CC BY
27Теоретические проблемы лингвистики
УДК: 81'23:39
Голубева О.В.
Когнитивные основы феномена символизации
Военная академия ВПВО ВС РФ, Россия, Смоленск, 2016golubeva@mail.ru
Аннотация. Когнитивный подход к исследованию феномена символизации позволяет установить глубинную основу данного процесса - формирование функциональных когнитивных инвариантов с оценочной доминантой как на уровне речемыслительной деятельности индивида, так и в масштабе подобной активности социума. Когнитивный механизм символизации обеспечивает экономию когнитивных усилий и становится определяющим в процессе создания и идентификации культурных (прецедентных) смыслов.
Ключевые слова: символизация, прецедентность, когнитивный инвариант, эвиденциальное смысловое переживание.
Golubeva O.V.
Cognitive premises of symbolization phenomenon
Military Academy of air defense of the Armed Forces of the Russian Federation, Russia, Smolensk, 2016golubeva@mail.ru
Abstract. Cognitive approach to studying symbolization phenomenon allows to highlight the inner basis of the process - functional cognitive invariant characterized with evaluative features and formed individually in the process of cognition and communication as well as communitywide. Cognitive tools of symbolization provide cost saving effects and are crucial in the process of cultural samples forming and identification.
Keywords: symbolization, precedence, cognitive invariant, individual evidential sense-formation.
В различных областях науки особую актуальность приобретает сейчас изучение моделирование когнитивных механизмов
__KJ KJ ТЛ
осуществления познавательной и коммуникативнои деятельности. В когнитивной психологии (Ф. Джонсон-Лэрд, Д. Каннеман, К. Станович, Р. Зван и др.) и прагматике (Д. Спербер, Д. Уилсон и др.) процесс познания определен как выводной, где инференция - это когнитивная операция, направленная на получение умозаключения осознаваемо / имплицитно и выявляемая при ментальном моделировании. Процесс инференционного понимания требует больших когнитивных усилий,
если протекает осознаваемо. На неосознаваемом уровне (intuitive inference [Mercier, Sperber 2009, с. 160]) когнитивные «издержки» снижаются за счет функциональных когнитивных инвариантов, которые формируются исходя из ранее обретенных знаний о предметном мире и средствах их вербальной / невербальной фиксации. Такие инварианты формируются в процессе естественного семиозиса, являются выводимой когнитивной структурой разной степени устойчивости, выступающей примером осмысления знаний о схожем фрагменте действительности. Устойчивость знания, его разделяемость в социуме ведет к символизации представлений об объекте / событии, вербально передаваемых единицей языка. Этот процесс предполагает, что любой объект, в том числе и вербальный, выступает «условным знаком какого-либо понятия» [Ожегов 1963, с. 707]. С позиций когнитивной лингвистики механизм символизации обеспечивает формирование устойчивых когнитивных структур, аккумулирующих знания об объекте / событии как о «лучшем» примере или репрезентамене социокультурной универсалии.
Цель настоящей статьи - выявить особенности когнитивного механизма символизации и определить процедуру формирования культурных (прецедентных) смыслов. В качестве объекта исследования избирается прецедентный феномен в его конкретном проявлении -прецедентное имя.
Прецеденты носят надличностный характер, рассматриваются как когнитивные инварианты, которые стандартны по содержании и воплощены в различных клише, штампах, именах п. Особую группу образуют прецедентные феномены (имена, тексты, высказывания и т.п.), «указывающее на некоторую эталонную совокупность определенных качеств» [Гудков 2003, с. 108], выработанную в результате оценочной деятельности коллектива. Прецедентный феномен должен обладать рядом качеств: известностью в лингвокультурном сообществе, эмоционально-оценочной
маркированностью, мотивационной спецификой, делающей его востребованным в процессе коммуникации.
Оценочность прецедентных имен опосредована
интерпретационной деятельностью индивида, активно соотносящего приобретенные знания со своей личной и/или коллективной системой ценностных ориентиров. Языковые средства репрезентации оценочных смыслов уникальны для каждого языка, что свидетельствует об антропоцентричности природы оценки. Выделяются конвенциональные единицы и способы оценки, а в ряде случаев говорить о возникновении субъективной личностной оценки, основанной на индивидуальном опыте, человека, который, выделяя существенные признаки фрагмента
окружающего мира, выражает свое отношение к нему. Современные подходы к изучению структуры ментальной репрезентации - концепта -подчеркивают ее интегративный характер: она включает «в качестве семантических компонентов понятие, предметное значение, эмоцию, оценку, экспрессию, ассоциацию, интегрированные словом» [Пищальникова, Сонин 2017, с. 159]. Эта специфика позволяет рассматривать формируемое в динамике концептуальное содержание как «живое знание», являющееся достоянием индивида и предполагающее единство продуктов перцептивной, когнитивной, эмоционально-оценочной специфики переработки информации (см.: [Залевская 2014]).
