Магас, E-mail: [email protected]
КОМПАРАТИВНЫЙ АНАЛИЗ НЕФИНИТНЫХ ФОРМ И АВТОМАТИЧЕСКАЯ ОБРАБОТКА ТЕКСТА
В статье анализируются нефинитные модели, извлеченные из программы Паратекст 8.1. Программа Паратекст 8.1. предоставляет фрагменты глагольных словоформ с параллельными русско-национальными текстами. Первый шаг обработки парадигматического множества глагольных словоформ с параллельными русско-национальными текстами осуществлялся представлением моделей национальных текстов - инфинитив, масдар, деепричастие, причастие. Второй шаг обработки нефинитных форм в корпусе параллельных текстов представлялся фиксацией морфем/флексий. Третий шаг - это морфологическая разметка деривационных аффиксов в параллельных текстах. Большая часть категориальных формантов глагольной паронимии с парадигматическим множеством параллельных русско-национальных текстов представляется с аннотированием малоизученного аспекта художественного перевода. При отборе фрагментов глагольной паронимии с оппозицией парадигматического множества применялся метод сплошной выборки словоупотреблений, соответствующий задачам исследования Национального корпуса русского языка. Дистрибутивный критерий описания оппозиции нефинитных форм дает возможность разграничить части речи, совмещенные в значениях частной оппозиции глагольной паронимии и парадигматического множества. Специфика аннотирования форм глагола выявила малоизученный аспект художественного перевода.
Ключевые слова: моделирование, глагол, лексикография, парадигма глагольных форм, паронимия.
Системные связи нефинитных моделей текста всегда привлекали и привлекают внимание лингвистов. Во внимание межуровневых отношений лингвисты включали и включают единицы текста с парадигматическими и синтагматическими множествами нефинитных моделей [1, с. 22]. Дистрибутивный критерий описания единиц текста с множествами нефинитных моделей дает возможность разграничить части речи, совмещенные в значениях частных оппозицией глагольной паронимии. При отборе фрагментов национальных текстов с оппозицией глагольной паронимии применялся метод сплошной выборки словоупотреблений, соответствующий задачам исследования Национального корпуса языка. Специфика аннотирования нефинитных моделей глагола, систематизируя разметку корпуса языка, указывает на малоизученный аспект художественного перевода [2, с. 73]. Большая часть категориальных формантов художественного перевода представляется национальными текстами. Первый шаг обработки корпуса национальных текстов осуществлялся представлением словарных статей - инфинитив, масдар, деепричастие, причастие [3]. Второй шаг обработки списка словарных статей в корпусе фольклорных текстов представлялся набором фиксации морфем/флексий. Третий шаг - это морфологическая разметка деривационных и флективных аффиксов в текстах фольклорных жанров (см. табл. 1).
Таблица 1
Жанр Количество кейс-текстов с признаками с признаками жанров Объем нефинитных моделей текста
Пословицы, поговорки Кол-во текстов Кол-во единиц
Мифологические сказки Кол-во текстов Кол-во единиц
Бытовые сказки Кол-во текстов Кол-во единиц
Евангельские тексты Кол-во текстов Кол-во единиц
Итого: Кол-во текстов Кол-во единиц
Обработка национального текста подтверждает опубликованные источники текстов с распределением компонентов морфологического анализа русского языка (см. табл. 2).
Таблица 2
№ Разновидность терминов словообразования в нахско-дагестанских языках Шифрование
I вербализация Образование глаголов Vx
2 субстантивация*образование существительных Nx
3 адъективация*образование прилагательных Ny
4 адвербиализация*образование наречий Vy
Продуктивные модели словообразования различными способами грамматической и семантической трансформации позволяют преобразовать систему моделирования N < V или V > N. Своеобразие продуктивных способов грамматической и семантической трансформации объясняется существованием в языке конверсии - аффиксации с моделью без изменения «основа + аффикс» и с моделью изменения «основа + квазиаффикс» // N + х или V + у; словосложение N + V или V + N словослияние N А V или V 4 N (см. табл. 3).
