CC BY
13
I
Семинар
управление эффективностью и результативностью
—I-------------------------------------
Когда
КрЯНс постучался
I в двеоь
Актуальность поднятых на 12-м семинаре «Управление эффективностью и результативностью проблем подтвердила состоявшаяся дискуссия.
2013 И№ 2 (77)
На семинаре разговор о путях развития финансового сектора, начатый в докладе к. э. н., заместителя председателя Комитета Госдумы России по финансовому рынку, президента Ассоциации региональных банков России Анатолия Аксакова, оказался очень тесно переплетен с обсуждением проблем реального сектора. Может ли финансовый сектор избежать кризиса, когда с кризисными явлениями сталкивается все больше отраслей реального сектора?
С помощью каких инструментов может быть реализован тот запрос на модернизацию, который сегодня очевиден? Как соединить бюджетный процесс с программным?
Часть из этих тем была затронута в выступлении оппонента, д. э. н., профессора кафедры «Стратегический и антикризисный менеджмент» Финансового университета при Правительстве
РФ,
генерального директора ФГУП «Гознак», главного редактора журнала «Эффективное антикризисное управление» Аркадия Трачука, многие были обозначены в последующей дискуссии.
*
ффективное
нтикризисное
правление
Аркадий ТРАЧУК, д. э. н., профессор кафедры «Стратегический и антикризисный менеджмент» Финансового университета при Правительстве РФ, генеральный директор ФГУП «Гознак», главный редактор журнала «Эффективное антикризисное управление»:
- По нашей традиции принято немного критиковать. Но я не столько даже критиковать буду, сколько хочу затронуть другой аспект. Сегодня Борис Абрамович Райзберг, выступая, затронул принципиальный аспект нашей дискуссии - реальный сектор. Есть старая поговорка: «Я занимаюсь политикой, потому что, если я не буду заниматься политикой, политика рано или поздно займется мной». В данном случае мы на семинарах всегда избегали говорить про макроэкономику и старались концентрироваться на проблемах конкретного предприятия. Сейчас другого варианта нет, и уже реальному сектору нужно формулировать свое отношение к ситуации макроэкономической, ситуации на финансовом рынке в более явной форме, потому что сегодня это становится одним из самых мощных сдерживающих факторов. И в этом контексте я имею в виду не только банковский сектор. Может быть, он-то как раз и наиболее готов к тому, чтобы работать объективно и содержательно с реальным сектором.
Если посмотреть публикации, которые сегодня идут, и выступления представителей прави-
тельства и представителей экспертного сообщества, то сегодня уже стали общими словами такие слова, как «торможение», «пауза», «стагнация», а уж кто посмелее и пожестче - «рецессия». Этих слов сейчас очень много. Но на самом деле причины, с одной стороны, очевидны, с другой стороны, сложны. Очевидны в том плане, что закончились драйверы роста, которые толкали нашу экономику последнее десятилетие, - это и дозагрузка еще советских мощностей, и активизация спроса на внешних рынках, рост цен на энергоносители и сырьевые товары. Все эти факторы подошли к своему пределу. И сегодня мы имеем ситуацию, когда без модернизации тех же самых производственных мощностей, без расширения, без возникновения новых продуктов и нового производства и существенной модернизации всего реального сектора нам не удастся добиться тех целевых показателей роста, о которых достаточно много говорят. Говорят много, но фактически происходит то, что на днях, буквально, сообщило Минэкономразвития: никаких 3,6 процента в этом году не будет, а будет 2,4. И то неуверенно как-то сказали.
