CC BY
36
Семинар
управление эффективностью и результативностью
Анатолий АКСАКОВ, депутат Госдумы РФ шестого созыва, заместитель председателя Комитета Госдумы по финансовому рынку, президент Ассоциации региональных банков России, член правления РСПП, член президиума партии «Справедливая Россия», к. э. и, доцент, научный руководитель факультета «Финансы и кредит» Финансового университета при Правительстве Российской Федерации
Где взять ресурсы для развития.
Проблемы взаимодействия реального и финансового секторов экономики
Аркадий ТРАЧУК, д. э. н., профессор кафедры «Стратегический и антикризисный менеджмент» Финансового университета при Правительстве РФ, главный редактор журнала «Эффективное антикризисное управление»
- Уважаемые коллеги, сегодня Анатолий Геннадьевич Аксаков находится на территории Финансового университета не только в качестве депутата Государственной думы, заместителя председателя Комитета Государственной думы по финансовым рынкам, но и научного руководителя кредитно-экономического факультета. И он любезно согласился принять участие в оче-
редном, двенадцатом по счету, заседании нашего семинара. Тему, которую мы с вами будем обсуждать, можно было бы обозначить так: «Где взять ресурсы для развития. Проблемы взаимодействия реального и финансового секторов экономики». А учитывая понимание и опыт работы Анатолия Геннадьевича именно в финансовом секторе экономики в последние годы, то в своем докладе он расскажет о возможностях расширения рефинансирования кредитных организаций в России. Тема сейчас более чем актуальная. При недавнем обсуждении кандидатуры Эльвиры Набиуллиной в качестве будущего председателя Банка России одним из главных вопросов
2013|№2(77)
прозвучал вопрос о том дисбалансе, который существует в представлении абсолютного большинства людей между инфляцией, ставкой рефинансирования Центрального банка и ставками, по которым организация может получить кредит в коммерческом банке. Зачастую это обусловлено экономической неграмотностью людей, которые слышат эти цифры и до конца не понимают их сути. А с другой стороны, объяснить человеку, почему процентные ставки таковы и как при таких процентных ставках может развиваться экономика, - задача не из простых. Может быть, Анатолий Геннадьевич знает какие-то секретные ответы на эти вопросы и с нами поделится, а мы их обсудим. И я с удовольствием предоставляю ему слово.
О ВОЗМОЖНОСТЯХ
расширения рефинансирования кредитных организаций в России
Анатолий АКСАКОВ, депутат Госдумы РФ шестого созыва, заместитель председателя Комитета Госдумы по финансовому рынку, президент Ассоциации региональных банков России, член правления РСПП, член президиума партии «Справедливая Россия», к. э. н., доцент, научный руководитель факультета «Финансы и кредит» Финансового университета при Правительстве Российской Федерации:
- Действительно, в Государственной думе, когда обсуждалась кандидатура Эльвиры Са-хипзадовны Набиуллиной на пост председателя Центрального банка, можно сказать, ключевой темой было расширение рефинансирования организаций, но все это предлагалось в контексте стимулирования экономического роста. В том числе звучали предложения, что надо изменить закон о Центральном банке и прописать главную обязанность Центрального банка - экономический рост, уровень безработицы, примерно так, как это прописано для Федеральной резервной системы США.
И для этого сейчас появляются основания, поскольку мы видим торможение экономического роста, и те прогнозы, которые правительство озвучило, в том числе в Государственной думе осенью прошлого года, - 3,7-процентный рост ВВП, - они не сбываются, и уже начались корректировки. В лучшем случае рост будет 2,4 процента. И уже заговорили о возможной рецессии в августе этого года.
Соответственно, возникает вопрос: что делать для того, чтобы преодолеть это торможение, чтобы стимулировать экономический рост? Одно из предложений - делать это методами смягчения денежно-кредитной политики. То есть расширением рефинансирования кредитных организаций способствовать доступности финансовых услуг и тем самым запустить экономику.
