CC BY
24
УДК 882
Н. В. СОРОКИНА
«КОЛЫБЕЛЬ ВСЕМИРНЫХ И БРАТСКИХ ИДЕЙ» : МОСКВА В РОМАНЕ Л. М. ЛЕОНОВА «РУССКИЙ ЛЕС»
Рассматривается образ Москвы в романс Леонова «Русский нес». Ключевые слова: художественная идеология Л. Леонова, образ Москвы, национальное сознание.
Главным географическим п р е д м ето м р аз д у -мий Л. М. Леонова о судьбах России, мировых событиях и явлениях вселенского масштаба была Москва. «Мы всегда, - признавался писатель в статье «Послесловие Зарядыо», - с особой нежностью произносим это слово. Оно не только географическое обозначение. Вокруг него зрело наше национальное самосознание» [1, 82].
Действие шести из семи романов Л. М. Леонова. за исключением «Соти», географически связано с Москвой или её окраинами. Страницы публицистических и художественных произведений писателя наполнены искренней любовью к русской столице и стремлением сохранить национальные сокровища Москвы, достояние всего русского народа. Изданный в 1946 году сборник Л. М. Леонова «Статьи военных лет», своего рода гимн русскому народу-победителю, открывается работой с многозначительным и дорогим для писателя названием - «Наша Москва», которая по мироощущению и пафосу является программной не только для Леонова-публициста, но и художника. Не удивительно, что Москва, этот «древний город, где впервые зародилась идея национального самосознания, /.../ колыбель всемирных и братских идей» [2, 161], стала осью леоновских размышлений о сути происходящих в России явлений, что, как справедливо заметила В. С. Кайгородова, «обусловлено равно личными впечатлениями и литературными пристрастиями писателя» [3, 220].
Особое место в леоновской московиане принадлежит, безусловно, роману «Русский лес». «Все дороги в будущее героического поколения ведут через Москву» [4, 83], - подчеркивал писатель. В военные годы, которые и являются временем основного романного действия, происходила проверка молодости страны. Осознание национальной значительности приходит, как правило, именно в годы освободительной войны:
© Н.В.Сорокина, 2008
«Народы надо изучать не на фестивалях пляски, а в часы военных испытаний, когда история вглядывается в лицо нации, вымеряя её пригодность для своих высоких целей» [5, 9].
Победа над Наполеоном в Отечественной войне 1812 года породила небывалый всплеск политической, культурной жизни страны, способствовала возникновению, закреплению интереса к национальным истокам, к поискам корней, давших такой результат. «Весь период начала XIX века есть, как никогда прежде, - подытоживает Н. Н. Скатов, - время осознания Россией своей государственности, национальной определённости и самостоятельности. /.../ И дело не только во внешних победах, закончившихся вступлением русских войск в Париж, а именно во внутреннем осознании себя Россией, нашедшем выражение прежде всего в литературе» (6, 2].
Параллели в событийных и характерологических особенностях двух Отечественных войн в России нередко присутствуют на страницах произведений Л. М. Леонова. В начале очерка 1с)42 года «Твой брат Володя Курилен ко» писатель прямо сопоставлял события: «Второй год от моря до моря, не смолкая ни на минуту, гремит стократное Бородино Отечественной войны» [7, 90]. В леоновской публикации чувствуется внутренняя полемика с оценками Лермонтовым своих ровесников («Да, были люди в наше время, / Не то, что нынешнее племя: / Богатыри не вы!» [8, 64]). Лексика, прямые текстологические совпадения ориентируют на знаменитое «Бородино»: «Нет, не устыдятся своих внуков суровые и непреклонные пращуры их /.../ Никогда не поредеет это племя богатырей, потому что самый слух о герое родит героев» [7, 90] (здесь и далее курсив мой. - Н. С.). Вспоминается 1812 год и в «Русском лесе», например: «С одной заставы прямо в бой, как и сто тридцать лет назад, отправлялись отряды народного ополчения и молодёжь» [9, 190]. Уходящие на фронт бойцы неоднократно именуются богатырями. Одна из второстепенных героинь удивлённо вздыхает,
слушая рассказ Павла Арсфьича о мужественной девочке: «//.7с.ш/-то какое незаметно подросло: прикажи, без крыльев полетит!» [9, 609]. Юное поколение времен Великой Отечественной войны. в числе которого и молодые герои «Русского леса», рано повзрослело и выступает достойным продолжателем славы предков. Писательская отсылка к событиям XIX века, по масштабам соизмеримым с Великой Отечественной войной, позволяет соединить отдельные явления в общую цепь истории, показать преемственность национальных идеалов.
