CC BY
104МИРОВЫЕ И РЕГИОНАЛЬНЫЕ РЫНКИ ЭНЕРГОРЕСУРСОВ
Игорь ЮШКОВ Александр ПЕРОВ
КИТАЙСКАЯ ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА И ПЕРСПЕКТИВЫ РОССИЙСКОГО ГАЗОВОГО ЭКСПОРТА
В данной статье рассматриваются некоторые аспекты развития газовой отрасли Китая. В настоящее время потребление газа в этой стране продолжает увеличиваться. Причины этого заключаются, во-первых, в быстром росте китайской экономики. Кроме того, рост спроса на «голубое топливо» в значительной мере обуславливается климатическими и экологическими факторами. Так, переход на газ может стать важным компонентом для выполнения объявленной китайским руководством цели достижения углеродной нейтральности к 2060 г. При этом собственного производства газа в Китае не хватает для обеспечения своего спроса на газ. Такая ситуация даёт хорошие перспективы для наращивания экспорта в Китай российского газа. Правда, для трубопроводного газа в силу проводимой Китаем политики диверсификации возможности для этого будут ограничены. Это пока делает неопределёнными перспективы реализации проекта строительства газопровода «Сила Сибири — 2» с планируемой мощностью 50 млрд куб. м газа в год.
Что касается поставок сжиженного газа, то их существенный рост сдерживает на настоящий момент отсутствие возможности круглогодичной навигации по трассе Северного морского пути.
ЮШКОВ Игорь Валерьевич, старший преподаватель Финансового университета при Правительстве РФ. Адрес: Российская Федерация, г. Москва, 125993, Ленинградский пр-т, д. 49. E-mail: ushkovigor@gmail.com. SPIN-код: 5693-0136.
ПЕРОВ Александр Валентинович, кандидат политических наук, руководитель спецпроектов Фонда национальной энергетической безопасности. Адрес: Российская Федерация, г. Москва, 107996, ул. Садовая- Черногрязская, д. 8, стр. 1. E-mail: ap.nikonor@gmail.com
Ключевые слова: Китай, Россия, энергетическая политика, энергетическая безопасность, экспорт энергоресурсов, природный газ, климатическая политика.
Дата поступления в редакцию 16.09.2020. DOI: 10.48W/2687-0703_2020_11_3_6
Импорт энергоресурсов как «Дамоклов меч» китайской энергетики
Китай является самой густонаселённой страной в мире (1,4 млрд чел. в 2019 г.) с быстрорастущей экономикой, требующей всё больше энергоресурсов. В частности, в 2019 г. рост китайского ВВП составил 6,1%. К этому следует добавить процессы урбанизации, повышение уровня жизни, увеличение доли среднего класса, что также приводит к увеличению энергопотребления. В результате Китай к настоящему времени вошёл в число крупнейших потребителей и производителей энергии в мире. Общее потребление энергии в 2019 г., согласно Национальному статистическому бюро КНР, составило 4,86 млрд т условного угольного эквивалента угля, что на 3,3% больше, чем в 2018 г [China NEWS, 2019].
Ключевой особенностью китайской энергетики выступает то, что потребление энергии значительно опережает её внутреннее производство. В результате страна оказалась крайне зависимой от зарубежных поставок энергоносителей. На этом фоне вопросы развития энергетики выступают одним из важнейших направлений в экономической политике Китая. Руководство КНР рассматривает вопросы обеспечения энергобезопасности как имеющие очень серьёзное значение для страны.
В частности, по словам бывшего председателя КНР Ц. Цзэминя, помимо низкой энергетической эффективности и усиления нагрузки на окружающую среду, продолжение роста спроса на энергию входит в число трёх главных энергетических проблем КНР, создавая вызовы для устойчивого социально-экономического развития [Тинтин, 2010].
В мае 2014 г. уже нынешний председатель КНР С. Цзиньпин призвал ограничить чрезмерную ресурсную зависимость Китая и обеспечить стабильный экономический рост. В июле 2018 г. на фоне обострения торговых взаимоотношений с США глава КНР призвал крупнейшие нефтегазовые компании страны принять меры для увеличения внутреннего производства и повышения уровня национальной энергетической безопасности.