В прошлом году кредиты, предоставленные юридическим лицам, так называемому нефинансовому сектору, увеличились на 12,7 процента. Это более чем в два раза меньше, чем за год до этого, в 2011 году. И одна из причин такого резкого торможения кредитования нефинансового сектора - это стоимость кредитов, потому что кредиты подорожали в прошлом году со стороны банков примерно на 2 процентных пункта. И с учетом рентабельности нашей экономики, которая тоже падает, многие юридические лица просто начали отказываться от кредитов. Надо отметить, что отказывались в основном крупные предприятия. Темп роста кредитов, предоставленных крупным компаниям, составил 11 процентов. Но до 12,7 процента дотянули с помощью малых и средних предприятий - там темп роста составил 17 процентов. Однако напомню, что в 2011 году этот темп был 26 процентов.
Первая причина макроэкономическая -уменьшился спрос на продукцию на внешних и внутренних рынках. Вторая причина - дороговизна ресурсов, которые предлагали банки.
Почему ресурсы дорогие? Этот вопрос волнует в том числе и правительство. Меня несколько раз уважаемые руководители Министерства финансов, руководители Центрального банка, да и Эльвира Набиуллина спрашивали: почему такой большой спред между уровнем процентных ставок? Центральный банк выдает деньги кредитным организациям в среднем под 6,5 процента - по операциям РЕПО, по иным операциям рефинансирования кредитных организаций. А банки предприятиям - не ниже чем под 12 процентов дают. Бывает, конечно, ниже, но это для суперзаемщиков, которым банки готовы дать деньги даже в минус себе.
Первое - стоимость привлечения все-таки дорогая. Потому что привлекаются деньги в том числе населения, которые стоят около 10 процентов. Маржа, как правило, 3 процента - значит, кредиты должны стоить не менее 13 процентов. На межбанке деньги выросли в полтора раза. В 2011 году они стоили 2-3 процента, сейчас стоят около 6 процентов - то есть близки к цене денег Центрального банка. Тоже дорого. Соответственно, это повлияло на увеличение процентов по кредиту.
_ 'ффективное Антикризисное "правление
Но есть еще факторы, которые у нас влияют на стоимость кредитов, а за рубежом не влияют совсем или оказывают маленькое влияние, - это доступ к рефинансированию. Я сказал о рефинансировании, о том, что в ЦБ занимают деньги под 6,5 процента. Но доступ к этим ресурсам имеет ограниченный круг банков.
К широкому рефинансированию со стороны ЦБ имеют доступ восемь банков - шесть государственных и квазишсударственных (например, Газпромбанк) и два частных - иностранный ЮниКредит банк и Альфа-банк.
Почему именно они? Есть требования по рейтингу, и есть требования по размеру капитала. Эти восемь банков имеют капитал более 100 миллиардов рублей. Они могут прийти в Центральный банк в любое время и занять деньги, если вдруг возникнет какой-то кассовый разрыв.
При этом около 30 банков имеют точно такой же рейтинг, как эти восемь банков. То есть по показателям качества своей работы, устойчивости они не хуже, у них только капитал меньше. И поскольку наша тема - «как расширить рефинансирование», мое первое предложение -уменьшить или даже отменить требование по капиталу. Если банк устойчивый, если те же рейтинговые агентства присваивают ему такой же рейтинг, то почему ему должен быть отсечен доступ к рефинансированию?
Второе - это требование по рейтингу. У нас в документах ЦБ написано, что у банка должен быть международный рейтинг. Мы понимаем, что это рейтинг Moody's, S&P, Fitch. Но почему? По своему происхождению это американские агентства. Тогда надо сказать, что должен быть не международный рейтинг, а рейтинг американских агентств. Несправедливо.
У нас пару лет назад Министерство финансов аккредитовало свои, в том числе национальные, рейтинговые агентства. На наш взгляд, можно было бы допускать к деньгам ЦБ банки, в том числе имеющие рейтинг национальных агентств. Конечно, должен быть спрос с этих агентств. Они должны отвечать за рейтинги, которые присваивают.
