CC BY
70А.В. Парунин
Клан баргут/буркут в политической истории чингизидских государств XIII-XVI вв.
Клановые структуры и их роль в системе золотоордынских и позднезолотоордынских тюрко-татарских государств стали объектом пристального изучения лишь в течение нескольких последних десятилетий. Систематические исследования роли кланов в социальной организации монгольских государств первоначально были отображены в западной историографии. Ставшие уже классическими исследования Х.Иналджика и Б.Ф.Манц фактически заложили основы в изучении данного направления. Их работы были посвящены социальной структуре Крымского ханства в XVI веке, представлявшую собой классическую схему взаимоотношений хана и четырех правящих родов (карачи-беков), получившую позже в историографии название «четырехчастной». Если Х.Иналджик сосредоточил свое внимание на понимании властных отношений хана и правящей аристократии [Inalchik, 1979-1980, p.446-448], то Б.Ф. Манц посвятила свое исследование анализу кланов в целом [Manz, 1978, p.284-304]. Поворотным пунктом стали исследования Ю.Шамильоглу, посвященные анализу четырехчастной системе карачи-беев как в истории Золотой Орды XIII-XIV вв., так и в ряде тюрко-татарских государств XV-XVI вв. [Schamiloglu, 1986, p. 80-172; Ша-мильоглу, 1993, с.44-54]. Исследователь проследил развитие и эволюцию института, их участие в бюрократической системе золотоордынского государства, а также роль в социальной организации тюрко-татарских ханств.
В последние два десятилетия роль кланов структур в социально-политической золотоордынских государств получила последовательное изучение в трудах Д.М.Исхакова, И.Л.Измайлова, В.В.Трепавлова, И.М.Миргалеева, Ж.М.Сабитова, Д.Н.Маслюженко и др. Отмечена ранняя история кланов и роль некоторых из них в формировании улусов и государственном развитии не-чингизидских государств, в частности, Ногайской Орды1 и происхождении темника Мамая [Тре-павлов, 2002, с.51-61; Трепавлов, 2010, с.138-140; Мустакимов, 2010б, с.171-180 и др.]; отмечены теоретические вопросы вокруг термина «клан» и факторы создания родоплеменной структуры Монгольской империи [Миргалеев, 2010, с.132-135 и др.].
Наиболее обстоятельное изучение роли и функций кланов принадлежит Д.М.Исхакову и И.Л.Измайлову. Исследователи проследили эволюцию родоплеменных отношений в Монгольской империи, формирование клановых конфедераций [Исхаков, Измайлов, 2007, с.141-146]. Д.М.Исха-кову принадлежит мысль о том, что хан и кланы составляли т.н. «правящую корпорацию», в которой «отношения «между ханом и лидерами «правящих племен» регулировались перекрестными супружескими союзами по женской линии» [Исхаков, 2009а, с.25]. Также исследователем были прослежены специфика кланов в социальных отношениях в Золотой Орде, их возрастающая роль в период «великой Замятни» [Исхаков, 2009а, с.30-53]. В рамках изучаемой нами темы, Д.М.Ис-хаков предложил отождествлять сибирскую княжескую династию Тайбугидов с кланом буркут, неоднократно фигурирующим в многочисленных письменных источниках XIII-XVI вв. [Исхаков, 2009б, с.119-120]. С точкой зрения исследователя согласились Ж.М.Сабитов [Сабитов, 2010, с.32-36] и, с некоторыми оговорками, Д.Н.Маслюженко [Маслюженко, 2010, с.127]2.
Вокруг изучения клановых основ золотоордынской государственности сложилась определенная историографическая традиция, изобилующая различными подходами и особенностями при изучении конкретного клана в определенной политической обстановке. Несмотря на серьезные успехи исследователей в данном направлении, на наш взгляд, функции и роль кланов на определенных этапах истории чингизидских государств изучена недостаточно. Заполнение же данной лакуны - дело будущих исследований. Автор в данной статье предлагает рассмотреть историю одного из кланов, сыгравшего знаковую роль в социальной структуре улуса Шибана и, возможно, сибирских ханства - баргут или буркут.
1 Справедливости ради стоит отметить, что В.В.Трепавлов усомнился в отождествлении племени ман-гут с мангытами Дешт-и Кипчака вследствие неясности происхождения последних [Трепавлов, 2002, с.51-52, 61-62].
2 Д.Н.Маслюженко подчеркнул, что клан буркут фиксируется в составе улуса Шибана лишь прошиба-нидскими источниками.
Одной из главных проблем анализа исторических особенностей клановой организации является крайняя разрозненность источников, которые, как представляются, можно разделить на две категории в хронологическом отношении.
К первой относятся те исторические сочинения, которые охватывают историю племен Южной Сибири и внутренней Монголии, их участие в процессах становления Монгольской империи в XIII веке, формирования её улусов (в частности, Улуса Джучи, Чагатая, государства Хулагуидов). Это китайская официальная хроника «Юань Ши» (1369-1370 гг.), составленная по приказу китайского императора Чжу Юань-чжана, из династии Мин; «Сокровенное Сказание монголов» (приблизительно в 1240 г.) и «Джами ат-таварих» («Сборник летописей») персидского историка и официального историографа династии Хулагуидов Рашид-ад-Дина (составлена приблизительно в 13001311 гг.). В этих работах родоплеменной организации монголов, истории племен и их участии в политической жизни уделено достаточно большое внимание.
Ко второй группе относятся источники более позднего происхождения, которые так или иначе упоминают о клане буркут. Это, прежде всего, генеалогическое сочинение «Му'изз ал-Ансаб», составленное при тимуриде Шахрухе в 20-х гг. XV века; «Тарих-и Абу-л-Хайр-хани» Масуда бен Усмана Кухистани (предположительно 1543-1544 гг.); «Шейбани-наме» Мухаммада Салиха (начало XVI в.); «Таварих-и гузида-йи Нусрат-наме» неизвестного автора (написано предположительно в 1502-1510 гг.); «Дафтар-и Чингиз-наме» (составлен в конце XVII - начале XVIII вв.); «Маджму ат-таварих» («Собрание историй») Сайф ад-Дина Ахсикенди (XVI в.) и анонимный текст, перечисляющий «беков, бывших в эпоху хана Джанибека». Некоторые дополнительные данные по истории кланов, бывших при династии Шибанидов в Бухаре может дать «Шараф -наме-йи шахи» («Книга шахской славы») официального историографа хана Абдуллы II Хафиза-и Таныш Бухари, многотомное сочинение которого было составлено в конце XVI века. Помимо этого, дополнительные материалы, в частности, по отождествлению клана буркут с династией Тайбугидов, могут дать сибирские летописи, составленные частично на основе устных преданий сибирских татар [Миллер, 1999, с.185].
Имеются упоминания о клане буркут («буркыт») в ряде татарских шеджере, проанализированных Д.М.Исхаковым [Исхаков, 2006, с.28-29]. Упоминание о неких Буркыте би и Буркате би фиксируются среди родословных татар Татарстана и Башкортостана. Трудно сказать, каким образом буркуты оказались в Приуралье, поскольку в этих родословных нет точек соприкосновения с другими источниками1.
Этноним «баргу», по мнению ряда исследователей, имеет тюркское происхождение. Так, Ц.Б.Цыдендамбаев указывал, что этноним «баргуты» могли происходить от тюркского «байыркы», с чем согласился А.Г.Малявкин. Б.З.Нанзатов счел возможным отождествить «баргу» с Ьа^и, значение которого - «добыча». На этом основании, исследователь предположил, что «баргу» - синоним политонима курыкан, которые расселились в «баргу» («земля», «добыча»). Отсюда и предположительное возникновение термина «Баргуджин-Токум» («родина [земля] завоевателей», либо «[земля] линиджа завоевателей») [Нанзатов, 2003, с.35-36]. Схожей позиции придерживается и П.Б.Коновалов, отмечая соответствие «байегу танских хроник, байрыку рунических камнеписных текстов на мемориале древнетюркских каганатов на р. Орхоне (VIII в.) и более поздний монгольский этноним баргут/баргуд» [Коновалов, 2011, с.24]. По мнению исследователя в киданьскую эпоху племена баргутов были смещены в Прибайкалье, где в последующем территория племени стала известна как Баргуджин-Токум [Коновалов, 2011, с.24-25]. О Баргуджин-Токум как родине баргутов сообщает и Рашид-ад-Дин: «Эти племена (т.е. баргут, кори и тулас - А.П.) близки друг с другом. Их называют баргутами вследствие того, что их стойбища и жилища [находятся] на той стороне реки Селенги, на самом краю местностей и земель, которые населяли монголы и которые называют Баргуджин-Токум» [Рашид-ад-Дин, 1952, т.1, кн.1, с.121].
