CC BY
450
Бизнес в законе
3’2014
1.5. КОЛЛИЗИОННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ОБЕСПЕЧИТЕЛЬНЫХ ВЕЩНЫХ ПРАВ
Мартынец Павел Владимирович, аспирант кафедры международного частного права
Место учебы: Московский государственный юридический Университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
martynetspavel@yandex.ru
Аннотация: В статье анализируются вопросы коллизионного регулирования обеспечительных вещных прав, в отношении движимого имущества, проблемы действия иностранных ограниченных вещных прав на территории России.
Цель статьи: осветить проблемы функционирования механизма адаптации иностранного обеспечительного вещного права для применения на территории России в соответствии с российским правом.
Источники: при проведении исследования автор опирался на разработки российских и иностранных ученых в области ограниченных вещных прав, коллизионного права, сравнительного правоведения. Исследован зарубежный опыт регулирования адаптации вещных прав (в частности, опыт Германии, США, Канады), а также материалы ЮНСИТРАЛ в области обеспечительных сделок.
Результаты: На основании исследования, результаты которого отражены в статье, показана необходимость регулирования проблемы признания и определения содержания иностранного обеспечительного права в движимом имуществе при перемещении имущества на территорию Российской Федерации..
Заключения: Результаты проделанного исследования и оригинального осмысления проблемы позволяют установить следующее:
Применение коллизионной привязки lex rei sitae в контексте создания и осуществления обеспечения обязательств сопряжено с определенными затруднениями, в случае перемещения обремененного движимого имущества за границу.
Указанные затруднения в первую очередь связаны с необходимостью признания действия обеспечения за границей. В результате вероятны ситуации, когда «импортированное» обеспечительное право не будет признаваться в новом месте нахождения вещи.
Следующий ряд проблем связан с определением правовой природы обеспечительного права, определением его содержания и его осуществлением.
В случае признания обеспечительного права за границей, возникает необходимость его адаптации к новой правовой системе. Сделан вывод о необходимости сравнительноправового анализа «импортированного» права с целью отыскания наиболее близкого по природе, форме, экономической цели эквивалента, из представленных в принимающей правовой системе
Ключевые слова: обеспечение исполнения обязательства, ограниченное вещное право, коллизионное регулирование, залог, движимое имущество, lex rei sitae, адаптация
CONFLICT REGULATION OF THE SECURITY REAL RIGHTS
Martynets Pavel Vladimirovich, post-graduate
Study place: Moscow State University of Law by the name of
O. E. Kutafin (MSLA)
martynetspavel@yandex.ru
Summary: In this article are analyzed questions of conflict regulation of the security real rights in the relation of a personal estate, a problem of the foreign limited real rights action for Russia territories.
The purpose is to cover problems of functioning of the adaptation mechanism of the foreign security real right for application in the Russia territory in accordance to Russian law.
The sources of research were the publications of Russian and foreign scientists in limited real rights, a law of conflict, comparative jurisprudence. There is investigated foreign experience of regulation of the real rights adaptation (in particular, experience of Germany, the USA, Canada) and also UNCITRAL materials. Results: It is proved the solving a problem by regulation of recognition and definition of the content of the foreign security right for movable property when moving property on the Russian Federation territory.
Conclusions: The research results and original problem judgment are allowed to establish the following:
Application of a conflict binding of lex rei sitae in a context of creation and implementation of providing obligations is connected to certain difficulties in case of movement of the burdened personal estate abroad.
The specified difficulties first of all are connected with need of recognition of providing abroad action. Situations when the "imported" security right won't admit the new location of a thing are as a result probable.
The another problems are connected with definition of the legal nature of the security right, definition of its contents and its implementation.
There is a need of its adaptation to new legal system in case of recognition of the security right abroad. There is made the conclusion about the need of the comparative and legal analysis of the "imported" right. The key purpose of this search is finding of the closest equivalent by the nature, form and economic target in accepting actual legal system.
Keywords: ensuring execution of the obligation, limited real right, conflict regulation, pledge, personal estate, lex rei sitae, adaptation
Заключение обеспечительных сделок в отношении объектов, сопоставимых по своей стоимости и значимости для общественных отношений с недвижимостью, но в силу своей природы постоянно меняющих свое местонахождение сопряжено со значительными рисками. Как показало дело Blue Sky, «догматическое следование коллизионному принципу lex rei sitae, несмотря на его признание в международном обороте как исходного коллизионного начала для разрешения вопросов права собственности» [Лунц, с.419], не допустимо в случае с высокомобильным оборудованием.