Чтобы решить проблему дефицита энергоресурсов, в Китае наращивается их собственное производство, в том числе вводятся всё новые мощности возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Кроме того, ведётся активная политика по повышению энергоэффективности и снижению энергоёмкости экономики.
Тем не менее объёмы поставок энергоносителей из-за рубежа продолжают сохраняться на высоком уровне. Причём энергетический импорт в КНР увеличивается год от года из-за продолжающегося в стране роста спроса на энергию. Судя по всему, такая ситуация сохранится ещё долгие годы.
Интересно, что динамика роста потребления «голубого топлива» в КНР, демонстрируемая за последние годы, опережает даже собственные ки-
тайские прогнозы. Согласно вышедшему в 2016 г. докладу Китайского сообщества по изучению энергетики (CERS), объёмы потребления газа в КНР к 2020 г. должны были увеличиться до 290 млрд куб. м, а к 2030 г.— до 480 млрд куб. м1.
Причём даже в условиях пандемии COVID-19 в 2020 г., которая вызвала падение потребления углеводородов во всём мире, спрос на «голубое топливо» в Китае, напротив, превзошёл ожидания. Его рост в первом полугодии 2020 г., согласно отчёту Государственного энергетического управления КНР, составил 4% по сравнению с аналогичным периодом 2019 г.
Всего по итогам 2020 г., как ожидается, потребление природного газа увеличится на 13 млрд куб. м до 320 млрд куб. м [Kumar, 2020]. Для сравнения, в 2007 г. данный показатель равнялся 71 млрд куб. м [BP Statistical Review, 2018]. Таким образом, поставленная Китаем цель — доведение доли газа в энергопотреблении к концу 2020 г. до уровня в 10 % — будет достигнута.
Для удовлетворения растущего спроса на газ Китай стремится развивать свою собственную добычу «голубого топлива». Большие надежды при этом возлагаются на разработку нетрадиционных газовых ресурсов, прежде всего, на сланцевый газ, а также на метан угольных пластов. Более того, в плане перспектив повторения американской «сланцевой революции» Китай часто называется весьма многообещающей страной. На территории страны сосредоточены самые большие в мире запасы сланцевого газа, которые по своим объёмам сопоставимы с совокупными запасами США и Австралии вместе взятых. Это позволяет КНР быстрыми темпами наращивать производство сланцевого газа.
Согласно ряду прогнозов, в том случае, если китайские компании сумеют добиться успеха с разработкой сланцевых месторождений, это позволит вывести Китай на второе место в мире после США по объёмам добычи этого вида топлива. Подчёркивается, что китайская сланцевая газодобыча имеет важное значение для трансформации структуры энергетики КНР, ослабления давления со стороны поставок на газовом рынке, наращивания темпов энергосбережения и сокращения парниковых выбросов [Никитина, 2015].
Вместе с тем по поводу сланцевых перспектив Китая имеется и противоположное мнение. Дело в том, что его геологические и природные условия менее благоприятны для развития добычи сланцевого газа по сравнению с теми, что имеются в США. Поэтому и повторения «сланцевого бума» в КНР, по мнению ряда экспертов, вряд ли стоит ожидать. При этом, как полагают в российском «Газпроме», «даже в случае существенных успе-
1 Объём потребления газа в Китае к 2030 г. составит 480 млрд куб. м. // https://tass.ru/ екопош1ка/2717569, дата обращения 30.08.2020.
хов добычи нетрадиционного газа в стране потребление газа в Китае будет существенно опережать рост внутренней добычи газа, результатом чего станет дальнейшее увеличение импорта газа» [ Соловьева, 2018].
Однако, несмотря на заметные сложности с разработкой сланцевых газовых запасов и сомнения, которые изначально имелись у ряда экспертов относительно китайского сланцевого газа, КНР сумел достичь здесь заметных успехов. Хотя основные объёмы газа производятся на традиционных месторождениях, тем не менее на сланцевый газ и газ плотных пород в 2019 г. пришлось уже порядка 30% от общей добычи [Lewis, 2018].