При этом надо иметь в виду, что Минфин аккредитовал их только после того, как была разработана шкала перехода от рейтинга одного агентства к рейтингу другого агентства. Для чего эти шкалы нужны? Используются разные методологии. Они похожи, но все-таки разные, и поэтому получаются различные индикаторы. Поэтому, скажем, если рейтинговое агентство А присвоило рейтинг, например, С или В, то можно сказать, что рейтинговое агентство В присвоит такой-то рейтинг, потому что есть шкала корре-
ляции между рейтингами этих агентств. Если ты пришел в рейтинговое агентство А, попросил присвоить рейтинг, он тебе не понравился, ты предложил им деньги - они отказываются, поскольку дорожат своим именем. Присваивают тебе справедливый, объективный рейтинг. Если нет шкал перехода, то можно пойти в другое агентство, там заплатить деньги, и тебе присвоят другой рейтинг. Раньше такое бывало. Поэтому сейчас существуют шкалы перехода, они научно обоснованы, в том числе наши российские ученые это делают, и теперь здесь химичить нельзя. Так вот, должна быть ответственность этих агентств, в том числе уголовная, за достоверность присваиваемых рейтингов.
Наши агентства берут меньше денег за присвоение рейтингов. Рейтинги - это дорогое удовольствие. Будет конкуренция - соответственно, стоимость присваиваемого рейтинга становится меньше. Это тоже благо - меньше будут задирать стоимость соответствующих услуг. Больше станет банков, которые будут иметь доступ к этим средствам.
По оценкам наших экспертов, если даже на один процентный пункт сейчас снизить требования по рейтингам, то это никак не скажется на устойчивости системы. Это будут вполне нормальные, здоровые банки, которые работают корректно и законопослушно, соблюдают все нормативы. Если на 1 процентный пункт снизить требования, сразу около ста банков будут иметь доступ к рефинансированию и, соответственно, смогут активно участвовать в экономических процессах. Это второе предложение.
Но есть более фундаментальное. Мы с Эльвирой Сахипзадовной встречались и во фракции, и на пленарном заседании, и один на один общались, и я ей все эти предложения озвучил. Это предложение связано с секьюритизацией активов. У нас активов примерно на 30 триллионов рублей. В зарубежной практике и частично в нашей эти активы используются как обеспечение для привлечения средств, в том числе Центрального банка.
Очевидно, нам нужно этот процесс тоже запускать. Для этого должна быть законодательная база. Я думаю, что закон о секьюритизации будет принят, по крайней мере во втором чтении, уже в мае-июне. Мы рассчитываем в весеннюю сессию завершить этот процесс. Минфин тоже стоит на такой позиции, что надо быстрей закон принять. Он создаст возможности в рамках российской юрисдикции проводить секьюритизацию предоставленных кредитов.
Но этого недостаточно - иметь законодательную базу. Потому что секьюритизировать
2013|№2(77)
можно пулы кредитов, которые понятны и которые являются однородными по содержанию, да и по форме тоже. И поэтому очень важна большая работа, в том числе банковского сообщества, по стандартизации кредитов. Кредиты потребительские, кредиты малому и среднему бизнесу, ипотечные кредиты (по ипотеке АИЖК провело уже большую работу), синдицированные кредиты, кредиты проектного финансирования - такие стандарты мы должны разработать, и очень важно, с моей точки зрения, чтобы эти стандарты принимал Центральный банк. Может быть, даже акцентировал внимание и в каком-то документе сказал, что вот эти стандарты нам понятны и мы готовы кредиты, выданные по таким стандартам, принимать в обеспечение при рефинансировании кредитных организаций.
Представьте себе - 30триллионов активов. 22 триллиона рублей кредитов выдано под залог -то есть на 22 триллиона залогов у нас в банках. В принципе, если кредит обеспеченный, то он должен быть нормальный, и его можно было бы использовать в обеспечение, рефинансируя.
Конечно, должны применяться дисконты, в том числе в секьюритизируемых бумагах. Пусть даже с дисконтом 50 процентов будут залоговые кредиты рефинансироваться, использоваться в обеспечение - мы имеем 11-12 триллионов рублей, которые можно было бы использовать на активизацию кредитования.
Это основные моменты, которые, на мой взгляд, необходимо нам реализовывать для того, чтобы у банков появились соответствующие ресурсы для кредитования экономики.
Часто банкиры говорят: «Нам нужны длинные пассивы». Вспоминают пенсионные накопления, страховые резервы, безотзывные вклады, реально срочные вклады. Это, конечно, вариант. Кстати, как показала дискуссия у нас на последней конференции, Минфин готов к тому, чтобы банки имели доступ к пенсионным накоплениям. Но все-таки это небольшой ресурс. Он не является очень большим источником денег, которые банки смогут направлять на кредитование. Но он все-таки достаточно дорогой. Я думаю, что по пенсионным накоплениям там будет принципиальное решение - доходность должна быть не ниже уровня инфляции.