Имя собственное занимает в системе языка особое положение в силу отсутствия лексического значения и большого объема энциклопедических знаний, составляющих его концептуальное содержание. В ходе изучения этимологии английских имен (анализу подверглась 3681 единица) установлено, что подавляющее большинство (примерно 72%) апеллятивных источников - это либо номинации с оценочной семантикой (Ernest «serious», Ethan «solid, enduring», Blythe «cheerful», Paul «small, humble» и т.д.), содержащие оценочные компоненты пропозиции (Goodwin - «friend of god»; Gabriel - «strong man of God», Alexander «defending men» и т.д.), либо результаты метафорического переноса выделенного качества (Bernard, где bern «bear» и hard «brave, hardy»; Rudolf «fame» и «wolf»; Gordon «great hill», Melva «bad settlement», древнеанглийское Alan «little rock», французское Beaumont «beautiful mountain» и т.д.) [Behind the Name]. Особую группу составляют имена, восходящие к обозначениям чувств индивида, его восприятия цветов и оттенков: Amanda - «lovable, worthy of love»; Amy -«beloved»; Blaine - от гаэльск. «желтый»; Blanche - от французского средневекового прозвища «белобрысый»; Lloyd - от валлийск. «серый»; Flann - от ирланд. «красный, рыжий» и т.д. [Ibid].
Часто оценочный смысл, передаваемый этимологией имени, имплицитен. Например, Jacob («holder of the heel») и его латинизированный вариант James подразумевают оценочный смысл на основе древнееврейского культа первородства; Fitzroy означало «son of the king» и давалось незаконнорожденным детям монархов; Adrian «from Hadria» имплицировало особенности местности, откуда прибыл человек, и также могло трактоваться как оценка в определенном контексте. Следовательно, имя человека уже на стадии создания репрезентирует выделенность эмоционально-оценочных признаков из комплекса знаний о референте, обеспечивая благодаря этой оценочной доминанте исходную функциональную асимметрию концептуальной структуры. Такая специфика этимологии антропонима говорит о том,
что при помощи имени номинатор фокусировал внимание на оценочной составляющей как самой значимой на фоне прочих знаний о человеке. Символизацию посредством оценочной доминанты можно назвать стратегией, которая позволила добиться смысловой компрессии и значительной экономии когнитивных усилий.
Дальнейшие изыскания велись экспериментально для проверки этимологических выводов (участвовало 146 русскоязычных испытуемых, обработана 1081 реакция). Стимулы были специально составлены с учетом эксплицитности признаков одного из компонентов: сферы деятельности (Elizabeth Tomson); гендерной принадлежности (Lynn O'Brian, где имя Lynn подходит для обоих полов); национальности (Sean Mackenzie, O'Brian).
В ходе анализа результатов обнаружено, что реакции с опорой на категориальную отнесенность и гендерную принадлежность малочисленны, а наибольшую выделенность получили признаки «сфера деятельности» и «оценка». Специфика состояла в том, что респонденты практически полностью приписали ряд свойств потенциальному референту, руководствуясь личным «видением» особенностей его деятельности. Если в случае имени Elizabeth выделение признаков из комплекса знаний о референте велось с опорой на прецедентный образец (королева, корона, бальное платье, красавица и т.д.), то реакции писатель, успешный актер, популярная актриса, ковбой, наркодилер; телевидение, show и т.д. на другие имена едва ли являются разделяемым знанием о свойствах объекта.
Отмечены примеры ассоциативных цепочек реакций или описаний (женщина - красивое платье - заколка, курящий мужчина работает за компьютером и т.д.), отражающие опору на приписываемый контекст деятельности референта, доступ к которому возможен через ряд смысловых переходов. Так, реакция ночной Гонконг активирует не только образное видение данного места, но и происходящей там активности референта (Брюса Ли), чье имя стало источником фонетического сходства со стимулом Lynn O'Brian (эта ассоциативная цепочка была восстановлена в ходе интервью с испытуемым после выполнения задания).