Всего же совокупная собственная добыча природного газа Китая, согласно BP, составила по итогам 2019 г. 177,6 млрд куб. м (пятое место в мире с долей в 4,5%), увеличившись по сравнению с предыдущим годом почти на 10%. Импорт, соответственно, составил 129,7 млрд куб. м. По сравнению с предыдущим годом он повысился на 6,7%. Таким образом, по итогам 2019 г. собственная газодобыча в КНР росла в относительных показателях более быстрыми темпами, нежели импортные поставки.
Однако в абсолютных цифрах объёмы импорта газа в прошлом году увеличились. Данная тенденция, несмотря на коронавирус, продолжилась и в 2020 г. Так за первые семь месяцев 2020 г. Китай увеличил импорт природного газа по сравнению с предыдущим годом на 6% — до 73,7 млрд куб. м. Причём в июле был поставлен исторический рекорд по объёмам закупок «голубого топлива» за рубежом2.
К числу важнейших тенденций на газовом рынке Китая следует отнести происходивший все последние годы рост потребления сжиженного газа. Причём именно за счёт этого энергоносителя КНР в основном удовлетворяет свои потребности в импортном «голубом топливе». В 2017 г. Китай стал вторым по величине после Японии импортёром сжиженного газа в мире, обогнав по данному показателю Южную Корею. В 2019 г. поставки СПГ составляли 62% от общего объёма импорта газа, а на долю трубопроводного газа, который идёт в основном из Туркмении, приходились оставшиеся 38%. Помимо Туркмении, Китай в настоящее время импортирует газ по трубопроводам из Узбекистана, Казахстана, а также Мьянмы и России. Всего из стран Центральной Азии КНР в 2019 г. получил более 47,9 млрд куб. м газа (в 2018 г.—47,5 млрд куб. м). Около 80% этого объёма обеспечивает Туркмения.
Наша страна поставляет газ в КНР по газопроводу «Сила Сибири». Его максимальная экспортная производительность, которую «Газпром» планирует достичь к 2025 г., составляет 38 млрд куб. м газа в год. В 2020 г. объём
2 Китай в июле увеличил импорт газа на 27% // http://www.fmmarket.ru/news/5308226, дата обращения 19.10.2020.
поставок должен составить 5 млрд куб. м, в 2021—10 млрд куб. м, в 2022 г.— 15 млрд куб. м.
Крупнейшим поставщиком СПГ в Китай является Австралия, которая в 2019 г. занимала долю в 46% на китайском рынке. Кроме того, экспортом сжиженного газа в КНР занимаются такие страны как Малайзия, Индонезия, Катар и Россия. Причём наша страна сумела летом 2020 г. нарастить продажи СПГ в Китай до рекордных для себя значений, опередив в два раза объёмы импорта российского трубопроводного газа. Этому способствовал выход заводов по сжижению газа из плановых ремонтов и открытие навигации по Северному морскому пути (СМП)3. Всего же за первое полугодие 2020 г. объёмы поставок сжиженного газа в Китай из России, которые осуществляет компания «Новатэк», увеличились в шесть раз [Мильчакова, 2020]. Однако в целом объёмы продаваемого в Китай российского СПГ пока ещё незначительны.
Климатическая повестка в энергетической политике Китая
Важным направлением энергетической политики КНР выступает постепенный отказ от угля, который является доминирующим видом топлива в энергобалансе страны. Так, по итогам 2019 г. потребление угля увеличилось всего на 1,0%, тогда как сырой нефти — на 6,8%, природного газа — на 8,6%, электроэнергии — на 4,5%. На уголь приходилось в 2019 г. 57,7% от общего потребления энергии в стране, что на 1,5 процентных пункта ниже, чем в 2018 г. В то время как потребление т. н. «чистой энергии» (в КНР к ней относят природный газ, гидроэнергетику, атомную энергию и энергию ветра), составило 23,4%, что на 1,3% выше уровня предыдущего года. Нормативный расход угля на киловатт/час выработки тепловой энергии снизился на 0,3%. Удельный уровень выбросов углекислого газа на единицу ВВП сократился на 4,1% [China NEWS, 2019].
