18ИСТОРИЯ
ББК 63.3(2)613-3
Ю. А. Ильин
ДИСКУССИИ О ПРОФСОЮЗАХ И ПЕРЕСТРОЙКЕ ПАРТИЙНОГО АППАРАТА: по материалам резолюций конференций иваново-вознесенской губернской партийной организации (январь — июль 1921 г.)
Статья посвящена дискуссиям о профсоюзах и перестройке партийного аппарата в иваново-вознесенской губернской партийной организации в 1921 г. Акцент сделан на позиции местных рабочих партийных организаций по данным вопросам. Показана деятельность центрального и местного аппаратов по искоренению синдикалистских настроений рядовых коммунистов региона.
Ключевые слова: кризис, дискуссия, профсоюзы, партийное строительство, резолюция, аппарат, губернская конференция.
The article considers discussions about trade unions and reorganization of party system in Ivanovo-Voznesensk province party organization (January — July 1921). The accent was made on the attitude of local worker party organizations to these questions. The activities of central and province party system on rooting out syndicate moods among ordinary communists of the region is showed.
Key words: crisis, discussion, trade unions, reorganization of party, resolution, party system, province party organization (January — July 1921).
Обратиться к данной проблематике автора побудил ряд причин: а) отсутствие в региональной историографии публикаций об отношении губернской партийной организации к вышеуказанным дискуссиям в период перехода страны от войны к миру; б) мифологические по содержанию и упрощенные по логике суждения о последовательной и непоколебимой поддержке местными коммунистами позиции руководства ЦК РКП(б), и в частности платформы В. И. Ленина; в) замалчивание роли шуйской партийной организации и ее лидера, видного большевика И. И. Короткова, в принятии XIII губернской партийной конференцией резолюций по вышеуказанным вопросам; г) вопрос об ответных действиях партийно-советской бюрократии по выхолащиванию сути требований (да и решений) рядовой массы коммунистов о демократизации внутрипартийной жизни региона, который является в истории «белой страницей».
Одним словом, назрела небходимость дать взвешенную картину кризисных явлений в РКП(б) в 1921 г. в ракурсе их восприятия и выработки рецептов оздоровления на примере влиятельнейшей и крупнейшей региональной структуры партии.
Источниковой базой публикации являются материалы из газеты «Рабочий край» за 1921 г. Автор не претендует на исчерпывающую трактовку происходивших тогда событий в иваново-вознесенской партийной организации. Наша цель — заострить внимание краеведов на данной проблематике, начать
© Ильин Ю. А., 2012
сбор, систематизацию и анализ конкретных фактов в ее русле и тем самым приблизиться к историческим реалиям жизни указанного отряда партии в переходный момент жизни страны.
Завершающая фаза гражданской войны ознаменовалась не только сокрушением сил белого движения и интервентов, но и нарастанием кризисных явлений в стане победителей, и в частности внутри самой коммунистической партии. Сказывалось крайнее истощение идейных партийных сил, вызванное непрерывными мобилизациями коммунистов на фронт и в прифронтовую полосу для укрепления военной мощи Красной Армии и восстановления стратегически важных экономических объектов республики. По стране около 50 % членов партии оказались в этом чрезвычайном водовороте событий. Иваново-вознесенская губернская партийная организация не была исключением из этого правила. Так, только во 2-й половине 1920 г. — начале 1921 г. ее численность сокращалась за счет призывов на охрану (38 человек) и восстановление железных дорог (лишь на Сызрано-Вяземскую сеть было направлено 48 коммунистов), на продовольственную работу на Украину (52 человека), на партийную работу в воинские части Средней Азии (в г. Ташкент послано 50 человек), на Польский (85 человек) и Южный (87 человек) фронта, на подавление Кронштадтского мятежа (70 ответственных работников), тамбовского выступления крестьян (11 человек) и т. д. В итоге только за 1920 г. ее численность упала с 5496 до 3332 человек, то есть в 1,65 раза1.
Потеря наиболее дееспособных сил губернской партийной организации активизировала такие явления, как падение интеллектуального и морального уровня руководящего состава, увлечение администрированием в отношении рядовой массы коммунистов, отрыв «верхов» от «низов» партии, милитаризация форм и методов деятельности партийного, советского и профсоюзного аппаратов региона. Попытки федеральной власти параллельно с решением военных задач бороться с указанными выше недостатками, прочно укоренившимися в местных организациях, дали лишь косметические результаты. Так, в ходе перерегистрации членов партии, инициированной Всероссийской конференцией РКП(б) (сентябрь 1920 г.) в иваново-вознесенской организации было проверено 20 % ее состава. В итоге было исключено лишь 10 человек, добровольно вышел 21 человек и не явились на переучет 484 человека. Таким образом, из 515 человек, оставивших партийные ряды, только 2 % были исключены за проступки2.