Таблица 3
глосса значение показателя морфологический показатель глагольной паронимии
№ инфинитив -x
MSD имя действие (масдар) -у
AG.N отглагольное имя -xy
Аппарат морфологического анализа, учитывающий чередование основ, различает компоненты паронимического глоссария - инвентарь морфем нах-ско-дагестанских языков [4]. Расширение базы данных паронимического глоссария с разметкой деривационных и флективных аффиксов позволяет преобразовать систему маркирования лексической семантики. Рассматривая систему маркирования масдарных связок в категориальных оппозициях паронимии, можно выявить свойства предложения и мотивированный перевод «имя - глагол». Категориальные оппозиции масдарных связок в оппозициях паронимии дифференцируются парадигматическими и синтагматическими показателями [5, с. 38]. Лексико-семантическое поле масдара, дифференцированное парадигматическими показателями паронимии, выявляет уровень процесса оппозиции «имя -глагол». В категориальных оппозициях паронимии уровень различает значения функциональных форм с обозначением понятия процесса и течения данного действия (см. табл. 4).
Таблица 4
Лексико-семантическое поле масдара, дифференцированное именными и глагольными свойствами
Показатели оппозиций Свойства оппозиций
игх + и + Ь чтение делать
Ык' + и + Ь писание делание
и1х+и+ Ь говорение делать
Форма масдара в категориальных оппозициях паронимии приобретает ряд признаков инхоативного значения. Из собственно глагольных признаков масда-ра оппозиция паронимии различает свойства транзитивности/интранзитивности, противопоставление утвердительных и отрицательных форм. «Форма масдара на -б- является по значению и функциям в предложении тем самым, чем является в системе арабского глагола так называемый «масдар», т.е. именем существительным, образованным от глагольного корня, чему в русском языке не вполне, правда, аналогичными будут соответствовать имена существительные на -ние (чтение, выражение и т.п.), т.е. уже не глаголы» [6, с. 44]. Масдар в категориальных оппозициях паронимии предложения может выполнять функцию сказуемого, различать субъекта/объекта и управлять другими синтаксическими единицами инхоативного значения. Транспозиция масдара характеризуется категориальным тождеством неканонического масдара с компонентом AG.N на -вал. В таких случаях упорядочивается функциональное тождество значений неканонического масдара как звукотипа паронимии (см. табл. 5).
Таблица 5
Функциональное тождество значений канонического/неканонического масдара в сопоставляемых языках
канонический масдар неканоническое тождество форм параллельных глагольных имен
MSD AG.N
игх + и + Ь «чтение (делать)» игхи+\та1 - «читаемость»
Ык + и + Ь «писание (делать)» Ык'и+\га1 - «пишимость»
и1х+и+ Ь «говорение (делать)» и!хи+\та! - «говоримость»
В составе неупорядоченной речи неканонический масдар AG.N включается в стандарт стилистических приемов, а также в противопоставление типичных признаков утвердительности и отрицательности. Неканонический масдар AG.N совпадает с построением стилистики в аспекте синтаксической паронимии и различается основами имен и глаголов: урхувал - «чтение», т.е. процесс описания от «читать» [7, с. 51]. В категориальных оппозициях паронимии неканонический масдар посредством суффикса -вал разграничивает стандарты слогового содержания текста. (см. табл. 6).
Таблица 6
Категориальные оппозиции паронимии с компонентом масдара
Категориальные формы Значение стержневых компонентов русского языка
ьай «пришедший» иаАи/а1 - «шествие»
щиги «приходящий» \ijuruwal - «вхождение»
\ijuraji «идущий» \ijurajiwal - «хождение»
Критериями разграничения неканонического масдара в текстах выявляются основы временных форм AG.N [8, с. 31]. Кроме того, неканонический масдар с компонентом -вал может различать в предложении стержневой компонент морфологического анализа (см. табл. 7).
