CC BY
13
так легко перевоплощается из ярого атеиста в отца Вениамина, Алипанов - из опера в начальника охранной фирмы «Ятаган» и т.д.
Характерно, что проблема душевной опустошенности, потери самоидентификации личности, исследуемая Поляковым в романе «Грибной царь» в полной мере звучит и в произведениях Вампилова, уже в 60-х гг. XX века, остро почувствовавшего неотвратимые изменения в общественном мировоззрении, когда герои рассуждающие, чувствующие социальную несправедливость и сквозящую вокруг ложь (Зилов, Шаманов) оказываются на обочине жизни. А на смену им приходят дельцы, карьеристы, конформисты - Репников, превратившийся из ученого в «администратора», летчик Кудимов, пунктуальный, прямолинейный, но абсолютно не способный на элементарное сопереживание, поставляющие унитазы «для родного города» Анчугин и Угаров, администратор гостиницы Калошин, «шеф» Кушак и «официант» Дима, «седьмой секретарь» Мечеткин. Симптоматично, что всех этих персонажей объединяет акцентированное внимание автора на их социальном статусе и одновременно едва ли не полная нивелировка личностных качеств. Всеми этими персонажами движет лишь желание вполне определенных материальных благ, любые душевные порывы им абсолютно не свойственны. Следовательно, через репрезентацию этих характеров, в сюжеты вампиловских пьес входит образ-символ пустоты - социальные роли всех этих персонажей становятся некоей оболочкой, под которой скрывается душевная пустота. Персонажи вампиловских пьес постоянно заполняют внутреннюю пустоту внешними атрибутами: едят, пьют, развлекаются, изменяют. Не случайно в пьесе «Утиная охота» одним из главных мест действия становится кафе «Незабудка», а в пьесе «Прошлым летом в Чулимске» - чайная. Образ пустоты является одним из центральных и в романе Полякова «Грибной царь». Все вокруг главного героя романа Свирельникова оказывается лживо, иллюзорно, пусто. Так, Красный Эвалд из ярого борца со сталинским террором вдруг превращается в его идейного вдохновителя, Вовико - из преданного друга в предателя. Характерно, что и сам жанр этого произведения можно охарактеризовать как псевдо детективный роман. Заявленная в романе острая детективная коллизия (расследование Алипановым заказа на убийство Свирельникова) развивается, разрабатываются все новые и новые версии. Однако в финале все оборачивается пу-
стым «тарарамом». Символическое выражение образа пустоты в романе Полякова «Грибной царь» есть не что иное, как сам исполняющий желания Грибной царь, «от легкого прикосновения» превратившийся «в отвратительную кучу слизи, кишащую большими желтыми червями» [2, с. 511]. То есть, все мечты, желания Свирельникова, в том числе и мечта о «сначальной» жизни, оказываются лишь стремлением к сытой, комфортной, красивой жизни - фантиком без начинки. Через воспоминания главного героя, вкрапленные в сюжетную канву романа, автор показывает путь его постепенного нравственного падения, опустошения. Финал романа неутешителен: Свирельни-ков никому не нужен: ни жене, ни дочери, ни новоиспеченной молодой невесте, ни бывшему другу Веселкину. Всем интересны лишь его деньги. Социальная роль преуспевающего бизнесмена нивелировала личность героя.
Вопрос о самоидентификации личности в творчестве А. В. Вампилова и Ю. М. Полякова звучит весьма остро. Современный человек, принимающий на себя множество социальных ролей, и, в конечном счете, теряющий свое лицо и личность за масками и ролями, изображен в произведениях этих писателей с долей иронии, но больше с болью. В. Г. Распутин, близко знавший А. В. Вампилова, писал о его творчестве «Главный вопрос, который постоянно задает Вампилов: останешься ли ты, человек, человеком? Сумеешь ли ты превозмочь все то лишнее, лживое и недоброе, что уготовано тебе во многих житейских испытаниях, где трудно стали различимы даже и противоположности - любовь и измена, страсть и равнодушие, искренность и фальшь, благо и порабощение?» [4, с. 213]. Этот же вопрос поднимает в своих произведениях и Ю. М. Поляков, вслед за Вампиловым продолжающий рассуждать о нравственном облике современного человека в мире перевернутых понятий и мнимых ценностей.