В установлении этнического происхождения клана баргут/буркут способны письменные памятники более позднего времени, в частности, многотомное сочинение Рашид-ад-Дина. Перечисляя племена, населявшие монгольскую степь, персидский историк причисляет баргутов к «народности, которых в настоящее время2 называют монголами» [Рашид-ад-Дин, 1952, т.1, кн.1, 1952, с.77]. Однако в разделе, посвященном обзору племен, при более подробном описании баргутов,
1 Вероятно, речь здесь может идти о миграции клана из Крыма во второй половине XIV века, в связи с приходом в регион кыйатов и других племен во главе с Мамаем.
2 Начало XIV в. - время написания основного труда Рашид-ад-Дина [Петрушевский, 1952, с.26-27].
историк не выводит их происхождение к «коренным монголам» [Рашид-ад-Дин, 1952 т.1, кн.1, с.156]. В данном случае мы имеем любопытную трансформацию этнической принадлежности племени, очевидно, связанной с последующей объединительной политикой Чингис-хана, когда традиционная структура племени разрушалась, а ее рода объединялись с другими и входили в подчинение различных представителей знати [Миргалеев, 2010, с.133]. Подобную политику можно хорошо проиллюстрировать на следующем примере: «Это племя (курлаут. - А.П.) с племенами кунгират, элджигин и баргут близки и соединены друг с другом; их тамга у всех одна; они выполняют требования родства и сохраняют между собой [взятие] зятьев и невесток. Эти три-четыре племени никогда не воевали с Чингиз-ханом и не враждовали [с ним], а он никогда их не делил и никому не давал в рабство по той причине, что они не были его противниками; [Чингиз-хан] по справедливости назначил их в [свою] страну. В это время все они следовали путями побратимства и свойства [анда-кудаи] и все состояли в кешике Джида-нойона. Еще до настоящего времени в кешике находятся их потомки» [Рашид-ад-Дин, 1952, т.1, кн.1, с.117]. Племенная политика Чингис-хана, таким образом, не коснулась изначально союзных племен; меньше повезло оппозиционным конфедерациям - мер-китам, кераитам, татарам и др., их рода были распределены среди новоиспеченной знати Монгольской империи. Тем не менее, включение в состав Монгольской империи клана баргут повлек за собой и смену статуса, вероятно, позволив тем самым Рашид-ад-Дину причислить их к монголам.
Наиболее ранние упоминания о баргутах содержатся в китайской официальной хронике «Юань Ши». Так, ведя речь о полулегендарном происхождении рода кият, летопись сообщает о правнуке Бодончара Начине, который стал «приемным зятем у народа баргут и потому не постигло его несчастье» [Золотая Орда в источниках, 2009, т.3, с.125]. Впоследствии Начин упоминается как «возглавивший народ баргут». Баргуты же, по версии «Юань Ши» поставили его и брата Хайду «на престол как властителя» [Там же, с.126]. В течение некоторого времени земля Баргуджин-Токум стала ставкой Хайду, вплоть до его смерти. Ранние контакты нашли свое отражение и в брачных связях: «Бар-тан-бахадур был дедом Чингиз-хана, а по-монгольски деда называют эбугэ. Он имел старшую жену, имя её Сунигул-фуджин из племени баргут; от неё он имел четырех сыновей. Первый по имени Мун-гэту-Киян....» [Рашид-ад-Дин, 1952, т.1, кн.2, с.46].
Подобные обстоятельства трудно отнести к какому-либо времени: ограничимся лишь констатацией обычных культурных контактов между племенами обширной монгольской степи. Однако косвенное упоминание о «надежности» племени для представителей из «Золотого рода» и уж тем более участие баргутов в делах племени кият, видимо, может отражать напластования более поздних отношений.
Следующее упоминание о клане содержатся в «Сокровенном Сказании монголов» и более позднем сочинении Лубсан Данзана «Алтан Тобчи» в связи с событиями, происшедшими в год Зайца (1207), с отправлением Джучи с войском правой руки к лесным племенам. Присоединение племен произошло бескровно, среди перечисленных покоренных народов значится племя барху-нов, которое Р.П.Храпачевский предлагает отождествить с баргутами Рашид-ад-Дина [Храпачев-ский, 2005, с.434, прим. VII; с.524 прим. VI]. «Алтан Тобчи» прямо отмечает, что «Джочи вошел в земли. баргутов», а затем «привел под власть [монголов] лесные народы» [Лубсан Данзан, 1973, с.184].
Таким образом, баргуты были тесно инкорпорированы в родоплеменную организацию Монгольской империи. Их союзнические отношения с Чингис-ханом, а также относительно ранние контакты с правящим родом кият, позволили баргутам занять важное место в военной организации империи. Возможно, статус баргутов подчеркнут в лице Джэдай-нойона, принадлежащего к клану по женской линии. Впоследствии, племена урут и мангут были переданы в рабство Джэдаю, «хотя они были его родичами, но в силу приказа [Чингиз-хана] стали его рабами» [Рашид-ад-Дин, 1952, т.1., кн.1, с.185; Трепавлов, 2002, с.61-62].
Информация о клане отмечена и в «Юань Ши»: цзюань 122 из раздела «Жизнеописания знаменитых» сообщает об Аньмухае из рода баргутов, который, по мнению Т. Оллсона, был «главным архитектором» монгольской артиллерии [цит. по: Крадин, Скрынникова, 2006, с.429].
«Юань Ши» сообщает важные данные о функциях представителей клана при первых каанах Монгольской империи. Так, в 1214-1215 гг. Аньмухай и его отец Бохэчу участвовали в южном походе китайской кампании под командованием Мухали, где Аньмухай обучал людей «камнеметно-му делу». При сыне Чингис-хана Угэдее Аньмухай стал «приближенным сановником», при этом занимаясь «обучением воинским искусствам». В 1233 году он «участвовал в наступлении на [земли] южнее [Хуан]хэ и имел заслуги. При Мэнгу-каане Аньмухай получил пайцзу с головой тигра и
стал главнокомандующим. С 1254 года Аньмухай находился в составе войск Хулагу, сражавшихся против племен, находящихся западнее реки Хуэнхэ. Очевидно, в это время Аньмухай умирает, однако «Юань Ши» сообщает о сыне его Тэмутаре, который «за заслуги в сражениях получил золотую пайцзу и унаследовал управление камнеметчиков» [Храпачевский, 2005, с.524-525].
«Му'изз ал-Ансаб» сообщает еще об одном представителе клана, который был эмиром Толуя: «Джидай-нуйан, из племени бургут, почтенный амир при Чингиз-хане и в последующую эпоху. Он - из числа тех амиров, которые во время раздела войск перешли к Тулуй-хану, амир хазара правого крыла» [История Казахстана в персидских источниках, 2006, т.111, с.61].
Впоследствии, часть клана находилась в составе государства Хулагуидов. Очевидно, это обстоятельство было связано с подготовкой западного похода Хулагу, для которого ему передавалась одна пятая часть военной мощи Монгольской империи. По И.Х.Камалову, Хулагу вместе с войском в сентябре 1253 года прибывает в Самарканд [Камалов, 2007, с.34-35]. После успешных походов в Иране и Азербайджане и присоединении последнего формируется улус Хулагу [Камалов, 2007, с.41-42; Сафаргалиев, 1960, с.49]; одновременно усложняются отношения с Берке, потребовавшем Азербайджан в качестве военного трофея. Эти и другие обстоятельства (в частности, выдворение джучидов из Ирана) приводят к открытому противостоянию Берке и Хулагу. Часть баргутов, скорее всего, принимала участие в этих событиях, поскольку представители из клана числятся при внуке Хулагу Аргун-хане (1284-1291), о чем упоминает Рашид-ад-Дин: «Из племени баргут в этом государстве [т.е. в Иране] был Джурджаган1, атабек Аргун-хана; его женой [была] Булаган, а сыновьями: Таутай и Бу-ралги-Кукельташ2. Сын Буралги, Саталмыш, был старшим и уважаемым эмиром во времена государя ислама, - да продлится его царство! - [он] взял [в жены] дочь Менгу-Тимура, Курд-фуджин, которая раньше была супругой султана Кермана Союргатамыша.