Таблица 7
Стержневые компоненты разграничения масдара
Масдар как форма национального текста Масдар с компонентом русского языка
r¡ah¡atwal insandin иги т «Отдых полезен для здоровья человека».
тк q:iwuwali с l¡ayin Сиг \iapW «Поднятие ветра испортило наше дело».
Неканонический масдар с компонентом -вал и его категориальные оппозиции паронимии различаются также условиями стержневого компонента предложения и категориями падежа, числа, класса [9, с. 14] (см. табл. 8).
Таблица 8
Категориальные оппозиции паронимии и тематические группы со стержневым компонентом нахско-дагестанских языков
INF MSD AG.N
urx +u+z urx+u+b urx+u+wal
читать чтение делать читаемость
Таблица 9
Категориальные оппозиции глагольных форм Синтаксические конструкции русских единиц
adasdi siw xurajiwali mar'jam sad dap'naji «Женитьба отца радовала Марьям».
xpiriz ris basiwali zilir pasman bap'undaji «Рождение у жены дочери не опечалило мужа».
dada tjubu wari sad bap'nu «Приезд матери всех озарил».
dadajin tjuwali wari nurlu bap'nu «Приезд матери всех озарил».
В категориальных оппозициях паронимии транспозиция аппарата INF различается синтаксическими стандартами MSD, AG.N [10]. В отдельных случаях грамматические стандарты паронимии MSD, AG.N могут быть заменены друг другом и могут рассматриваться как тождественные категориальные оппозиции. Синтаксическую конструкцию AG.N в валентностных отношениях следует рассматривать только в составе текста (см. табл. 9).
Специфика масдара определяется тем, что множественное число масдара выражается двумя способами: посредством показателя субъекта и объекта (по образцу глагольных форм), посредством суффикса (по образцу имён существительных). В предложениях с интертекстуальными включениями правила выбора аффиксов с вариациями языкового материала дифференцируется посредством
Библиографический список
субъект/объект. Категориальный формант масдара как способность глагола управлять симметричными синтаксическими единицами выявляет субъекта действия или объекта действия. Грамматические стандарты масдарных форм позволяют развернуть члены текста с углубленным осмыслением оппозиций паронимии. Развернутые типы внутримасдарного словоизменения с осмыслением оппозиций паронимии выявляются следующим соотношением маркеров параллельных текстов: а) масдары с префиксом отрицания; б) масдары с префиксом повторности, обратной направленности; в) масдары с префиксами отрицания и повторности; г) масдары с аффиксом инхоатива.
1. Абдурахманова А.Г. Функциональная модель словаря национальной культуры и маршрут стилизации терминов. Мир науки, культуры, образования. 2017; № 2 (63): 323 - 325.
2. Алефиренко Н.Ф., Семененко Н.Н. Фразеология и паремиология. Москва: Флинта. Наука, 2009.
3. Гак В.Г Сравнительная типология французского и русского языков. Москва, 1989.
4. Леонтович О.А. Концептологический анализ. Методы коммуникативных исследований. Москва: Гнозис, 2011: 87 - 92.
5. Пермяков Г.Л. Основы структурной паремиологии. Москва: Наука, 1988.
6. Степанов Ю.С. Альтернативный мир. Дискурс. Факт и принцип причинности. Язык и наука конца XX века: сборник статей. Москва: РГГУ, 1995.
7. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингво-культурологический аспекты. Москва, 1996.
8. Шихалиева С.Х. Категория вида и времени в табасаранском языке. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Махачкала, 1996.
9. Шихалиева С.Х. Импликация элементов референции в семантической матрице (на материале дагестанских языков). Гуманитарные исследования. 2010; № 4 (36): 168 - 172.
10. Шихалиева С.Х. Имя собственное*имя нарицательное как фактор системности в терминологии. Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2016; № 5-3 (59): 166 - 169.
References
1. Abdurahmanova A.G. Funkcional'naya model' slovarya nacional'noj kul'tury i marshrut stilizacii terminov. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2017; № 2 (63): 323 - 325.