Итак, воронка гражданской войны втягивала партийный и советский аппарат в казарменную модель управления страной и регионами, по сути в модель военно-политического выживания. Функционирование же последней предполагает разрушение экономических основ хозяйствования и, как результат, разруху в народном хозяйстве. Для текстильного края этот процесс означал саморазрушение, полную потерю всего промышленного потенциала и потомственных рабочих кадров. Последствия этого перекоса в деятельности руководства страны и региона самокритично оценила секретарь губкома партии О. А. Варенцова: «Разрушалась крупная промышленность нашего района, разлагался и фабричный пролетариат. Гонимые и преследуемые голодом, этим неумолимым и беспощадным врагом трудящихся, рабочие разбрелись, рассеялись... Разрушался фундамент... опора нашей Коммунистической партии, ибо крупное производство составляет основу коммунизма.»3.
Осознание реальной опасности потерять промышленность области заставило хозяйственные и профсоюзные структуры вплотную заняться задачей спа-
сения текстильного края. Партийные органы не только не мешали, но и способствовали активизации и координации их деятельности в течение всей гражданской войны. Привычными стали отчеты и выработка совместных действий руководителей ГСНХ на представительных собраниях профсоюзов, формирование объединенных (советско-профсоюзных) структур по делам промышленности. Так, с отчетом перед VI делегатским собранием фабзавкомов Иваново-Кинешем-ского областного профсоюза текстильной промышленности (25—26 августа 1918 г.) выступил председатель ГСНХ С. К. Климохин. В нем он, в частности, заявил: «Нам хозяйство досталось в разрушенном состоянии, и, чтобы спасти промышленность, необходимо решение хотя бы части главной задачи рабочего класса: 1) строгая рабочая дисциплина; 2) едино и правильно централизованная снизу доверху организация управления фабриками...»4. В результате в декабре 1918 г. руководитель профсоюза текстильщиков Г. К. Королев по совместительству становится губернским комиссаром труда.
Идея пуска ударных фабрик родилась в середине 1919 г. Публично она была оглашена на губернском съезде фабкомов и заводоуправлений в сентябре 1919 г. Результат: в сентябре 1919 г. при губернском отделе труда и профсоюзе текстильщиков была создана специальная комиссия для изучения состояния и возможностей пуска остановленных фабрик, подсчета имевшегося сырья и топлива. Возглавил ее Г. К. Королев. Официально действия этой комиссии были одобрены постановлением VII губернского съезда Советов (ноябрь 1919 г.). Об этом говорится в воспоминаниях Г. К. Королева: «Осенью 1919 г. перед руководителями союза и другими организациями встала грозная опасность за неимением топлива “заморозить”, вернее — уничтожить в нашей губернии лучшие фабрики. Весной 1920 г. ... у рабочих и выдвинутых ими работников сразу зашевелилась мысль о возможности пуска фабрик промышленности. Ивановские рабочие организации, не откладывая дело, рассылают по губернии лучшие технические силы в количестве 18 человек и через месяц получают материал, подтверждающий, что при указанных условиях, при минимальной поддержке центра в 6 месяцев работы можно дать Республике до 120 млн аршин ткани. Еду с проектом в центр.»5. Кстати, поехали в Москву председатель губисполкома И. Е. Любимов, от городского Совета — В. П. Кузнецов, от профсоюза — Г. К. Королев. Среди соратников Г. К. Королева, инициативных производственников, можно назвать С. К. Климохина, А. П. Шитова, Г. П. Константинопольского и др. Именно они на базе 20—22 фабрик готовили площадку для перевода текстильной промышленности на мирные рельсы хозяйствования. Для этого Главтекстилем 2 августа 1920 г. был создан ударный комитет во главе с Г. К. Королевым. Известно, что на рубеже 1920—1921 гг. В. И. Ленин поддерживал и всеми мерами помогал инициативе хозяйственного и профсоюзного актива губернии. Приведем его оценку итоговой деятельности ударкома. На собрании секретарей ячеек РКП(б) Москвы и Московской губернии (9 апреля 1921 г.) он сказал: «У меня сегодня был тов. Королев из Иваново-Вознесенска, из нашей наиболее промышленной, пролетарской, красной губернии. Он привел цифры и факты. В первый год работало не более 6 фабрик и ни одна не работала сплошь даже месяца. Это была полная остановка промышленности. За этот же минувший год первый раз пущены 22 фабрики, которые работали без перерыва по нескольку месяцев, некоторые по полгода. Иваново-вознесенцы получили. меньше дров, меньше торфа, меньше
нефти. И является чудом, что они топлива получили только половину, а программу выполнили на 117 млн из 150 млн аршин. »6.
Индикатором дрейфа местных властей и общественности в сторону хозрасчетных методов восстановления промышленности в крае стало переизбрание Г. К. Королева и его команды в новый состав губернского исполнительного комитета в январе 1921 г. Более того, увеличивалось число сторонников мирной модели развития экономики в крае. К ним можно причислить председателя губернского ЧК К. И. Фролова, в годы нэпа ставшего крупным организатором текстильной промышленности региона. И последний нюанс: именно переизбранный состав губисполкома (в лице Г. К. Королева и С. К. Климохина) развернул в партийных и советских кругах губернии так называемую дискуссию о профсоюзах (январь — февраль 1921 г.)7.