Сыновья Таутая: Кутлуг-Тимур, Эсен-Тимур, Булас и Хулкун, которые [ныне] состоят эмирами тысяч. Сын Кутлуг-Тимура, Тагай3, который ныне взял за себя жену Саталмыша, Курд-фуджин; дети: Тимур и Мухаммед» [Рашид-ад-Дин, 1952, т.1, кн.1, с.121]. Очевидно, баргуты занимали в государстве Хулагуидов достаточно привилегированное положение, что отразилось в их административных и военных постах. К сожалению, не удалось отыскать более подробные биографические данные в 3-м томе «Сборника летописей» Рашид-ад-Дина, непосредственно посвященного жизни Хулагу и его потомков4.
Поиск аналогий среди персидских и арабских источников выявил подробные биографические данные лишь Кутлуг-Тимура, внуке Джурджагана, бывшего в начале XIV в. тысячником. Кутлуг-Тимур - имя достаточное распространенное среди сановников и ханов Золотой Орды5, однако в царствование Токты и в первые годы правления Узбека фиксируются лишь двое эмиров с таким именем. Один из них, «эмир Сарайа» был врагом Узбека и противился выдвижению его на престол [История Казахстана в персидских источниках, 2006, т IV, с.277]. Другой же эмир с тем же именем известил Узбека о заговоре и, отчасти, благодаря Кутлуг-Тимуру Узбек, по версии автора «Продолжения сборника летописей», становится ханом. О союзнике Узбека также сообщается, что тот «долгое время управлял в качестве эмира областями Дашт-и Кипчака и Хорезма» [Там же, с.277-278]. К биографии Кутлуг-Тимура Ал-Айни также добавляет следующее: «У этого эмира было два брата: Сарайтемир и Мухаммадходжа, которые вели для него дело» [Там же, с.361]. Упоминаемый Рашид-ад-Дином эмир имел братьев Эсен-Тимура, Буласа и Хулкуна [Рашид-ад-Дин, 1952, т.1, кн.1, с.121], что приводит нас к необходимости отказаться от поисков возможных аналогий. Кроме того, невероятно, чтобы летописцы не зафиксировали факт гипотетической откочевки клана из государства Хулагуидов в Золотую Орду, особенно в период военного противостояния.
1 «Чучаган из племени бургут, почтенный амир, атабек Аргун-хана» [История Казахстана в персидских источниках, 2006, т.Ш, с.90].
2 «Буралги, сын упомянутого выше Чучагана, из племени бургут, почтенный амир, молочный брат Аргун-хана» [История Казахстана в персидских источниках, 2006, т.Ш, с.90].
3 «Тагай из племени бургут, из числа приближенных амиров господина, женившийся на Даулат-хатун, дочери Манку-Тимура после (смерти) Сатилмиша» [История Казахстана в персидских источниках, 2006, т.Ш, с.98].
4 В «Му'изз ал-Ансаб» упоминается также «Джарджагар, из племени бургут, старший амир и позже при Аргуне» [История Казахстана в персидских источниках, 2006, т.Ш, с.83].
5 См. напр.: История Казахстана в персидских источниках, 2006, т. IV, с.507; История Казахстана в арабских источниках, 2005, т.!, с.417.
О клане баргут в составе Золотой Орды, уже упоминаемых в источниках как буркут, имеются фрагментарные свидетельства в списке «беков, бывших в эпоху хана Джанибека», где среди прочих упомянут буркут Алатай-бий [Мустакимов. 2010б, с.172-173]. Д.М.Исхаков сопоставил количество беков (17) с количеством темников, которые присутствовали на празднике, устроенным ханом Узбеком, согласно данным Ибн Баттуты [Исхаков, 2009а, с.34; История Казахстана в арабских источниках, 2005, т. I, с.225]. После этого сообщения, клан буркут уже не упоминается в числе эмиров Сарая. В эпоху же «Великой Замятни» на первый план выходит род кыйат в лице его главного представителя Мамая. Буркуты же появляются на авансцене несколько позже, их деятельность фигурирует на страницах прошибанидских источников.
Одну из своих главных ролей буркуты сыграли в улусе Шибана, и его политическом наследнике - Тюменском ханстве. Изначально Шибана с кланом буркут связал автор «Таварих-и гузида-йи Нусрат-наме» (приблизительно 1504-1510 гг.), упомянув, что «Шайбан-хан проявил большую доблесть при завоевании Булгара, Руссов, Асов и в сражении с Башгирдами. За это ему было пожаловано сорок тысяч человек». Одним из предводителей-десятитысячников был назван Тайбуга из буркутов [Исхаков, 2009в, с.25]. Помимо вручения Шибану сорокатысячного войска, Бату отправил его в поход на Крым и Каффу, выделив в Крыму местность Кырк йер [Мустакимов, 2010а, с.22-23]. О выделении Шибану 40 тысяч войск и об отправлении его в «вилайеты Крыма [и] Каф-фы» сообщает Чингиз-наме [Утемиш-Хаджи, 1992, с.95]. Очевидно, буркуты некоторое время располагались в Крыму, о чем туманно сообщает «Дафтар-и Чингиз-наме», однако впоследствии «перекочевали из Крыма в район Урала» [Иванич, 2001, с.318].
Как сообщает Абулгази, при Менгу-Тимуре произошли территориальные перераспределения между джучидами. Сыну Шибана Бахадуру досталось «владение в Белой Орде» (очевидно, земли части Урала и Северного Казахстана. - А.П.); Кафа и Крым были переданы Уран-Тимуру, сыну Тука-Тимура [Абулгази, 1906, с.152]. При Узбек-хане, согласно «Чингиз-наме», потомки Шибана вместе с улусами были переданы в кошун беку Исатаю, который, однако, «воздал огланам Шай-бан-хана уважение за отца их, передал [им] буйрак и карлык, кои суть двусоставный эль, и предоставил их самим себе. Рассказывают, что пребывали они в юртах, назначенных им Саин-ханом» [Утемиш-хаджи, 1992, с. 105]. Примечательно, что Утемиш-хаджи ничего не сообщает о передаче крымских владений тука-тимуридам, и подтверждая их за потомками Шибана. Несмотря на эти противоречия, буркуты некоторое время все же находились в Крыму.
Ж.М.Сабитов предположил, что миграция могла произойти во второй половине XIV века [Сабитов, 2010, с.35]. «Таварих-и гузида-йи Нусрат-наме» сообщает об ойратском происхождении буркутов: «Племена баркут, тумаут, тулас - ответвления племени ойрат - жили на р. Селенге. Каждое из них имело своего предводителя, и все они были подчинены Чингиз-хану» [Таварих, 1967, с.83]. Однако вряд ли это сообщение самостоятельно. По мнению А.М.Акрамова, автор «Нусрат-наме» заимствовал первую часть с кратким описанием племен из «Сборник летописей» Рашид ад-Дина» [Таварих, 1967, с.24].
Откочевка буркутов на Урал могла быть напрямую связана с приходом в Крым кыйата Мамая «вместе с правым крылом и племенами» [Чингиз-наме, 1992, с.108; Трепавлов, 2002, с.59]. Об этом сообщают и такие независимые источники как русские летописи: «И тогда князь Мамай во мнозе силе преиде за реку за Волгу, на горную страну, и Орда вся с ним, и царь бе с ним именем Авдула» [ПСРЛ, 1885, т.10, с.233; ПСРЛ, 1913, т.18, с.101]. Судя по сведениям «Таварих-и гузида-йи Нусрат-наме», в Крыму размещались и кыайты, поскольку среди десятитысячников Шибана был «кыйат Бурудлай бик» [Исхаков, 2009в, с.25; Трепавлов, 2010, с.242-243]. Приход Мамая в Крым вызвал отток некоторых кланов, среди которых были и буркуты, в домениальные владения Чингизидов, в том числе и в улус Шибана. Возможно, подобный отток был и среди подчиненных сарай-ским эмирам племен, в числе которых также могли быть представители буркутов.
