CC BY
139
КЛАССУ ФАГОТА МОСКОВСКОЙ КОНСЕРВАТОРИИ ИМЕНИ П. И. ЧАЙКОВСКОГО 147 ЛЕТ
В. С. Попов,
Московская государственная консерватория имени П. И. Чайковского
Аннотация. Статья посвящена истории класса фагота Московской консерватории в период 1868-2015 годов. В ней приводятся наиболее значимые факты, называются имена педагогов и выпускников, указываются причины возникновения тех или иных направлений в развитии и становлении преподавания игры на фаготе в Москве, обосновываются принципы разработки учебных программ, описываются условия материального обеспечения учебного процесса инструментарием и нотным материалом, рассказывается о потребностях профессиональных коллективов в выпускниках класса фагота. Обращается внимание на дефицит фаготистов в симфонических оркестрах России, в результате чего студенты фаготного класса начинают профессиональную работу уже на первых курсах консерватории.
Ключевые слова: класс фагота, история,, Московская консерватория, педагоги, студенты, симфонические оркестры, выпускники, лауреаты международных конкурсов, русская фаготная школа.
Summary. The article consists brief information about the history of the bassoon education in the Moscow Conservatoire for the period of 1868-2015. The author indicates the list of the teachers and students of the Conservatoire, the programs and the ways of teaching, the reasons of the basic directions of studying bassoon that way or another, the conditions of the providing the educational process with the instruments, cane and scores in the period of 1920-1950, as well as the professional work of the graduated musicians in the symphony orchestras. The author shows how the German educational school transformed into the Russian one under the influence of the outstanding Russian professor I. Kostlan. Finally the author points out some contemporary problems of the bassoon education. For example, students studying bassoon playing in the Conservatoire at the same time have a job in the professional orchestras: constant shortage of bassoonists in the Russian symphony orchestras in general makes the professional orchestras to offer a job even to those young students, who has just started his or her education in the Conservatoire, and it is too early for the young people.
Keywords: bassoon educating, professors, students, graduated,, symphony orchestras, winners of the international competitions, Russian bassoon school.
151
В 2016 году Московская государственная консерватория имени П. И. Чайковского отметит свой 150-летний юбилей. Великие имена связаны с консерваторией: П. И. Чайковский и С. В. Рахманинов, А. Шнитке и С. Губайдулина, К. Игумнов и С. Рихтер, Д. Ойстрах и М. Ростро-пович. Но широкой публике почти неизвестны такие музыканты, как В. Н. Цыбин и Н. Н. Солодуев, С. В. Розанов и И. И. Костлан, М. И. Табаков и А. А. Янкелевич... Это были великие исполнители на духовых инструментах, не менее значимые в своей профессии, чем С. Рихтер и М. Ростропо-вич в своей.
Автор ставит своей целью в очень сжатой, почти конспективной форме дать представление об истории класса фагота Московской консерватории на основе архивных и иных материалов. Несомненно, некоторые факты покажутся современному читателю неожиданными и даже невероятными, например то обстоятельство, что за 147 лет существования класса фагота Московская консерватория выпустила I52 всего лишь 184 фаготиста, то есть приблизительно в 30 раз меньше, чем пианистов (это одна из причин дефицита фаготистов в современных российских симфонических оркестрах).
Класс фагота в Московской консерватории открылся через два года после её учреждения, в 1868 году, и за первые 49 лет его окончили лишь 12 человек [1]. Н. Г. Рубинштейн задумывал создание классов духовых инструментов не столько для того, чтобы поставлять профессиональных музыкантов в симфонические оркестры России, сколько для организации в консерватории собственного оркестра. Немногочисленные русские сим-
фонические оркестры до самого начала ХХ века по двухсотлетней инерции приглашали профессиональных исполнителей из Европы. Впрочем, выпуская по одному фаготисту каждые четыре года, консерватория вряд ли могла решить задачу, поставленную Рубинштейном.
Более полувека игру на духовых инструментах в Московской консерватории преподавали только иностранцы, в основном выходцы из Германии и Австрии, а также один-два чеха. С 1868 по 1922 год в фаготном классе работали исключительно немецкие профессора. Начало положил Генрих Карл Эзер (1832-1885, преподавал с 1868 года и до самой смерти) [2, с. 630]. Он играл в оркестре оперного театра в Риме, а в Москву приехал по приглашению своего брата, виолончелиста Карла Ф. Эзера. Генрих Эзер составил пятилетнюю программу занятий, в которую уже на втором году обучения были включены концерты для фагота В. А. Моцарта, К. М. Вебе-ра, Ф. Давида. Иными словами, его программа предъявляла высокие требования к студентам и прививала им навыки профессионализма. Известно, что он выпустил, по крайней мере, пять исполнителей.