Для подкрепления высказанного суждения приведем малоизвестные факты, подтолкнувшие власти и общественность к участию во всероссийской дискуссии о профсоюзах и перестройке партийного аппарата. Речь идет о волнениях на ряде фабрик Кинешемского, Вичугского и других районов края. Рабочие отказывались работать, выставляли различные требования. Об этом мы узнаем из доклада С. Ф. Пирожкова на пленуме губернского профсовета (13 июля 1921 г.). Докладчик подчеркивал, что на настроения рабочих негативно влияли кронштадтские события и что профсоюз мобилизовал свои силы и добился продолжения работы предприятий8. Эти события не остались незамеченными в центре: в г. Иваново-Вознесенск выехала группа видных партийных и хозяйственных деятелей — Л. Б. Каменев (член Президиума ВЦИК, председатель Моссовета), Ю. Ларин (член Президиума ВСНХ) и В. П. Ногин (заместитель наркома труда, кандидат в члены ЦК РКП(б))9.
27 января 1921 г. в здании зимнего театра состоялось общегородское собрание членов РКП(б) г. Иваново-Вознесенска. На нем присутствовало более 1000 человек. Председателем собрания был Г. К. Королев. Газета «Рабочий край» в номерах за 27 и 29 января дала краткую информацию о наиболее ярких моментах этого важного политического события. Итак, в выступлениях видных деятелей партии центра и региона четко прослеживались три подхода к вопросу о профсоюзах. Л. Б. Каменев (умеренная центристская платформа В. И. Ленина) настаивал на усилении профсоюзов путем объединения в них всех рабочих. Он заявил, что рабочих в России 7 млн человек, а крестьян — 120 млн. Деревня лишь «союзник», готовый оставить нас одних, свернуть в свою сторону. Г. К. Королев, поддерживая Каменева, пошел дальше, призывая добиваться усиления профсоюзов через переброску в них лучших сил из советских учреждений. В качестве аргумента в пользу действенности профессиональных союзов он приводил факты революционной сознательности иваново-вознесенских профсоюзов в октябрьские дни 1917 г. и годы гражданской войны. Здесь скорее отстаивалась платформа В. И. Ленина с весомыми элементами платформы А. Г. Шляпникова («Рабочая оппозиция»).
Третье мнение по данному вопросу высказывали Ю. Ларин («буферная группа» — платформа Н. И. Бухарина, идейно близкая взглядам Л. Д. Троцкого) и С. К. Климохин (платформа Л. Д. Троцкого). Их сближало общее суждение о необходимости усилить профсоюзы через тактику «перетряхивания» их управленческих структур, «перековки» их актива для последующей замены уже подготовленными кадрами советского и хозяйственного аппарата. Образцом такой «перековки» профсоюзных кадров в «государственников»
был курируемый Л. Д. Троцким объединенный профсоюз железнодорожного и водного транспорта (Цектран).
По итогам прений была принята резолюция общегородского собрания коммунистов г. Иваново-Вознесенска в пользу «платформы десяти» (В. И. Ленина): все за, кроме 27 человек. В ней, в частности, говорилось: «Коммунисты Иваново-Вознесенска вместе с коммунистами Москвы и Петрограда решительно отвергают оба уклонения, существование которых выяснилось во время общепартийной дискуссии. Одно уклонение находит выражение в методах перетряхивания союзов сверху и в практике Цектрана. Другое — есть синдикалистский взгляд на профсоюзы, нашедший свое выражение не только в платформе товарищей “Рабочей оппозиции”, но и в платформе тов. Бухарина и тов. Троцкого. Оба эти уклонения должны быть внимательно обсуждены всей партией и решительно ею осуждены, как вредные и опасные для успеха коммунизма.»10.
Данный документ стал руководством к действию для иваново-вознесенских городского и уездного комитетов партии по укоренению ленинских идей о профсоюзах («платформа десяти») среди всех членов губернской партийной организации. Так, газета «Рабочий край» (от 13 февраля 1921 г.) информировала читателей, что 10 февраля 1921 г. в клубе коммунистов состоялась Иваново-Вознесенская уездная конференция РКП(б). На ней присутствовало 143 делегата. В повестке собрания центральное место занимал вопрос о профсоюзах. Основным докладчиком выступал тов. Иванов. Он отстаивал ленинскую платформу. Его содокладчиками были С. К. Климохин (платформа Л. Д. Троцкого) и А. С. Киселев (платформа А. Г. Шляпникова). Итоги голосования: платформа В. И. Ленина набрала 105 голосов, платформа Л. Д. Троцкого — 16 голосов и платформа А. С. Киселева — 7 голосов. На конференции были проведены перевыборы партийного актива уезда. Новым секретарем уездного комитета партии стал М. Чернов. Собрание выделило из своего состава группу делегатов на XIII губернскую партийную конференцию, всего 59 человек, в том числе сторонников платформы В. И. Ленина — 50, платформы Л. Д. Троцкого — 7, платформы А. Г. Шляпникова — 2 человека. Заметим также, что делегация Иваново-Вознесенского уезда по численности составляла 50 % всех делегатов губернской партконференции, участвовавших в голосовании по вопросу о профсоюзах. Любопытно то, что в номере газеты «Рабочий край» за 13 февраля 1921 г. наряду с информацией о работе уездной конференции большевиков 10 февраля было помещено объявление о том, что назначенный на 13 февраля в театре при Иваново-Вознесенской мануфактуре доклад А. С. Киселева отложен на неопределенное время. И подпись: «Горком РКП(б)».
