CC BY
127
Дж. Негр с «Нарцисса». - JI.; М., 1925. - С. 5 - 9.
2. [Аннотация на]: Конрад Дж. Каприз Олмэйра (Пг.; М., 1923) // Новые Книги. Бюл. гос. изд-ва. - М., 1923. -№7-8(12-13).-С. 30.
3. Асеев, Ник. Джозеф Конрад. Заметка / Ник. Асеев // Тридцать дней. - 1926. - № 4. - С. 85 - 86. (Книги на столе).
4. Бурцев, А. Английский рассказ конца XIX - начала XX в. / А. Бурцев. - Иркутск, 1991.
5 .Динамов, С. Два западных художника упадка / С. Динамов // Революция и культура. - 1929. - № 8. - С. 77 -79.
6. Земское, В. Б. Образ России на «переломе времен» (Теоретический аспект: рецепция и репрезентация «другой» культуры) / В.Б. Земсков // Новые российские гуманитарные исследования. - М., 2006. - № 1. - URL: http://www.nrgumis.ru/articles/archives/
7. Кашкин, И. [Рец. на]: Conrad J. «Suspense». (L., 1925) // Запад и Восток: сб. Всесоюзного культурного общества культурной связи с заграницей. - Кн. I — II. - М., 1926. -С. 159-160.
8. Кругляк, М. Т. Джозеф Конрад в советской критике / М.Т. Кругляк // Уч. записки (Пермский университет). -1967.-№ 157.-С. 246-253.
9. Лавров, Н.П. Книгоиздание и литературный процесс /Н.П. Лавров. -М„ 1988.
10. Ланн, Е. Джозеф Конрад / Е. Ланн // Собр. соч. Т. 1. Кн. 1. Рассказы о непокое / пер. A.B. Кривцовой. - М.; Л., 1924.-С. 5-42.
11 .Ланн, Е. Предисловие / Е. Ланн // Конрад Дж. Прыжок за борт. - М.; Л., 1926. - С. 3 - 9.
12. Ланн, Е. Литературный Запад сегодня. Джозеф Конрад / Е. Ланн // Красная Нива. - 1929. - № 15. - С. 18.
13. Ланн, Е. Эссей о великом романтике / Е. Ланн // 30 дней. - 1935. - № 2. - С. 70 - 77.
14.Левидов, М. О современной литературе / М. Леви-дов // Печать и Революция. - Кн. 2. - М., 1923. - С. 86 - 98.
15. [Лейтейзен, М. Рец. на]: «На взгляд Запада» (М., 1925) // Печать и Революция. - Кн. IV. - М., 1925. - С. 285 -286.
16. Л оке, К. [Рец. на]: Конрад Дж. «На отмелях» в переводе Ст. Вольского (М., 1924); «Рассказы о непокое» в переводе А.В. Кривцовой (М.; Л., 1924) // Печать и Революция. - 1925. - № 2. - С. 279 - 281.
17. [Рец. на]: На взгляд Запада. Роман в переводе Э. Пименовой (М., 1912) // Русское богатство. - 1912. -№ 9.-С. 211.
18. Розенблюм, Б. В Германии // Печать и Революция. -М„ 1925.-Кн. 2.-С. 153.
19. «...Темой моей является Россия»: Максимилиан Волошин и Евгений Ланн: Письма. Документы. Материалы / сост. Д.А. Беляев, Г.П. Мельник - М., 2007.
20. Черняк, М. Лозунг Л. Лунца «На Запад» в истории издательства «Всемирная литература» (к вопросу об истории русского авантюрного романа 1920-х годов) / М. Черняк // Традиции в контексте культуры. Вып. 4. - Череповец, 1999.-С. 87-91.
21. Чуковский, К. Предисловие / К. Чуковский // Конрад Дж. Каприз Олмэйра / пер. М. А. Саломон; под ред. Ст. Вольского и К. Чуковского. - Пг.; М., 1923. - С. 7 - 8.
Соловьева Елена Евгеньевна - кандидат филологических наук, доцент кафедры литературы Гуманитарного института Череповецкого государственного университета.