Одновременно принимается решение о страховании этих накоплений, что тоже очень важно и хорошо. Соответственно, государство смелее сможет средства молчунов передавать в кредитные организации. Но все-таки кардинально этот источник проблему ресурсной базы банков не решит. Кардинально это сделает возможность рефинансирования. Это не означает, что банки
должны пользоваться этим ресурсом Центрального банка. Центральный банк должен оставаться институтом последней инстанции кредитования. Банки должны идти в ЦБ тогда, когда у них возникает кассовый разрыв.
Мы посмотрели, как работают кредитные организации в других странах. Да, в США, и в некоторых странах Европы есть пенсионные накопления, страховые резервы. Они могут использовать длинные источники фондирования. Но в большинстве стран работают с короткими пассивами. Они привлекают короткие деньги и выдают длинные кредиты. В чем их преимущество, в отличие от нас? Если у них возникает кассовый разрыв, они идут в Центральный банк и закрывают этот разрыв с помощью инструментов рефинансирования. Если мы эту систему наладим, то я уверен, что проблема дефицита ликвидности в значительной степени снизится. Конечно, и по длинным деньгам надо работать. Но все-таки рефинансирование - главный источник, который мог бы решить наши проблемы. Спасибо.
Вопросы к основному докладу
Борис РАЙЗБЕРГ, ГУ «Институт макроэкономических исследований», профессор, главный научный сотрудник:
- У меня сразу два вопроса. Из вашего доклада следует, что все неприятности российской экономики лежат в области финансового сектора. А если более узко, то банковского сектора, а если еще уже, то кредитования. Действительно ли вы считаете, что это именно то звено, потянув которое можно вытянуть всю цепь? Это первый вопрос.
И смежный вопрос - вы рассматриваете проблему взаимодействия реального и финансового секторов. Обычно реальным сектором считался сектор материального производства. А если вы рассматриваете реальный сектор и отдельно финансовый сектор, то где сфера услуг, в которой, по-моему, лежит колоссальное количество ресурсов неиспользуемых и еще больше ресурсов, которые создаются этой сферой. Я имею в виду образование, здравоохранение и даже физическую культуру и спорт.
Почему мы даже не рассматриваем реальный сектор и положение в нем и не рассматриваем сферу услуг, а финансовый сектор рассматриваем столь узко, как только систему кредитования? На первый взгляд, представляется, что вряд ли мы сможем решить проблему, сузив ее до такого рассмотрения.
_ 'ффективное Антикризисное "правление
Анатолий АКСАКОВ:
- Я говорил о кредитной сфере, о банках, поскольку тему обозначили как «рефинансирование кредитных организаций». Конечно, проблемы экономического роста, экономического развития должны решаться системно. И только инструментами кредитной политики эту проблему не решить. Более того, я понимаю, что как только мы несистемно решим смягчить финансовую политику, значительная часть средств уйдет на валютный рынок. И сейчас, даже в этих условиях, некоторые кредитные организации умудряются привлекать на операциях РЕПО деньги Центрального банка и затем через различные схемы зарабатывать, не направляя их в реальный сектор, в экономику.
Поймали одну организацию - они занимались обналичиванием. Обналичка оказалась дороже, чем стоимость операций РЕПО. Взяли деньги в Центральном банке под 6,5 процента, обналичили, заработали 10 процентов, получили 3,5 процента - и никакой работы. Поэтому абсолютно с вами согласен, что нужны системные меры. Нужны соответствующие меры бюджетной политики, налоговой политики. Я сторонник возвращения инвестиционных льгот, налоговых льгот по налогу на прибыль. Это легко администрируемая мера, тем более что такой опыт у налоговых органов уже был. Я знаю многие предприятия, которые, используя эту льготу, действительно модернизировали свое производство и стали конкурентоспособными в международном масштабе.
Бюджетная политика. Я считаю, что бюджетное право надо изменить. Я согласен с теми, кто говорит, что отчисления в Резервный фонд правительства должно быть 5 процентов, а не 7, как это сейчас установлено законом. Мер, которые можно было бы использовать для развития экономики, очень много. И кредитование - это только один из инструментов.
