116. Волынские епархиальные ведомости.
7. Вятские епархиальные ведомости.
8. Елисеев А. В. По белу свету. Очерки и картины путешествий по трем частям старого света. Т. 1. 3-е изд. СПб. : Изд-во П. П. Сойкина, 1915. 362 с.
9. Елисеев А. В. По белу свету. Очерки и картины путешествий по трем частям старого света. Т. 2. 2-е изд. СПб. : Изд-во П. П. Сойкина, 1904. 360 с.
10. Костромские епархиальные ведомости.
11. Мерцалов Евгений, священник. От Петрозаводска до Иерусалима. Путевые заметки и впечатления паломника. М. : Индрик, 2014. 256 с.
12. Московские церковные ведомости.
13. Олонецкие епархиальные ведомости.
14. Орловские епархиальные ведомости.
15. Подольские епархиальные ведомости.
16. Сухова Н. Ю. Паломничество на Православный Восток студентов духовных академий летом 1914 г. // Православный Палестинский сборник. Вып. 109. М. : Индрик, 2014. С. 189—216.
17. URL: http:www.pstbi.ru (дата обращения: 16.05.2015).
ББК 63.3(2)613-5
Ю. А. Ильин
КОММУНИСТЫ «КРАСНОЙ» ГУБЕРНИИ В ГОДЫ НЭПА: ЗАВЕРШЕНИЕ ПРОЦЕССА ПЕРЕРОЖДЕНИЯ ПРОЛЕТАРСКОГО ЯДРА ВНУТРИ ПРОВИНЦИАЛЬНЫХ ПАРТОРГАНИЗАЦИЙ (вторая половина 1923 г. — 1928 г.)
Рассматриваются завершающий период «депролетаризации» ядра правящей партии на материалах Иваново-Вознесенской губернии, превращение первичных парторганизаций региона в двухуровневую структуру («верхи» и «низы»), процесс становления сословия номенклатурных работников, ряды которого пополнялись из представителей аппарата и членов их семей.
Ключевые слова: численность, состав, идейность, дисциплина партийцев, актив и партийный аппарат, их маргинализация.
The article considers the final period of the ruling party's proletarian core degeneration on the example of Ivanovo-Voznesensky province, the transformation of primary party organizations of the region into a two-level structure («upper» and «lower classes»), the process of nomenclature establishment, whose ranks were replenished from the representatives of the 'apparat' and their family members.
Key words: size, composition, ideology, discipline of party members, the asset and the party apparatus, their marginalization.
Новый этап маргинализации пролетарского базиса губернской парторганизации начинается со второй половины 1923 г. и заканчивается осенью 1925 г. По крайней мере, это суждение строится на основе материалов газеты «Рабочий край». По статистическим данным, приводимым указанным периодическим изданием, именно со второй половины 1923 г. наблюдался значительный прирост партийных рядов иваново-вознесенской парторганизации:
© Ильин Ю. А., 2015
за первую половину 1923 г. ее численность составляла 3 275 человек, за вторую — уже 4 657 человек, т. е. прирост рядов партийцев составил 42,2 Такая тенденция не наблюдалась в губернской организации с 1917 до весны 1918 г. Значительный рост численности провинциальной парторганизации не имел под собой объективного обоснования: социально-экономическая ситуация в крае, особенно в городах и промышленных селах, была сложной по причине кризиса перепроизводства, задержек с выдачей зарплаты, роста безработицы, социальной перегрузки промышленных центров края. Тут решающую роль сыграл субъективный фактор: приоткрылись «шлюзы контроля» в деле приема в ряды партии, сыграло стремление ответственных лиц расширить социальную базу генерального руководства партии в борьбе против Л. Д. Троцкого и его сторонников, развернувших именно в этот период дискуссию против волюнтаризма и бюрократизма «верхов» партийного аппарата, тем самым ослабить влияние тех членов партии на местах, которые прошли школу воспитания через военное ведомство Л. Д. Троцкого в период гражданской войны. Ведь среди массы рядовых коммунистов было немало лиц, по-прежнему воспринимавших его как второго лидера страны. Сработал классовый инстинкт на усиление роли генералитета партии в профсоюзах и на производстве через воспитание новых партийных кадров для пополнения ими партийных фракций в профессиональных объединениях пролетариата и непосредственно на производстве (так называемой «партийной инфраструктуры», играющей роль «приводных ремней» от партии к массам).