Результаты свободного ассоциативного эксперимента показали, что индивид приписывает определенные качества потенциальному референту-носителю имени на основе продуктов своего опыта, выступающих как имплицитные предпосылки процесса понимания концептуального содержания, передаваемого именем (подробнее об эвиденциальных смысловых переживаниях см., например, [Голубева 2017]). Такие когнитивные опоры-репрезентации, сформированные на базе прежнего опыта познания и общения, фиксируются в памяти в
сжатом виде при помощи «следа», в качестве которого выступает слово -ассоциат, отражающее наиболее выделенный, по мнению индивида, признак. Интегративная структура таких когнитивных опор позволяет не только приписать релевантный признак (по итогам эксперимента в основном оценочный), но и вывести прежний контекст выявления этого признака.
Отсюда фокусировка на оценочных релевантных ad hoc признаках приводит уже на уровне индивидуального сознания к формированию когнитивного инварианта осмысления знаний, выделенная часть которых замещает остальной объем и задает иной угол зрения на свойства объекта. Такая тенденция оказывается достаточно устойчивой и разделяемой, что позволяет говорить о символизации знаний в широком понимании. Так, при проведении лонгитюдного свободного ассоциативного эксперимента (участвовал 51 респондент) с экономической терминологией (кризис, кредит, пай, инвестиция, прибыль, взаимный фонд) примерно в 63% ответов испытуемые демонстрировали оценочное смысловое «видение» значения (реакции трех Ии. представлены в порядке расположения указанных стимулов): все плохо / беднота / голодные; безденежье / плохо / обман; бесплатно, временный / добрый, милый; убыль / бедным / новшество; радость / победа / доход; доверие / поддержка. В остальных случаях наблюдались комбинации реакций, вербализуемых словами конкретной / абстрактной семантики и имеющими эмоционально-оценочные коннотации.
Отрицательная оценочная доминанта в концептуальном содержании, передаваемом стимулом кредит, подтверждена реакциями при определении значения слова (финансовые проблемы, рабство, кабала, долговая яма, обман, долги, депрессия, безденежье, плохо / все плохо, нищета и т.д.). В словаре же кредит определяется иначе, как «ссуда, предоставление ценностей в долг, коммерческое доверие; доверие, авторитет; отпускаемая денежная сумма» [Ожегов 1963, с. 296]. С позиции испытуемых слова кризис, кредит превратились в символы несчастья, тогда как взаимный фонд, инвестиция - в репрезентамен «светлого» настоящего и будущего.
Объяснением символизации посредством оценочных смыслов выступает, с нашей точки зрения, социальная значимость экономической тематики, что подразумевает большое число релевантных контекстов, с которыми сталкивается испытуемый непосредственно или заочно. Определив для себя приоритетные пути в процессе понимания, индивид готов приписать значимые pro me признаки, не выявляемые в конвенциональных значениях. Наблюдаемая смысловая компрессия оценочного характера носит устойчивый
характер, обеспечена механизмом символизации и выступает непременным условием формирования феномена прецедентности.
Следующим этапом формирования прецедентного феномена можно считать период формирования символического (прецедентного) контекста, обосновывающего приоритет оценочных смыслов. Определяющими факторами становятся экстралингвистические (частотность употребления имени в различных контекстах, социально разделяемая оценка деятельности референта) и лингвистические (специфика вербальных контекстов функционирования антропонима).
Динамика формирования такого контекста становится очевидной при анализе результатов комплексного эксперимента (участвовало 122 студента и преподавателя Смоленского гуманитарного университета, обработано 122 реакции), который включал два задания: прочитать и сформулировать основную мысль текста о событии из жизни фигуриста Е. Плющенко4 и записать ассоциации с антропонимическим комплексом Е. Плющенко. Такая последовательность заданий была призвана выявить влияние вербального контекста на уже сложившееся у индивида представление о референте (в 2014 году деятельность спортсмена широко обсуждалась в СМИ и болельщиками в сети Интернет).
Как показали результаты свободного ассоциативного эксперимента влияние текстовой информации, которая представляла собой краткую заметку на сайте Спортбокс об улучшении здоровья спортсмена и его возвращении домой, а также упоминание ситуации выступления на Олимпиаде в Сочи, было минимальным: некоторые реакции совпадали с ключевыми словами текста (домашняя Олимпиада, помог сборной и т.д.).
В основном результаты свободного ассоциативного эксперимента продемонстрировали реакции эмоционально-оценочного характера, лишь косвенно связанные с содержанием текста. Наиболее часто выделялись признаки «сфере деятельности», «оценка деятельности»: первоклассное / мастерское / блестящее катание; спорт / спортсмен, причем в последнем случае имелись положительные эмоционально-оценочные выводы (великий, с мировым именем, знаменитый, заслуженный). Однако знания о светской, иногда скандальной стороне деятельности (участие в шоу, рекламе, публичные отзывы о соперниках
4 Олимпийский чемпион Сочи Евгений Плющенко, находящийся на лечении в одной из клиник Израиля, выписан из больницы и в ближайшее время вернется в Россию. - «Меня выписали, и я иду на поправку! Возвращаюсь в Москву!» - написал спортсмен на своей странице в Twitter. Таким образом, фигурист уже в понедельник прилетит в Россию. Напомним, что на домашней 0лимпиаде-2014 Плющенко помог сборной России выиграть золото в командных соревнованиях [Плющенко выписан из больницы].