Наиболее подробно история клана буркут в XV в. фиксируется в «Тарих-и Абу-л-Хайр-хани» Масуда Кухистани. Умар-бий буркут был в числе эмиров, к которым примкнули восставшие против мангыта Гази в 1428-1429 гг., при этом убив его. Узнав о сеператизме эмиров, Джумадук-хан, который (по «Муизз ал-ансаб») стал править в 829 г.х. (1425-1426 г.) [История Казахстана в персидских источниках, 2006, т.Ш., с.42], собрал против них войско, однако был разбит и убит [Материалы, 1969, с.141-142]. Упоминание Умар-бия среди «эмиров и высоких военачальников», вероятнее, свидетельствовало о его высоком статусе среди кланов улуса Шибана.
В 833 г.х. (1429-1430 гг.) шибанид Абу-л-Хайр-хан «в благополучии и счастии утвердился на троне государя и на престоле владетеля государства» [Материалы, 1969, с.144]. Первым внешнепо-
литическим актом нового хана явилось бескровное покорение Чимги-Туры, совершившееся, очевидно, в том же году. Однако, чуть ранее при упоминании Кухистани эмиров в новоиспеченном войске Абу-л-Хайра Умар бий не значится. Он появляется в составе войска позднее.
В том же 833 г.х. Абу-л-Хайр бескровно занимает город (вилайет, эль) Чимги-Тура: «Когда знамена победы бросили тень прибытия над головами жителей города Тара, 'Адад-бек буркут, который был хакимом города Тара, и Кибек-Ходжа-бий буркут со всеми эмирами, вождями и прочими военачальниками, пройдя через двери содействия и подчинения, стали мулазимами повелителя мира....» [Материалы, 1969, с.144]. Кипчак-хан отмечает в своем сочинении, что «область Тара» (вероятно, вилайет Чимги-Тура) была родиной буркутов» [Материалы, 1969, с.390].
Налицо расширение военно-административных функций буркутов в сравнении с предыдущем временем в составе распадающегося улуса Шибана. Если Умар-бий был крупным военачальником при Шибанидах, то его родственники Адад-бек и Кибек-Ходжа-бий, очевидно, являлись управленцами и администраторами крупнейшего города Западной Сибири в XV веке. Исследователи указывают, что, скорее всего, Кибек-Ходжа-бий являлся главой мусульманской общины города, на что указывает его титул - ходжа, стоящий после имени [Ислам на краю света, 2007, т.1, с.154]. Вероятно, буркуты в одиночку управляли городом, разделяя между собой властные функции - общая система управления (хаким Адад-бек), духовная жизнь (Кибек-Ходжа-бий) и военные функции (Умар-бий)1. Про последнего стоит оговориться: связи Умар-бия с Чимги-Турой в источниках не фиксируются, однако он мог присутствовать на церемонии коронации Абу-л-Хайр-хана, затем его имя упоминается в походе против Махмуд-Ходжи-хана, состоявшегося сразу же после занятия Чимги-Туры [Материалы, 1969, с.146]. Вели буркуты и самостоятельную внешнюю политику, на что намекает А-З.Валиди Тоган, опираясь на сочинение историка XVI в. Утемиша-Хаджи: Махмуд-Ходжа-хан «воевал с представителями эля Тура против тюменей кунграт и салджигут» [Исхаков, 2006, с.14]. Под «представителями эля Тура» здесь, вероятно, понимаются именно буркуты. Конкретные детали войны между кланами, их итоги и причины нам, к сожалению, неизвестны, однако вышесказанное позволяет отметить высокий статус клана, заключившем союз с одним из Шибанидов.
Немаловажным вопросом представляется отсутствие легитимного хана в Чимги-Туре, особенно в свете сообщения А.З.Валиди-Тогана о шибаниде Хаджи-Мухаммаде, который был «великим падишахом во всех вилаятах (завоевав) башкир, алатыр, мукши и город Болгар (с окрестностями), а также известных под именем мангытских поселений город Туру» [Исхаков, 2006, с.57]. Прошибан-диски настроенный историк Хафиз Таныш предпочел изобразить появление Абу-л-Хайра в Чимги-Туре как процесс передачи власти «над Дашт-и Кипчаком до пределов Туркестана и Сыгнака» [Хафиз-и Таныш, 1983, ч.1, с.76] после «мученической смерти» Хаджи-Мухаммад-хана.
Абу-л-Хайр становится ханом в Чимги-Туре, которая временно становится столицей нового ханства. При этом буркуты, по-видимому, были сняты со своих должностей в городе, поскольку «Таварих-и гузида-йи Нусрат-наме» фиксирует в качестве даруг города, назначенных ханом, кланов дурман и ички [Материалы, 1969, с.16]. Причем, упоминание лидеров клана ички Илин-Ходжа и Суфра-ходжа может свидетельствовать о том, что они управляли религиозной жизнью города [Материалы, 1969, с.16]. «Шейбани-наме» дает более полный список даруг: «Их имена таковы: Йахши-бек-бахадур, Кутлук-Бука-бахадур, Й'акуб и Кара-Кирай [и] Шайх-Суфи-бек; из эля кушчи - 'Али-Хаджи и Даулат-ходжа; из людей [племени] найман - Кара-'Усман, Суфи-бек и Акча-Урус; из людей [племени] уйгур - Ходжа-Лак-бахадур; из людей [племени] курлаут - Йумадук-бахадур, Сабур-Шайх-бахадур и Йадгар-бахадур. Это общество [эмиров Абу-л-Хайр-хан] за благожелательство [их] удостоил назначением на должность даруга вилайета Чинги-Тура» [Материалы, 1969, с.96]. Вероятно, Абу-л-Хайром была проведена полная смена управленческого аппарата города.
Тем не менее, клан буркутов влился в социальную структуру новообразованного ханства Абу-л-Хайра, получив высокий статус эмиров и военачальников: имена Умар-бия, Кибек-Ходжа-бия и Адад-бека упоминаются в составе войск левого крыла при походе на Махмуд-Ходжа-хана и на Хорезм в начале 1430-х гг. [Материалы, 1969, с.146, 149], причем имя Умара в хорезмском походе уже не значится.
1 Вероятно, статус буркутов как управленцев Чимги-Туры позволил А.К. Алексееву причислить Адад-бека и Кепек-ходжу к Шибанидам [Алексеев, 2006, с.68].
Деятельность Тайбугидов-буркутов в составе государства Абу-л-Хайра по-новому осмыслена Ж.М.Сабитовым, выдвинувшем оригинальную мысль о том, что Тайбугиды сибирских летописей -это уже упомянутые представители из клана буркут [Сабитов, 2010, с.34-35].
Вот что сообщает Основная редакция Есиповской летописи: «(По нем же (т.е. после Тайбуги. - А.П.) княжил сын его Ходжа, по нем Ходжин сын Мар (Маровы дети Адер и) Ябалак» [ПСРЛ, 1986, т.36, с.47]. Причем, по мнению Ж.М.Сабитова, Ходжа Тайбугид - это Кепек-ходжа буркут, а Мар - Умар-бий [Сабитов, 2010, с.34-35]. По сообщениям Есиповской летописи, «Князь же Мар женат был на сестре казанского царя Упака. (Сей же казанский царь) Упак зятя своего Мара уби и градом облада, и владе много лет» [ПСРЛ, 1986, т.36, с.47]. Д.Н.Маслюженко, в целом положительно встретивший данную гипотезу, отметил натяжку в виде преклонного возраста Мара (Умар-бия), когда тот женился на сестре Ибак-хана [Маслюженко, 2011, с.99]. Кроме того, нет никаких известий, что Умар-бий и Кепек-ходжа были отцом и сыном. Не фиксируется деятельность Умар-бия и после похода Абу-л-Хайра против Махмуд-Ходжи-хана: он уже не упомянут в составе войск, отправившихся в поход на Хорезм предположительно в 1431 и 1435 гг., о чем сообщает ал-Хавафи в своем сочинении «Фасихов свод» [Фасихов свод, 1980, с.205, 213]. Можно предположить, что он погиб в сражении на Тоболе [Материалы, 1969, с.147].