Теперь, собственно, то, о чем говорил Анатолий Геннадьевич. Сегодня, ради интереса, я решил посмотреть, что будет, если просто взять и «с улицы» посмотреть, что предлагает, допустим, Сбербанк заемщику. У них есть на сайте красивый и удобный калькулятор для малого бизнеса. Вставил туда данные по предприятию
управление эффективностью и результативностью
И в этой связи совершенно очевидно, что у нас сегодня сложилась дилемма: с одной стороны, у экономики есть совершенно явный запрос на модернизацию, он просто необходим, с другой стороны, есть ограничение в доступных ресурсах. И здесь все те меры, о которых говорил Анатолий Геннадьевич, по расширению доступа к рефинансированию, по ограничению маневра, условно, заимствования на внутреннем рынке Минфином - они абсолютно логичны, потому что в противном случае отсутствие свободных средств у коммерческих банков превращается в депозитную гонку. И на сегодняшний день 12 процентов - это абсолютно нормальная процентная ставка, на которой можно разместиться, причем в весьма надежном банке. То есть если заимствование осуществляется под ставку в 12 процентов в надежном банке, то минимум 15 процентов - это то лучшее, что можно при таких ресурсах получить. А с учетом тех рисков, которые
с оборотом порядка 150 миллионов рублей годовых. Получил процентную ставку - 23 процента. «Порадовался». Попробовал себе представить, в каком таком проекте это может сработать. Я, конечно, понимаю, что все это фасад. Там длинная работа, и много чего нужно сделать, и на самом деле ставка может быть несколько другой. Но тем не менее даже сам по себе этот стартовый сигнал, он, конечно, не показывает готовность крупнейшего и самого обеспеченного ресурсами банка страны к работе с такого рода небольшими предприятиями.
банк будет учитывать, обстоятельств, в результате это все может получиться значительно дороже -те же самые 23 процента мы и получим.
В связи с этим, подводя итог своему краткому выступлению, я могу сказать, что те меры, которые обозначил Анатолий Геннадьевич, нужны, но они, очевидно, недостаточны, если мы хотим сделать ситуацию более комфортной для модернизации российской экономики. И в этой связи, безусловно, мне бы хотелось, чтобы эта дискуссия продолжилась. Может быть, мы подумаем, чтобы на следующем семинаре поговорить именно о комплексе мер, которые не только бы расширили рефинансирование этих крупнейших банков - к восьми добавим 30, потом еще, может, кого-то добавят. А пообсуждать в принципе, какого рода шаги можно предпринять.
Предложение государства на рынке, условно, находящееся на том уровне, на котором сегодня происходит рефинансирование этих банков, то есть на уровне 6-8 процентов, было бы больше и тем самым снижало бы общую планку стоимости ресурсов с точки зрения привлечения их финансовыми институтами. Оно увеличило бы предложение долгосрочных денег - понимаю, что в нашей стране это больше лозунги -привлечение пенсионных денег и так далее, ведь их там не так много, больше о них говорят, чем они там есть на самом деле.
Но вовлечение в том числе этих долгосрочных денег и предложение их на рынке могли бы суммарно повысить ту базовую депозитную планку, и если она сложится на уровне, слегка превышающем инфляцию - а в нынешних условиях это 7-8 процентов, - то даже это могло бы уже заметно понизить кредитные ставки для реального сектора. Вот и всё, что я хотел сказать. А в целом хотел бы поблагодарить докладчика за интересное выступление. Спасибо.
Борис РАЙЗБЕРГ, профессор, главный научный сотрудник ГУ «Институт макроэкономических исследований»:
- Я постараюсь интерпретировать сказанное в ином свете - в свете уважения к макроэкономике и к экономическим законам. Те меры, которые были предложены, несомненно, весьма продуктивны и интересны. Но это то, что называется примочки. Примочки не излечивают болезнь. Бо-
2013|№2(77)
лее того, они могут приводить к ее обострению во многих ситуациях.
На форуме экономистов первое, о чем нужно вспомнить, когда мы предлагаем какие-то действия в финансовой системе, - это закон денежного обращения. Мы не имеем никакого права увеличивать денежную массу в широком смысле слова. Я имею в виду не только собственно деньги, но и ценные бумаги, и деривативы - все, что надувает мыльный пузырь выше некоторого предела, который определяется соотношением между стоимостью, создаваемой в материальном производстве и сфере услуг, и вот этой массой, которую мы все стремимся увеличить якобы для того, чтобы наша экономика развивалась глубже, быстрее и увереннее. Поэтому надо поставить верхний предел. И до тех пор, пока мы в области материального производства, сферы услуг не начнем создавать нужную нам стоимость в определенном объеме, - до тех пор просто запрещать, ограничивать любую форму предоставления средств.