На XIII губернской партийной конференции, состоявшейся 15— 18 февраля 1921 г., платформу В. И. Ленина отстаивали новый руководитель иваново-вознесенской уездной партийной организации М. Чернов и председатель губернского совета профессиональных союзов (ГСПС) Н. Н. Евреи-нов. Идеи А. Г. Шляпникова и Л. Д. Троцкого защищали соответственно
А. С. Киселев и С. К. Климохин. Итог прений подвело голосование: за «платформу десяти» (В. И. Ленин и др.) было подано 99 голосов, за «платформу Л. Д. Троцкого» — 12 голосов, за «платформу А. Г. Шляпникова» — 7 голосов. Заметим, что голоса иваново-вознесенской уездной парторганизации дали платформе В. И. Ленина более 50 % голосов ее сторонников11.
Невольно возникает вопрос: почему руководитель иваново-
вознесенских профсоюзов Н. Н. Евреинов солидаризировался с «платформой десяти»? Нельзя объяснять его позицию только тем, что в нем была сильна привычка чинопочитания, выработанная за 1918—1920 гг. на должностях члена коллегии отдела финансов Московского губернского Совета рабочих депутатов и члена Президиума Московского ГСНХ. Нам представляется, что на его позицию оказал воздействие ряд обстоятельств: а) очевидное давление по партийной линии со стороны городского и уездного комитетов партии (вспомним хотя бы инцидент с А. С. Киселевым 13 февраля 1921 г.); б) возможно, профсоюзный лидер получал недвусмысленные намеки о прекращении государственной поддержки по линии ударкома, что грозило остановкой фабрик и нарастанием социальной напряженности в рабочей среде; в) на него, несомненно, оказала воздействие волна трудовых конфликтов между рабочими и администрацией ударных предприятий (январь — февраль 1921 г.), которую удалось локализовать не без помощи партийных и советских структур; г) инстинкт самосохранения: его непосредственный начальник — М. П. Томский, председатель ВЦСПС — тогда был сторонником «платформы десяти». Одним словом, Н. Н. Евреинов и другие профбоссы заняли прагматическую позицию, действовали наверняка, голосуя за ленинскую концепцию профсоюзов как «приводных ремней» партии к рабочим массам.
Изучая материалы газеты «Рабочий край» накануне и в дни работы
XIII губернской партийной конференции, приходишь к убеждению, что вопрос о профсоюзах в пользу «платформы десяти» был предрешен уже 27 января — 10 февраля 1921 г. В этих условиях представители иных платформ пытались на состоявшейся вскоре губернской партконференции перевести дискуссию в плоскость вопроса о перестройке партийного аппарата, его роли в жизни партийной и беспартийной массы (в частности, и членов профессиональных союзов). Именно по указанному вопросу разгорелись страсти на губернском партийном форуме, именно данный вопрос отнял львиную долю времени и сил у его делегатов. Напомним, что конференция шла с 15 по
18 февраля 1921 г., то есть 4 дня.
Основным докладчиком по вопросу партийного строительства выступал
В. А. Тер-Ваганян (член ВЦИК и Моссовета). Он подчеркнул, что в текущий момент в республике нет войны, но нет и мира. В связи с этим принцип революционной целесообразности до сих пор актуален, военные методы управления важны, в частности принцип «назначенчества» (кооптация). В то же время он признал, что военные методы породили в повседневной жизни партии ряд извращений, вследствие чего на местах наблюдается идейный разброд, со всей неприглядностью высвечиваются вопросы отстраненности «верхов» от «низов», взаимоотношений партии и профсоюзов («дискуссия о профсоюзах»).
Докладчик резко выступил против утверждения «рабочей оппозиции» о том, что источником разброда стало проникновение в ряды партии мелкобуржуазных интеллигентских элементов. Так же негативно он высказался против предложения «рабочей оппозиции» о делении рабочих по стажу нахождения в партии как действенном инструменте оздоровления рядов пролетарской партии.
Содокладчиком на конференции выступил И. И. Коротков (представитель шуйской уездной партийной организации). Его речь сводилась к следующим положениям: а) на партийном форуме речь должна идти не о кризисе, а о болезни партии. Болезнь пришла вместе с процессом упрочения государственного аппарата советской власти, проникновением в партию мелко-
буржуазных элементов, гражданской войной; б) нужна ставка на всю массу организации, а не на военные методы и так называемые переброски кадров с места на место. Переброски должны быть такими, чтобы товарищи излечивались в своей же организации от соприкосновения с массой. Причем вся организация должна принимать участие в обсуждении этих перебросок и мобилизаций; в) убрать метод назначенчества при занимании ответственных постов в партийных организациях; г) упростить государственный аппарат и законодательство, чтобы они были понятны простому человеку.