В «Русском лесе» контрастны описания мирной Москвы, которую ещё успела застать Поля Вихрова, и военной обстановки в городе.
Традиционно панорама Москвы, и это проявилось уже в первом романе писателя «Барсуки», даётся с высоты полёта. Сидя на крыше, Семён Рахлеев любовался вечерней столицей: «Чуть не весь город лежал распростёртый внизу, как покорённый у ног победителя. Огромной лиловой дугой, прошитой золотом, все влево и влево закруглялась река. Широкое и красное, как цветок разбухшей герани, опускалось солнце за тёмные кремлёвские башни, пики и купола... /.../ Сеня сидел вверху, /.../ чутко впитывая в себя эту непомерную торжественность закатной Москвы» [ 10, 43]. Также и в «Соти» Москва даётся в панорамном ракурсе, сверху, откуда возможно лучше понять «сложную механику жизни»: «Пыльную суетню и грохот улиц значительно замедляла и глушила высота. Пять крупных уличных артерий сбегались в обширную площадь, и здесь, в раскалённом круге, велась беззатейная карусель движенья. /.../ То, что с безумной скоростью неслось внизу, отсюда представлялось в тугом и закономерном вращенье»
[11,235].
Столица встретила и Полю Вихрову великолепием улиц, красотой «наряднейших зданий мира», из распахнутых окон которых «гремела одна и та же торжественная радиомузыка с единственно возможным названием - п р и г л а ш е н и е к ж и з н и» [9, 10]. Оптимистический настрой, с которым Поля вступает в новую, взрослую, жизнь, разделяет и автор, специально зрительно акцентируя путём графической разрядки словесное выражение душевного состояния героини.
Боевые события значительно меняют облик города. Теперь уже его украшают «центральные площади, раскрашенные в тусклые цвета камуфляжа, наиболее знаменитые здания с витринами, заложенными доверху мешками песка, рядом с театральными афишами /.../ призывы к донорам, добровольцам ополчения» [9,102]. Описание на-
чальных военных месяцев дано почти в черно-белом изображении. Москва посерела под пеплом войны. Два цвета - серый и красный (огня ) характеризуют город, l ie стало слышно детских голосов: малышей эвакуировали. Ведущие звуки военного времени - гул самолётов и сигналы воздушной тревоги. Но но мере того, как стли-ца все более входила в военный режим, и он становился нормой для жителей, краски, «речь и зрение» постепенно начинали возвращаться в мир героев и повествование.
Город продолжает жить обычной жизнью, ни на минуту не прекращая «разгружать тёплый хлеб, подметать улицы» [9, 129]. В институтах читаются лекции, даже театры строго следуют предложенному репертуару. Одно страшно для Поли: не стало слышно детских голосов. Эта деталь - каждодневные звуки детской песенки «Каравай» - служила воплощением мирной жизни Москвы, «самым вдохновенным симфоническим творением жизни» [9, 191]. придавала жителям города «праздничное ощущение бодрости и уверенности, множественности чего-то и достатка» [9, 190].
Москва нерушимо стоит и выступает надёжным оплотом сохранения нации и страны: «Кремлёвские часы по-прежнему вели хронометраж истории, Пушкин обдумывал стихи о героизме потомков, бронзовые кони на театре рвались куда-то...» [9, 200]. В этих строчках образно воплощены главные приоритеты российской государственности: история, памятники прошлого, культура, литература.
Традиционный, но ставший в 1941 году особым, Октябрьский парад на Красной площади стал примером национального единения русского народа перед лицом врага, когда «зарождалось начальное тепло великого единства, /.../ * сознание национального бессмертия» [9, 429]. Примечательно, что герои осознают себя участниками определённого, важного этапа в развитии страны и мира: «Девушке предстояло запечатлеть в себе страничку мировой истории, по значению для страны равную выигрышу крупного сражения /.../. И, сознавая, что именно про это станут её расспрашивать до конца дней, Поля распихивала по уголкам памяти впечатления и обрывки подслушанных разговоров, окрашенных гражданской тревогой и гордостью за свой вечный город, за этот разумный строй жизни, за молодость свою...» [9, 427].