Что интересно, в губпарторганизации процесс роста численности рядов явно зашкаливал. По сути уже во второй половине 1923 г. началась форсированная кампания по насыщению рядов организации представителями рабочего класса (своеобразный «пролог ленинского призыва»). Нет пока исчерпывающих фактов этого явления, но на данной стадии разработки вопроса можно предположить, что катализатором его были и мотивы другого порядка, а именно: стремление омолодить партию, создать за счет привлеченной молодежи мощный кадровый резерв (в данном случае через раздувание института кандидатов партии) для последующей радикальной замены на ответственных постах по всей вертикали доминировавшей в тот период старой ленинской гвардии (призыв до 1917 г.) и «молодогвардейцев» партии (призыв периода гражданской войны). Напомним, что в этот период губернская партийная организация находилась под контролем команды С. Зорина (до 1925 г.), приверженца троцкистских взглядов. Разумеется, это гипотетическое суждение требует радикальной проверки через интенсивное исследование источников и, прежде всего, материалов фондов столичных и региональных архивов. Это дело будущего. Сейчас же пока ограничимся этим объяснением.
Так что «ленинский призыв», инициированный руководством страны по случаю смерти вождя, придал уже шедшему форсированному процессу приема новый импульс роста. За первую половину 1924 г. ряды региональной организации выросли на 69 %, т. е. с 4 657 до 7 874 человек2. Высокие темпы сохранились, правда, на порядок ниже, во второй половине 1924 г. (на 42,7 %, т. е. с 7 874 до 11 239 человек) и в первой половине 1925 г. (на 28,1 %, с 11 239 до 14 397 человек). Таким образом, в нашем крае массовый охват трудящихся по приему в партию проходил 1,5 года (1924 г. — первая половина 1925 г.)3.
1 Рабочий край. 1925. 8 дек.
2 Там же. 1925. 3 июля, 8 дек.
3 Там же. 3 июля, 3 окт., 13 окт., 8 дек.
В отчетном докладе Н. Н. Колотилова на XX губпартконференции (июнь 1925 г.) особо отмечалось, что 34,5 % всех первичных организаций (209), объединявших 66,5 % членов и кандидатов партии, функционируют на производстве. Им отмечался пролетарский статус коммунистов края: среди членов и кандидатов насчитывалось 75,5 % рабочих, 9,3 % крестьян и 14,2 % служащих. Партийная прослойка рабочего класса губернии охватывала 12,3 % их общей численности4. Казалось бы, достигнут полный триумф. И речи не может идти о маргинализации пролетарского ядра провинциальной партийной организации. Но именно в этот «блестящий» для организации период жизни начинают проявляться (и весьма активно) процессы, ведущие в конечном итоге к перерождению кадрового базиса партийной структуры края.
Попробуем это показать, используя официальные материалы газеты «Рабочий край».
Пункт 1. Соотношение членов и кандидатов в члены партии.
Если осенью 1921 г. численность кандидатов в партию составляла 10,9 % состава губпарторганизации, то на 1 ноября 1925 г. — уже 49,3 %, т. е. почти половину всех партийцев; а летом и осенью 1925 г. даже 53—55 % всего состава организации5. Даже если согласиться, что подавляющее большинство кандидатов призывов 1923—1925 гг. были кадровыми рабочими («от станка»), то их статус и реальное положение были занижены: они могли присутствовать на партийных собраниях первичек, но обладали лишь совещательным голосом. Реально влиять на принятие решений не могли. С другой стороны, такая масса партийцев-статистов оказывала моральное и психологическое воздействие на членов партии, старая (да и «молодая») гвардия терялась, растворялась в их среде, не могла охватить своим вниманием и влиянием новое пополнение (точнее, поколение) потенциальных членов парторганизации. Такой массированный приток новых членов затруднял их контроль со стороны ветеранов, выявление у кандидатов способностей к решению стоявших перед первичками задач. К этому добавим и то, что невольно, в силу перегрузки работы немногочисленного актива региональной организации, с их стороны нарастал формализм в деле фильтрации (отбора лучших и отсева недостойных) нараставшего контингента кандидатов. Этот процесс порой шел самотеком и стихийно. Такая тревожная тенденция была отмечена на пленуме губкома РКП (б) в октябре 1925 г.6
Пункт 2. Качественный состав партийцев (партийный стаж).
По данным на июнь 1925 г., удельный вес членов и кандидатов РКП (б) призыва 1924—1925 гг. составил 78 % всего состава губернской организации, а с учетом динамики кадров за июнь — сентябрь 1925 г. — более 80 %7. Эти данные говорят о том, что в партии численно абсолютно доминировали представители так называемого «ленинского призыва», не имевшие за плечами опыта подпольной работы, революционной деятельности в 1917 г. и закалки периода гражданской войны. Они не прошли испытания классовой борьбы, лихолетья 1918—1920 гг., той исторической эпохи, которая приучила к самопожертвованию, ответственности, сплочению с массами.