Особо подчеркивалось И. И. Коротковым, что эти положения были обсуждены и приняты в форме резолюции шуйской уездной партийной организации для их вынесения на рассмотрение губернской партийной конференцией.
Выступление сторонника «рабочей оппозиции» А. С. Киселева (председателя союза горнорабочих и члена комитета Замоскворецкого райкома партии) интересно тем, что оно почти полностью совпало с основными идеями речи И. И. Короткова. Так, в частности, и он говорил именно о болезни партии. Называл те же причины ее — засоренность мелкобуржуазными элементами, отсутствие свободы критики внутри партии. Докладчик подчеркивал, что именно эти тревожные симптомы побудили часть актива партии сформировать так называемую «рабочую оппозицию». Попутно отметим, что на губернской партийной конференции не было доклада, да и участников прений, от платформы Л. Д. Троцкого.
Прения были не менее жаркими, чем выступления докладчиков. Так, сторонники платформы В. И. Ленина — «московская команда» (В. Куйбышев, представитель ЦК РКП(б), А. К. Воронский, редактор московского журнала «Красная новь», бывший редактор газеты «Рабочий край» и член ВЦИК, Тер-Ваганян, член ВЦИК и Моссовета) — упорно отстаивали принцип революционной целесообразности в организации и деятельности партии, ибо, по их мнению, в стране сложилось тяжелое внутреннее и внешнее положение. Тер-Ваганян даже заявил, что «каждый революционер ничего не должен делать, что не соответствует революционной целесообразности». Участники дискуссии Глухов и Евсеев выступили в поддержку идей платформы «рабочей оппозиции». В итоге на голосование были вынесены губернской партийной конференцией три резолюции: от «рабочей оппозиции», от платформы В. И. Ленина и от шуйской уездной партийной организации (И. И. Коротков)12.
В газете «Рабочий край» (23 февраля 1921 г.) была бегло описана суть резолюции «рабочей оппозиции». В частности, в ней содержались следующие предложения: свобода внутрипартийной критики, уничтожение назна-ченчества, широкое привлечение рядовых масс к строительству аппарата, чистка партии от мелкобуржуазных элементов. Резолюция была поддержана лишь 15 делегатами конференции.
Резолюция Тер-Ваганяна (соавтор М. Чернов) состояла из 22 пунктов. По содержанию ее можно условно разделить на две части. Первая часть резолюции давала характеристику конкретных проявлений болезни, поразившей партию в годы гражданской войны. Причем она совпадала с решениями сентябрьской (1920 г.) Всероссийской партийной конференции: особое напряжение партийной жизни, понижение общего уровня сознательности членов партии, деление ее состава на «верхи» и «низы», уклонения к бюрократизму и военщине, обрастание аппарата привилегиями и др. В резолюции подчеркивалось, что в результате действия этих процессов наступил идейный кризис, выразившийся в разброде идей (дискуссия о профсоюзах). Признав факт до-
минирования военных методов во всех организациях (партия, советы, профсоюзы), автор вместе с тем заявлял, что без этого было нельзя удержать советскую власть (пункты 1—5).
Ключевую роль играл пункт 6 документа: «Теперь в права вступают мирные методы, но не надо забывать, что все методы партийной работы всегда подчиняются требованиям революционной целесообразности». Это было переходное звено ко второй части резолюции.
Основные положения второй части резолюции: а) необходимость возврата к принципу выборности в первичных партийных организациях (ячейках), но и сохранение властного партийного центра. Это должно быть бесспорным для всех руководителей от съезда до съезда (пункт 7); б) вопросы общественного значения (по возможности) и текущие вопросы обсуждаются предварительно на широких собраниях членов организации и проводятся через них. Высшие партийные органы подотчетны конференциям и собраниям членов РКП(б) (пункт 8); в) все партийные организации автономны в решении местных вопросов; г) полная свобода обсуждения принципиальных и практических вопросов на конференциях и собраниях. Свобода критики деятельности советских учреждений и партийных органов; д) решения большинства обязательны для меньшинства, но меньшинство имеет право обжаловать их в вышестоящие организации, не приостанавливая действие принятых решений; е) необходимость установления правильных взаимоотношений партии с советами и профсоюзами: избегать мелочной опеки, ненужного вмешательства, контроль и проведение линии партии через соответствующие фракции; ж) чистка партии от случайных элементов, облегчение вступления в нее представителей пролетариата; з) выезды членов губкома на уездные конференции и совещания, отчеты на общих собраниях организаций и крупных ячеек не реже одного раза в месяц; и) выборность всех органов снизу доверху. Назначения признать нежелательными, практиковать их лишь в исключительных случаях; к) в центре и на местах необходимо систематически смещать ответственных работников с занимаемых ими должностей. В частности, широко применять систему перемещения местных ответственных работников к станку и «с низов выдвигать работников свежих и выдающихся»; л) не ослаблять дисциплину в партийных рядах; м) необходимость строжайшей централизации и дисциплины внутри политической партии пролетариата; н) обратить особое внимание на фабрично-заводские ячейки, укреплять их наиболее опытными партийными работниками.