Как отмечает большинство исследователей, материально-правовое регулирование вещных отношений предполагает определенное вмешательство с целью организации определенных правил отчуждения собственником своего имущества. Современное материально правовое регулирование отношений собственности представляет собой систему преимущественно императивных норм, в то время как договорноправовым отношениям свойственны нормы в основном диспозитивного характера. Аналогичным образом и коллизионно-правовое регулирование не допускает определение права, применимого к вещным отношениям, на основе изменчивых и субъективных критериев (таких как выбор соответствующего права сторонами), что предполагает применение императивных коллизионных норм. В данном случае, наиболее оптимальным критерием для выбора применимого права к вещным отношениям видится местонахождения вещи,
24
Мартынец П. В.
КОЛЛИЗИОННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ОБЕСПЕЧИТЕЛЬНЫХ ВЕЩНЫХ ПРАВ
поскольку его достаточно просто установить, а коллизионная привязка lex situs является не только наиболее очевидной, но еще и наиболее удобной для применения, а также наилучшим образом позволяет защитить интересы собственника вещи и третьих лиц. [North and Fawcett, p. 471; Rabel, p.30; Лунц, с. 420] Однако, ситуация значительно усложняется когда обремененный объект перемещается из одной страны в другую, приобретая, таким образом новый situs. К сожалению, участники международного оборота зачастую игнорируют тот факт, что не всегда применяется выбранное сторонами право.
Как уже отмечалось, регулирование вещных отношений предполагает определенного регулирования со стороны государства, которое проявляется в форме установления императивных предписаний, направленных на защиту внутригосударственного оборота, в частности, государство определяет виды и содержание допустимых вещных прав. По замечанию А. Майер, «внутригосударственный гражданский оборот должен считаться только с такими обеспечительными правами, которые известны внутри страны, т.е. которые предусмотрены национальными законами. Эта воля, выражается в принципе правопорядка о замкнутом круге вещных прав (numerus dausus)».[Майер, с. 73]
По наблюдению А.Е. Суханова принцип numerus clausus действует и в российском праве: «X и в действующем законодательстве перечень ограниченных вещных прав в целом все равно остается прямо предусмотренным только федеральными законами (хотя и не единственной нормой какого-либо одного из них), причем эти последние нигде не предусматривают возможности создания новых вещных прав или изменения содержания имеющихся вещных прав по воле (соглашению) участников гражданских правоотношений. Поэтому принцип numerus clausus вещных прав следует признать действующим и в отечественном гражданском праве.» [13]
Как следствие, такой принцип находит свое отражение в коллизионном праве, в результате подчинения вещного статута месту нахождения имущества, за некоторыми изъятиями (к примеру, коллизионная привязка lex registri). Lex fori может предоставлять сторонам возможность выбора применимого права к возникновению и прекращению вещных прав, не имеющего последствий для третьих лиц, действующего только между сторонами договора (такая возможность, например, предоставляется п.3 ст.1206 ГК РФ). Немецкое право, напротив, отрицает такую возможность, так п.1 ст.43 Вводного закона ГГУ предписывает определять вещные права на имущество исключительно основываясь на критерии lex situs.
При определении вещного статута при помощи привязки lex rei sitae, в случае перемещения вещи, происходит изменение применяемого правопорядка. Такая ситуация, затрагивающая изменение фактов коллизионной привязки в доктрине известна как мобильный конфликт. [Derrupe, p.70] Как отмечает А.В. Асосков, в доктрине международного частного права до настоящего времени не сформулированы универсальные подходы к этой проблеме, которые получили бы широкое распространение. Тем не менее, общая идея заключается в том, что применение нового права не должно необоснованным образом нарушать разумные ожидания сторон. Эта идея нашла отражение, в частности, в п. 6 раздела I Резолюции Института междуна-
родного права 1981 г. «Проблема определения момента времени в международном частном праве»: «В особенности для длящихся правоотношений, относящихся к личному статусу, вещным правам или обязательствам, личный статус или права, которые были приобретены до изменения применимого права, следует защищать настолько, насколько это возможно». [2]
Как известно, многие правовые системы по-разному регулируют не только основополагающие принципы вещных прав, но и по-разному воплощают их в жизнь. Соответственно при перемещении обремененной вещи через границу закономерно возникает несколько вопросов. Так, в первую очередь необходимо определить, может ли быть признано «импортированное» обеспечительное право (обеспечительный интерес) в принципе, даже если оно не могло возникнуть по закону нового lex situs. Относительно терминологии отметим, что в рамках данной работы под обеспечительным интересом понимается обеспечение, устанавливаемое относительно движимой вещи (в том числе и в отношении воздушного судна, поскольку их отнесение к недвижимым вещам - особенность российского права, в то время как в большинстве зарубежных стран воздушные суда являются движимым имуществом, в отношении которого действует особый режим регулирования, отражающийся, также, на коллизионном регулировании), в силу которого кредитор получает право на эту вещь. Таким правом может являться право залога, оговорка о резервировании права собственности (как это предусмотрено, в частности, Кейптаунской конвенцией о международных гарантиях в отношении подвижного оборудования), обеспечительная передача права собственности (аналогично конструкциям ипотеки - mortgage).