На наш взгляд, разрешение данной проблемы может быть напрямую связано с военным противостоянием Абу-л-Хайра с Махмуд-ханом и Ахмад-ханом; упомянутые события нашли отражение в историографии. Первым исследователем, обстоятельно проанализировавшем данный вопрос был М.Г.Сафаргалиев. Автор исходит из того, что указанные события могли происходить после взятия Хорезма в 1431 или 1435 году, следовательно, Махмуд и Ахмед не могли являться сыновьями Кичи Мухаммада, которому в тот год не могло быть более 14 лет. Этот вывод подтолкнул автора к предположению, что указанные ханы были сыновьями Хаджи-Мухаммада [Сафаргалиев, 1960, с.208-209]. Б.А.Ахмедов, опираясь на данные «Бахр ал-Асрар» сделал предположение, что Махмуд и Ахмад были сыновьями Кичи Мухаммада [Ахмедов, 1965, с.49-50]. Мнение Б.А.Ахмедова поддержал Т.И.Султанов [Кляшторный, Султанов, 1992, с.221-222], а также И.В.Зайцев [Зайцев, 2006, с.36], Д.Н.Маслюженко [Маслюженко, 2008, с.79], Ж.М.Сабитов [Сабитов, 2010, с.34], отметивший при этом, что упомянутые события происходили в начале 60-х гг. XV века. При этом исследователь, проводя источниковедческий анализ «Тарих-и Абу-л-Хайр-хани», указывает, что Масуд Кухистани вряд ли мог общаться с очевидцами тех событий, поскольку прошло более 80 лет [Сабитов, 2009, с.166], оттого в событийном ряде «Тарих-и Абу-л-Хайр-хани» могла произойти путаница, и вражду с Махмудом и Ахмедом стоит передвинуть на более поздний срок.
В целом, соглашаясь с мнением исследователей, хотелось бы отметить, что имена предводителей и вождей войск, которые перечисляются в соответствующих абзацах при наступлении на Хорезм, уверенно локализуемого в рамках начала 30-х гг. XV века и войны против Ахмада и Махмуда, относящейся к началу 60-х годов, во многом совпадают1. Так, Адад-бек буркут и Бузунджар-бий кыйат фиксируются в обоих местах, как и многие другие представители кланов. При столь большом хронологическом разбросе активное участие упомянутых военных вождей вряд ли было бы возможным в силу преклонного возраста. Судя по занимаемым должностями еще в Чимги-Туре Адад-беку и Кибек-Ходжа-бию к моменту войны с сыновьями Кичи Мухаммада должно было быть не менее 70 лет, что вряд ли возможно, особенно если учитывать версию Ж.М.Сабитова о том, что Кибек-ходжа был отцом Умар-бия, к 1428 году ставшего уже известным военачальником. Если принимать во внимание данную гипотезу, мы должны поставить под сомнение сопоставление Ки-бек-ходжа и Умар-бий с Ходжой и Маром Сибирских летописей.
На наш взгляд, попытка модернизации теории отождествления Тайбугидов с кланом буркут наталкивается на существенные противоречия русских и восточных источников, на чем следует остановиться поподробнее. Если в «Тарих-и Абу-л-Хайр-хани» буркуты отмечены как эмиры в составе ханства Абу-л-Хайра, занимающие, прежде всего, военные должности, то сибирские летописи (в частности, Есиповская) сообщают о княжении (выделено мною. - А.П.) Тайбуги, Ходжи, Мара, а затем Мамета. Таким образом, если восточные источники говорят о клане, то русские (основываясь на относительно поздних преданиях сибирских татар) сообщают уже о государственной власти династии Тайбугидов, невольно отображая тем самым процессы потестарно-политической
1 Этот факт Ж.М.Сабитов и И.В.Зайцев объясняют как анахронизм, имевший место в сочинении Масуда Кухистани.
эволюции клана. Если подобная эволюция имела место, что характерно в формировании собственной идеологии, которую Д.Н.Маслюженко назвал «античингизидской» [Маслюженко, 2010, с.18], а также понимание собственного исторического пути развития. Это разночтение приводит к характерному парадоксу в деле попыток соединения известий из разных источников. Сама же «Тайбу-гидская легенда», по мнению А.К.Бустанова, была сформирована в первой половине XVI века [Бустанов, 2010, с.34], что вполне логично, учитывая наличие дипломатических контактов государства Тайбугидов с Русским государством.
Схожее противоречие неизбежно возникает и при анализе легендарного родоначальника династии Тайбуги, чье имя также встречается и на страницах восточных летописей. В сибирских же летописях, как известно, Тайбуга был князем при «Чингисе царе» [ПСРЛ, 1987, т.36, с.46], основав затем собственное государство с «градом Чингиденом». В 20-х гг. XV века «Чингиденом» или Чимги-Турой владел Шибанид Хаджи-Мухаммад, после него - Абу-л-Хайр-хан. Таким образом, если следовать логике сибирских летописей, потомки «Чингиса-царя» вытеснили исконных владетелей Чимги-Туры из их владений. Однако сообщения сибирских летописей идут вне контекста основных исторических событий: по данным Есиповской и др. летописей, в Чимги-Туры должны были княжить Ходжа, затем Мар; сибирский шибанид Ибак в данном случае выступает узурпатором, убивает Мара и захватывает Чимги-Туру1. Такая версия истории, по мнению Д.Н.Маслюженко, служила обоснованием собственной генеалогии и давала право на независимую политическую власть [Маслюженко, 2008, с.106]. Нам уже приходилось писать о том, что данное сообщение сибирских летописей также является конструкцией с целью по-своему интерпретировать события вокруг вилайета Чимги-Туры в XV веке [Парунин, 2011, с.72-77].
Размышления о легендарности генеалогии Тайбугидов наводят и на вопросы об отождествлении их с кланом буркут. Отметим, что упоминавшаяся выше теория Д.М.Исхакова о клановой принадлежности сибирских князей Тайбугидов к буркутам основана, прежде всего, на данных «Тава-рих-и гузида-йи Нусрат-наме», где буркут Тайбуга упоминается в составе войска Шибана2. Таким образом, в хронологии невольно соединяются легендарный князь Тайбуга сибирских летописей и десятитысячник Шибана. При этом Д.М.Исхаков предлагает пересмотреть даты жизни Тайбуги и сдвинуть их на XIII век [Исхаков, 2009б, с.120]. Однако здесь возникает вопрос, который в свое время поставил еще А.Г.Нестеров, отметивший, что между сведениями из Есиповской и др. летописей и информацией об убийстве Ибак-хана Тайбугидом Маметом прошло приблизительно 275 лет (1220-1495 гг. по А.Г.Нестерову). Это позволило исследователю выдвинуть предположение об утрате в родословной части генеалогического древа [Нестеров, 2002, с.18]. Однако на данном этапе исследований такой поиск представляется бессмысленным, особенно в свети последних исследований о легендарной конструкции Тайбугидской династии, которая, по мнению Д.Н.Маслюженко, представляла собой подчеркивание главенство одного рода над другим [Маслюженко, 2010, с.18].
Перейдем к Тайбуге. Это имя часто встречается в источниках. Помимо уже упоминавшегося буркута Тайбуги, Д.М.Исхаков, ссылаясь на Чингиз-наме, сообщает о «сыне бия салджигутского тюмена Тайбуги» [Исхаков, 2009б, с.118]. И.Э.Фишер, использовавший сибирские летописи, сообщает о Тайбуге, сыне хана Мамика, который явился из «Казачьей Орды» [цит. по: Трепавлов, 1997, с.98].Упоминается Тайбуга и в арабских источниках: среди послов от египетского султана к Узбеку значится Тайбога ал-Карафуни, умерший при дворе джучида в 1314 году [История Казахстана в арабских источниках, 2005, т. I, с.195]. Ал-Айни привел полное имя: Ала ад-Дин Тайбуга ал-Керемуни [История Казахстана в арабских источниках, 2005, т. I, с.361].