Тел.: 8 (8202) 51-16-35; 8-921-718-88-01; e-mail: [email protected]
Solovyova, Elena Evgenievna, Candidate of Science (Philology), Associate Professor, Department of Literature, Institute of Humanities, Cherepovets State University.
Tel.: 8 (8202) 51-16-35; 8-921-718-88-01; e-mail: [email protected]
УДК 811.161.1
KJI. Дугинова
КОММУНИКАТИВНЫЙ АНАЛИЗ ДИАЛОГА ЧИЧИКОВА И КОРОБОЧКИ
I.L. Duginova
COMMUNICATIVE ANALYSIS OF THE DIALOGUE BETWEEN TCHITCHIKOV
AND KOROBOTCHKA
В статье анализируется речевое поведение персонажей и прослеживается смена их коммуникативных установок, что позволяет подтвердить уже закрепленные за ними в литературоведении характеристики, а также обнаружить признаки «зеркальности» их образов. Именно последним обстоятельством объясняется комичность положения, в котором оказался Чи-
Правило Кооперации, Правило Вежливости, речевой акт, коммуникативные тактики и стратегии.
In paper analyzes the characters' speech behaviour and change of their communication intentions that allows to confirm their characteristic already fixed for them in the literary criticism, as well as to find signs of their images being «mirror-like». The last circumstance explains Tchitchikov's comic position.
Rule of Cooperation, Rule of Politeness, speech act, communication tactics and strategy.
Гоголевские призывы к читателю быть проницательным находят особенный отклик у лингвистов, работающих в русле лингвопрагмати-ки. Практически любое явление, относящееся к этому научному направлению, представлено в диалогах Чичикова с пятью помещиками в своих очень интересных метаморфозах и является серьезным поводом для сопоставления. Пять диалогов провоцируют на сравнение (пять -достаточно всестороннее представление разновидностей чего бы то ни было). Можно многое понять о языковых личностях собеседников, отвечая на вопрос, почему Чичиков по-разному осуществляет софистическую речевую стратегию «обмануть и угодить», почему он определенным образом соблюдает, нарушает или эксплуатирует Правило Кооперации [2, с. 217 -238] и Правило Вежливости (Цит. по: [4, с. 155 — 179]), почему такой разной оказывается эффективность этих диалогов, определяемая достижением состояния аттракции и, если говорить о деловом общении, количеством реплик, затраченных на достижение целей [5, с. 334]. В данной статье мы хотим осветить некоторые смыслы, содержащиеся в диалоге между Чичиковым и Коробочкой. Наши наблюдения, безусловно, не обладают абсолютной новизной, мы лишь хотим придать им дополнительную силу, доказав их присутствие в тексте методами лингво-прагматики.
Первая группа смыслов опровергает представление о «дубинноголовой бабе», выгодное Чичикову как оппоненту Коробочки, избравшему стратегию самопрезентации [3, с. 12] для исправления своих же коммуникативных ошибок, о чем и пойдет речь далее. В плане же автора, в который и обязан проникнуть читатель, происходит реабилитация Коробочки: «...может быть, станешь даже думать: да полно, точно ли Коробочка стоит так низко на бесконечной ле-
стнице человеческого совершенствования?..» [1, с. 57] Ироничный намек касается направления, в котором «совершенствуется» тот, кто ставит себя выше Коробочки, но кого Коробочка довела до белого каления своими «детскими вопросами». И это вторая группа смыслов, связанная с образом Чичикова-неудачника. Столь неоригинальные тезисы попытаемся доказать, отвечая на вопрос, какие коммуникативные стратегии и тактики избирают коммуниканты и как этот выбор согласуется с Правилом Кооперации или Правилом Вежливости.
Предварим анализ диалога вводными замечаниями, следуя за текстом.
«...Вошла хозяйка, женщина пожилых лет, в каком-то спальном чепце, надетом наскоро, с фланелью на шее, одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожаи, убытки и держут голову несколько набок, а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрявые мешочки, размещенные по ящикам комодов. В одни мешочки набирают все целковики, в другой полтиннички, в третий четвер-тачки, хотя с виду и кажется, будто в комоде ничего нет, кроме белья да ночных кофточек, да нитяных моточков, да распоротого салопа, имеющего потом обратиться, если старое как-нибудь прогорит во время печения праздничных лепешек со всякими пряженцами или поизотрется само собою. Но не сгорит платье и не изотрется само собою; бережлива старушка, и салопу суждено долго пролежать в распоротом виде, а потом достаться по духовному завещанию племяннице внучатой сестры вместе со всяким другим хламом» [1, с. 43].