Кредиты еще более опасны, потому что они в значительной мере невозвратны. Потому что в значительной мере кредиты идут на потребительское, ипотечное кредитование, где невозвратность исключительно высока, и ничего с этим нельзя сделать, из квартиры не выселишь. Поэтому здесь надо быть предельно осторожными и понимать, что имеется определенного рода предел. Если, опять-таки, государство желает поспособствовать тому, чтобы финансовые ресурсы использовались плодотворно, у него для этого есть свои рычаги. Например, для меня как для вкладчика самое важное, какова гарантия возврата денег, которые я готов положить на депозит. В Соединенных Штатах мне в банке твердо сказали, что до ЮОтысяч долларов гарантируют возврат. В нашем банке сумма гораздо меньшая, и я сам понимаю, что надо быть довольным, если и это вернут.
Еще одна сторона вопроса, который сегодня рассматривается. Докладчик об этом упомянул. Это бюджетная система. Центральный банк теоретически независим - но будем откровенны: центральные банки государства находятся в значительной мере в одной спайке. Тем более в нашей системе, где очень существенно преобладает ручное управление и кредитами, и финансовыми ресурсами, многое решается не центральными банками.
Если Эльвира Набиуллина стала руководителем нашего Центрального банка, то, возможно, в первую очередь потому, что мы все-таки хотим, чтобы преобладал не только финансовый, но и экономический подход. А экономический подход, думаю, заключается, прежде всего, в том,
что надо бюджетный процесс в стране соединить с программным процессом. Экономика должна развиваться по программам. Самое удивительное, и я уже, кажется, вторично говорю на этом семинаре, - в 2000 году за подписью Путина было принято постановление правительства о повышении эффективности бюджетной системы, в котором говорится, что самый главный путь - это переход к программно-целевому бюджетированию. Не бюджетированию по заявкам, не бюджетированию по инерции, как было в прошлом году и как испрашивают у нас, а реальное, принятое, утвержденное.
Я думаю, что целевые программы должны утверждаться Государственной думой. И они должны быть инструментом, который соединяет бюджет и экономическую стратегию государства на длительный период. Но правительство утвердило перечень из 41 программы, и до сих пор половина программ не действует, - я говорю о государственных программах Российской Федерации. На это спокойно смотрит Дума, на это спокойно смотрит Совет Федерации. Единственный реальный инструмент стратегического планирования, который имеется в нашей стране, - это не концепция до 2020 года, которая не представляет собой реальный документ. Эго могли бы быть реальные государственные программы, которые просчитывают потребные ресурсы, в том числе и финансовые. Этот механизм не работает.
В итоге бюджет разделяется и дальше. Когда он идет вниз, мы знаем, каким образом, как и каковы потери. Я считаю, что мы должны, в первую очередь, обратить внимание на переход к бюджетированию, соединенному с государственными программами, которые должны быть приняты всеми федеральными органами государственной власти. Без наличия таких программ надо просто не предоставлять им средства. Я понимаю, что это сейчас звучит как лозунг Это требует определенного рода механизма, требует определенного рода решений. Это требует к тому же еще, видимо, принятия закона о стратегическом планировании -у нас с 95-го года действует хилый закон, который давно уже изжил себя в прогнозировании и программах развития. Закон о стратегическом планировании убогий, и я не знаю, как могла Дума такой проект продвигать. Он как работник Госплана -рыхлый, неконкретный, нечеткий закон.
Мы не можем решить финансовые проблемы, не соединив бюджетирование, стратегическое планирование и некоторые меры действительно банковского регулирования. Если это не будет сделано, я думаю, что все попытки навести порядок будут бесплодными. Извините за некую резкость. Но просто смотреть равнодушно на то, как мы на-
_ эффективное Антикризисное "правление
управление эффективностью и результативностью
ходимся в иллюзиях решения проблем совершенно неконструктивными способами, обидно.
Анатолий АКСАКОВ, депутат Государственной думы Российской Федерации, заместитель председателя Комитета Госдумы по финансовому рынку, президент Ассоциации региональных банков России, член правления РСПП, к. э. и., доцент, научный руководитель факультета «Финансы и кредит» Финансового университета при Правительстве Российской Федерации:
- Насчет программно-целевого подхода и, соответственно, формирования бюджета - с этим полностью согласен. Недавно была коллегия Минфина, и Антон Силуанов об этом говорил. Я думаю, что это звучало у него как ключевое слово - программно-целевой подход в составлении бюджета. Я надеюсь, что так и будет и ваши слова реализуются в действиях Министерства
финансов и правительства.