В данной связи следует особо отметить объявленный Пекином курс на «экологизацию» экономики страны. Ещё в 2008 г. руководством КНР была выдвинута концепция построения новой «экологической цивилизации», которая затем вошла для китайского правительства в число ведущих стратегий развития страны [Кранина, 2016].
В результате на сегодняшний день внедрение чистой энергетики и инновационных зелёных технологий было признано важным условием перестройки национальной экономики под новый экологический курс. При этом важнейшую роль здесь играет поддержка ВИЭ. К примеру, ки-
3 Рекордный объём СПГ поставила Россия в Китай в июле 2020 // https://clck.ru/RJ9Aq, дата обращения 07.10.2020.
тайское правительство на протяжении долгого времени проводит политику поощрения местных властей по развитию производства солнечной энергии. Согласно же Закону о возобновляемых источниках энергии, принятом в 2005 г. и обновлённом в 2009, гарантируется приобретение выработанной за счёт ВИЭ энергии электроэнергетическими компаниями [Martinot, Junfeng, 2010].
Помимо экологических соображений и, в частности, необходимости сократить вредные выбросы, вызванные масштабным использованием угля, причины внимания к вопросам ВИЭ объясняются, во-первых, тем, что с помощью «зелёной» энергетики в КНР надеются сократить значительную зависимость Китая от импорта энергоносителей. Во-вторых, чистая энергетика стала инструментом стимулирования экономики и развития новых технологий.
Вводя в строй всё новые мощности ВИЭ у себя в стране, Китай одновременно сумел постепенно дорасти до крупнейшего в мире производителя ветровых турбин и солнечных панелей. Теперь он активно предлагает технологии и оборудование в сфере ВИЭ на экспорт, в том числе в Россию, тесня доминировавшие до этого европейские и американские компании. В частности, в Европе китайские солнечные батареи и панели за короткий период сумели завоевать порядка 80% рынка.
При этом Китай демонстрирует внешнему миру, что готов усилить свои амбиции на поприще мировой климатической политики. В сентябре 2020 г. глава КНР С. Цзиньпин на Генассамблее ООН обозначил новые цели по «озеленению» китайской экономики.
Было заявлено о планах достичь пика выбросов углекислого газа уже к 2030 г., а главное — добиться полной углеродной нейтральности уже к 2060 г. Перспективы такого кардинального изменения структуры энергопотребления, предполагающее резкое сокращение доли в энергобалансе ископаемого топлива, прежде всего, угля, вызвало бурное обсуждение в экспертных кругах. Тем более, что подробностей по поводу новой энергетической стратегии Китая первоначально представлено не было.
Согласно вышедшему вскоре после этого анализу Wood Mackenzie, чтобы добиться выполнение новой поставленной цели по выбросам парниковых газов, Китаю необходимо в одиннадцать раз увеличить мощности ветровой и солнечной энергетики, а также мощности систем накопления энергии (СНЭ). Уже к 2050 г. они должны достигнуть 5040 ГВт. Из них 2238 ГВт придётся на ветроэнергетику, 1905 ГВт — на солнечную энергетику и 896 ГВт - на СНЭ.
По расчётам Wood Mackenzie, для этого Китаю потребуются огромные инвестиции в размере более 5 трлн долл. Однако ожидается, что КНР не будет отказываться от угольной энергетики даже в случае перехода к климатической нейтральности. Правда, мощность угольной генерации сни-
зится вдвое, а объём потребления газа будет находиться на том же уровне, что и в 2019 г. Общая выработка электроэнергии увеличится почти в 2,5 раза к 2050 г. по сравнению с текущими уровнями — до 18835 ТВтч4.
Кроме того, в сентябре 2020 г. в ленте Bloomberg появилась информация о Плане китайского Института энергетики, окружающей среды и экономики Университета Цинхуа, который тесно сотрудничает с Министерством экологии и окружающей среды КНР в разработке стратегических ориентиров развития.