Этот фрагмент содержит характеристики, проспективно объединяющие Коробочку с Чичиковым. Линия сопоставления: хлам (имущество Коробочки, с точки зрения Чичикова) -мертвые души (предмет интереса Чичикова то-
же хлам, ни на что не годный, с точки зрения Коробочки). Итак, конфликт между данными персонажами неизбежен ввиду неприятия «ценностей» друг друга, мотивированного презрением к источнику их благосостояния. Однако сами стратегии извлечения благосостояния из разных источников скорее сходны. Коробочка ведет хозяйство по принципу превращения: старого салопа - в новое платье, ничего — в «деньжонки». Здесь, на наш взгляд, имплицируется ее статус ровни (на уровне жизненной философии) по отношению к Чичикову.
Эта параллель становится еще более убедительной на уровне речевого поведения в двух диалогах (81 реплика: 1) ночное знакомство - 15 реплик; 2) деловая беседа из четырех этапов -66 реплик (утренние приветствия - 7, выведывание информации - 14, неудачный торг - 38, заключение сделки - 7)).
Если в первом диалоге, принадлежащем ритуальному жанру, Чичиков с успехом применил стратегию самопрезентации, то во втором, в рамках общения делового, эта же стратегия ему не удалась, так как не была подкреплена новой тактикой. В первом случае самопрезентация потребовалась в качестве компенсации за неожиданный ночной визит и невольное нарушение Максимы Такта (Не навязывайся!), то есть нарушение границ личной сферы и, как следствие, Максимы Великодушия (Не обременяй!). Поэтому Чичиков заявляет о себе как о дворянине, и Коробочка расшифровывает смыслы, в которых нежданный гость был заинтересован, поскольку они основаны на этикетных конвенциях. Этикетность ситуации сохраняется за счет подчеркнутого соблюдения самим гостем Правила Вежливости (тактика заражения вежливостью). Максимы Скромности и Великодушия, например, проявились в следующем: «Чичиков поблагодарил хозяйку, сказавши, что ему не нужно ничего, чтобы она не беспокоилась ни о чем, что, кроме постели, он ничего не требует...»; «прикажите только ...повысушить... мое платье» (подчеркивается зависимое положение и желание смягчить неудобства, нетребовательность). Максима Согласия выразилась трижды: 1) согласие обойтись без угощения, 2) согласие на сочувствие в достаточно фамиль-
ярном роде: - Эх, отец мой, да у тебя-то, как у борова, вся спина и бок в грязи! Где так изволил засалиться? Еще слава богу, что так засалился, нужно благодарить, что не отломал совсем боков), 3) согласие на интимно-просторечный уровень общения (батюшка - матушка, ты). Стратегия самопрезентации и тактика заражения вежливостью были благосклонно восприняты Коробочкой, всего десятью репликами было снято напряжение и восстановлено спокойствие в доме. Можно лишь констатировать высокий уровень коммуникативной компетенции обоих коммуникантов в рамках ритуального общения.
В ситуации же делового общения (утренний диалог) могла сработать какая-то другая тактика, но не та, которую выбрал Чичиков: «Читатель, я думаю, уже заметил, что Чичиков, несмотря на ласковый вид, говорил, однако же, с большею свободой, нежели с Маниловым, и вовсе не церемонился. Надобно сказать, что у нас на Руси если не угнались еще кой в чем другом за иностранцами, то далеко обогнали их в умении обращаться. Пересчитать нельзя всех оттенков и тонкостей нашего обращения. Француз или немец век не смекнет и не поймет всех оттенков и тонкостей его особенностей и различий; он почти тем же голосом и тем же языком станет говорить и с миллионщиком, и с мелким торгашом, хотя, конечно, в душе поподличает в меру перед первым. У нас не то: у нас есть такие мудрецы, которые с помещиком, имеющим двести душ, будут говорить совсем иначе, нежели с тем, у которого их триста, а с тем, у которого их триста, будут говорить опять не так, как с тем, у которого их пятьсот, а с тем, у которого их пятьсот, опять не так, как с тем, у которого их восемьсот, - словом, хоть восходи до миллиона, все найдутся оттенки... Чичиков, как уж мы видели, решился вовсе не церемониться...» [1, с. 47-48].