Генрих Эзер умер в Москве в 1885 году, и его сменил артист императорских театров, фаготист Вильгельм Кристель (1849-1914) [Там же, с. 274]. Кристель вошёл в историю не только как педагог, но и как первый исполнитель неизвестного тогда в России сочинения М. И. Глинки «Патетического трио», написанного в 1832 году и сразу же исполненного в окрестностях Милана ансамблем в составе самого Михаила Глинки (фортепиано) и двух артистов театра
«Ла Скала» - Пьетро Тассистро (кларнет) и Антонио Кантю (фагот). Первое издание сочинения было предпринято Домом Юргенсона в 1878 году, спустя 21 год после смерти композитора, а русская его премьера состоялась в 1894 году, через 62 года после его написания. «Патетическое трио» было исполнено ансамблем в составе В. Кристеля (фагот), С. Розанова (кларнет) и Н. Шишкина (фортепиано). Это исполнение навело профессора Московской консерватории скрипача И. Гржимали на мысль играть «Трио» струнным составом, для чего не требуется транскрипция: достаточно лишь изменить две ноты в двух тактах партитуры. Убеждённость современных струнников в том, что Глинка сделал для них переложение, выросла из незнания истории сочинения, а сравнить свою партитуру с партитурой для духовых инструментов они, видимо, не догадываются.
На сегодня известно, что класс Кристеля закончили шесть фаготистов [1].
Преемником Кристеля стал Франц Йозеф Генрих Шмидт (18531922) [2, с. 617]. В России он жил с 1880 года, служил в оркестре петербургских императорских театров, с 1885 года - в оркестре московских императорских театров, с 1907 по 1922 год преподавал в Московской консерватории. Известны два выпускника Ф. Шмидта - А. Кондрашов и А. Никитанов, хотя, во всей вероятности, их было больше.
В Московской консерватории с первых дней и по сие время обучение игре на фаготе строилось на принципах немецкой школы. Работавшие в России чешские фаготисты, в частности профессор Института имени
Гнесиных Я. Ф. Шуберт, также, как правило, были воспитанниками немецкой школы.
В сохранившихся рукописных материалах первых педагогов в классе фагота отчётливо просматривается направление педагогического мышления школы Ю. Вайсенборна. Принцип накопления навыков, изложенный в упомянутых записях, - это чёткая, дисциплинированная последовательность от простого к сложному, где не пропускается ни один, даже самый незначительный этап в обучении дыхательного аппарата, пальцев, пользовании амбушюром, в развитии музыкального мышления, слуха, в воспитании чувства ритма, чувства ансамбля. Сущность немецкой исполнительской дисциплины сводится к тезисам: нет второстепенных вещей, нет небрежности в усвоении материала, нет непоследовательности в этапах обучения. Как пример можно привести жёсткую систему изучения трелей по схеме «без нахшлага - с нижним нах-шлагом - с верхним нахшлагом» в сек-столях, в шестнадцатых, в тридцать вторых [3], на основе которой уже в начальном периоде занятий прививаются грамотные, верные правила завершения трелей, различные в барокко, классике и современной музыке, правила исполнения мелизмов всех видов.
Немецкие педагоги К. Ф. Эзер, В. Кристель и Ф. Шмидт в качестве педагогического репертуара использовали сочинения малоизвестных композиторов и фаготистов, писавших для фагота в первой половине XIX века: Карла Якоби, Готхельфа Кумме-ра, Генриха Вайсендорфа, Фридриха Берра и многих других. Весь огромный фаготный репертуар рубежа
153
154
XVШ-XIX веков сохранился как учебный материал в немецкой педагогике и частично был привезён в Россию.
Первым русским педагогом в классе фагота стал Иван Иосифович Костлан (1877-1963) [2, с. 267]. Он окончил Московскую консерваторию у В. Кри-стеля в 1903 году, играл в оркестре Императорского русского музыкального общества, в оркестре Итальянской оперы в Москве, в оркестре Большого театра, в Персимфансе1.
Эпоха Костлана - это время с 1922 по 1963 год. Если немецкие профессора принесли в Московскую консерваторию основную техническую базу обучения, то Костлан стал создателем московской фаготной школы на фундаменте немецкой. Она сочетала в себе немецкую пунктуальность и русское мышление мелодическими образами, русское чутьё фразировки. Костлан заложил в основу обучения игре на фаготе в Московской консерватории принципы контроля над качеством звучания и создания художественного образа, что не акцентируется западной фаготной школой, главное требование которой - очень точно назвать ноту и точно прочитать текст, просчитать длительность, ритм, динамику.