Далее возникает вопрос, необходимо ли трансформировать иностранное обеспечительное право в один из национальных обеспечительных интересов и каким образом. Данная ситуация возникает поскольку при изменении территории содержание, порядок осуществления и защиты иностранного вещного права попадает под действие нового правопорядка.
Статья 43 Вводного закона ГГУ [5, с.715] в качестве общего критерия для определения вещных прав выбирает место нахождения вещи. Исключение из данной привязки сделано в статье 45 Вводного закона ГГУ, для регулирования вещного статута транспортных средств (воздушные суда, средства водного транспорт, железнодорожный подвижной состав). Отметим, что с точки зрения немецкого права, данные виды транспортных средств относятся к движимому имуществу. В их отношении действует жесткая привязка к праву места их происхождения. Таким образом, изменение места нахождения транспортного средства не сказывается на изменении статута. Тем не менее, иначе решен вопрос о регулировании очередности обеспечительных прав на такие транспортные средства, возникающие в силу закона. Не смотря на то, что возникновение таких прав определяется в соответствии с lex causae обеспечиваемого отношения, что, на первый взгляд, снимает вопрос об адаптации и трансформации таких обеспечительных прав, их очередность определяется в соответствии с местом нахождения транспортного средства. Таким образом, вопрос трансформации обеспечительного права остается актуальным и в отношении высокомобильного оборудования.
25
Бизнес в законе
3’2014
В отличие от российского законодательства, ГГУ не очерчивает границы вещного статута, оставляя этот вопрос на попечении судебной практики и доктрины. Так, к вопросам вещного статута по немецкому праву, в частности, относятся:
- вопросы квалификации вещи, вопросы возникновения, изменения, перехода вещных прав;
- содержания, осуществления и защиты вещных прав; вопросы владения;
- соотношения обязательственного и вещного статутов; а так же вопрос формы вещной сделки.
Поскольку вещно-правовые последствия определяются исключительно вещным статутом, именно вещный статут отвечает на вопрос, обладает ли основная обязательственная сделка вещным действием или для возникновения правового последствия необходимы особые акты. Помимо этого, для основной и распорядительной сделки применимое право определяются раздельно. Также применимое право регулирует границы действия принципа абстрактности применительно к вещной и основной обязательственной сделке.
В силу жесткой привязки lex rei sitae при изменении места нахождения вещи возникают проблемы, связанные с применением одновременно двух статутов: приобретение вещных прав за границей регулируется иностранным правом, в то время как природа, содержание и способы защиты попадают под действие нового правопорядка. Данная ситуация характерна для т.н. «простого изменения статута», возникших по праву страны их происхождения. Таким образом, при перемещении вещи на территорию Германии, уже возникшие обеспечительные права не могут не признаваться, поскольку отказ в признании права собственности и других вещных прав, возникших по законам одного государства, и возможность их пересмотра по законам нового государства, где вещь оказалась, могли бы подорвать международный торговый оборот. [7] Несколько иная ситуация складывается при «незавершенном фактическом составе» (т.е. при отсутствии всех необходимых предпосылок для приобретения права с точки зрения иностранного правопорядка). [Майер, 78] Если с точки зрения предыдущего правопорядка обеспечительное право не успело возникнуть, то правовая оценка фактического состава целиком подчиняется праву нового места нахождения вещи. Во всех остальных случаях, действует ч.2 ст. 43 Вводного закона ГГУ, в соответствии с которой, осуществление прав на вещь, перемещенную из другого государства, не могут осуществляться вопреки правопорядку этого государства. Таким образом, немецкое право в целом признает иностранные обеспечительные права. Однако стоит принять во внимание, что естественным пределом такого признания выступает оговорка о публичном порядке.
Поскольку «импортированное» обеспечительное право функционирует лишь при непротиворечии компетентному правопорядку, возникает необходимость его преобразования в соответствующий правовой институт. Наибольший интерес представляет теория трансформации, в соответствии с которой, иностранные обеспечительные права переводятся в эквивалентные по своей функции национальные права. В целом, процедура трансформации носит скорее не коллизионный вопрос, но вопрос сравнительного правоведения. [Lewald, p. 130] Если в немецком праве не удается найти правовой институт, сходный с «импортированным» обеспечительным правом, то после из-
менения своего статута, такое право не будет действовать на территории Германии.