Некоторые интересные данные приводит Р.М.Юсупов. В одной из рукописей, аннотированных В.Д.Дмитриевой, сообщается о присылке бухарским ханом Шах-Мираввалом в Западную Сибирь в качестве хана своего сына Тай-Буга бия вместе с группой проповедников в 500 человек. В другой же рукописи в Приобье из Бухары прибывает бий Тайбуга Шах-Мурад-угли вместе со своими людьми. Основываясь на этой информации, Р.М.Юсупов предлагает искать корни Тайбу-гидов не в Монголии или в Западной Сибири, а в Средней Азии [Юсупов, 2011, с.28]. Однако из поля зрения исследователя исчезло важное обстоятельство: если Тайбугиды имели реальное чинги-зидское происхождение от ветви узбекских Шибанидов, зачем им фальсифицировать собственную генеалогию, приближая себя к роду Чингис-хана?
1 Таким образом интерпретировал события Г.Л.Файзрахманов [Файзрахманов, 2007, с.120-121].
2 Стоит отметить, что первоначально Д.М.Исхаков выдвинул предположение о принадлежности Тайбу-гидов к салжигутам [Исхаков, 2000, с.51-53].
Приведя данные аргументы, нельзя не отметить и еще одно обстоятельство, на которое исследователи прежде не обращали внимания. Еще Б.А.Ахмедов сообщил о тарханах Бахши-беке и Ке-пеке-ходже, владевшими Юго-Западной Сибирью [Ахмедов, 1965, с.93]. Под тарханством здесь подразумевается земельная собственность, не облагаемая налогами. Кепек-ходжа упомянут дважды. Чуть ранее исследователь сообщал о правителях города Тура - Адад-беке и Кепеке-ходже. Без сомнения, Кепек-ходжа - это Кибек-ходжа-бий из буркут, упомянутый в сочинении Масуда Кухи-стани. Выше уже отмечалось, что Кибек-ходжа в качестве военачальника участвовал в походе на Хорезм в 1435-м году. Вполне вероятно, что после успешного похода лидеру одного из наиболее сильных кланов в регионе было предоставлено неотчуждаемое земельное владение. Указанное обстоятельство может служить косвенным доказательством тождества буркутов и Тайбугидов, поскольку именно у последних имелся собственный улус. Очевидно, что данная гипотеза обладает известной привлекательностью. Но и здесь не все так просто. Дело в том, что Б.А.Ахмедов, отмечая тарханство Кепека-ходжи, пользовался рукописью «Таварих-и гузида-йи Нусрат-наме» (л.57а). Указанный фрагмент был также опубликован чуть позднее, в 1969-м году в «Материалах по истории казахских ханств»: о факте тарханства ничего не сообщается, однако вместе с Бахши-беком упомянут Кутлук-Бука-бахадур [Материалы, 1969, с.16]. Примечательно, что и Б.А.Ахмедов на той же странице пишет о тарханах Бахши-беке и Кутлуг-Буке [Ахмедов, 1965, с.93]. Вероятно, здесь имеет место опечатка.
Все вышеуказанное наводит нас на мысль о недостаточной доказательности гипотезы об отождествлении Тайбугидов и буркутов, обусловленной противоречивостью русских и восточных источников. Более тщательный источниковедческий анализ, исследования в области сравнительного источниковедения, а также выявление новых материалов способны решить эту непростую проблему.
Буркуты практически не упоминаются больше на протяжении всего XV века. Исключение может составлять отмеченный Т.И.Султановым список родов и племен ханства Абу-л-Хайра в 3060-х гг. XV века, который содержится в рукописи «Тарих-и Абу-л-Хайр-хани», где между прочих значится и клан буркут [Султанов, 1982, с.8].
Ж.М.Сабитову принадлежит попытка разместить буркутов в Чимги-Туре вплоть до конца 60-х гг. XV века [Сабитов, 2010, с.35]. При этом исследователь упускает из внимания данные «Таварих-и гузида-йи Нусрат-наме» и «Шейбани-наме», приведенные чуть ранее, где перечислен список эмиров - даруг Чимги-Туры, и клан буркут среди них не отмечен. Кроме того, такая позиция идет вразрез с указаниями источников. Сейид Мухаммед Риза сообщает, что правителями в «области Сибирь были потомки Хаджи-Мухаммеда» [Мустакимов, 2010а, с.27; Негри, 1844, с.381]. Об этом же пишет и Ш.Марджани [Трепавлов, 2011, с.96].
Вновь буркуты появляются на страницах источников в XVI веке. В своей поэме «Шейбани-наме» Мухаммад Салих отмечает следующее: «большинство его людей (т.е. Мухаммад-хана Шей-бани - А.П.) составляли шибановцы (шибанлык), [племена], издревле его роду причисленные. В списке племен указаны буркуты (воинственные и мужественные) [Султанов, 1989, с.200]. Судя по всему, в войске буркуты располагались в левом крыле. Т.И.Султанов пишет о датировке составления поэмы 1505-1506 гг., а описываемые в ней события отражают военные походы Мухаммеда Шейбани с 1500 по 1505 гг. [Султанов, 1989, с.194]. Замечание насчет присутствия буркутов в войске Мухаммада Шейбани, с одной стороны, позволяет подтвердить сведения автора «Таварих-и гузида-йи Нусрат-наме» о выделении Шибану клана буркут во главе с Тайбугой. С другой же стороны, наличие буркутов может быть связано и с упоминанием в «Таварих-и гузида-йи Нусрат-наме» об откочевке некоторых племен от Ибак-хана: «И с устья Сыра пришло много людей, ради него [Мухаммад Шайбани-хана] отделившись от Ибак-хана. Имена этих пришедших: Сайкал-бек -внук Йа'куб-бека из дурманов и Шайх Салих-бек и Урус-мирза, Джан Вафа-мирза, Шайх Вафа и его сын Хаджи-бек, его внук Сайидек, его младший брат Ики-Мухаммад, из уйгуров - Кул-Дарвиш-бахадур со своими младшими братьями и сыновьями. Когда из атгучи, колуков, ички-байри пришли [люди], возглавлявшиеся Айукач-бахадуром, [Мухаммад Шайбани-хан] забрал их и зазимовал на Мангышлаке» [Материалы, 1969, с.26]. Примечательно наличие людей из клана ички и дурман, впоследствии зафиксированных в войске Мухаммада Шейбани. Справедливости ради стоит заметить, что указанные кланы ранее уже отмечались в войске Абу-л-Хайра [Материалы, 1969, с.153]. На эту фразу также обратил внимание и Д.Н.Маслюженко, связав упомянутые события с 1480-м годами [Маслюженко, 2008, с.97].
Племена кушчи, найман, карлук, джалаир многократно встречаются на страницах официальной хронике бухарского шибанида Абдуллы II «Шараф-наме-йи шахи» Хафиз-и Таныша Бухари,
составленной в конце XVI века [Хафиз Таныш, 1983, с.135, 142; Хафиз Таныш, 1983, ч.П, с.47, 112, 133], однако о клане буркут не упоминается, хотя состав племен фактически такой же, как при хане Абу-л-Хайре и хане Мухаммаде Шейбани. Остается предположить, что к концу XVI века клан буркут потерял свой первоначально высокий статус и ушел в тень.
Буркуты упоминается и в сочинении «Маджму ат-таварих», написанном в XVI веке Сайф ад-Дином Ахсикенди. Они отмечены среди т.н. «92 племен илатийа, или «узбекских» [Материалы, 1973, с.212]. По мнению Т.И.Султанова, «порядок перечисленных названий тех или иных племен в списках был явлением не случайным и отражал значимость и влияние этих племен в политической жизни» [Султанов, 1977, с.173].
Ретроспективно взглянув на историю и функциональное значение клана буркут/баргут в системе чингизидской власти, стоит еще раз вспомнить о роли кланов и их лидеров в становлении не-чингизидской государственности, формально подчинявшейся легитимным династам из дома Чин-гис-хана, фактически же осуществлявшем местную политику в своем регионе. Конечно, роль кланов в подобном государственном образовании представляется в каждом случае уникальной и нуждается в тщательной проверке. Анализ упоминаний в источниках об истории клана и его функциональном значении наталкивается на фрагментарность известий. Представители клана встречаются во многих золотоордынских государствах, имевших свою региональную специфику, отраженную на страницах восточных историков. Так, большинство персидских и арабских авторов, писавших о Золотой Орде, не обращает внимания на клановую (племенную) принадлежность тех или иных эмиров, беков, наместников, военачальников или послов, в отличие от более поздних среднеазиатских авторов (Хафиз-и Таныш, Утемиш Хаджи и др.). Оттого выявление роли и специфики клановых структур в Улусе Джучи представляется затруднительным.