При определении статуса Коробочки как той, с которой нечего «церемониться» Чичиковым внутренне нарушена Максима Скромности, о чем говорят, например, его свободная манера общения, передразнивания («нет, чай, не заседатель»), резкая смена темы и шитая белыми нитками тактика обольщения («Хорошее имя
Настасья Петровна... У меня тетка родная, сестра моей матери, Настасья Петровна»), Чичиков невеликодушен в навязывании сомнительного (незаконного) предложения и в сокрытии истинных причин демонстрируемой симпатии, благожелательности, меру которых он определил для Коробочки меньшую, нежели для Манилова (чего стоит подчеркнутое завышение статуса Манилова в знаменитой сцене пропускания в двери).
Чичиков ранжирует собеседников по части Максим Великодушия, Скромности и Симпатии. Коробочке он без особой опаски берется навязывать свою коммуникативную стратегию через тактику заражения вежливостью, планируя демонстрировать выполнение Максим Великодушия, Скромности и Симпатии по несущественным «пунктам», добиваясь от собеседника выполнения этих Максим по существенным, несмотря на их непроясненность. Так, стратегии самопрезентации способствует прием умолчания: сначала Чичиков ведет разговор в шутливом тоне, тем самым показывая: 1) не очень большую заинтересованность в покупке товара - и то, что в продаже данного товара тоже не должно быть слишком большой заинтересованности! а также 2) симпатию, одобрение в адрес потенциального продавца, с которым даже не очень прибыльную для самого себя сделку можно не полениться совершить. Ожидается, что Коробочка настроится подобным образом: согласится совершить со столь приятным покупателем не вполне понятную сделку.
Но Коробочке навязать согласие на умолчание существенных пунктов не удалось, для нее согласиться на сделку значило все же сначала расшифровать, а потом принять причину, по которой необычному покупателю позволялось вести деловую беседу так же, как и покупателю пеньки, то есть не разъяснять причину собственной потребности в товаре. Коробочка привыкла в подробностях представлять ценность товара, механизм его производства, продажи и потребления. Она не могла себе представить в качестве товара ни мертвые души, ни способ ведения коммерческих переговоров и поэтому просто не уловила сигналов торга относительно последнего предмета (в отличие от Собакевича,
который продал свои мертвые души дороже всех).
В то же время привычные жалобы Коробочки - это дань типичной купеческой традиции, согласно которой в ситуации торга может ожидаться стремление к умолчанию о чем-то с обеих сторон (преуменьшение собственной заинтересованности в продаже/покупке, преувеличение достоинств товара при замалчивании возможных дефектов и т.д.). Не желая выходить за рамки прозрачной типичности, она никак не могла усвоить уникальности предложения, поступившего от Чичикова, - и метатекст поглотил все их общение, так и не дав продвинуться в ситуации собственно торга, торга по поводу цены. Причина, как уже отмечалось ранее, в неучтенном статусе ровни, которого Чичиков не определил по отношению к Коробочке, но которым объясняются 12 ее возражений. Между тем этот статус проявляется еще по двум позициям.