Что касается услуг - я считаю, что банки должны зарабатывать на услугах, и я знаю, что в международной практике кредитные организации 30 и более процентов своего заработка имеют не за счет кредитных, а за счет иных финансовых услуг И конечно, это надо только приветствовать, и это у нас тоже происходит.
Василий ЗУБАКИН, д. э. и., профессор кафедры «Математические методы в экономике» РЭУ им. Г. В. Плеханова:
У меня несколько вопросов к уважаемому докладчику. Первый вопрос. Наши энергетические монополии и транспортные - РЖД, Федеральная сетевая компания, другие государственные
компании - время от времени при обсуждении источников инвестиционной программы поднимают флаг так называемых «инфраструктурных облигаций». Хотелось бы знать ваше мнение как ученого, а с другой стороны - как политика и законотворца: во-первых, что это такое, имеет ли это место быть в реальности или это просто лозунг, выдвигаемый каждый год как обоснование необходимости получения денег в тарифе? Какие перспективы у данного инструмента рефинансирования и вообще финансирования реального сектора?
Анатолий АКСАКОВ:
- Инфраструктурные облигации не узаконены. То есть они нигде не прописаны. Я выскажу свое мнение. К примеру, есть какой-то инфраструктурный проект - строительство дороги, железной дороги, объекта инфраструктуры. И под этот проект выпускаются облигации, привлекаются средства - фактически это проектное финансирование. Затем, в ходе реализации проекта, рассчитываются перед владельцами по этим облигациям.
Я считаю, что это вполне жизнеспособная вещь. Ее реализация притормозилась из-за кризиса, поскольку это инструмент с длительным сроком погашения и многие опасаются вкладываться в него. Мне казалось, что если бы мы выпустили облигации РЖД под модернизацию железной дороги с запада на восток, модернизацию Транссиба, Байкало-Амурской магистрали, чтобы сделать более высокую пропускную способность этой транспортной магистрали из Европы к Корее, Японии, Китаю, то это должно было бы многих заинтересовать и дать определенную соответствующую доходность. И это все окупилось бы. Можно было бы значительно сократить транспортное плечо, ну и интерес бы возрос и со стороны европейцев, и со стороны азиатов. На мой взгляд, это было бы интересно.
Василий ЗУБАКИН:
- А в чем отличие по экономической и финансовой сути корпоративных облигаций РЖД и инфраструктурных облигаций РЖД, например по Транссибу? В чем разница?
Анатолий АКСАКОВ:
- В моем понимании, корпоративные облигации выпускаются под существующий бизнес, под функционирующий бизнес, под ту текущую доходность, которая есть в компании, прибыльность и так далее. И глядя на этот баланс, ком-пания-инвестор уже принимает решение, стоит приобретать такие облигации или не стоит.
И очевидно, что эти средства идут в большей степени на текущую жизнедеятельность компаний.
Инфраструктурные - это облигации, выпущенные под проект, скажем, строительства скоростной магистрали с Запада на Восток или с Востока на Запад. И рассчитываться будут по этим инфраструктурным облигациям с инвесторами по мере реализации этого проекта. Это мое понимание.
Сергей КРУ ПИН, заместитель генерального директора по экономике, НПО «Мир»:
У меня два вопроса. Во-первых, констатация. Вы сказали: на два пункта. Возьмем Сбербанк, например, наша компания с ним активно работает, потому что реально он имеет доступ к тем ресурсам, о которых вы говорили, - он дешевый. Мы кредитовались под 8,2 процента. Сейчас под 11,5, то есть там далеко не на два пункта подняли. Это не официальная, а реальная статистика. Да, у всех 12, а мы полпроцента у них сбили -под 11,5 процента у них реально сейчас кредит получить. Но, видимо, в результате того, что эти восемь банков - монополисты, требования резко ужесточились. Процесс перекредитования у меня идет уже полшда. Трехлетняя кредитная линия у нас сейчас заканчивается. Я даже в Альфа-банк сейчас прихожу - они говорят: «Для тебя 12,5-13 процентов». То есть мне неинтересно, мне хочется дешевле. Даже у них, у Альфы, не те ресурсы, что у Сбербанка. Так вот, чтобы вместо восьми банков стало 30 - когда это будет? Вы сказали, что Набиуллиной представили предложения. Но когда это реально будет действовать? Через какое время у нас появится конкуренция, кроме этих двух коммерческих и шести государственных банков? Это первый вопрос.