Касаясь участия кланов в формировании нечингизидской государственности, стоит отметить различные направления такой политики: формирование собственного улуса было вариативным -оно стало возможным либо во времена междоусобной войны царевичей из династии Чингизидов (например, улус мангыта Эдиге), либо фактическим отторжением от правящей династии (Сибирское княжество Тайбугидов). Конечно, генезис определенного рода и его участие в политической жизни нескольких чингизидских государств достаточно затруднителен в силу слабой информативности источников1, однако некоторые выводы по взаимодействию правящих племенных конфедераций и ханской династии сделать стоит:
- кланы в лице их лидеров (либо военачальников, либо наместников или эмиров) осуществляли корректирующий курс управления государством наряду с ханом;
- одной из причин локальной государственности может выступать либо манипулирование ди-настами (Мамай из рода кыйат во времена «Великой Замятни»; Эдигей из племени мангыт); либо открытое вооруженное противостояние (Мамет из рода Тайбугидов/буркутов, Тимур из монгольского клана барлас).
Список источников и литературы
Абулгази, 1906 - Абулгази. Родословное древо тюрков. Казань. Типо-литогр. имп. ун-та, 1906. - 240 с.
Алексеев, 2006 - Алексеев А.К. Политическая история Тукай-Тимуридов. По материалам персидского исторического сочинения Бахр ал-асрар. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. - 229 с.
Ахмедов,1965 - Ахмедов Б.А. Государство кочевых узбеков. М.: Изд-во «Наука, 1965. - 194 с.
Бустанов, 2010 - Бустанов А.К. Тайбугиды, Кучум и среднеазиатские улемы в сакральных текстах сибирских мусульман // Мир ислама: история, общество, культура: Тезисы докладов II Международной научной конференции. 28-30 октября 2010 г. М., 2010. С.33-35.
Зайцев, 2006 - Зайцев И.В. Астраханское ханство. М.: Восточная литература, 2006. - 303 с.
Золотая Орда в источниках, 2009, т.3 - Золотая Орда в источниках. Т.Ш. Китайские и монгольские источники / Р.П. Храпачевский [ред.]. М., 2009. - 336 с.
Иванич, 2001 - Иванич М. «Дафтар-и Чингиз-наме» как источник по истории кочевых обществ // Источниковедение истории Улуса Джучи (Золотой Орды). От Калки до Астрахани. 1223-1556. Казань, 2001. С.314-328.
Ислам на краю света, 2007 - Ислам на краю света. История ислама в Западной Сибири: [в 3 т]. ТТ: Источники и историография / А.П. Ярков [ред.]. Тюмень: РИФ «Колесо», 2007. - 418 с.
1 Показательным примером может выступать мнение В. В. Трепавлова касательно отождествления монгольского рода мангут и мангытов из Дешт-и Кипчака.
История Казахстана в арабских источниках, 2005 - История Казахстана в арабских источниках. Т. I. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Том I. Извлечения из арабских сочинений, собранные В.Г.Тизенгаузеном / Б.Е. Кумеков, А.К. Муминов [ред.]. Алматы: Дайк-Пресс, 2005. - 711 с.
История Казахстана в персидских источниках, 2006, т.Ш - История Казахстана в персидских источниках. Т.Ш. Му'изз ал-ансаб (Прославляющие генеалогии / А.К. Муминов [отв. ред.]. Алматы: Дайк-Пресс, 2006. - 672 с.
История Казахстана в персидских источниках, 2006, т.ГУ - История Казахстана в персидских источниках. Т.^. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Извлечения из персидских сочинений, собранные В.Г.Тизенгаузеном и обработанные А.А.Ромаскевичем и С.Л.Волиным / М.Х.Абу-сеитова [отв. ред.]. Алматы: Дайк-Пресс, 2006. - 620 с.
Исхаков, 2000 - Исхаков Д.М. К вопросу о клановой принадлежности Тайбугидов (по русским и тюркским источникам) // Русские старожилы. Материалы Ш-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» (11-13 декабря 2000 г., г.Тобольск). Тобольск; Омск, 2000. С.51-53.
Исхаков, 2006 - Исхаков Д.М. Введение в историю Сибирского ханства. Очерки. Казань: Институт истории им. Ш.Марджани АН РТ, 2006. - 196 с.
Исхаков, Измайлов, 2007 - Исхаков Д.М., Измайлов И.Л. Этнополитическая история татар (III -середина XVI вв.). Казанъ: РИЦ «Школа», 2007. - 356 с.
Исхаков, 2009а - Исхаков Д.М. Кланы и их роль в социально-политическом устройстве Улуса Джучи // Исхаков Д.М. Исторические очерки. Казань: Изд-во «Фэн» АН РТ, 2009. С.24-57.
Исхаков, 2009б - Исхаков Д.М. Новые данные о клановой принадлежности «Сибирских князей» Тайбугидов // Золотоордынская цивилизация. Сб. статей. Вып.2. / И.М. Миргалеев [отв. ред.]. Казань: Изд. «Фэн» АН РТ, 2009. С.117-121.
Исхаков, 2009в - Исхаков Д.М. О клановом составе первоначального удела Шибана // Золотоордынское наследие. Материалы Международной научной конференции «Политическая и социально-экономическая история Золотой Орды (XIII-XV вв.). 17 марта 2009 г. Вып.1. / И.М. Миргалеев [отв. ред.]. Казань: Изд. «Фэн», АН РТ, 2009. С.24-30.
Камалов, 2007 - Камалов И.Х. Отношения Золотой Орды с Хулагуидами. Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2007. - 108 с.
Кляшторный, Султанов, 1992 - Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Казахстан. Летопись трех тысячелетий. Алма-Ата: «Руан», 1992. - 378 с.
Козин, 1941 - Козин С.А. Сокровенное Сказание. Монгольская хроника 1240 г. Т.! М., Л.: Изд-во АН СССР, 1941. - 620 с.
Коновалов, 2011 - Коновалов П.Б. Об ойратско-бурятской этноисторической общности: историко-археологическое исследование // Вестник Бурятского научного центра Сибирского отделения Российской Академии наук. 2011. №2. С.20-32.
Крадин, Скрынникова, 2006 - Крадин Н.Н., Скрынникова Т.Д. Империя Чингис-хана. М.: Издат. фирма «Восточная литература» РАН, 2006. - 557 с.
Лубсан Данзан, 1973 - Лубсан Данзан. Алтан Тобчи («Золотое сказание»). М.: Наука, 1973. - 440 с.
Маслюженко, 2008 - Маслюженко Д.Н. Этнополитическая история лесостепного Притоболья в средние века. Курган: Изд-во Курганского гос.ун-та, 2008. - 168 с.
Маслюженко, 2010 - Д.Н. Сибирская княжеская династия Тайбугидов: истоки формирования и мифологизация генеалогии // Средневековые тюрко-татарские государства. Сб. статей. Вып.2 / Б.Р. Рахимзянов [отв. ред.]. Казань: Изд-во «Ихлас», 2010. С.9-21.
Маслюженко, 2011 - Маслюженко Д.Н. Ханы Махмуд-Ходжа и Хаджи-Мухаммед, или «Улус Шибана» в первой четверти XV в. // Вопросы истории и археологии средневековых кочевников и Золотой Орды: сборник научных статей, посвященных памяти В.П.Костюкова / Д.В. Марыксин, Д.В. Васильев [отв. ред. и сост.]. Астрахань: Издат. дом «Астраханский университет», 2011. С.88-101.
Материалы по истории казахских ханств, 1969 - Материалы по истории казахских ханств XV-XVШ веков (Извлечения из персидских и тюркских сочинений) / Б. Сулейменов [отв. ред.]. Алма-Ата. Наука. 1969. - 655 с.
Материалы по истории киргизов и Киргизии, 1973, вып.1 - Материалы по истории киргизов и Киргизии. Вып.1 / В.А.Ромодин [отв. ред.]. М.: Наука. Гл. редакция восточной литературы, 1973. - 283 с.