Например, упомянутое предисловие относится, при ближайшем рассмотрении, и к Коробочке. Она так же ранжирует собеседников по части Максимы Доброжелательности и Симпатии, как и сам Чичиков. Еще при первой встрече (при всей этикетности): «С дороги бы следовало поесть чего-нибудь, да пора-то ночная, приготовить нельзя», - это просто «дворянину» сказано. А затем, когда произошла идентификация как заседателя (высказано это предположение было утром), одному из которых недавно отдала 150 рублей подушных и еще подмаслила: «...Как жаль мне, что нечего покушать! Не хотите ли, батюшка, выпить чаю?» Такое ранжирование происходит с молниеносной скоростью, на протяжении 10 коротких реплик, меньше полстраницы текста, на основе расспросов о помещиках. Далее, уточнив, что гость скорее относится к закупщикам, она и не думала угощать его блинами из теста, оставшегося с вечера, и пирогом с яйцами, который у нее «славно загибают» (еще 6 реплик), и только ради казенных подрядов, которые берет, как оказывается позже, гость, желая задобрить, удостаивает она его таким угощением. Коробочка просто дворянина угощает не так, как заседателя, а заседателя не так, как подрядчика, она знает, сколько дать из чистого гостеприимства, а
сколько - ради поддержания выгодного знакомства. Мы назвали бы речевую тактику Коробочки в деловой беседе тактикой контроля требований. Она проявляется в уклонении от лишних беспокойств при соблюдении лишь необходимых требований. Она все делает как положено (в соответствии с неписаными правилами, такими, как Правило Кооперации и Правило Вежливости) и ожидает от собеседника соблюдения этих правил. Другого общения она не понимает и боится такого общения, пытается оградить себя от него. В основе контроля требований -силлогизмы, что может быть предметом отдельного исследования. А пока не все еще сказано о равенстве коммуникативных позиций Чичикова и Коробочки.
Представляется, что легкость перехода от формальной части утренней беседы к деловой (за 7 реплик) объясняется не столько успехом стратегии Чичикова, сколько настроенностью самой Коробочки извлечь выгоду из любого проезжающего, а вернее, взаимной заинтересованностью, предвкушением выгодной сделки, которым поддерживался разговор с обеих сторон. Ее расспросы о должности (которые незамедлительно следуют за приветствиями) продиктованы деловым интересом и обнаруживают коммерческую хватку, проявленную и в многочисленных попытках «продвижения на рынке» своего продукта. Попытки эти кажутся наивными, но если вспомнить, что, расставшись с Чичиковым, она три ночи не спала из-за «беспокойства насчет могущего произойти со стороны его обмана» и «решилась ехать в город, несмотря на то что лошади не были подкованы, и там узнать наверно, почем ходят мертвые души и уж не промахнулась ли она, боже сохрани, продав их, может быть, втридешево», то становится не смешно, а страшно становится задним числом за Чичикова, как вспомнишь, с каким серьезным соперником по части извлечения прибыли столкнулся он, не подозревая об этом.
Так сходство становится причиной неразрешимого конфликта. С одной стороны, оба -коммерсанты и заинтересованы в прибыли от своих сделок, целеустремленно добиваются заключения этих сделок, предпринимая для этого настойчивые попытки. При этом оба владеют тем уровнем речевой компетенции, который не-
обходим в этой непростой сфере деятельности! Только Коробочка специализируется на честных и открытых - традиционных - сделках и понимает, что продешевить при продаже - это самая опасная часть ее бизнеса, а Чичиков - новатор, открывший новый, незаконный товар и пытающийся скрыть от партнера его значимость и степень собственной заинтересованности в приобретении, конечно, не самих мертвых душ, а возможности считаться их собственником. Поэтому так нежелательна для Чичикова была ситуация открытого торга и столь привлекательной ему казалась коммуникативная стратегия умолчания цели покупки, которая и становилась в данном случае стратегией самопрезентации. Эта стратегия требовала и нарушения Правила Кооперации при определенных условиях: нельзя было ни быть искренним, ни говорить всего, о чем бы ни спросили, ни отвечать ясно и понятно, ни поддерживать тему о цели покупки. Опасность для данной стратегии представляло профессиональное любопытство, проницательность потенциального продавца, и во избежание этого Чичиков пытался откупиться от расспросов сначала усиленным соблюдением Правила Вежливости (насколько позволяла недобросовестная стратегия), а затем и деньгами.