Список литературы.
1. Вампилов, А. В. Избранное. М.: Согласие, 1999. -776 с.
2. Поляков, Ю. М. Грибной царь. М.: АСТ, 2010. - 510 с.
3. Поляков, Ю. М. ЧП районного масштаба. М.: АСТ, 2011. - 252 с.
4. Распутин, В. Г. Ему было бы нынче пятьдесят // Новый мир. 1987. №9. - С. 211
5. Якимова, Л. П. Внесюжетные дети русской литературы // Сибирские огни. 2014. №2. http://www.sibogni.ru/archive/153/1952/
КОММУНИКАТИВНЫЕ СТРАТЕГИИ ПОХВАЛЫ И ПОРИЦАНИЯ КАК ОЦЕНОЧНЫЕ СТРАТЕГИИ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ПРОЗЫ В.М. ШУКШИНА)
Черницына Татьяна Владимировна
кандидат филологических наук, ГБОУ ВПО «Волгоградский государственный технический университет»,
г. Волгоград
Одним из важнейших аспектов отражения взаимодействия действительности и человека является оценочный. Мировоззрение, природные данные, воспитание, образование человека, исторический и социальный фон, на котором протекает его жизнь, - все это вырабатывает у человека определенную систему ценностей, в соответствии с которой он может давать оценку окружающей его действительности. Как отмечает Н.Д. Арутюнова, «Оценка
относится к числу собственно человеческих категорий. Она задана физической и психической природой человека, его бытием и чувствованием, она задает мышление и деятельность, его восприятие искусства» [1, 5].
Отметим, что под коммуникативной стратегией мы понимаем совокупность речевых действий, имеющих экспрессивную цель, направленную на выражение чувств и коммуникативных установок говорящего («глобального
намерения», по Т.А. ван Дейку) относительно положительных / отрицательных действий, явлений, предметов, которые способствуют реализации оценочных стратегий.
Оценка как в философии, так и в лингвистике неразрывно связана с понятиями «хорошо / плохо» и является универсальной категорией, так как не существует языка, в котором отсутствуют данные понятия. Оценочные высказывания, как и любые другие, являются результатом процесса порождения речи [13, 29].
В двадцатом веке семантические концепции в учении об оценке были дополнены прагматическими, объясняющими смысловую специфику оценки через иллокутивные цели речевых актов. Ч. Стивенсон, один из основателей прагматического подхода к оценке, писал, что слово «хороший» имеет эмотивное значение похвалы, благодаря которому оно «динамично и подходит для указания на наличие «благоприятствования» [16, 23].
В широком смысле под оценкой ученые понимают «такое определение объекта, при котором выявляются признаки по положительному / отрицательному значению для субъекта при условии, что объект способен удовлетворить потребности субъекта» [9, 103].
Некоторые исследователи определяют оценку как вербализованный (отраженный, зарегистрированный в речевом акте) результат квалифицирующей деятельности сознания [2, 13] или как деятельность сенсорной (чувственной, эмотивной) сферы человеческой психики [15, 217]. Под оценкой также понимают интеллектуально-психический акт, направленный на положительную или отрицательную характеристику предмета, в основе которой находится признание или непризнание его ценности.
Таким образом, опираясь на представления о ценностном характере картины мира, можно говорить о делении на категории добра и зла, а соответственно, на понятия «хорошо» и «плохо». Ценностная ориентация обусловливает характер оценочной деятельности субъекта, которая может быть отражена в оценочных высказываниях.
При рассмотрении оценочной лексики необходимо учитывать наличие субъективных и объективных факторов в оценке. Лингвисты оценку часто рассматривают как субъективную категорию. Так, Н.Д. Арутюнова отмечает, что оценка выражает субъективное отношение к предметам и явлениям окружающего мира, но не отражает их объективные характеристики. Субъективный характер категории оценки объясняется зависимостью оценки от но-минатора определенной реалии, его системы ценностей и отношения к миру [3, 72]. Однако существует мнение, что оценка, прежде всего, направлена на собственные свойства предмета, то есть содержит объективный компонент. По мнению Е.М. Вольф, субъект, оценивая события, опирается, не только на личностное отношение к объекту оценки, но и на стереотипные представления об объекте [3, 23].