Костлан пополнил репертуар своих студентов многочисленными переложениями для фагота произведений европейских и русских композиторов XVII-XIX веков, многие из которых и по сей день исполняются, и не только в учебных концертах.
1920-1950-е годы стали самыми трудными для развития в нашей стране искусства игры на деревянных духовых с двойной тростью, и на фаготе
в частности. Эти инструменты особенно зависимы от общего состояния музыкального рынка как в творческой области, так и в области производства и обслуживания инструментов. Фагот служит максимум 50 лет. Хорошие инструменты немецкой системы в ХХ веке изготовляли исключительно в Германии. В СССР же первую закупку геккелевских инструментов сделали только в 1938 году, и то лишь для пяти или шести наиболее выдающихся коллективов и двух консерваторий нашей огромной страны. Остальные оркестры играли на старых, изготовленных ещё до 1914 года инструментах фирм Геккеля, Циммермана и Лан-ге, а студенты - на инструментах Ленинградского завода музинструмен-тов Министерства деревообрабатывающей промышленности, и их качество соответствовало требованиям этого министерства.
Здесь следует особо упомянуть о раритетном инструменте - фаготе, изготовленном фирмой «Геккель» и закупленном Большим театром в 1914 году. Первым, кто играл на нём, был ученик Ф. Шмидта Александр Григорьевич Никитанов (1893-1965) [2, с. 378], который после завершения обучения в 1917 году стал солистом оркестра Большого театра, а впоследствии - профессором Саратовской консерватории. В 1934-1936 годах он работал в Московской консерватории. Инструмент, который он получил в Большом театре, до сих пор находится в превосходном рабочем состоянии, на нём после Никитанова играли ещё три поколения фаготистов: В. А. Малиновский, Ф. В. Зебров и автор этих строк.
Первый симфонический ансамбль Моссовета - симфонический оркестр без дирижёра.
В СССР не было контакта с производителями тростника arundo donax, из которого изготовляются трости, и советские фаготисты использовали так называемый кирово-бадский камыш, произрастающий в Азербайджане. Не хватало нотной литературы. Весь репертуар составляли несколько десятков сочинений. До конца 50-х годов в СССР поступали ноты, выпускавшиеся издательствами стран народной демократии, имевшими ограниченные права на издание многих авторов, и инструменты невысокого качества производства ГДР и Чехословакии.
В эпоху Костлана фаготный класс Московской консерватории выпустил по крайней мере 35 фаготистов, среди которых были П. Караулов, Ф. Зеб-ров, Р. Терёхин, Ю. Неклюдов, А. Абаджан, В. Богорад. За следующий, посткостлановский период, с 1964 по 1989 год, консерваторию окончили 60 фаготистов, в том числе Ю. Рудомёткин, О. Скородумов, А. Ар-ницанс и автор этих строк [1].
В 1949-1971 годах вторым педагогом класса был ученик Костлана Павел Александрович Савельев, солист оркестра Большого театра с 1944 по 1967 год, автор многочисленных сборников оркестровых трудностей из балетов советских композиторов.
В 1951 году педагогом в классе фагота стал выпускник Костлана Роман Павлович Терёхин (1917-1989, в 1950 году окончил аспирантуру), принявший после смерти своего учителя его класс. Терёхин - автор единственной русскоязычной школы игры на фаготе, где в немалой степени он использовал
идеи своего учителя. Терёхин публиковал методические статьи, хрестоматии пьес для фагота и фортепиано. В его классе собрались самые перспективные исполнители 1960-1970-х годов. В 1961/62 учебном году в этом классе поработал выпускник 1956 года Юрий Константинович Курпеков.
В 1974 году были закуплены первые инструменты фирмы «Шрайбер», чуть позже - фирмы «Пюхнер», на которых сейчас играет подавляющее большинство профессиональных фаготистов нашей страны. Стала доступна концертная, учебная, историческая и методическая литература, например труды итальянца Бруно Бар-толоцци о новых приёмах игры на фаготе в музыке авангарда [4], а также разнообразный нотный материал: сочинения Антонио Вивальди, сыновей И. С. Баха - Иоганна Христиана и Карла Филиппа Иммануила, Георга Филиппа Телемана, Карла Стамица, Иоганна Непомука Гуммеля, этюды Никколо Паганини для скрипки и фагота. Интерес к фаготу как солирующему инструменту пробудился и у композиторов, как европейских, так и советских: появились сочинения чеха Иржи Пауэра, итальянца Эрмано Вольф-Феррари, писавшего во Франции бразильца Эйтора Вилла-Лобоса, французов Анри Томази, Андре Жоли-ве, наших соотечественников - Софьи Губайдулиной, Эдисона Денисова, Альфреда Шнитке, литовца Бали-са Дварионаса и многих других.