Миллер, 1999 - Миллер Г.Ф. История Сибири. Т.1. М.: Издат. фирма «Восточная литература» РАН, 1999. - 630 с.
Миргалеев, 2010 - Миргалеев И.М. К вопросу о клановой системе в золотоордынском государстве // Исторические судьбы народов Поволжья и Приуралья. Сб. статей. Вып.1 / Р.С. Хакимов, И.К. Загидуллин [отв. ред. и сост.]. Казань: Институт истории им. Ш.Марджани АН РТ, 2010. С.132-136.
Мустакимов, 2010 - Мустакимов И.А. Владения Шибана и Шибанидов в XIII-XV вв. по данным некоторых арабографических источников // Средневековые тюрко-татарские государства. Сб. статей. Вып.2 / Б.Р. Рахимзянов [отв. ред.]. Казань: Изд-во «Ихлас», 2010. С.21-32.
Мустакимов, 2010 - Мустакимов И. А. Еще раз о предках «Мамая-царя» // Мамай. Опыт историографической антологии. Сб. научных трудов / В.В. Трепавлов, И.М. Миргалеев [отв. ред.]. Казань: Изд-во «Фэн» АН РТ, 2010. С.171-182.
Нанзатов, 2003 - Нанзатов Б.З. К этногенезу бурят по материалам этнонимии // Народы и культуры Сибири. Взаимодействие как фактор формирования и модернизации: Сб. статей. Вып. 2. Иркутск, 2003. С.28-48.
Негри, 1844 - Негри А. Извлечения из турецкой рукописи Общества, содержащей историю крымских ханов // Записки Одесского Общества Истории и Древностей. Т.! Одесса, 1844. С.379-392.
Нестеров, 2002 - Нестеров А.Г. Искерское княжество Тайбугидов // Сибирские татары. Казань: Институт истории АН РТ, 2002. С.17-23.
Парунин, 2011 - Парунин А.В. Дискуссионные моменты гибели лидера сибирских Шибанидов Ибак-ха-на // Сулеймановские чтения: материалы Всероссийской научно-практической конференции (Тюмень, 13-14 мая 2011 года) / под ред. А. П. Яркова. Тюмень: Универсальная типография «Альфа-Принт», 2011. С. 72-77.
Петрушевский, 1952 - Петрушевский И.П. Рашид-ад-Дин и его исторический труд // Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Т.1. Кн.1. М.:-Л.: Изд-во Академии Наук СССР, 1952. С.7-37.
ПСРЛ, 1885, т.10 - Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т.10 Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. СПб: Типогр. Министерства внутренних дел, 1885. - 244 с.
ПСРЛ, 1913, т.18 - Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т.18. Симеоновская летопись. СПб.: Типогр. М.А.Александрова, 1913. - 316 с.
ПСРЛ, 1987, т.36, ч.1 - Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т.36. Сибирские летописи. Ч.1. Группа Есиповской летописи. М., 1987. - 383 с.
Почекаев, 2010 - Почекаев Р.Ю. Цари Ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды. СПб.: ЕВРАЗИЯ, 2010. - 408 с.
Рашид-ад-Дин, 1952, т.1, кн.1 - Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Т.! Кн.1. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1952. - 222 с.
Рашид-ад-Дин, 1952, т.1, кн.2 - Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. Т.1. Кн.2. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1952. - 281 с.
Сабитов, 2009 - Сабитов Ж.М. Тарихи Абулхаир-хани как источник по истории ханства Абулхаир-хана // Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. Уральск, 2009. №2. С.166-180.
Сабитов, 2010 - Сабитов Ж.М. Тайбугиды в ханстве Абулхаир-хана // Средневековые тюрко-татарские государства. Сб. статей. Вып.2 / Б.Р.Рахимзянов [отв. ред.]. Казань: Изд-во «Ихлас», 2010. С.32-36.
Сафаргалиев, 1960 - Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. Саранск: Мордовское книжное издательство, 1960. - 279 с.
Султанов, 1977 - Султанов Т.И. Опыт анализа традиционных списков 92 «племен илатийа» // Средняя Азия в древности и средневековье (история и культура) / Б.Г. Гафуров, Б. А. Литвинский [ред.]. М.: Наука, 1977. С.165-176.
Султанов, 1982 - Султанов Т.И. Кочевые племена Приаралья в XV-XVII вв. (вопросы этнической и социальной истории). М.: Наука, 1982. - 139 с.
Султанов, 1989 - Султанов Т.И. Известия «Шейбани-наме» Мухаммада Салиха о моголах XVI в. // Страны и народы Востока. Вып. 26. М., 1989. С.190-211.
Таварих-и гузида Нусрат-наме, 1967 - Таварих-и гузида Нусрат-наме / Исследование, критический текст, аннот. оглавление и табл. сводных оглавлений канд. фил. наук. А.М.Акрамова. Ташкент: Изд-во «Фэн» Узбекской ССР, 1967. - 475 с.
Трепавлов, 1997 - Трепавлов В.В. Тайбуга. «На Мангытском юрте третий государь» // Татапса. № 1. 1997/1998. Казань, 1997. С.96-107.
Трепавлов, 2002 - Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. М.: Издат. фирма «Восточная литература» РАН, 2002. - 752 с.
Трепавлов, 2010 - Трепавлов В.В. Предки «Мамая-царя». Киятские беки в «Подлинном родослове Глинских князей» // Мамай. Опыт историографической антологии. Сборник научных трудов / В.В.Трепавлов, И.М.Миргалеев [отв. ред.]. Казань: Изд-во «Фэн» АН РТ, 2010. С.136-170.
Трепавлов, 2011 - Трепавлов В.В. Сибирский хан (?) Али // История, экономика и культура средневековых тюрко-татарских государств Западной Сибири. Материалы международной конференции г. Курган, 21-22 апреля 2011 года / Д.Н. Маслюженко, С.Ф. Татауров [отв. ред.]. Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2011. С.95-100.
Утемиш-Хаджи, 1992 - Утемиш-Хаджи. Чингиз-наме. Алма-Ата: Гылым. 1992. - 296 с.
Файзрахманов, 2007 - Файзрахманов Г.Л. История татар Западной Сибири: с древнейших времен до начала XX века. Казань: Татар. кн. изд-во. 2007. - 431 с.
Фасих Ахмад ибн Джалал ад-Дин Мухаммад ал-Хавафи. Фасихов свод. Ташкент: Фан, 1980. - 346 с.
Хафиз-и Таныш Бухари, 1983, ч.1 - Хафиз-и Таныш Бухари. Шараф-наме-йи шахи (Книга шахской славы). Ч.1. М.: Наука, 1983. - 298 с.
Хафиз-и Таныш Бухари, 1983, ч.2 - Хафиз-и Таныш Бухари. Шараф-наме-йи шахи (Книга шахской славы). Ч.2. М.: Наука, 1983. - 298 с.
Храпачевский, 2005 - Храпачевский Р.П. Военная держава Чингис-хана. М.: АСТ: ЛЮКС, 2005. - 557 с.
Шамильоглу, 1993 - Шамильоглу Ю. «Карачи беи» поздней Золотой Орды: заметки по организации монгольской мировой истории // Из истории Золотой Орды. Казань, 1993. С.44-60.
Юсупов, 2011 - Юсупов Р.М. Волго-Уральская историко-этнографическая общность и динамика этнических процессов в рамках политической системы Джучидов (предварительное сообщение) // История, экономика и культура средневековых тюрко-татарских государств Западной Сибири. Материалы международной конференции г.Курган, 21-22 апреля 2011 года / Д.Н. Маслюженко, С.Ф. Татауров [отв. ред.]. Курган: Изд-во Курганского гос.ун-та, 2011. С.24-29.
Inalchik, 1979-1980 - Inalchik H. The Khan and the Tribal Aristocracy: The Crimean Khanate under Sahib Giray I // Harvard Ukrainian Studies. Vol. III/IV. - 1979-1980. Part 1. Р.445-466.
Manz, 1978 - Manz B.F. The clans of the Crimean khanate, 1466-1532 // The Crimean Khanate under Sahib Giray I // Harvard Ukrainian Studies. Vol. II. 1978. №3. Р.282-309.
Schamiloglu, 1986 - Schamiloglu U. Tribal politics and social organization in the Golden Horde. Columbia University, 1986. - 298 p.