Согласно опубликованным расчётам, выбросы углерода достигнут пика между 2025 и 2030 гг., а общий спрос на энергию начнёт снижаться, начиная примерно с 2035 г. Ожидается, что использование угля в электрогенерации прекратится примерно к 2050 г. Доля неископаемых источников энергии в общем объёме спроса на энергоресурсы будет расти примерно с показателя в 15% в 2019 г. до уровня в 20% к 2025 г. (на пять лет раньше, чем планировалось до этого), 24% - в 2030 г., 62% - в 2050 г. и 84% - в 2060 г.
В результате, к примеру, объёмы потребления природного газа сократятся с 2025 по 2060 гг. на 75 % (соответственно, с 560 млн т до 140 млн в угольном эквиваленте) (табл. 1). Инвестиции, необходимые для достижения целевых показателей могут составить 100 трлн юаней (15 трлн долл.) в течение следующих 30 лет5.
Таблица 1
Изменение структуры энергетики в Китае к 2060 г. (в угольном эквиваленте)
Источник энергии 2025 г. 2060 г. Процентное соотношение
уголь 2,86 млрд т 110 млн т -96%
природный газ 560 млн т 140 млн т -75%
нефть 980 млн т 340 млн т -65%
гидро- 440 млн т 660 млн т +50%
биомасса 110 млн т 220 млн т + 100%
ветер 240 млн т 1,07 млрд т +346%
атомная энергия 170 млн т 820 млн т +382%
солнце 150 млн т 1,03 млрд т +587%
Источник: Bloomberg
Амбициозные заявления главы КНР по поводу выхода на нулевой уровень выбросов парниковых газов к 2060 г. вызвали по всему миру востор-
4 China's carbon neutrality bill could hit over 5 trillion doll., 2020 // https://clck.ru/RNoJ5, дата обращения 09.10.2020.
5 China's Top Climate Scientists Plan Road Map to 2060 Goal // https://clck.ru/RJnHj, дата обращения 13.10.2020.
женную реакцию сторонников развития ВИЭ и перехода человечества на низкоуглеродный путь развития. В частности, подчёркивалось, что Китай уже является мировым лидером по развитию солнечной и ветровой энергетики. Объявленные же китайскими властями планы в области сокращения выбросов виделись отличным способом придать дополнительный импульс становлению ВИЭ, причём не только в Китае, но и в других странах [ Сидорович, 2020].
Вместе с тем многие эксперты сомневаются в достижимости подобных целей. Прежде всего, отмечается, что вряд ли удастся полностью заместить угольную генерацию возобновляемой энергетикой, поскольку газовую индустрию намного проще масштабировать. Кроме того, по мере роста доли ВИЭ в энергопотреблении появляются проблемы балансировки непостоянной энергии. То есть показывать «позеленение» на начальном этапе намного проще и, главное, дешевле, чем в конце пути, когда нужно решать вопросы накопления электроэнергии. Это можно делать или при помощи аккумуляторов, что тянет за собой определённые технические проблемы, или посредством развития водородной энергетики [ Собко, 2020]. Однако технологии использования в промышленных масштабах водорода в качестве энергоносителя пока находятся в зачаточном состоянии, хотя и считаются перспективными.
Особенно актуальными климатические реверансы Китая видятся в свете перспектив скорого принятия странами ЕС трансграничного налога на импорт продукции с высоким углеродным следом. Дело в том, что в декабре 2019 г. был принят т. н. Зелёный пакт для Европы (European Green Deal), ставящий целью достижение к 2050 г. климатической нейтральности6.
Для его выполнения обсуждается возможность введения в рамках европейской климатической политики пограничного сбора на выбросы углерода. Считается, что подобные защитные меры должны стать важным компонентом Green Deal, поскольку позволят поставить барьеры на пути в Евросоюз дешёвым товарам из стран, где отсутствует ценообразование на выбросы углерода [Stone, 2020]. Очевидно, что такое решение самым негативным образом может отразиться на целом ряде торговых партнёров Евросоюза и, в частности, Китая. Стоит напомнить, что именно КНР в настоящее время входит в число главных мировых эмитентов парниковых выбросов антропогенного происхождения.