Подобным образом воспринимает Москву и Иван Вихров. В его устах естественно звучат патриотические слова о Москве и её судьбе в годину лихолетий: «Если тебя участь Москвы тревожит, - с искренней прямотой обращается
он к Грацианскому, - то не бойся: её не сдадут. Существуют такие святыни, которые и в мыслях нельзя отдавать на подержанье в нечистые руки...» (9, 51 I |. Уверенность в победе сквозит в каждом слове и профессиональном поступке лого человека, в отличие от Грацианского, которого не тронули и всенародные бедствия. Леонов не даст описание восприятия военной Москвы Грацианским (хотя, кстати, в предреволюционные годы культурный и политический быт северной столицы писатель давал именно в соотнесении с судьбой Грацианского). Герой оказался недостойным этой ситуации: «кто полностью не разделил с народом его горя, непременно будет чувствовать себя отверженным и па празднике его радости» [9, 104].
Время и место итогового романа Л. М. Леонова «Пирамида» - предвоенная осень 1940 года, окраина Москвы Старо-Федосеево. Вновь, как и при создании «Русского леса», писатель обращается к одному из сложных периодов отечественной истории, а местом исключительных событий вселенского масштаба избирает Москву. Лишь отдельные немногочисленные упоминания предвещают начало грандиозных событий («хмурое небо конца тридцатых годов со зловещими тучками ещё худших потрясений на горизонте» [12, 10], «две бледные звезды зловеще сияли прямо над головой в ожидании, к маю, третьей, красной, что знаменовало крушение цезаря и великой державы в конце предстоящей войны, о чём пока никто в мире не подозревал» [12, 12]). Внимание Л. М. Леонова и в конце творческого пути вновь обращено к тем событиям, что позволяют определить значительность национальной самостоятельности и стойкости, проверить прочность ценностей, которые по-прежнему формируются в Москве - «колыбели всемирных и братских идей».
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИМ СПИСОК
1. Леонов, Л. М. Послесловие Зарядью И Л. М. Леонов // Собр. соч. : В 10 I. 'Г. К). - М, 1984.
2. Леонов, Л. М. Факел гения //Л. М. Леонов Собр. соч.: В Ют. - Т. 10. М., 1984.
3. Кайгородова, В. Е. Леоповское пространство России: Москва и провинция / В. Е. Кайгородова // Духовное завещание Леонида Леонова. Роман «Пирамида» с разных точек зрения. -Ульяновск, 2005.
4. Леонов, Л. М. Наша Москва // Л. М. Леонов Собр. соч.: В Ют. Т. 10. -М- 1984.
5. Леонов, Л. М. Взятие Великошумска // Л. М. Леонов Собр. соч.: В 10 т. Т. 8. - М.. 1984.
6. Скатов, Н. Н. Русская литература в первой половине XIX века / И. И. Скатов//Литература в школе. - 2004. - № ].
7. Леонов, Л. М. Твой брат Владимир Курилен ко // Л. М. Леонов Собр. соч.: В 10 т. Т. 10. -М, 1984.
8. Лермонтов, М. Ю. Собр. соч.: В 4 т. Т. 1. -М., 1964.
9. Леонов Л.М. Русский лес // Л. М. Леонов. Собр. соч.: В 10 т. Т. 9.-М., 1984.
10. Леонов, Л. М. Барсуки // Л. М. Леонов. Собр. соч.: В Ют. Т. 2. - М., 1982.
11. Леонов, Л. М. Соть // Л. М. Леонов. Собр. соч.: В 10 т. Т. 4.-М., 1982.
12.Леонов, Л. М. Пирамида / Л. М. Леонов // М. : Наш современник. - 1994. - Вып.1.
ооооо©ооооооо©о©оооо
Сорокина Наталья Владимировна, доктор филологических наук, доцент кафедры истории русской литературы Тамбовского государственного университета им. Г. Р. Державина.