Как видим, в целом ряде пунктов названный документ смыкался с резолюцией «рабочей оппозиции». Но это был взгляд «сверху»: мнение ответственных работников партийного аппарата. Резолюция Тер-Ваганяна и М. Чернова получила 51 голос на губернской партийной конференции13.
Перейдем к резолюции о партийном строительстве И. И. Короткова. В силу уникальности документа постараемся дать подробное его изложение. По содержанию резолюцию можно разделить на две части. Первая часть также констатирует проявления болезни партии, но под углом зрения местных партийных организаций (взгляд «снизу»). Этому были посвящены пункты 2—
4 документа шуйской уездной партийной организации: «2. Низость общего уровня политической сознательности и тактической приспособленности и выучки не могла способствовать пролетариату организовать политически управление и руководство социалистическим хозяйством, вызвала необходимость опираться на тонкий слой имеющихся в распоряжении партии работ-
ников. 3. Вследствие этого внутри партии образовался слой особо незаменимых работников, постепенно они стали считать свое положение “законным” и пользоваться всеми привилегиями и положением в партии. Этому способствовал и приток менее замеченных в коммунистическом духе новых коммунистов. 4. Безграничный централизм, назначенчество и ответственность перед комитетами, а не организациями — создали слой товарищей обюрократившихся, отсюда “верхи” и “низы”.»14.
Во второй части документа предлагались меры по оздоровлению внутрипартийной жизни: «6. .широкое развитие демократизма внутри партии и принципа централизма, обеспечивающего руководство государственным аппаратом со стороны партийных рабочих организаций. 7. Широкий контроль и критика деятельности избранных органов и работников, отчетность их и зависимость от коллективной мысли и воли местных организаций, в первую очередь, — и только в порядке координации действий организации в целом и партийного надзора вышестоящего избранного исполнительного органа, во вторую очередь. 8. Все вопросы, имеющие общее руководящее значение, и наиболее важные вопросы текущей жизни обсуждаются предварительно на широких собраниях местных организаций и проводятся в жизнь через них. Безусловная подотчетность высших партийных органов перед партийными конференциями и собраниями. 9. Все организации автономны в местных своих делах. 10. Полная свобода обсуждения всех принципиальных вопросов и широкое право критики. 11. Суровая и последовательная очистка партии. 12. Прием нерабочих элементов в партию: публикация в газетах фамилий за две недели до приема их ячейкой или заручиться одобрением сочувствующих Советской власти известных партии добросовестных рабочих. 13. Порицание метода переброски — метод, способствующий угодничеству не справившихся с партийными поручениями. Замена его судом партии и установлением ответственности. 14. Немедленно исключить из партии и сместить с должностей членов партии, нарушающих постановления и декреты в интересах рабочего класса и беднейшего крестьянства. 15. Уничтожение метода назначенчества и кооптации. 16. Уничтожение персональных назначений ответственных работников из местных организаций и принятие нарядов на организацию с ответственностью последней за исполнение наряда. 17. Персональная и коллективная ответственность всех членов партийной организации, фракций в государственных учреждениях. 18. Уничтожение формализма и широкая самостоятельность рядовых членов парторганизаций. 19. Широкий допуск рабочих и крестьян к знаниям, их привлечение к управлению государством. 20. Приспособление форм всего законодательства к форме доступной для овладения его рабочим и улучшение организационных форм, доступных в смысле руководства учреждением рядовому рабочему. 21. Установление периодической отчетности ЦК на губернских, губкома — на уездных конференциях и укомов — на собраниях ячеек. 22. Созыв регулярных совещаний ЦК представителями губкомов и последних с представления укомов»15.
Как видим, акцент в резолюции И. И. Короткова был сделан на критике «незаменимых» работников в аппарате партии, породивших безграничный централизм, бюрократизм и назначенчество. Им была обязана партия идейным разбродом, распадом на «верхи» и «низы». Интересна сама по себе предлагаемая шуйской уездной партийной организацией технология оздоровления партийных структур всех уровней: демократизм обсуждения и при-
нятия решений первичными парторганизациями, их высшая полномочность по сравнению с вышестоящими инстанциями. «Верхи» теперь ограничиваются ролью координатора действий местных структур. Это не что иное, как синдикалистский подход рабочего ядра местных парторганизаций к перестройке структуры и функций партийного аппарата. Оригинально дана в этом же ракурсе интерпретация принципа централизма в партии — как гарантия руководства государственным аппаратом со стороны партийных рабочих организаций. Под чисткой партии от так называемых незаменимых работников подразумевалось «орабочение» партийных организаций и их исполнительных структур по социальному составу, структуре, законодательству, принципам и методам деятельности.
Так что можно говорить о попытке сторонников данной резолюции трансформировать идеи дискуссии о профсоюзах и приложить их к аппарату самой правящей партии. В частности, высказывания В. И. Ленина о профсоюзах как «приводных ремнях» от партии к трудящимся теперь можно было использовать как подтверждение идеи о партийном аппарате как «приводном ремне» для автономных местных партийных организаций.