и т.д.) послужили причиной формирования отрицательных оценочных суждений, связанных с выступлением на Играх (вечный золотоискатель, реклама, симулятор, пиарщик, большая неоднозначность, разочарование и т.д.).
Такие «домысливания» отражают оценку качеств референта в обобщенном, подвергшемся символизации контексте его деятельности с фокусировкой внимания на атрибутах успешности. Акцентирование на признаке «оценка результата деятельности» сопровождается выводами, переданными реакциями: (двукратный) олимпийский чемпион, золотые / неоднократные медали, много наград, золото, пьедестал; победа / победитель, многократный призер, легенда. Конкретизация места ведения деятельности с помощью соответствующего признака воплощена в ответах олимпиада в Сочи, олимпиада; последствий для здоровья (спина, боль).
Доминирование оценочных умозаключений отражает готовность обратиться к релевантным pro me особенностям внешности и личностным качествам Е. Плющенко, с опорой на продукты прежнего опыта: блондин, большой армянский нос / нос), с омонимией фонетической формы антропонима и названия растения (Плющ с комментарием в одном ответе «прямо плющ перед глазами», а также с названиями восьми престижных университетов США (Лига плюща); эмоционально-оценочный вывод - ядовитый плющ; языковое знание об украинских фамилиях (Украина). Стоит отметить, что в комментариях к статье это прозвищное сокращение фамилии стало показателем негативной оценки действий ее обладателя.
Выводы-реакции формируются при обращении к общему представлению о характере с выделением его положительных (талант, амбиции, целеустремленность) и отрицательных черт (мерзкий, короче «фу», лживый, хуже некуда); при символизации достижений в масштабе страны (символ российского спорта; защитник чести страны на международных соревнованиях); взаимоотношений с окружением, имплицирующих отрицательные оценочные смыслы (муж Рудковской; Ягудин все равно круче). Отмечен ответ (сено), объяснить который представляется затруднительным, а также один отказ отвечать (не знаю).
Несмотря на определенную устойчивость, нельзя утверждать, что антропонимический комплекс Е. Плющенко можно рассматривать как прецедентное имя, передающее символическое представление о великом фигуристе: в обобщенном контексте его деятельности наблюдается положительная оценка результатов, а в контексте Олимпийских игр 2014 года она меняется на отрицательную, передаваемую соответствующей маркированной лексикой,
сравнительными конструкциями и другими языковыми средствами. Незавершенность процесса символизации становится очевидной в сравнении с прецедентными именами (Александр Суворов, Александр Невский и т.д.), ставшими репрезентаменами понятия «Великие полководцы» и имплицирующими соответствующие контексты символизации результатов деятельности носителей.
В целом когнитивный процесс символизации разделяемого знания о деятельности референта, имплицируемого его именем, обусловлен рядом закономерностей (принципов): 1) выводимостью, т.е. опорой на ранее сформированные функциональные когнитивные инварианты (посылки умозаключения); 2) причинностью выделения оценочных смыслов как релевантных и правдоподобных; 3) когнитивной экономией, обусловленной когнитивным механизмом символизации за счет выраженной оценочной доминанты; 4) наличием устойчивого, разделяемого членами языкового контекста осмысления релевантного признака, отражающего идеализированное «видение» результатов деятельности референта.
В качестве примеров завершающего этапа символизации знаний о референте можно считать случаи, когда индивид интуитивно учитывает весь комплекс знаний (частотность имени в отношении одушевленных / неодушевленных референтов, идеальные представления о носителях и т.д.), который репрезентирует антропоним, и маркирует имя как лучшее среди остальных. Такая имплицитная оценка выдвигается на первый план, оставляя выводимым когнитивным фоном все то, что явилось источником ее формирования. Так, благодаря проверке социоономастических знаний через анкетирование имя Александр обнаружило прецедентную выделенность в студенческой аудитории как самое мужественное, популярное, благозвучное, известное в истории, одно из типично русских, этимологически прозрачных имен [Супрун 2000, с. 33-37].