В 1981-1989 годах преподавателем класса был Александр Юрьевич Кле-чевский. Автор этих строк1 приступил к работе в консерватории в 1971 году.
155
1 В. С. Попов - единственный советский фаготист, получивший звание народного артиста РСФСР (1986). В 2012 г. Валерий Сергеевич избран почётным членом Международной ассоциации исполнителей на инструментах с двойной тростью. - Ред.
За период 1971-2014 годов класс Попова окончили 64 фаготиста, двое из них - М. Урман и Т. Бюль-Бюль - получили звание заслуженного артиста России, более 20 выпускников стали победителями и лауреатами национальных и международных конкурсов как в России, так и за рубежом, в том числе за период 2006-2013 годов. Среди них - С. Кузьминых, А. Шамида-нов, В. Шамиданов, Н. Серебренникова, И. Каштан, Н. Роженецкая, И. Шатковский, Д. Арсеньев, Т. Жуковский, Е. Леонова, А. Батракова, Д. Савенков, Е. Галышев. Более 40 выпускников класса работают в ведущих симфонических оркестрах, как российских, так и зарубежных.
С 1995 года в классе фагота преподаёт Михаил Владимирович Урман, окончивший консерваторию в 1994 году, а с 2007 года работает Инна Валентиновна Шегай.
В классе продолжается традиция сочетания преподавания с исполнительской деятельностью. Автор этих строк 52 года был первым солистом оркестра: в 1962-1988 годах - солистом 156 Госоркестра, в 1988-2014 годах - солистом ГАСК; М. В. Урман - первый солист Госоркестра, И. В. Шегай -солистка оркестра театра «Новая опера».
Современные студенты и аспиранты фаготного класса Московской консерватории получают профессиональную подготовку высокого уровня, который соответствует требованиям ведущих коллективов нашей страны и признаётся за рубежом.
Следует, однако, отметить некоторые насущные проблемы нынешнего класса фагота.
Первое. Фаготную специальность молодые люди не выбирают, а оста-
навливаются на ней, как правило, по необходимости, не пройдя отбора в классы престижных музыкальных специальностей - фортепиано, струнных, теории музыки, флейты и кларнета. Чаще всего их скромные природные данные сочетаются с недостатком трудолюбия, что чрезвычайно осложняет педагогический процесс. Подлинно одарённых абитуриентов, обладающих природной музыкальностью, независимым мышлением, энергией, трудолюбием, - немного. И родители, и школа воспитывают в детях стремление к индивидуализму, к положению солиста, рассчитывают вырастить нового Рихтера или Ой-страха, или Ростроповича, или, на худой конец, Рампаля, а фагот - инструмент оркестровый, ансамблевый. Осваивать его трудно, носить тяжело, он довольно дорогой, в 10-15 раз дороже флейты, требует постоянного ухода и ремесленных навыков. Родители потенциальных абитуриентов порой и вовсе не знают о существовании фагота, а увидев и услышав его, называют «редким инструментом». Вот почему специальность фаготиста многие десятилетия остаётся в России дефицитной. Родители, в силу социальных амбиций, ведут своё чадо, не принятое в класс фортепиано, учиться играть на флейте или саксофоне, а в результате их дети, получив специальность, пополняют ряды безработных музыкантов. Сейчас на одного ученика фаготиста или валторниста приходится по 10 флейтистов, 20 саксофонистов, и рынок труда пока что не в состоянии скорректировать этот дисбаланс. Столетиями люди отдавали в учение своих детей, чтобы те, повзрослев, могли прокормить себя и свою семью, и можно только изумляться отсут-
ствию практичности у современных родителей.
Второе. Педагог вынужден мириться с постоянной занятостью студентов в оркестрах. Многие студенты вынуждены работать по соображениям сугубо материальным: одни - чтобы просто выжить, другие стремятся к материальной независимости.