Несмотря на взаимообусловленность субъективных и объективных факторов в оценке, существует разграничение оценочных и дескриптивных компонентов значения. Исследователи, в том числе Е.М. Вольф и Н.Д. Арутюнова отмечают, что связь между дескриптивными и оценочными значениями наиболее четко и очевидно проявляется в системе прилагательных, для которых основу составляет признаковая семантика.
Так, например, признаковая семантика прилагательного живая (бабенка) - «полная жизненных сил, подвижная» [14, 481]:
- Глянется она тебе?
- Да ничего вроде... - Кондрат сел опять к столу. - Живая вроде бабенка [22, 35].
В приведенном выше примере мы наблюдаем объективное положительное оценочное значение, так как энергичность, расторопность, домовитость всегда приветствовались в русской культуре. Что касается субъективной оценки, то, например, внешние данные не могут иметь объективной оценки. Это демонстрирует пример из киноповести В.М. Шукшина «Калина красная», где главный герой, готовясь к встрече с Любой, выражает косвенную похвалу:
- Ах ты, лапушка ты моя! Любушка-голубушка... Оладушек ты мой сибирский! Я хоть отъемся около тебя... Хоть волосы отрастут. Дорогуша ты моя сдобная! [22, 307].
Субъективное значение положительной оценки достигается следующими языковыми средствами: развернутой метафорой (оладушек ты мой сибирский, дорогуша ты моя сдобная), деминутивными суффиксами (лапушка, Любушка-голубушка), повторами (ты моя, хоть), риторическими фигурами: обращением и восклицанием, неполными предложениями, синтаксическим параллелизмом с именным предикатом.
Субъективность - основной постулат человеческого фактора в языке. Субъективное значение отрицательной оценки также отражает жизненную позицию отдельного человека или определенной группы людей, которая сформировалась в результате какого-либо личного опыта, какой-либо деятельности, влияния окружающих:
Егор повернулся и пошел обратно. Слышал, как сзади кто-то было двинулся за ним, наверно Коля, но его остановили:
- Да брось ты его! Дерьма-то еще. Фраер городской! Мы его где-нибудь в другом месте прищучим [22, 352].
Данный пример демонстрирует, какими языковыми средствами достигается субъективная отрицательная оце-ночность: императивной конструкцией (Да брось ты его!), просторечной лексикой (прищучим), бранной лексикой (дерьмо), жаргонной лексикой и инверсией (фраер городской).
Чаще всего в рассказах В.М. Шукшина мы наблюдаем порицание поступков, выходящих за рамки общепринятой нормы поведения, порицание пороков: пьянства: - Вот, пожалуйста, коньяк сидит дует! - брезгливо сказал командировочный. - Он до Новосибирска не доедет. И эта - тоже... куда с таким пьянчугой поехала! На курорт! [22, 246], лени: - Лодыри вы. Светлые. Вы ведь как нонче: ему, подлецу, за ездку рупь двадцать кладут - можно четыре рубля в день заробить, а он две ездки сделает и коней выпрягает. А сам - хоть об лоб поросей бей - здоровый... [22, 25], неискренности: - Иван Фёдо-рыч... Ломаете дурака, Иван Фёдорович, а не пойму - зачем? [22, 255].
Реже порицается внешний вид, безвкусица, бедность: На жену Анатолия шляпа произвела сильное впечатление: она стала квакать (смеяться) и проявлять признаки тупого психоза. - Ой, умру! - сказала она с трудом; - Да всё равно, всё равно!.. - загорячилась женщина.
- Поймите вы это, ради бога! Неужели трудно поставить какую-нибудь тахту вместо купеческой кровати, повесить на стенку три-четыре хорошие репродукции, на стол - какую-нибудь современную вазу... [21, 95]. Ещё реже встречается самопорицание: Да что ж я за урод такой!... Что я жить-то не умею? К чертям собачьим! [22, 353].