Второй вопрос. Кроме всего прочего, по ощущениям, поработав с банковской сферой и с нефтяной, - мы активно работаем с их инвестпрограммами, - у нас такое ощущение, что в этом году, да и в прошлом, инвестпрограммы, по крайней мере, в наших направлениях уменьшаются. Какова ваша оценка - будет финансовый кризис нашей банковской системы в этом году? По нашим ощущениям, он будет, и мой прогноз - в ноябре. Он, может, будет не такой глубокий, но возникнут проблемы с кредитованием - банки, как всегда, перестанут кредитовать под разными предлогами, еще раз подрастет процентная ставка, уже не до 12, а, по моим ощущениям - до 14.
Итак, два вопроса - когда конкуренция повысится и будут ли, по вашим прогнозам, в нашей банковской системе - я не говорю про мировую -проблемы с рефинансированием и кредитованием реального сектора в конце этого года?
2013
Анатолий АКСАКОВ:
- Что касается расширения доступа кредитных организаций к рефинансированию, то дей- г ствительно, это повысит конкуренцию. Соответственно, конкуренция будет способствовать и повышению качества услуг и снижению стоимости этих услуг Решение принимает совет директоров Центрального банка. Я, к сожалению, в совет директоров ЦБ не вхожу. Но позиция, которую я здесь озвучил, озвучена Эльвире Са-хипзадовне. Я ей передал это все в виде подготовленного документа. Точно такая же позиция передана Алексею Владимировичу Моисееву, это замминистра финансов. Он активный участник формирования денежной политики.
Я могу только сказать, на что я рассчитываю. Думаю, что нынешний совет директоров вряд ли примет это решение. И я с пониманием отношусь к этому, поскольку сейчас приходит новый руководитель и, очевидно, сейчас принимать такие серьезные решения даже неправильно. Но я рассчитываю, что к осени, когда начнет работать новый председатель, все-таки соответствующее решение будет. Для этого готовили соответствующие документы и пытались убедить. И мне показалось, что Набиуллина, выступая в Госдуме, говорила об этом: что нам нужно расширять инструментарий. Может, она как раз это имела в виду.
Второй вопрос по поводу кризиса. Если даже кризис будет в реальном секторе, то в финансовом секторе его все равно не будет. Если под кризисом понимать бегство вкладчиков, массовое банкротство кредитных организаций - этого не будет. Поскольку есть широкий инструментарий, уже используемый Центральным банком, -это беззалошвые кредиты, которые, как мы помним, выдавались, это гарантирование Центральным банком при решении межбанковских операций. Все это позволит финансовую систему держать в стабильном состоянии в любом случае, я уверен в этом.
Что касается удорожания кредитов - вполне возможно, что всплеск будет. Но вспомним 2010 год, когда банки начали гоняться за клиентами. Банки будут гоняться за клиентами и снижать проценты по кредитам, потому что хороших заемщиков, тех, кто в кризисных условиях продолжает функционировать, будет мало. И там будет конкуренция за заемщика.
Сергей КОВАН, к. э. и., с. н. с., доцент, профессор кафедры «Стратегический и антикризисный менеджмент» Финансового университета при Правительстве РФ:
- Мне хочется задать вам вопрос как специалисту банковского сектора и как политику. В на-
стоящее время реальный сектор нашей экономики характеризуется одной неприятной особенностью: у большинства предприятий - я ссылаюсь на официальные данные, которые публикует Госкомстат, - отсутствуют собственные оборотные средства. И весь производственный процесс ведется в зависимости от того, будет кредитование или не будет. Эта ситуация сложилась не так давно - где-то с 2000-2001 года, и постепенно все скатилось к тому, что тот показатель, который там рассчитывается, стал отрицательным. И так сейчас стабилизировалось. Такая глубокая зависимость от банковского кредитования приводит к тому, что финансовая устойчивость реального сектора экономики недостаточна и очень подвержена воздействию различных финансовых кризисов, колебаний и так далее. Как вы оцениваете это как специалист? И как политик - как вы смотрите на то, что такая ситуация у нас сейчас есть и нужно ли это менять?