Но, может быть, их воздействие не было таким значительным для полноправных членов партии, а институт кандидатства служил своеобразной
4 Там же. 1925. 3 июля.
5 Там же. 1921. 7 нояб. ; 1925. 3 июля, 3 окт., 13 окт., 8 дек.
6 Там же. 1925. 13 окт.
7 Там же. 1925. 3 июля, 3 окт., 13 окт.
организационной и идейной плотиной от амбиций, необдуманных настроений и действий новичков? На XX губернской партконференции (июнь 1925 г.) была дана кадровая характеристика полноправных членов организации по партийному стажу. Оказывается, что ветераны партии (призыв до 1916 г. включительно) составляли лишь 3,82 % состава, участники революции и гражданской войны (призывы 1917—1920 гг.) — 33,9 %, члены партии стажа 1921—1923 гг. — 10 %, «ленинского призыва» — 52,2 %8. И среди членов партии именно призывники 1924—1925 гг. стали играть ключевую роль, определять послушное большинство на общих собраниях первичных ячеек. Стоит заметить и то, что 23,5 % состава членов и кандидатов партии представляли женщины. Причем среди них 62 % являлись кандидатами и 38 % — членами региональной организации9. Эта деталь исключительно важна, ибо в массе своей работницы текстильных предприятий имели низкий уровень общего и политического образования, были замучены тяжелой работой на производстве и домашними проблемами.
Пункт 3. Уровень идейности и сознательности членов партии, в частности поколения «ленинского призыва».
По данным на 1 сентября 1925 г., 90 % членов и кандидатов были сконцентрированы в промышленных центрах губернии, в основном в г. Иваново-Вознесенске, Середском, Шуйском и Тейковском уездах, Родниковском районе (для справки, губернская парторганизация насчитывала 8 уездных и 4 районных подразделения)10. Так как же обстояло дело с идейностью и сознательностью этих «партийных сгустков» губернии? Обратимся к материалам газеты «Рабочий край»:
— 31 июля 1925 г. В номере помещена статья, где констатируется низкая посещаемость партийного собрания. Автор объясняет это большим приемом в партию рабочих от станка и тем, что собрания проводятся по ночам (в частности, на НИВМ — с 21-00 до 3—5 часов)11.
— 13 октября 1925 г. Приведено сообщение о работе очередного пленума губкома РКП (б). На нем, в частности, было констатирована тенденция слабой посещаемости собраний и низкой дисциплины уплаты членских сборов12.
— 26 сентября 1925 г. В номере газеты приведены факты ослабления партийной дисциплины летом — осенью этого года. Так, из 700 человек — 115 неаккуратно платили членские взносы, по этой причине были исключены из партии 44 человека. Посещаемость партийных собраний колебалась в диапазоне показателей от 25 %, до 45—46 % состава членов первичных подразделений. Называлась причина таких явлений — несознательность. Отмечались и другие причины несознательности членов партии: моральное разложение и формальное отношение к учебе13.
Может быть, те партийцы, что регулярно являлись на партийные собрания, проявляли в полной мере свои идейные качества? «Рабочий край» за 15 июля 1925 г. поместил любопытную заметку об одном таком собрании в Родниках под заголовком «Единогласно». Она о многом говорит, поэтому дадим ее полное содержание: «Общегородское партийное собрание.
8 Там же. 1925. 3 июля.
9 Там же.
10 Там же. 1925. 3 окт.
11 Там же. 1925. 31 июля.
12 Там же. 1925. 13 окт.
13 Там же. 1925. 26 сент.
Докладчик договаривает уже четвертый час. Председатель собрания старается уразумить разошедшегося оратора, но, услышав в ответ: «Ведь нельзя же перебивать, дайте кончить», — застенчиво садится в кресло. В зале слышны всхрапывания. Покончив с первым вопросом, приступили ко второму, третьему. Преподносятся резолюции, «кто за?». Из 250 человек только 20—30. «Кто против?» — никого, воздерживающихся — тоже. «Единогласно»: басит сонным голосом председатель. И снова доклады. Публика единогласно спит. Докладчик, видимо, пользуясь абсолютной тишиной, — неистово кричит. Второй час ночи. Кончился последний вопрос. Каждый неспящий старается разбудить спящего: «Вставай, "Интернационал" поют»14.