Традиционно считается, что в странах общего и гражданского права восприняты фундаментально разные подходы к признанию иностранных обеспечительных интересов (вещных прав). [Shilling, p. 87] Так, в странах англо-саксонского права, иностранный обеспечительный интерес сохраняет свое действие, при смене обремененным объектом своего местонахождения, до тех пор, пока его не заменит обеспечительный интерес, созданный в соответствии с законом его нового местонахождения. Государства романо-германского права, наоборот, ставят существование иностранного обеспечительного права в зависимость от возможности его «адаптации» [Магнус, Кох, Винклер фон Мо-ренфельс, с. 194, 199] к правовым реалиям государства, на территорию которого был перемещен предмет обеспечения обязательства. Таким образом, государства общего права признают любые иностранные обеспечительные интересы, даже не вписывающиеся в традиционные категории общего права, в то время как страны гражданского права вынуждены придерживаться закрытого перечня вещных прав, в результате чего признание невладельческих залогов в отношении движимого имущества в ряде стран континентального права (в том числе Бельгия [Mauri, Van Itterbeek, p. 547-556], Германия), вызывает значительные затруднения. При рассмотрении вопроса о признании иностранного обеспечения, суды стран общего права гораздо чаще обращаются к праву первоначального местонахождения имущества, служащего обеспечением.
В результате применения менее гибких норм континентального права, гораздо чаще возникают ситуации, когда новое право местонахождения вещи не признает иностранное обеспечение лишь в силу того, что данной правовой системе подобный институт неизвестен. Так, к примеру, суды Австрии и Швейцарии отказались признавать действительность обеспечительной передачи собственности, совершенной по германскому праву (Si-cherungseigentum), сославшись на то, что lex fori не предусматривает передачу предмета залога по ипотеке движимости (chattel mortgage). [Shilling, p. 97-98]
В своем исследовании профессор У. Дробниг делает ряд выводов, относительно проблемы «подстановки» и адаптации иностранного обеспечительного интереса к требованиям нового lex rei sitae. Во-первых, возможность признания и придания соответствующего статуса иностранному обеспечительному интересу во многом зависит от общих принципов и структуры материальных норм нового компетентного правопорядка, под действие которого подпадает обремененное имущество. Так, в зависимости от того, насколько правовое регулирование либерально относится к средствам обеспечения обязательств, чем оно более развито, тем более вероятно признание иностранного обеспечения. К примеру, правовое регулирования обеспечений, в Единообразном торговом кодексе позволяет признать совершенно любой обеспечительный интерес. Напротив же, французское право, придерживающееся закрытого перечня поименованных средств обеспечения обязательств, значительно затрудняет подобное признание.
Во-вторых, сложность проведения процедуры «подстановки» напрямую зависит от степени различия между иностранным обеспечением и его ближайшим аналогом, предусмотренным применимым национальным правом. В случае практической идентичности
26
Мартынец П. В.
КОЛЛИЗИОННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ОБЕСПЕЧИТЕЛЬНЫХ ВЕЩНЫХ ПРАВ
сравниваемых институтов (как, например, в случае резервирования права собственности в праве Австрии и ФРГ), обеспеченному кредитору не придется нести никаких дополнительных затрат в связи с «легализацией» своего обеспечительного интереса. В остальных ситуациях, кредитору придется предпринять значительные усилия, чтобы добиться признания его обеспечительного интереса, установив в применимом праве наиболее близкий аналог иностранному обеспечительному интересу. В противном случае, суд страны, где находится обремененное имущество, может отказать кредитору в защите его обеспечительного права, либо же такое обеспечение будет пользоваться лишь ограниченной защитой.
В-третьих, с формальной точки зрения, целью приема «подстановки» выступает сохранение преемственности между иностранным и национальным обеспечением обязательства. То есть, в результате подстановки происходит лишь трансформация ранее существующего обеспечительного интереса, с сохранением его сущностных характеристик, затрагивающая при этом вопросы формы или содержания.
Даже если право нового местонахождения имущества признает иностранное обеспечение на своей территории, сохраняется вопрос о содержании и силе данного права. Доктрине предлагает два варианта разрешения данной проблемы. Первый вариант предполагает «принятие» обеспечительного интереса новым lex rei sitae в том виде и с наступлением тех же последствий inter partes, каковые предоставлялись им предыдущим lex situs в момент создания этого интереса. Второй вариант заключается в придании обеспечительному интересу статуса, аналогичного известным новому компетентному правопорядку обеспечительным интересам.