Что касается денежной политики - я считаю, что не нужно заставлять банки кредитовать. Есть спрос на деньги? Они должны ориентироваться на спрос.
Денежная масса у нас уменьшается, потому что спроса на деньги нет. Банки и не будут насыщать денежной массой экономику, если некому будет давать кредит. Я не считаю, что надо насильно заставлять банки давать кредиты. Банк не пойдет в Центральный банк занимать деньги, рефинансироваться, если некуда будет размещать эти средства.
Василий ЗУБАКИН,
д. э. и., профессор кафедры «Математические методы в экономике» РЭУ им. Г. В. Плеханова:
- Уважаемые коллеги, на этом семинаре мы с вами сделали достаточно лихой вираж от электроэнергетической, технологической тематики последних семинаров и вышли в «чистые финансы», хотя мы здесь с вами сегодня постоянно говорили о проблемах нашего реального сектора.
В выступлении нашего уважаемого докладчика порадовало то, что Государственная дума, наш законодатель, работает над новыми финансовыми инструментами. Дело в том, что в перечне наших инструментов финансового рынка на сегодняшний день, после гибели фондового рынка, который благополучно в последние дни стагнирует, остались только «чулок» и депозит. И в этом смысле, чтобы выйти из дилеммы «чулка депози-
та», все те новшества, касающиеся и секьюритизации ипотечных обязательств, и законодательного оформления деривативов, и инфраструктурных облигаций - все это можно оценивать как вещи высокопозитивные.
Однако мне кажется, что пройдет некоторое время, и мы будем вспоминать сегодняшний момент, 16 апреля 2013 года, наш 12-й семинар так, как в этом году очень популярно вспоминать 1913 год. То есть последний предвоенный, предреволюционный, в котором экономика развивалась, финансы был устойчивые, Россия была одним из самых интересных мировых заемщиков и как потом все быстро рухнуло.
Посмотрите, что происходило в последние дни. Упало золото; посыпалась цена на алюминий; вы знаете, с какими результатами закончил год «Газпром». Сегодняшнее - буквально сегодняшнее - падение нефти, мгновенная реакция -рост курса доллара и евро. И я доложу вам сразу о той реакции, которая будет в ближайшее время у нефтяных компаний, - нефтяные компании знают, что налоговый пресс не ослабнет, и просто сократят производство нефтепродуктов и экспорт нефтепродуктов, поскольку это становится невыгодным. Выгодным остается только производство нефтепродуктов и поставка здесь, в России. Если сокращается вывоз нефтепродуктов из России, соответственно, сокращаются налоговые поступления - не только от внешней торговли, но и налоговые поступления от переработки. Сокращаются валютные поступления, и соответственно дальше. Я согласен с оценкой коллеги из компании «Мир» в том, что кризис будет осенью, и не согласен с уважаемым докладчиком в том, что кризис реального сектора не коснется сектора финансового. Опыт 1998 года, опыт 2008 года показывает: то ли избушка загорится со стороны финансового сектора, но сгорит и реальный, то ли загорится со стороны реального, но точно не останется целым финансовый. И надо сказать, что все те отрасли, по которым сейчас падают цены, падает спрос, - причиной ли тому рецессия в Китае или сланцевый газ - неважно, какая причина. Но сокращение налоговых и валютных поступлений в Россию, сокращение соответствующих инвестиций (которые, как мы все после Кипра поняли, большей частью есть не инвестиции каких-то неведомых иностранных инвесторов, а это просто аккуратно вывезенные и назад завезенные наши же российские деньги и ставшие зарубежными инвестициями) - все это, на мой взгляд, раскачает, толкнет, сдвинет, сломает финансовый сектор.
К сожалению, наш российский предприниматель к этим коллизиям финансового сектора
не готов. В 2008 году мне пришлось столкнуться с тем, что подавляющее большинство поставщиков в энергетику импортного оборудования имели контракты на покупку оборудования, номинированные в валюте, и имели контракты на поставку оборудования в России, номинированные в рублях. И никто не хеджировался ни по валютной ставке, ни по кредитной ставке. Чем это закончилось? Это закончилось массовым банкротством этих самых поставщиков. Но «к счастью» -в кавычках - в это время еще и посыпались инвестиционные программы, поэтому встречно шли неплатежи от наших крупнейших компаний и непоставки от подрядчиков, поставщиков импортного оборудования. На сегодняшний день ситуация не изменилась. Я выборочно в последние дни общался с поставщиками и каждый раз видел пустые голубые глаза, когда задавал вопрос - а как ты, братец, хеджируешься по валюте и по ставке?