Пункт 4. Кадровые рабочие, актив и партийный аппарат (1923— 1925 гг.).
А как обстояло дело с привлечением рабочих «от станка» в актив и структуры партийного аппарата? Обратимся к характеристике 351 делегата XXI губернской партконференции (декабрь 1925 г.). Итак, в ее работе приняли участие 59 рабочих «от станка» (16,9 % состава) и 2 крестьянина «от сохи» (0,57 %), всего 17,47 % от всех делегатов конференции. Имеются данные и по количеству рабочих и крестьян (по показателю «социальное происхождение»): соответственно 66,67 % и 20,8 %, т. е. 87,47 % состава (для сравнения, из присутствовавших на партийном форуме трудящихся с производства — 17,47 % всего состава). Как видим, разница колоссальная. Можно было записать себя в рабочий контингент партии, но не быть кадровым рабочим и отстраниться от станка (аналогично для крестьян). Такие «рабочие» представляли интересы партийного аппарата. Подкрепляет такие суждения немаловажная деталь: указывалось, что 17,7 % делегатов впервые присутствовали на таком собрании, значит, более 82 % делегатов уже не раз выступали в таком статусе, что, несомненно, являлось прерогативой партийного аппарата15.
Таков был вектор направления во взаимоотношениях «верхов» и «низов» внутри губернской партийной организации. Разумеется, были и отклонения от него или в пользу, или в ущерб отношениям указанных сторон.
В деревне ситуация однозначно была хуже. На губернском совещании секретарей деревенских ячеек РКП (б) и РЛКСМ в выступлении представителя Родниковской волости было отмечено, что деревенские парторганизации замкнулись в своей деятельности, нет широкой связи с беспартийным крестьянством, наблюдается слабый приток крестьян в партию, нет деревенского актива, ведется слабая работа среди крестьянок. На пленуме губкома РКП (б) констатировалось, что «на селе большинство коммунистов на советской, хозяйственной, кооперативной работе. Крестьянского элемента мало...»16. О результатах политучебы среди сельских коммунистов и комсомольцев сообщала газета «Рабочий край» за 4 марта 1925 г.: Завражья волость Юрье-вецкого уезда. Хорошо усвоили знания 13,5 %, удовлетворительно — 54,5 %, слабо — 11,5 %, плохо — 20,5 % состава.
На крупных предприятиях с высокой концентрацией кадровых рабочих пройти в партию было весьма трудно, почти невозможно без солидного производственного стажа. Так, на Сосневской фабрике (г. Иваново-Вознесенск) в 1926 г. до одного года стажа никто не был принят, до трех лет — 7,5 %
14 Там же. 1925. 15 июля.
15 Там же. 1925. 12 февр.
16 Там же. 1925. 13 окт.
вступивших в партию, от 11 и более лет — 31 % пополнения. Аналогичная ситуация наблюдалась на Зарядьевской фабрике и других предприятиях города17.
И все же давил на первичные структуры партии общий вектор кадровых перемен в пользу поколения «ленинского призыва» (1924—1925 гг.). Последние годы НЭПа (1926—1929 гг.) лишь закрепили эту тенденцию.
Пункт 5. Кадровый состав губернской партийной организации на завершающем этапе НЭПа (1926—1929 гг.).
В газете «Рабочий край» за 1 января 1929 г. была помещена статья инструктора ЦК РКП (б) Гриневича. Он остро и с немалой долей тревоги поставил вопрос «Кого сейчас принимают в партию?». Для примера он взял данные по парторганизации Сосневской фабрики.
Прием в ряды партийной организации Сосневской фабрики (по показателю производственного стажа)
Год Производственный стаж, %
до 1 года до 3 лет 11 и более лет
1926 0,0 7,5 31,0
1927 3,0 30,0 23,0
1928 6,2 46,0 15,5
Таким образом, к 1928 г. более половины принятых в партию на данном предприятии не были кадровыми рабочими. Автор этой заметки обоснованно делал вывод об омоложении производственного стажа поступавших в ряды иваново-вознесенской парторганизации. Он заявлял, что такая же картина наблюдалась и на других предприятиях г. Иваново-Вознесенска. И это при том, что на текстильных предприятиях губернии более 50 % рабочих имели дореволюционный производственный стаж. То есть наиболее зрелые и авторитетные рабочие находились вне поля зрения партии.