Вне прямой связи с носителем такое имя становится репрезентаменом понятия и обретает словарное значение. Например, Jack, John в сознании англоговорящих коллективов стали образчиками простоватого человека, типичного представителя социальной группы: 'man, everybody', 'salesman' [Hornby 1989, с. 453; Chambers 2008, с. 735]; Jack the Lad - 'a showily confident and successful young working-class man'; John Bull - 'a typical Englishman, esp. one considered to dislike foreigners' [LDCE 1992, с 562, 566], в пословице Jack of all trades and master of none «За все браться и ничего не делать» [Kuskovskaya 1987, с. 45] имя Jack предстает языковым средством оценки недобросовестного работника.
А.В. Суперанская связывает подобную символизацию с неязыковыми факторами (частотность, множественность референтов и т.д.), что привело к выходу за пределы семантики и обеспечило связь с социокультурными реалиями. Так, в XVI-XVII веках в Англии возросла популярность имен Джон, Мэри, Уильям по экономическим и
__ТЛ W W
юридическим причинам. В связи с высокой детской смертностью имя Джон давали нескольким сыновьям и указывали его в завещании, хотя внутри семьи существовали разные имена [Суперанская 1998, с. 68].
Прецедентные имена имеют высокий словообразовательный потенциал. Например, имя Elizabeth, традиционное для королевских семей Европы, названий кораблей Британского флота, имеет 152 гипокористические формы, образованные по разным словообразовательным моделям: усечение полного имени (Eliza, Liz); усечение + суффикс (Betty, Betsy); замена первой части сходным по звучанию элементом + вторая часть имени - Lilibeth и т.д. [Fist names... - эл. ресурс].
Превратившись в символы, прецедентные имена выступают репрезентаменами социокультурных универсалий, репрезентируют не только оценочное «видение» деятельности референта, но и имплицируют идеализированный контекст осмысления выделенных признаков. Достигая предельной символизации, прецедентное имя передает устойчивые оценочные смыслы вне знаний о носителе, выполняет пожелательную функцию в процессе именования и является основой для дальнейших смысловых преобразований.
Таким образом, проведенное исследование свидетельствует об «эволюционировании» результатов процесса символизации: от функционального когнитивного инварианта на уровне индивидуального образа мира, отражающего концептуализацию знаний об объекте с выделенной оценочной доминантой, до превращения в символ, знание о котором разделяемо в масштабе человечества. Такой вывод подтверждается словами А.А. Леонтьева о том, что «никакое знание не может стать общественным прежде, чем оно пройдет через "индивидуальную" голову» [Леонтьев 1997, с. 111].
Список литературы Голубева О.В. Эвиденциальность как параметр смыслоформирования в процессе естественного семиозиса // Вестник Тверского гос. ун-та. Серия Филология, 2017. №.4. С. 7-13. ГудковД.Б. Теория и практика межкультурной коммуникации. М.:
ИТДГК Гнозис, 2003. 288 с. Залевская А.А. Интерфейсная теория значения слова: психолингвистический подход. IASHE: Лондон, 2014. 179 с.
Леонтьев А.А. Психология общения: Учебное пособие для вузов. 2-е изд. доп. М.: Смысл, 1997. 363 с.
Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1963. 900 с.
Пищальникова В.А., Сонин А.Г. Общее языкознание: Учебник для студентов высших учебных заведений. М.: Р.Валент, 2017. 480 с.
Плющенко выписан из больницы [Электронный ресурс]. - Режим доступа:
http ://news. sportbox. ru/Vidy_sporta/F igurnoe_katanie/ spbnews_ NI441056_Plyuschenko-vipisan-iz-bolinici/pdf.
Суперанская А.В. Словарь русских личных имен. М.: АСТ, 1998. 522 с.
Супрун В.И. Ономастическое поле русского языка и его художественно-эстетический потенциал: монография. Волгоград: Перемена, 2000. 172 с.
Chambers J.G. Slang Dictionary. Edinburgh: Chambers Harrap Publishers, Ltd., 2008. 1520 p.
Fisrt names and what they mean. [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.zelo.com
HornbyA.S. Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English (revised and updated). Delhi: Oxford University Press, 1989. 1037 p.
Kuskovskaya S. English Proverbs and Sayings Minsk: Vysheishaya shkola Publishers, 1987. 253 p.
LDCE: Longman Dictionary of Contemporary English. London: Longman, 1992. Vol. I, II. 1229 p.
Mercier H., Sperber D. Intuitive and reflective inferences // In two minds: Dual processes and beyond; J.St.B.T. Evans, К. Frankish (eds.). Oxford: Oxford University Press, 2009. Р. 149-170.
Behind the Name: the Etymology and History of First Names. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.behindthename.com (дата обращения 12.04.2018).