Резолюция И. И. Короткова получила наибольшее число голосов делегатов губернской партийной конференции — 54. Можно предположить, что шуйская делегация не ожидала такой поддержки от делегатов губернской партконференции. Перевес данной резолюции, вероятно, был обеспечен голосами сторонников «рабочей оппозиции». Не ожидали такого исхода и делегаты, голосовавшие за резолюцию Тер-Ваганяна и М. Чернова. Об этом косвенно говорит тот факт, что после голосования делегаты прямо на конференции стали обсуждать предлагаемые А. С. Киселевым поправки к итоговому документу, причем часть их приняли. Сторонникам резолюции Тер-Ваганяна и М. Чернова удалось добиться лишь решения о последующем редактировании текстов обсуждавшихся резолюций в президиуме губернской конференции16.
Период между XIII и XIV губернскими партийными конференциями характеризовался мобилизационными мерами организационного и идейного порядка в парторганизациях региона. К этому принуждал ряд обстоятельств: а) принятая XIII губернской партконференцией резолюция о перестройке партии в мирных условиях. Она не совпадала с позицией руководства РКП(б) («платформа десяти») и последующими решениями X съезда партии (8—
16 марта 1921 г.); б) кронштадтские события, всколыхнувшие рабочую массу ряда фабрик Кинешемского, Вичугского и других районов губернии. Коллективы данных предприятий отказывались работать, выдвигали перед администрацией различные требования. Лишь мобилизация всех сил позволила профсоюзам сбить эту волну недовольства пролетариата; в) продовольственные трудности, снижавшие и без того мизерную реальную зарплату рабочих региона (в январе — июне 1921 г. она составляла в среднем 23 % от прожиточного минимума, а в июле — даже 7 %). И вновь пришлось партийногосударственному аппарату задействовать «приводные ремни» (местные профсоюзы); г) введение военного положения на территории губернии, что реанимировало военные методы управления при решении первоочередных задач: проводились мобилизации коммунистов для подавления Кронштадтского восстания (70 человек), «антоновщины» (11 человек), укрепления структур ВЧК. Возобновились «переброски» кадров из уездов и губернии в другие регионы. Это вызывало недовольство на местах, в частности в шуйской уездной партийной организации; д) смена партийного и советского руководства губернией.
Так, в марте 1921 г. секретарь губкома РКП(б) О. А. Варенцова была отозвана в Москву и направлена в Севастопольский городской комитет партии для руководства женотделом. Вместо нее был назначен на должность руководителя губернской парторганизации В. С. Калашников, ради этого отозванный ЦК РКП(б) с Южного фронта. В марте же 1921 г. был отозван в распоряжение ЦК РКП(б) и председатель губисполкома Г. К. Королев. Его место занял
С. К. Климохин. Но в июле 1921 г. и он был отозван на хозяйственную должность в г. Москву. Решением ЦК РКП(б) на должность руководителя губернского советского аппарата был назначен Н. Н. Колотилов, ради этого отозванный с поста председателя Гомельского губернского исполкома. Центр сознательно усиливал руководство иваново-вознесенской парторганизации и советского аппарата за счет лиц, образцово зарекомендовавших себя работой в прифронтовых зонах. Именно там требовалось умение использовать в первую очередь военные методы управления, придерживаться в работе принципа революционной целесообразности. Озабоченность ЦК РКП(б) положением дел в иваново-вознесенской губернской партийной организации подчеркивает и тот факт, что на X съезде РКП(б), видимо, не без подсказки центра, не было секретаря иваново-вознесенского губкома партии (ни О. А. Варенцовой, ни В. С. Калашникова). Зато на съезде присутствовал с правом решающего голоса М. Чернов, только что избранный XIII губернской партконференцией на должность ответственного секретаря губкома. Эта должность была скорее технической, но выбор был не случайным. Именно М. Чернов был одним из наиболее рьяных сторонников «платформы десяти» и резолюции о партийном строительстве (соавтором резолюции Тер-Ваганяна).