Формирование оценочных высказываний складывается под влиянием нескольких факторов: жизненной позиции субъекта оценки, ценностной установки, его психологического состояния и др. Так как эмоция, оценка, экспрессия чужды слову языка и рождаются только в процессе его живого употребления в конкретном высказывании, значение слова само по себе (без отнесения к реальной действительности) внеэмоционально. Есть слова, которые специально означают эмоции, оценки: «радость», «скорбь», «прекрасный», «веселый», «грустный» и т.п. Но и эти значения так же нейтральны, как и все прочие. Экспрессивную окраску они получают только в высказывании, и эта окраска независима от их значения, отдельно, отвлеченно взятого [4, 281]. Эмоциональность в лингвистике определяют как отраженное и закрепленное в семантике слова отношение, чувство говорящего к объекту речи» [17, 64]. «Механизм эмоционализации коммуникативных единиц языка работает на обоих уровнях - языковом и речевом», - пишет В.И. Шаховский [18, 14].
И.А. Конова оценивает похвалу и порицание как речевые акты, выполняющие двоякую функцию. «Во-первых, сама оценка (знак «+», «-») приобретает статус иллокутивной цели высказывания и становится основным смыслом общения. Во-вторых, с их помощью говорящий стремится оказывать воздействие на адресата, на его эмоциональные реакции и стимулируемые ими вербальные и невербальные формы поведения» [11, 55-56].
И.В. Бессонова пишет о способности высказываний, содержащих положительную / отрицательную оценку, выполнять стимулирующую или исправительную функцию [5, 81]. Исследователь также отмечает, что разница между похвалой и порицанием заключается не только во взаимодействии регулирующей и экспрессивной целей, которые могут обозначать унисон или диссонанс, но и в количественно-качественных характеристиках единиц, репрезентующих эти категории в коммуникативном процессе [5, 152]. Что касается частотности выражения положительной / отрицательной реакции говорящего на поступки и качества личности собеседника в нашей работе, то здесь можно привести следующие статистические данные: в проанализированных текстах отмечено 86% высказываний, содержащих порицание, и только 14% высказываний, содержащих похвалу.
Через номинацию различных отклонений от нормы язык опосредствованно представляет систему нравственных, этических, эстетических норм. Так, в рассказах В.М. Шукшина в сферу оценки прежде всего попадают:
1) интеллектуальные способности человека, его образованность (38%). Умный и образованный человек входит в систему норм социальной жизни, недостаток ума и образования получает, соответственно, отрицательную оценку, сопровождающуюся отрицательными
эмоциональными реакциями на разную степень «недостаточности» интеллектуальных
способностей и образования (пень дремучий, дикари, отсталый, умник (с иронией) Менделеев нашёлся, бестолочь, глупая башка...);
2) поведение человека, проявляющее его отношение к труду, собственности, окружающим людям (36%): - Тебе, паразит, жалко сапоги замарать, а я должон каждую весну плетень починять?! [20, 185]; - Я честно работаю, а ты разбойник. - Он работает! - Гринька сердито плюнул в огонь. -Конь тоже работает. Только пользы ему от этого нету, коню-то [19, 87]; - Ты вот смотришь и думаешь, что он правда плотник, а я, когда глянул, сразу вижу: никакой он не плотник. Он даже топор правильно держать не умеет [20, 163]; -Избаловала вас Советская власть, избаловала. Я бы вам показал личность! Встал бы у меня в пять часов и работал бы, сукин сын... [22, 25]; - Жизнь он прожил трудную, всего добился своим горбом и головой, авторитет среди молодежи у него крепкий.