Оркестры, испытывая дефицит исполнителей на фаготе, обеспечивают работой всех, даже самых слабых и неумелых. Работать в оркестрах, как учебных, так и профессиональных, студенты начинают едва ли не с первого курса, ещё ничему не научившись в классе по специальности. Профессиональная работа не только отнимает у них много времени и сил, но и серьёзно мешает процессу обучения, поскольку, во-первых, нарушается принцип постепенности (первокурсник категорически не может играть «Весну священную» Стравинского), а во-вторых, дирижёры оркестров предъявляют к студентам те же требования, что и к профессионалам, хотя до этого уровня им надо старательно учиться ещё несколько лет.
Третье. Нередко студенты не в силах удержаться от соблазна скопировать услышанное ими в Интернете чужое исполнение. В результате у них появляется привычка идти по лёгкому пути, где не надо самому думать и искать. Ученик приносит на урок некое «лоскутное одеяло», сшитое из фрагментов, бездумно заимствованных у разных исполнителей. Художественный вкус нужно прививать, это тоже часть профессиональной школы.
Четвёртое. Очень вредны рано развившиеся амбиции. Несколько удач, завышенные оценки родителей и друзей, домашние критические об-
суждения уроков, когда семья единодушно приходит к выводу о несправедливости требований педагога, отсутствие регулярной, систематической, рутинной работы, которая якобы уже не нужна в консерватории, создают у студента впечатление, что ему всё известно, всё легко, и он останавливается в своём развитии - в отличие от истинно одарённого, вечно сомневающегося в своих знаниях ученика.
Тема, обозначенная в данной статье, требует глубокого исследования. На наш взгляд, она касается не только узкопрофессиональной «фаготной» аудитории, но и всех оркестровых специальностей и нуждается в дальнейшей разработке.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Московская консерватория им. П. И. Чайковского. История - студенты 1985-2015 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.mosconsv.ru/ru/students_h. aspx?start=10
2. Московская консерватория от истоков до наших дней. Биографический энциклопе- jjj дический словарь [Текст] / научно-энциклопедическое редактирование: М. В. Еси-пова ; редколлегия: Е. С. Лотош,
В. Н. Медведева (Никитина), Е. Л. Сафонова, Д. В. Смирнов. - М. : Изд-во Московской консерватории, 2007. - 668 с.
3. Шуберт, Я. Ф. Материалы к школе игры на фаготе [Текст, ноты] / Я. Ф. Шуберт. -Рукопись (хранится в личной библиотеке автора статьи).
4. Bartolozzi, Bruno. Neue Klange fur Holzblasinstrumente [Text] / В. Bartolozzi. -Mainz. : B. Schott's Sohne, 1971. - 81 p.
АРАБО-АНДАЛУЗСКОЕ ПЕНИЕ В АЛЖИРСКОЙ МУЗЫКАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЕ И МУЗЫКАЛЬНОМ ОБРАЗОВАНИИ: ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ
Е. В. Николаева,
Московский педагогический государственный университет
А. Бельферруни,
Высший национальный институт музыки
(г. Алжир, Алжирская Народная Демократическая Республика)
158
Аннотация. В статье представлена периодизация процесса становления и развития арабо-андалузского пения как неотъемлемой части арабской музыкальной культуры и музыкального образования. На первом историческом этапе (с древнейших времён до IX века н. э.) даётся характеристика арабского вокально-инструментального искусства и школы пения как предтечи и основы арабо-андалузского вокально-инструментального искусства и школы пения. На втором этапе (1Х-ХШ века) получает раскрытие становление арабо-андалузского пения как нового стилевого направления в арабском искусстве и Кордовской школы пения, сориентированной на его освоение. На третьем этапе (с XIV века по настоящее время) раскрываются причины, обусловившие формирование трёх региональных стилей арабо-андалузского пения и, соответственно, трёх вокальных школ: западной, центральной и восточной. Специальное внимание уделяется характеристике основных концептуальных положений, которые послужили основой для разработки представленной в статье периодизации.
Ключевые слова: арабская музыкальная культура, арабо-андалузская музыка, арабо-андалузское вокально-инструментальное искусство, периодизация, школа пения.
Summary. The article deals with the periods of formation and development of Arab-Andalusia singing as a part of Arab musical culture and music education. The first historical period (since earliest times up to the IX century) of playing and singing art is regarded as the precursor and a basis of Arab-Andalusia playing and singing art. The second period (in the IX-XIII century) is considered as a foundation of Arab-Andalusia singing referred to new style in Arab music and Cordoba school of singing. The third period (since the XIV century up to present) reveals the reasons of the three regional styles in Arab-Andalusia singing and "Western", "Central" and "Middle Eastern" singing schools formation.