Анатолий АКСАКОВ:
- Я думаю, что такая зависимость оборотки от банковских кредитов - это нормальное явление. Бывает отсрочка платежа, платеж по поставке и так далее. И, по-моему, нормально во всем мире, когда вот этот временный недостаток средств погашается за счет привлеченных кредитов. Но другая проблема - что эти кредиты невозможно привлечь и они слишком дорогие. Поэтому мы и говорим, что надо расширить конкуренцию. Должна быть конкуренция не среди заемщиков, а конкуренция банков, конкуренция денег за заемщика, который возьмет деньги. И тогда ресурсы будут. А для этого не должно быть дефицита ликвидности. Мы в прошлом году дефицит ликвидности получили в том числе из-за действий Минфина. Он занял на внутреннем рынке полтора триллиона рублей при профицитном бюджете. Но сейчас убедили Моисеева, что не надо занимать на рынке. Абсурдно -у вас есть деньги, чтобы профинансировать бюджетное назначение статьи, и вы занимаете на внутреннем рынке. Полтора триллиона заняли, потом их, правда, разместили как временно свободные бюджетные средства в банках, но уже под высокие проценты. Взяли дешевые деньги, Разместили их дорого. Создали дефицит ликвидности. Часть денег ушла в резервный фонд, на зарубежный рынок. Я надеюсь, что в этом году таких операций не будет, да и в этом году это тяжело - скорее всего, будет дефицитный бюджет.
Но надо сделать, чтобы не было дефицита ликвидности. Чтобы не было дефицита, должен быть доступ к рефинансированию. Возникли
проблемы - пришел, занял деньги. Но при этом, конечно, ЦБ должен жестко следить за качеством работы банков, чтобы они не увлекались. Тоже есть такая проблема. Должны быть системные меры. В том числе концентрация крупных кредитных рисков, когда банк кредитует свой бизнес. Когда один банк концентрируется на бизнесе собственника - это риск большой. Очень много мер нужно одновременно реализовывать.
Валерий АЛФЕРОВ, к. э. н., доцент кафедры «Стратегический и антикризисный менеджмент» Финансового университета при Правительстве РФ:
- Вы говорили про рефинансирование в рублях. А рефинансирование, которое идет из-за рубежа? То, что мы занимаем, в том числе и реально, в банках за рубежом - как это может повлиять на ситуацию? Мы в принципе видим, что рецессия, как Владимир Владимирович говорил, кризис начался не у нас. Как бы не начался у нас этот кризис сейчас исходя из того состояния, которое складывается в Европе, в том числе и в Америке. Какая здесь чувствуется зависимость? Может ли сложиться так, что в ближайшее время мы получим кризис под влиянием ситуации в Европе?
Анатолий АКСАКОВ:
- Меня беспокоит, что внешнее заимствование России увеличивается. Не государственное, а наши компании очень активно занимают за рубежом, несмотря на то что это довольно дорогие деньги сейчас - намного дороже, чем было до кризиса. Хеджирование сейчас стоит 6 процентов валютных кредитов. Под 6 процентов заняли, захеджировали валютный риск, получаются те же самые 12 процентов, которые у нас можно получить в Сбербанке. Возникает вопрос - зачем? К сожалению, у нас в прошлом году на 100 млрд долларов увеличилась внешняя задолженность. Наши международные резервы, если вспоминать начало прошлого кризиса в 2008 году, были сопоставимы с нашим внешним долгом в том же году. Сейчас международные резервы 520 с чем-то млрд долларов. Это уже риск, который говорит об определенном разрыве.
Второе. Я полагаю, что если они занимают за рубежом, то они, скорее всего, не хеджируют валютные риски. Потому что смысла особого нет, если можно занять на внутреннем рынке по такой же цене и даже дешевле. И в случае развертывания кризиса могут быть серьезные проблемы. А если это стратегические предприятия -естественно, возникает вопрос о том, что го-
2013|№2(77)
сударство должно помогать, за счет чего, и так далее. Вот эту проблему я вижу, и мне кажется, что здесь Центральный банк или правительство должны как-то умерять аппетиты заимствования за рубежом.