Применение первого варианта видится не совсем оправданным, поскольку признание иностранного обеспечительного интереса, неизвестного «принимающему» правопорядку, «как есть», означало бы полную утрату контроля применимого права над национальными коллизионными нормами, что в свою очередь, привело бы к известным проблемам с определением содержания и старшинства иностранных обеспечительных интересов и сделало бы невозможным их адаптацию по отношению к применимому праву, дестабилизировав международный оборот. Очевидно, в силу этих соображений, наибольшей популярностью обладает второй подход.
Второй подход, по крайней мере, применительно к определению старшинства обеспечительного интереса, видится наиболее естественным и отвечающим требованиям публичного порядка. Как правило, при необходимости «адаптации» иностранного обеспечительного интереса суды будут основывать свой выбор, опираясь на виды обеспечения, известные lex fori, а решения, связанные с определением старшинства обеспечительных интересов будут сводиться к конкуренции обладателя иностранного обеспечительного права и обладателем аналогичного права, созданному в соответствии с lex fori. Следовательно, при определении старшинства обеспечительного интереса, необходимо обращаться к уже существующей иерархии обеспечительных прав, для чего необходимо, так или иначе, «адаптировать» иностранную конструкцию для применения в рамках национального права, отыскав наиболее близкий ей эквивалент.
Однако стоит отметить, что в случаях, когда суду удается установить лишь приблизительную аналогию, «адаптация» привносит элемент неопределенности в позицию держателя иностранного обеспечительного интереса. И хотя, в некоторых случаях обладатель иностранного обеспечительного интереса может оказаться в ситуации, когда новый lex situs предоставляет более широкие права по сравнению с прежним, тем не менее, ситуации, когда кредитор оказывался в менее выгодном положении при перемещении имущества, возникают значительно чаще. При этом, многое зависит от признания правовыми системами невладельческих видов обеспечения исполнения обязательств. [UNCITRAL Yearbook, p. 213-216]
В случае успешного установления аналогичного обеспечительного интереса в применимом праве, сохраняется необходимость должной «адаптации» обеспечения к требованиям применимого права, независимо от того, насколько согласованы рассматриваемые обеспечительные интересы. Последствия создания обеспечительного интереса во многом зависят от соблюдения определенных формальных требования (т.н. «формализации» обеспечительного интереса). Например, несмотря на общее сходство между резервированием права собственности по праву Германии и Швейцарии, многие соглашения, заключенные в соответствии с германским правом, не получили должного признания в Швейцарии при перемещении обремененного имущества на ее территории, поскольку швейцарское право предусматривает обязательную регистрацию такого рода соглашений.
Если новый lex rei sitae предусматривает какие либо требования к обеспечениям (например, периодически продлевать действие обеспечительного интереса путем его регистрации), такие требования должны распространяться и на обеспечительные права, созданные, в том числе, и за рубежом. С другой стороны, применимое право может устанавливать особые требования к сделке, на основе которой создается соответствующее право (например, совершение сделки в присутствии двух свидетелей или ее регистрация нотариусом), к такого рода формальностям, как входящим в сферу статута формы сделки, будет применен принцип locus regit actum, то есть их соблюдение не обязательно для иностранного обеспечения.
Как показывает практика, наибольшее число затруднений при адаптации иностранного обеспечительного интереса возникает по поводу формальных требований нового lex situs, с соблюдением которых увязывается существование обеспечения (таких как требование о публичном уведомлении о существовании обременения имущества, в частности, публичной регистрации такого обременения).
Немногие правопорядки законодательно регулируют признание иностранных обеспечительных прав. Более того, многие правовые системы создают различные материально-правовые ограничения для обеспечительных прав, касающиеся сторон обеспечительной сделки, возможных к обеспечению требований либо объектов обеспечения. По замечанию А. Майер, даже если немецкое обеспечительное право, будучи «импортированным», соответствует иностранным требованиям numerus clausus или иным материальноправовым предписаниям, все равно остается опасность их непризнания в силу отсутствия акта публичности. Данная ситуация характерна прежде всего в
27
Бизнес в законе
3’2014
отношении обеспечительной передачи права собственности, а также для договоров купли-продажи с условие о сохранении права собственности (аналогичная оговорка допускается и российским правом. См. ГК РФ. Ст.491).