Что конкретно было предпринято губернским комитетом РКП(б) (секретарь — В. С. Калашников) для подравнивания идейной позиции местных коммунистов к генеральной линии партии (решениям X съезда РКП(б))? Обратимся к отчетному докладу М. Чернова на XIV губернской партийной конференции (июль 1921 г.). В нем он признал, что делегаты предыдущей партконференции приняли резолюцию шуйской парторганизации. Но она принципиально расходится с генеральной линией партии в вопросе о партийном строительстве. Докладчик объяснял это тем, что иваново-вознесенские коммунисты не учли общей обстановки в республике и того, что «вместо старого врага выступил новый, мелкий буржуа»17. Губком же руководствовался директивами X съезда РКП(б). Его положение осложнялось тем, что указанный съезд не конкретизировал свои решения. Своими силами партийный аппарат губернии с этой задачей не справился по причине «консерватизма и робости мысли». Докладчик условно подразделил деятельность губернского комитета партии на два этапа:
а) до выхода брошюры В. И. Ленина «О продовольственном налоге. Значение новой политики и ее условия» (21 апреля 1921 г.). На данном этапе губком вел информационно-организационную деятельность в уездных и первичных парторганизациях. Ее суть сводилась к пропаганде идей В. И. Ленина и решений X съезда партии; б) после выхода вышеуказанной брошюры В. И. Ленина. Здесь с помощью центра шла работа по конкретизации задач и перестройке рабочего аппарата губкома партии. Так, вместо упраздненного института уездных и волостных организаторов губернского комитета начал формироваться институт инструкторов для связи с первичными парторганизациями. Сдерживающим моментом здесь был дефицит подготовленных кадров. Проводилась переброска некоторых работников. При этом М. Чернов отметил, что «особых протестов не было, за исключением г. Шуи». Осуществлялись переброски кад-
ров и за пределы губернии. В регионе шли и кампании по перевыборам депутатов городских советов. Их результаты, по мнению докладчика, показали, что «население доверяет нам, не видит другой силы, кроме нас»18. Преодолено недоверие крестьянства и рабочих к советской власти. В докладе губкома особо подчеркивалось, что «идеи брошюры В. И. Ленина усвоило большинство партийцев. Уездные конференции свидетельствуют, что лишь отдельные лица остались на прежних позициях»19.
На XIV губернской партийной конференции была принята по докладу М. Чернова резолюция о профсоюзах. Ее основные положения: а) оживление деятельности профсоюзов в регионе в результате укрепления их кадрами;
б) перенесение центра тяжести их работы с центра на места (до первичных ячеек); в) вынесение на представительные собрания обсуждения вопросов, способов их разрешения, вплоть до организационной структуры аппарата;
г) контроль партии над профсоюзами через партийные фракции в них;
д) акцентирование внимания профсоюзов на задачах пуска фабрик, культурно-просветительной работе среди трудящихся, улучшении быта рабочих (жилье, электрификация, коллективные огороды и т. д.).
Одним словом, лейтмотивом доклада М. Чернова было то, что губернская парторганизация вышла из кризиса и знаковую роль в «исцелении» коммунистов на местах сыграл центр (съезд, ЦК РКП(б) и лично В. И. Ленин). На наш взгляд, это был слишком оптимистичный вывод. Да, процесс подравнивания идейной платформы губернской парторганизации под решения X съезда РКП(б) прошел переломную стадию, но не завершился окончательно. Об этом свидетельствует даже сам доклад М. Чернова. Он признает, что до сих пор не завершилась перестройка партийного аппарата, то есть не была снята проблема «верхов» и «низов». Его тревожила тенденция обращения рабочих через головы своих партийных ячеек в вышестоящие инстанции. Он невольно констатирует, что процесс «переброски» кадров шел с большими издержками (его выражение — «особых протестов не было»). Более того, этот процесс скорее напоминал метод сведения счетов с неугодными членами партии. О бюрократическом подходе к переброскам работников свидетельствовал факт, упомянутый в докладе: 18 ответственных работников были отправлены на Куваевскую мануфактуру для работы на станках, но. фабрика остановилась. М. Чернов сожалел по этому поводу: «.опыта мы не получили»20. Возникает вопрос: а хотели ли? Еще одним косвенным свидетельством нами сказанного является факт подготовительных мер в недрах губкома для готовившейся чистки партийных рядов губернии. Кстати, она началась почти сразу после окончания
XIV губернской партконференции, в августе 1921 г.
О чем говорили события в первичных парторганизациях и принимаемые на губернских партийных форумах резолюции указанного нами периода? Иваново-вознесенская партийная организация на рубеже 1920/21 гг. имела свое весьма красноречивое и весомое видение разрешения дискуссии о профсоюзах и партийном строительстве. Это была платформа первичных партийных организаций, нацеленная на возвращение в партию первозданных традиций и принципов внутрипартийной жизни дореволюционного периода (демократизм в организации и деятельности ячеек, сотрудничество, взаимная поддержка, товарищеский дух, честность, принципиальность и чистота идеи борьбы за свободу, справедливость и равенство). Но эти устремления были обречены изначально: партийный аппарат, воспринявший по-своему идеи
В. И. Ленина о новой политике в мирных условиях, бескомпромиссно и хле-
стко перебил чаяния рядовой массы партийцев, приковав их прочно резолюциями X съезда РКП(б) к генеральной линии руководства ЦК РКП(б).
Примечания
1 Рабочий край. 1921. 7 нояб.
2 Там же.
3 Там же. 1988. 5 июня.
4 Там же.
5 Там же.
6 Там же. 15 июня.
7 Там же. 1921. 15, 27, 29 янв.
8 Там же. 16 июля.
9 Там же. 29 янв.
10 Там же.
11 Там же. 22 февр.
12 Там же. 23 февр., 1 марта.
13 Там же. 25 февр.
14 Там же. 1 марта.
15 Там же.
16 Там же. 23 февр.
17 Там же. 2 авг.
18 Там же.
19 Там же.
20 Там же.