Чичиков - классический софист, по определению избегающий силлогизмов. Поэтому он избегает позиционировать себя как делового человека, прикрывается речью якобы фатиче-ской, неделовым ее характером. Однако в момент приступа к теме мертвых душ, к речевому акту просьбы, силлогизм вступает в свои права в сознании его собеседников, которым нужно сориентироваться в новой ситуации. И их отношение к силлогизмам - важный показатель для выяснения особенностей их мировоззрения и пр. Силлогизм - ключ к интерпретации образов помещиков. Коробочка так и не смирилась с недосказанностью, а Манилов с легкостью смирился с недоказанным тезисом о законности предлагаемой сделки. В конце концов ее согласия на умолчание Чичикову удалось добиться прямо противоположным первоначальному способом - нарушением Правила Вежливости по всем статьям (ругательства, угрозы), а также еще более циничным нарушением Правила Кооперации - неискренними обещаниями будущих подрядов, что, конечно, свидетельствует о его коммуникативной неудаче. На такие отча-
янные меры пришлось пойти, потому что с Коробочкой слишком явно обозначилась ситуация торга.
В тот момент кажется, что симметричность ролей исчезает, ведь Чичиков, хоть и скорректированными методами, но все же реализует свои первоначальные цели в полном соответствии с софистическими намерениями - угодить и обмануть, и удовлетворенность Коробочки безосновательна. Однако эта симметричность восстанавливается в перспективе: Чичиков купил список крестьян за возможность сотрудничать в дальнейшем - и Коробочка осуществила это право. Как она недооценила его способности к обману, так и он недооценил ее способности использовать любую, даже самую малую возможность получения дохода (недооценил ее житейскую стратегию превращения). За дешево проданные мертвые души, блины из вчерашнего теста и пирог с яйцами она желала получить не столько пятнадцать рублей ассигнациями, сколько полную информацию о новом виде дохода и подряды - поэтому она вмешалась в дела Чичикова не предвиденным им самим образом.
Как мы пытались показать, сложность конфликта между Чичиковым и Коробочкой и неоднозначность их образов особенно ярко раскрывается через призму Правила Вежливости. Такая сложность объясняется зеркальностью их коммуникативных ролей. Эти коммуниканты оказываются в чем-то равными, а в чем-то совершенно непостижимыми друг для друга, может быть, именно из-за неосознаваемого ими самими равенства-сходства, и поэтому они взаимно друг друга обескураживают, ставят в коммуникативный тупик.
Список литературы
1 .Гоголь, Н.В. Мертвые души / Н.В. Гоголь // Собр. соч.: в 8 т. / под ред. В.Р. Щербины. - М., 1984. - С. 5 -216.
2. Грайс, Г.П. Логика и речевое общение / Г.П. Грайс // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16: Лингвистическая прагматика. - М., 1985. - С. 217 - 238.
3. Иссерс, О.С. Коммуникативные тактики и стратегии русской речи: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. - Омск, 1999.
4. Клюев, Е.В. Речевая коммуникация / Е.В. Клюев. — М., 2002.
5. Рождественский, Ю.В. Теория риторики / Ю.В. Рождественский. - М.: Добросвет, 1999.
Дугинова Ирина Львовна - кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и общего языкознания Гуманитарного института Череповецкого государственного университета. Тел.: 8 (8202) 23-00-72; 8-911-532-19-17.
Duginova, Irina Lvovna - Candidate of Science (Philology), Associate Professor, Department of the Russian Language and General Linguistics Institute of Humanities, Cherepovets State University. Tel.: 8 (8202) 23-00-72; 8-911-532-19-17.
УДК 811.111
Н.Ю. Конева
ЛИИГВОКОГНИТИВНОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ СИСТЕМЫ ПРЕДЛОГОВ И НАРЕЧИЙ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА В РАМКАХ КОНЦЕПТА «ВРЕМЯ»
N.Y. Koneva
LINGVOCOGNITIVE MODELING OF THE ENGLISH PREPOSITION-ADVERB SYSTEM WITHIN THE FRAMEWORK OF «TIME» CONCEPT
В статье раскрывается сущность концепта «время», сравниваются временные и пространственные характеристики языковой системы, лриводяся наиболее значимые определения авторов, исследующих данную проблематику. Показана объективация концепта «время» в предложно-наречной системе английского языка на основе выделения синонимичных рядов и кластеров.
Концепт «время», концепт «пространство», когнитивная лингвистика, синонимический ряд (кластер), прототип.