Любопытное решение найдено в законодательствах США и Канады. Так, Единообразный торговый кодекс использует различные коллизионные привязки для обеспечительных интересов в зависимости от передачи обремененного имущества кредитору. По общему правилу, к формализации обеспечительного интереса (т.е. совершению «акта публичности», вводящим обеспечительный интерес в силу против третьих лиц), последствиям формализации и старшинству обеспечительного интереса применяется право местонахождения должника. Однако привязка lex rei sitae применяется по отношению к владельческим обеспечительным интересам. Специальные нормы предусмотрены и в случае изменения соответствующего факта коллизионной привязки. В частности, обеспечительный интерес сохраняет свою силу на протяжении четырех месяцев с того момента, как должник изменяет свое место нахождения, по истечении которых, формализация обеспечительного интереса утрачивает свою силу. Обеспечительные интересы, предполагающие передачу имущества во владение кредитора подлежат формализации непосредственно после перемещения обремененной вещи на территорию другого штата. Аналогичные положения предусмотрены и законами Канады.
К сожалению, в российской доктрине проблема адаптации иностранных обеспечительных прав практически не исследована. Так, остается неясной судьба иностранных обеспечительных прав «импортированных» на территорию России. Несомненно, в случае «заверешнного» фактического состава, возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав будет определяться по праву страны, где находилось имущество, на момент, когда имел место соответствующий юридический факт, в силу п.1 ст. 1206 ГКРФ. И если признание права собственности, возникшего за рубежом, является своего рода международным обычаем, признание какого либо иного вещного права остается вопросом, требующим отдельного рассмотрения.
Следовательно, закон исходит из того, что возникшее вещное право не прекращается в результате перемещения вещи в другую страну. Важно подчеркнуть, что часто законы разных государств предусматривают наличие нескольких оснований для возникновения вещного права (например, заключение договора, передача вещи, регистрация в государственном органе), поэтому в качестве точки отсчета имеется в виду тот момент, когда состоялось последнее предусмотренное законом по месту нахождения вещи действие или иное обстоятельство, завершающее процесс возникновения или прекращения вещного права. [7]
Lex rei sitae, определяющий вещный статут, имеет широкую сферу применения. Практически по этому закону регулируются почти все вопросы вещного права. Во всех рассмотренных случаях ГК исходит из реального, физического места нахождения вещи: либо это место нахождения вещи в момент юридической квалификации вещи; либо это место нахождения вещи в момент определения содержания вещных прав, порядка и пределов их осуществления, а также средств их защиты; либо это место нахождения вещи в момент
возникновения или прекращения вещного права; либо это место нахождения вещи в момент окончания срока приобретательской давности. Известна страна, на территории которой находится вещь, и все перечисленные вопросы должны решаться по праву этой страны. Поэтому с изменением места нахождения вещи меняется ее правовой статус. Однако такая перемена не влияет на возникшее или прекратившееся вещное право. [7]
При перемещении вещи на территорию России, вещный статут будет определяться в соответствии с правом места нахождения вещи, т.е российским правом. В сферу действия вещного статута, среди прочего, входит определение видов и содержания вещных прав, осуществление и защита вещных прав (ст. 1205.01 ГК РФ). Таким образом, при перемещении вещи, в отношении которой создано обеспечительное право, на территорию России, его существование может быть признано российским судом, в силу действия п.1 ст. 1206 ГК РФ. Однако, неясно, каким образом будет трансформировано это иностранное обеспечение. Принимая в качестве исходного положения, тот факт, что большинство иностранных государств, придает всевозможным обеспечительным правам вещный характер, их применение в России tel quel, остается под сомнением. Поскольку, как отмечает Е.А. Суханов, из абсолютного характера вещных прав, проявляющегося в отношении всех третьих лиц, которые должны быть поэтому четко осведомлены о содержании и видах таких вещных прав, вытекает необходимость исчерпывающего определения в законе как видов (перечня) вещных прав, так и их содержания. В связи с этим, перечень и содержание вещных прав императивно, исчерпывающим образом определяется законом, исключающим какие-либо возможности появления новых, - неизвестных ему видов вещных прав либо какого бы то ни было изменения их содержания. [16, с. 496] Такое утверждение можно перенести и на реальные обеспечительные конструкции, поскольку самой целью установления такого обеспечения является возможность удовлетворения своего права требования непосредственно за счет обремененной вещи, не требуя совершения действий должника. При этом, невозможность удовлетворения требования посредством обращения взыскания на вещь (например, в случае ее отчуждения собственником), лишило бы подобную конструкцию смысла.
Недопустимость свободного создания новых ограниченных вещных прав ( в том числе и с целью обеспечения обязательства) объяснял И.А. Покровский: «Истинной ценой, которою покупается каждое подобное ограниченное право на чужую вещь, является урезанное, морально и экономически подорванное право собственности». Поэтому такие права допускаются законом лишь при наличии особых оснований, причем он сам, непосредственно определяет и их виды, и их конкретное содержание, тогда как «частная автономия может проявлять себя только в выборе их».