Стоимость хеджирования у нас высокая, в том числе из-за несовершенного законодательства. У нас деривативное законодательство крайне слабое, и оно, к сожалению, не всегда соблюдается. Был случай с ЮниКредитом, который захеджировал риски одной организации в рамках генерального соглашения между контрагентами. И контрагент увидел, что ситуация на рынке меняется не в его пользу и он должен доплачивать премию. Он понял, что сейчас ему лучше не исполнять это соглашение, и с учетом нашего юридического оформления, законодательства у него это прошло. Высший арбитражный суд встал на сторону не банка, а контрагента, который с ним заключил соглашение. За рубежом такое невозможно.
Кстати, наш Центральный банк имел генеральное соглашение с Leman Brothers, печально известным американским банком. И у него было очень много операций, в том числе своповых. Но когда LB обанкротился, то в соответствии в законодательством, действующим в Америке, все встречные потоки зачлись, и осталось только сальдо - кто кому должен. И оказалось, что Центральный банк еще должен был немного доплатить конкурсную массу тем, кто управлял Leman после банкротства. А у нас получается, что обанкротился кто-то, ему все поступает, а с него ничего уже взять невозможно, пока не разберутся с конкурсной массой. И в этом риск.
Валерий ДЗГОЕВ, главный редактор журналов «Бюджет» и «Бюджетный учет»:
- Вы сослались на слабое законодательство. Но куда еще кивать, ведь вы являетесь аксакалом финансового рынка. Вы много лет депутат. А кто, как не вы, должен эти законы принимать. Как с этим ситуация?
Анатолий АКСАКОВ:
- Принимаю критику. Работаем. Но вот, например, есть такой закон о потребительском кредите. Во время кризиса жизнь показала, что надо быстрее принимать этот закон - там масса споров между гражданами, суды принимали разные решения. Иногда в пользу банков, иногда в пользу граждан, причем взаимоисключающие решения. Этот закон все проблемы мог бы разрешить. Вот он пять или семь лет не принимался. Хочу вас проинформировать - неделю назад комитет поддержал мой законопроект о потребительском кре-
дитовании. Я так понимаю, что и правительство его поддерживает. К сожалению, некоторые решения долго созревают. По тем же деривативам, судебная защита сделок с деривативами - лет семь боролись, пока закон был принят. Такая практика.
Всеволод ПОКАТАЙКИН, заместитель начальника Департамента инвестиций и сводного планирования ОАО «ФСК ЕЭС»:
- Вы озвучили такую цифру в кредитовании -30триллионов рублей.
Анатолий АКСАКОВ:
- Это активы.
Всеволод ПОКАТАЙКИН:
- Почти половина ВВП и в три раза больше, чем бюджет страны на 2013 год. По вашему мнению, есть какое-то ограничение этой суммы, должно ли оно быть и какое ваше представление?
Анатолий АКСАКОВ:
- Обычно считают мощность банковской системы, относя кредиты к ВВП. ВВП у нас сейчас 70 - значит, где-то 45 процентов. Активов еще больше, их там 75 процентов. Это очень мало. У нас хуже показатели, чем в Польше, Чехии, не говоря уже о Германии, Китае - у них там 150-200 процентов ВВП. То есть мы еще далеки от того уровня, который есть там.
Всеволод ПОКАТАЙКИН:
- В условиях кризиса нормально ли увеличивать кредитование?
Анатолий АКСАКОВ:
- Для банков кредит - это хлеб. Если он не дает кредит, значит, он не отрабатывает привлеченные деньги. А за привлеченные надо рассчитываться, например платить проценты по вкладам. Поэтому они должны принимать решение. Банк с удовольствием даст кредит, если он будет уверен, что деньги вернутся. Заставлять банки кредитовать - тоже абсолютно неверно. Надо создать условия, чтобы они могли снизить проценты. И конкуренция должна быть. С одной стороны - конкуренция, а с другой стороны - доступ к источникам пополнения ресурсов. А дальше банк сам будет принимать решение, давать или не давать.
В 90-е годы я работал в банке. Тогда не было никакого обеспечения. Приходил человек с красивым бизнес-планом, но я смотрел ему в глаза и не давал кредит. А кто-то на листочке рисовал, но видно было по глазам, что вернет. И у меня невозвратов не было.
_ ффективное Антикризисное правление