Для нас важно и другое его наблюдение, характеризующее статус партийцев «ленинского призыва»: на Зарядьевской фабрике (крупнейшая фабрика г. Иваново-Вознесенска) партийный актив на 50 % состоял из рабочих со стажем до 5 лет пребывания в партии и до 75 % из рабочих с послереволюционным производственным стажем. То есть это были не кадровые работники от станка, а скорее, рабочие по социальному происхождению, с партийным стажем, берущим отчет с 1923—1924 гг.
И вот при таком раскладе дел упорно насаждается центром и проводится на местах директива о 90 %-м приеме рабочих от станка. Именно так, в частности, проходила кампания в 1929 г. по приему в партию на территории Ивановской промышленной области, включавшей в себя бывшие Иваново-Вознесенскую, Владимирскую, Костромскую и Ярославскую губернии. В ходе ее в первом квартале года партийные комиссии области вышли на показатель приема рабочих от станка в 90,9 % от всех вступивших в партию, во втором квартале — 83,9 %.
Имеются данные о динамике роста рядов областной парторганизации за второй квартал 1929 г. (апрель — июнь). По шести округам (Шуйский, Кинешемский, Владимирский, Александровский, Ярославский и Костромской) и двум районам г. Иваново-Вознесенска (Городской и Посадский) в эти месяцы было принято 2 539 человек, из них 87,95 % принятых — рабочие от станка. А выбыло из партийных рядов 1 112 человек, из выбывших 77,8 % —
17 Там же. 1929. 1 янв.
рабочие. Положительное сальдо составило 1 427 человек. Заметим, что общий отсев за второй квартал составил 43,8 % от числа принятых, а из отсеявшихся рабочие составляли 77,8 % всех выбывших по разным причинам, в том числе производственные рабочие — 58,8 %.
Другая немаловажная деталь, тесно связанная с тревожным явлением, подмеченным Гриневичем в 1928 г.: наибольший отсев рабочих от станка шел именно на фабриках бывшей Иваново-Вознесенской губернии. Так, при среднем показателе отсева в 43,8 % состава принятых Шуйский округ дал 69,8 % отсева, Кинешемский — 65,9 %; Посадский и Городской районы г. Иваново-Вознесенска соответственно 62,8 % и 153,1% отсева.
Добавим к этому и то, что ряд округов хронически не выполнял норматив приема рабочих от станка (напомним, 90 % от всех принятых) Так, Костромской округ вышел на уровень лишь 65,5 % принятых, Кинешемский и Александровский округа соответственно 77 и 81 %. Такая ситуация с приемом вызвала к жизни постановление бюро Обкома ВКП (б) «О регулировании роста областной парторганизации» (сентябрь 1929 г.)18.
Складывается впечатление, что ситуация с приемом во второй половине 1920-х гг. напоминает период второй половины 1923 г. — 1925 г. Идет осознанный форсированный курс на пополнение рядов партии за счет рабочего элемента (лучше бы «от станка») для завершения разворота партии от НЭПа к новой генеральной линии партии. Это могли обеспечить партийный актив «ленинского призыва» (рабочие с партийным стажем) и новое пополнение (в качестве гаранта стабильности и отторжения оппонентов И. В. Сталина в вопросе судьбы НЭПа (так называемый «правый уклон»). Прямо скажем: много удалось сделать партийному аппарату в этом направлении. По данным на 1 июля 1929 г., рабочие от станка составляли 58,2 % от общей численности коммунистов Ивановской промышленной области. Но и немало кадровых рабочих (здесь надо согласиться с Гриневичем) выпали из поля зрения партии. Значительная их часть отстранилась от ВКП (б). Еще больше из них заняли позицию «болота» (отстраненность и апатия внутри организации). В силу входили партийцы-рабочие (без кадрового производственного стажа) и партийцы «разночинского происхождения», но со стажем аппаратной работы (в первичных профсоюзных и партийных структурах)19.
Вот с таким «кадровым ресурсом» партия делала радикальный разворот к сталинской стратегии строительства социализма, легко подминая под себя иные оценки, взгляды, суждения представителей так называемых «левого» и «правого» уклонов на экономику и политику страны, внутрипартийную ситуацию, взаимоотношения «верхов» и «низов» партии.
На практике иваново-вознесенской партийной организации убеждаешься в том, что пролетарское ядро в его первородном воплощении стало формальностью, оно поглощалось маргинальной средой держателей членских билетов. По сути, произошло перерождение партии в пожизненную и самовоспроизводимую для ее командного состава управленческую структуру полуфеодального вассального типа с присущими ей чертами неслыханного раболепства перед вождями разного ранга и безмерного равнодушия и презрения ко всем остальным.
18 Там же. 1929. 17 сент.
19 Там же. 1929. 5 сент.