Таким образом, признание на территории России иностранного обеспечительного вещного права на наш взгляд должно осуществляться через призму адаптации такого права к реалиям российской правовой системы. Например, А. Майер выказывала озабоченность по поводу адаптации немецкого обеспечительного права в России (а именно - обеспечительной передачи права собственности). Так, по ее мнению, возможно три варианта адаптации обеспечительной передачи
28
Мартынец П. В.
КОЛЛИЗИОННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ОБЕСПЕЧИТЕЛЬНЫХ ВЕЩНЫХ ПРАВ
права собственности. Первый вариант - обеспечительная передача права собственности принципиально не будет признана. В случае заключения такого соглашения и создания обеспечительного права в момент нахождения вещи в Германии, становится очевидно, что такой вариант не соответствует российскому законодательству, поскольку не учитывает действие нормы статьи 1206 ГК РФ.
Второй вариант предполагает признание обеспечительной передачи права собственности, а кредитор, получивший обеспечение, будет рассматриваться как полный собственник. Однако очевидные нарушения баланса интересов кредитора и должника по такой обеспечительной сделке [15], неоднозначная судебная практика, многочисленные споры в доктрине [3] [4, с.50] [15] [8], а также осложнение такой сделки иностранным элементом привносит дополнительные риски и уменьшает шансы на применение такого обеспечения tel quel. .
На наш взгляд, наиболее оправданным видится вариант адаптации обеспечительной передачи права собственности и его конвертация в право залога. По замечанию С.В. Сарбаша, в немецком праве обеспечительная передача права собственности постоянно обнаруживает генетическое родство с залогом.
Результаты правового анализа, проведенного рабочей группой при Комиссии ООН по праву международной торговли в рамках работы над Руководством ЮНСИТРАЛ для законодательных органов по обеспечительным сделкам, позволяют сделать вывод о том, что сделки, связанные с переходом правового титула от заемщика к кредитору, традиционно использовались для обеспечения исполнения заемщиком его обязательств по погашению кредита. Однако по мере формирования в государствах концепции обеспечительных прав (особенно в отношении земли) использование правового титула в качестве обеспечения постепенно стало сходить на нет. Иначе обстояло дело с движимыми активами. Поскольку во многих правовых системах непосессорные обеспечительные права в таких активах не признавались, заемщики и кредиторы вынуждены были искать в законодательстве другие методы, позволяющие преодолеть отсутствие такого признания. И передача обеспеченному кредитору правового титула на активы (условно до погашения ссуды или с условием обратной передачи заемщику при повторной продаже с удержанием титула кредитором до погашения займа) была наиболее распространенным из этих методов. [14, с. 58]
Таким образом, принимая во внимание функциональную общность этих видов средств обеспечения обязательства, наиболее оправданной видится их адаптация и приведение к залоговому типу с предоставлением кредитору прав залогодержателя как наилучшим образом отвечающие нуждам международного торгового оборота.
Многие ученые отмечают чрезвычайную сложность данного процесса, указывая на неопределенность окончательного результата. Применение механизма адаптации является одним из наиболее сложных упражнений в международном частном праве, требующем отличного знания сравниваемых правовых систем и тех функций, которые выполняют подвергаемые адаптации материально-правовые нормы в обоих правопорядках. Кроме того, данный подход не отвечает интересу в обеспечении предсказуемости и правовой
определенности, поскольку результаты осуществления такой адаптации очень сложно предвидеть, особенно в ситуации, когда до последнего момента не известен суд, который будет рассматривать спор. [2]
Список литературы:
1. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. // Избранные труды по гражданскому праву. В 2 т. Т.1. М., 2002.
2. Асосков А.В. Коллизионное регулирование договорных обязательств // СПС Консультант Плюс.
3. Бирюкова Л.А. Фидуциарная собственность как обеспечения защиты кредитора // Актуальные проблемы гражданского права Под ред. С.С. Алексеева. М., 2000.
4. Гонгало Б.М. Учение об обеспечении обязательств. Вопросы теории и практики. М., 2004.
5. Гражданское уложение Германии, Вводный закон к Гражданскому уложению. 3-е изд. Пер. с нем. М., 2008.
6. Зыкин И.С. К вопросу о соотношении вещного и обязательственного статутов. Гражданское право современной России М., 2008.
7. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный) (Виноградова Р. И., Дмитриева Г. К., Репин В. С.) / под редакцией В. П. Мозолина // СПС Консультант Плюс.
8. Интервью Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ профессора А.А. Иванова журналу «Закон» // Закон. 2006. №12.