Таким образом, кризис 2008 гада все забыли, хотя еще пяти лет не прошло. Это ужасно, и что в такой ситуации делать? Я с уважением отношусь к Борису Абрамовичу, который каждый семинар линию свою тянет, и эта линия переживет, может быть, и наш семинар. Но у нас были серьезные крупные программы, все сидящие здесь могут их назвать: Сочинская, саммит, сейчас вот футбольная начинается и так далее. Что дальше с ними происходит? Программно-целевой принцип, принцип стратегического программного управления -он хорош, пока не попадает на нашу российскую почву с ее «традициями делового оборота».
Что радует - наш уважаемый законодатель, приняв закон о шссзакупках, вставил там такую вещь, которую на самом деле очень многие не заметили. А эта штука называется «банковский контроль». И первая ласточка пилотная, например, те 50 миллиардов, которые выделены из бюджета для Дальневосточной генерирующей компании для Русгидро на строительство на Дальнем Востоке, полностью пойдет и через заказчика, и через ЕРС-подрядчика, генподрядчика, субподрядчика, субсубподрядчика, поставщиков - вся пойдет через Сбербанк. В рамках этого банковского контроля появляется некоторая возможность не растерять деньги по дороге.
Насколько эта практика станет массовой и насколько у нас Сбербанк вернется к той функции, которую, наверно, в советское время выполняли отраслевые банки, такие, как Промстройбанк СССР, я не знаю. Но будет здорово, если эта форма сработает. Последнее, о чем хотелось бы сказать. На всех электроэнергетических семинарах последнего времени мы с вами говорили все время об одном и том же - как изменения в техно-
2013
логиях порождают изменения в бизнесе и какие возможности открываются для энергетического бизнеса. Сегодня это не было целью нашего се- г минара, но хотелось бы в ближайшее время поставить семинар - может быть, не июньский, может быть, осенний, - посвященный современным технологиям. Что я здесь имею в виду: у каждого из вас в руках есть мобильный телефон. Так вот, представьте - современные возможности наших мобильников - а это уже не телефоны, а компьютеры, - позволяли бы нам даже здесь и сейчас, прямо в этом зале торговать деньгами, причем не виртуальными. И я мог бы занять у вас под какой-то процент те деньги, которые сейчас у вас лишние. Это кажется фантастикой. Но виртуальные электростанции, о которых мы с вами говорили полтора месяца назад, тоже несколько лет назад казались дикой фантастикой. А сейчас это совершенно реальный бизнес, который дает повышение энергоэффективности, снижение удельных расходов. А электронные деньги, электронный банкинг и масса других технологических вещей? Повторяю: не надстраивание деривативов над деривативами, не уход в какую-то виртуальность, а некоторые технологические вещи, которые позволяют действительно вытащить «из чулка» те деньги, которые там скоплены в количестве многих триллионов, вытащить из пассивного депозитного существования и дать их представителям реального сектора. Только в том случае, если мы технологическую, обеспеченную соответствующим правовым полем - дабы не наступить на новые грабли, уже высокотехнологические, - проблему в ближайшее время рассмотрим, то, я думаю, мы приблизимся к пониманию того, куда идет наша финансовая система и куда она ведет реальный сектор нашей экономики. Спасибо.
Анатолий АКСАКОВ:
- Я хотел бы поблагодарить всех за вопросы, которые прозвучали. Это очень интересно - появляется обратная связь. Надо быть оптимистом. Конечно, не надо говорить, что Россия - это тихая гавань. Но я думаю, что в 2008 году наш Центральный банк был слабее подготовлен к кризису, не очень понимал, что надо делать. Сейчас он научился очень многому. Тогда у него не было тех инструментов, которые уже отработаны, а сейчас есть понимание, как действовать, если вдруг ситуация пойдет по негативному сценарию.
Конечно, реальный сектор определяет ситуацию финансового сектора. Если реальному сектору плохо, то не может хорошо жить финансовый. Но я хотел бы вас уверить, что понимаю все проблемы и за финансовый сектор отвечаю. Будет тяжело, но он выдержит.