Воронцов - не белоручка, не маменькин сынок, это рабочий парень... [19, 477-478]; -Лодыри... Эх... работники... Позорно ему на свинарнике работать! А мясо не позорно исть? [20, 317]; - Ты шибко уж дурной, Миша, до работы. Нельзя так... [22, 373]; - Наташа передовая не только в труде, но и в быту... [22, 15]. Труд -основа социальной жизни, поэтому положительное отношение к труду - норма социальной жизни (особенно для деревенских жителей - героев шукшинских рассказов). В отношении к собственности нормой является бережное, расчетливое отношение, скупость и расточительство оцениваются отрицательно. Широкий спектр отрицательных оценочных имен получают «аномальные» в системе нравственных норм пристрастия человека, такими аномалиями являются, как показывает анализ, склонность к пьянству, жадность, скупость, невоспитанность, бахвальство и т.д. (пьяница, ворюга, дармоеды, куркуль, крохоборы, прохвост, ксплотатор, скупердяй, хвастунишка);
3) речь как проявление внутреннего мира человека (20%). Герои рассказов В.М. Шукшина внимательны к речи собеседника, так как через нее выявляются многие сущностные черты. Наиболее существенными критериями, выявляемыми в системе оценочных имен, представляются содержательность речи, то есть ее информационная насыщенность; правдивость речи; скромность говорящего; уважение к собеседнику (чирий тебе на язык!, трепач, трепло, остряк, брехун, демагог-кляузник, типичный демагог, балаболки): -Трепесся много, - сказал Федор. - Как сорока на колу. У вас все в роду трепачи были. Балаболки [20, 244]; - Ты привык языком-то, как оглоблей ломить... [20, 405]; - Давай - матерись. Полайся -она, глядишь, пройдет, тоска-то. Ты лаяться-то мастер [20, 538].
4) физические данные, внешний вид (около 6%). Внешность человека оценивается как со стороны врожденных признаков, так и со стороны социальных, поведенческих. Нормы в данном случае связаны с эстетическими и социальными характеристиками (крепкое телосложение,
опрятность). Отрицательно оценивается отклонение от нормы (худоба или полнота свидетельствуют о слабом здоровье или малоподвижном образе жизни, низкой социальной активности). Аккуратность (опрятность, чистота) -аспект и эстетической и социальной оценки (домовитая, крепкий, богатырь, здоровенный дьяволёнок, очень красивый, длинненький, сильные, урод, баба-яга, дура толстая, столб, верста коломенская): - Хорошая девушка? - Как тебе сказать?.. Домовитая. Хозяйка будет хорошая [20, 412]; - Очень ка-ка-к-красивый. На сцене, наверно, выступаешь? [22, 416]; - Лоб-то у него какой! Учитель, наверно будет [19, 223]. Доминирующим в значении «плохой» является просторечное бранное слово гад (39 употреблений), в значении «хороший» - слово молодец (32 употребления), в значении «умный» - само слово умная/ый (24 употребления), в значении «глупый» - дурак / дура (30 употреблений), в значении «красивый» - слова красавица / богатырь (9 употреблений), в значении «непривлекательный» - слова недоносок (7 употреблений) / корова (11 употреблений), в значении «болтливый» - слово трепач (9 употреблений), в значении «молчаливый» доминирующее слово не выявлено. Анализ частотности употребления данных лексических единиц позволяет сделать следующий вывод: во-первых, слова с отрицательной семантикой наиболее употребимы, во-вторых, для порицания чаще используются слова, относящиеся к просторечной лексике.
Следует отметить, что антонимичность коммуникативных стратегий похвалы и порицания может выражаться внутрисловной антонимией - энантиосемией. Речевая энантиосемия, чаще встречается в высказываниях, содержащих порицание. Она проявляется в слове, благодаря экспрессивной иронической интонации. Использование инвертированных оценок, придающих порицанию иронический характер, характерно для русской разговорной речи. Например: герой-любовник (о человеке, не пользующимся популярностью у противоположного пола), культурный нашелся (о некультурном человеке), шибко умная (о недалеком человеке, или человеке, совершающем глупые поступки), вот он красавец (о человеке с непривлекательной внешностью), я вас всех уважаю, черти драные (о дорогих, близких людях), богач! (о человеке без финансового состояния), храбрец (о человеке, не отличающимся смелостью), подарок (о человеке, который создает много проблем).