9. Лунц Л.А. Курс Международного частного права. Особенная часть. М., 2002.
10. Магнус, Кох, Винклер Фон Моренфельс Международное частное право. Пер. с нем. д-ра юр. наук Ю.М. Юмашева. М., 2003.
11. Майер А. Вещные права в немецком международном частном праве. К вопросу о признании и трансформации по немецкому праву иностранных способов обеспечения исполнения обязательств, относящихся к движимому имуществу. // Государство и право. 2007. №1.
12. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998.
13. Право собственности: актуальные проблемы (отв. ред. В.Н. Литовкин, Е.А. Суханов, В.В. Чубаров)// СПС Консультант Плюс.
14. Руководство ЮНСИТРАЛ для законодательных органов по обеспечительным сделкам. Организация Объединенных Наций, Нью-Йорк 2010.
15. Сарбаш С.В. Обеспечительная передача правового титула. // Вестник гражданского права. 2008. №1.
16. Суханов Е.АРоссийское гражданское право. Учебник в 2 томах. Т.1. М.2011.
17. Blue Sky One Limited & O'rs v. Mahan Air & Ano'r [2010] EWHC 631 (Comm)
18. Derrupe J. Droit international prive. Paris, 1990.
19. Lewald H, Regles generales des conflits de lois - Contribution a la technique du droit international prive. // Recueil des Cours. 1939. Vol. 69, № 3.
20. Mauri G., Van Itterbeek B. The Cape Town Convention on international interests in mobile equipment and its protocol on matters specific to aircraft equipment: a Belgian perspective // Uniform Law Review. 2004. NS 9,
21. North and Fawcett, Cheshire and North's Private International Law. 11th ed. London 1987.
22. Rabel, The Conflict of Laws: A Comparative Study, Chicago 1958.
23. Shilling. Some European Decisions on Non-possessory Security Rights in Private International Law. // International and Comparative Law Quarterly. 1985. Vol. 34.
24. United Nations Commission on International Trade Law Yearbook. 1977. Vol. VIII.
29
Бизнес в законе
3’2014
Reference list:
1. Blue Sky One Limited & O'rs v. Mahan Air & Ano'r [2010] EWHC 631 (Comm)
2. Derrupe J. Droit international prive. Paris, 1990.
3. Lewald H, Regies generales des conflits de lois - Contribution a la technique du droit international prive. // Recueil des Cours. 1939. Vol. 69, № 3.
4. Mauri G., Van Itterbeek B. The Cape Town Convention on international interests in mobile equipment and its protocol on matters specific to aircraft equipment: a Belgian perspective // Uniform Law Review. 2004. NS 9,
5. North and Fawcett, Cheshire and North's Private International Law. 11th ed. London 1987.
6. Rabel, The Conflict of Laws: A Comparative Study, Chicago 1958.
7. Shilling. Some European Decisions on Non-possessory Security Rights in Private International Law. // International and Comparative Law Quarterly. 1985. Vol. 34.
8. United Nations Commission on International Trade Law Yearbook. 1977. Vol. VMI.
РЕЦЕНЗИЯ
на статью Мартынца П.В. Наименование статьи: Коллизионное регулирование обеспечительных вещных прав.
Рецензируемая работа посвящена проблеме коллизионного регулирования обеспечительных вещных прав. Автором анализируются отношения по поводу признания обеспечительных вещных прав в отношении движимого имущества, возникающих за рубежом. Данная проблема видится крайне актуальной, поскольку в настоящее время международный коммерческий оборот осложняется отсутствием унифицированных коллизионных норм, посвященных вещным обеспечительным правам. Вопросы юридической силы обеспечительного права, возникшего в соответствии с иностранным правом, усложняются при перемещении предмета залога через границу. П.В. Мартынец исследует механизмы установления содержания иностранных вещных прав, действующие по праву страны суда. Автор обращается к частному проявлению проблемы т.н. мобильного конфликта, возникающего при изменении элемента коллизионной привязки. Ввиду отсутствия в отечественной литературе подобных исследований, автор обращается к иностранной доктрине, в частности, получившей распространение, особенно в немецком праве, теории адаптации. На основе анализа зарубежного и международного опыта (проанализирован опыт Германии, США, Канады, а также ряд документов Комиссии ООН по Праву Международной торговли) автор предлагает способы адаптации иностранного обеспечительного вещного права для применения на территории России.
В целом, можно отметить, что статья П.В Мартынца выполнена на высоком научном уровне, отвечает требованиям новизны, актуальности и практической применимости.
Рецензент: д.ю.н., профессор,
Канашевский В.А.
30