2. Alefirenko N.F., Semenenko N.N. Frazeologiya iparemiologiya. Moskva: Flinta. Nauka, 2009.
3. Gak V.G. Sravnitel'naya tipologiya francuzskogo irusskogoyazykov. Moskva, 1989.
4. Leontovich O.A. Konceptologicheskij analiz. Metody kommunikativnyh issledovanij. Moskva: Gnozis, 2011: 87 - 92.
5. Permyakov G.L. Osnovy strukturnojparemiologii. Moskva: Nauka, 1988.
6. Stepanov Yu.S. Al'ternativnyj mir. Diskurs. Fakt i princip prichinnosti. Yazyk i nauka konca XX veka: sbornik statej. Moskva: RGGU, 1995.
7. Teliya V.N. Russkaya frazeologiya. Semanticheskij, pragmaticheskij ilingvo-kul'turologicheskij aspekiy. Moskva, 1996.
8. Shihalieva S.H. Kategoriya vida i vremeni v tabasaranskomyazyke. Avtoreferat dissertacii... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 1996.
9. Shihalieva S.H. Implikaciya 'elementov referencii v semanticheskoj matrice (na materiale dagestanskih yazykov). Gumanitarnyeissledovaniya. 2010; № 4 (36): 168 - 172.
10. Shihalieva S.H. Imya sobstvennoe*imya naricatel'noe kak faktor sistemnosti v terminologii. Filologicheskie nauki. Voprosy teoriiiprakiiki. 2016; № 5-3 (59): 166 - 169.
Статья поступила в редакцию 25.02.20
УДК 81.371
Wang Mengmeng, postgraduate, Department of Translation Theory and Methodology, Lomonosov Moscow State University (Moscow, Russia),
E-mail: [email protected]
IMAGE OF A MYTHICAL BIRD IN CHINESE AND RUSSIAN PICTURES OF THE WORLD (ON THE MATERIAL OF PHOENIX). The article is dedicated to the study of a mythical bird taking into account a phoenix as an example in Chinese and Russian pictures of the world. A comparative analysis of definitions, figurative meanings and connotations of the phoenix was carried out in order to identify its similarities and differences in Russian and Chinese. The central problem of the study is to consider the image of the mythical bird in the context of culture, allowing to identify specific features of its functioning in the world view of the Russian and Chinese peoples. Through the analysis of the studied material, universal and nationally specific characteristics of the phoenix image in Chinese and Russian pictures of the world are revealed, and it was concluded that there are more differences than similarities in the image of Chinese and Russian phoenix. The result of this study is useful for everyone interested in the comparison of Russian and Chinese languages, which is also important in the translation process from one language into the other one.
Key words: mythological consciousness, picture of the world, comparative analysis, phoenix, fenghuang, Firebird, symbolization.
Ван Мэнмэн, аспирант, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, г. Москва, E-mail: [email protected]
ОБРАЗ МИФИЧЕСКОЙ ПТИЦЫ В КИТАЙСКОЙ И РУССКОЙ КАРТИНАХ МИРА (НА ПРИМЕРЕ ФЕНИКСА)
Статья посвящена изучению мифической птицы на примере феникса в китайской и русской картинах мира. Проведен сопоставительный анализ дефиниций, переносных значений и коннотаций птицы феникса с целью выявления ее сходств и различий в русском и китайском языках. Центральной проблемой исследования является рассмотрение образа мифической птицы в контексте культуры, позволяя показать специфику его функционирования в познании мира русского и китайского народов. Посредством проведённого анализа изученного материала выявлены универсальные и национально специфические характеристики образа феникса в китайской и русской картинах мира, при этом делается вывод о том, что в образе китайского и русского феникса фиксируется больше различий, чем черт сходства. Полученные результаты данного исследования являются полезными для всех интересующихся проблемами сопоставления русского и китайского языков и оказываются важными в процессе перевода с одного языка на другой.
Ключевые слова: мифологическое сознание, картина мира, сопоставительный анализ, феникс, фэнхуан, Жар-птица, символизация.