Анализ фактического материала показал, что чаще всего оценочные парадигмы организованы асимметрично с отклонениями в сторону отрицательной оценки, с яркими эмоциональными реакциями, для выражения порицания как негативной оценки, адресант использует гораздо больше способов и языковых средств выражения. Информативность непорядка сказывается на количественном превосходстве негативных характеристик адресата. Сопоставление коммуникативных стратегий похвалы и порицания подтверждает тезис о том, что развитие семантики стимулируют в первую очередь аномальные явления [1: 11].
Список литературы:
1. Арутюнова, Н.Д. Об объекте общей оценки / Н.Д. Арутюнова // Вопр. языкознания. - 1985. - №3. - С. 13-25.
2. Арутюнова, Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт / Н.Д. Арутюнова. - М.: Наука, 1988. - 336 с.
3. Арутюнова, Н.Д. Оценка в механизмах жизни и языка / Н.Д. Арутюнова // Язык и мир человека. -М.: Яз. рус. культуры, 1999. - 896 с.
4. Бахтин, М.М. Проблема речевых жанров. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. - М.: Искусство, 1986. - 445 с.
5. Бессонова, И.В. Речевые акты похвалы и порицания собеседника в диалогическом дискурсе современного немецкого языка: дис. ... канд. филол. наук / И.В. Бессонова. - Тамбов, 2003. - 180 с.
6. Вежбицкая, А. Речевые жанры / А. Вежбицкая // Жанры речи. - Саратов: Колледж, 1997. - С. 99111.
7. Вольф, Е.М. Функциональная семантика оценки / Е.М. Вольф. - М.: Наука, 1985. - 226 с.
8. Гибатова, Г.Д. Семантическая категория оценки и средства ее выражения в языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук / Г.Д. Гибатова. - Уфа, 1996. - 25 с.
9. Ивин, А.А. Основания логики оценок / А.А. Ивин.
- М.: Изд-во Моск. ун-та, 1970. - 230 с.
10. Кибрик, А.А. О некоторых видах знаний в модели естественного диалога / А.А. Кибрик // Вопр. языкознания. - 1991. - №1. - С. 61-69.
11. Конова, И.А. Речевые акты похвалы и порицания / И.А. Конова // Германистика. - СПб., 1992. - С. 5258.
12. Никонов, К.М. Семинарские занятия по философии / К.М. Никонов. - М.: Высш. шк., 1991. - С. 255274.
13. Остин, Дж. Слово как действие / Дж. Остин // Новое в зарубежной лингвистике. Теория речевых актов.
- М.: Прогресс, 1986. - Вып. 17. - С. 22-129.
14. Словарь русского языка: в 4 т. / РАН, Ин-т лингвистических исследований; под ред. А.П. Евгеньевой. - М.: Рус. яз.: Полиграфресурсы, 1999.
15. Степанов, Ю.С. В трехмерном пространстве языка / Ю.С. Степанов. - М.: Наука, 1985. - 259 с.
16. Стивенсон, Ч. Некоторые прагматические аспекты значения / Ч. Стивенсон // Новое в зарубежной лингвистике. - М.: Прогресс, 1985. - Вып. 16. - С. 21-29.
17. Цоллер, В.Н. Экспрессивная лексика: семантика и прагматика / В.Н. Цоллер // Филологические науки.
- 1996. - №6. - С. 62-72.
18. Шаховский, В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе: автореф. дис. ... канд. филол. наук / В.И. Шаховский. - М., 1988. - 25 с.
19. Шукшин, В.М. - Т. 1. Собрание сочинений: в 6 т. / В.М. Шукшин. - М.: Мол. гвардия, 1992 а. - 557 с.
20. Шукшин, В.М. - Т. 2. Собрание сочинений: в 6 т. / В.М. Шукшин. - М.: Мол. гвардия, 1992 б. - 560 с.
21. Шукшин, В.М. - Т. 3. Собрание сочинений: в 6 т. / В.М. Шукшин.- М.: Мол. гвардия, 1993. - 607 с.
22. Шукшин, В.М. - Т. 3. Собрание сочинений: в 5 т. / В.М. Шукшин. - Екатеринбург: Посылторг, 1994. -480 с.