В данной связи высказывается предположение, что новая заявка Пекина на климатическое лидерство на самом деле имеет конъюнктурную внешнеполитическую и внешнеэкономическую подоплёку. Дело в том, что Китай, особенно на фоне торговых войн с США, заинтересован в укреплении тор-
6 European Green Deal. European Commission // https://ec.europa.eu/info/strategy/ priorities-2019-2024/european-green-deal_en, дата обращения 06.07.2020.
говых связей с Европой, где климатическая повестка поставлена во главу угла. Соответственно взятие на себя новых обязательств по выбросам представляет собой отличный ход для укрепления связей с Евросоюзом [ Собко, 2020].
Интересно также, что подозрения в том, что Пекин использует два сценария развития энергетики — один базовый — для себя, а второй — климатически ориентированный — для внешнего пользования, появлялись ещё задолго до того, как глава Китая объявил в сентябре 2020 г. с трибуны ООН новые амбициозные цели своей страны по снижению выбросов парниковых газов [Гриб, 2019]. При том, что Китай по-прежнему строит угольные электростанции, а избавляется, главным образом, от физически и морально устаревших генерирующих мощностей, наносящих наибольший ущерб окружающей среде. Кроме того, угольная генерация продолжает работать в режиме базовой нагрузки, тогда как газовая пока загружается в пиковом и полупиковом режимах.
Тем не менее Китай будет продолжать политику по сокращению выбросов, прежде всего, за счёт угля — наиболее экологически «грязного» топлива. Однако он не сумеет провести столь радикальный отказ от ископаемого топлива, как это следует из громких официальных заявлений, явно нацеленных на внешнюю «проклиматически» настроенную аудиторию. В Китае действительно замещение угольной генерации в центральных районах КНР идёт в значительной мере за счёт развития атомной, ветровой и солнечной генерации [Гриб, 2019]. Однако ВИЭ, как уже отмечалось выше, не сумеют в силу своих характеристик полностью компенсировать выбывающие угольные мощности.
Такое положение дел будет вынуждать Китай всё активней переходить на использование газа как наиболее «чистого» ископаемого вида топлива, что, собственно говоря, и происходит в настоящее время в китайской энергетике. К примеру, переход даже существующей газовой генерации в режим базовой нагрузки уже принесёт значительный выигрыш в сокращении парниковой эмиссии. Это даст Пекину дополнительную возможность продемонстрировать внешнему миру свои успехи в климатической политике. Кроме того, замена угля на «голубое топливо», как известно, позволяет значительно сократить выбросы вредных веществ в атмосферу и тем самым улучшить экологическую ситуацию.
Реформа китайской газовой отрасли
Ярким подтверждением повышенного внимания Китая к развитию газового сектора выступает начатая в стране реформа по либерализации энергетической отрасли. Сейчас в энергетическом комплексе Китая доминирует следующая тройка государственных нефтегазовых компаний — Китайская
национальная нефтяная корпорация (CNPC), Китайская компания по эксплуатации морских нефтяных ресурсов (CNOOC) и Китайская нефтяная и химическая корпорация (Sinopec).
Однако в настоящее время руководство КНР, невзирая на сопротивление угольного лобби, нацелено на кардинальное изменение сложившегося расклада сил в энергетике. Ключевым компонентом этой реформы выступает либерализация доступа к нефте- и газопроводной инфраструктуре для иностранных и частных игроков.
Так, весьма значительным событием в данной области стало создание новой компании — China Oil & Gas Pipeline Network Corporation или, сокращённо, PipeChina, о чём было объявлено в декабре 2019 г. В обмен на денежные средства и долю в капитале, ей должны быть переданы трубопроводные активы, терминалы по приёму СПГ и газовые хранилища трёх государственных нефтегазовых корпораций стоимостью в десятки миллиардов долларов [Xu, Manekar, 2020]. Официальное начало операционной деятельности PipeChina состоялось 30 сентября 2020 г. Однако процесс её формирования займёт ещё несколько лет.
Создание PipeChina стало наиболее крупной реформой в нефтегазовом секторе Китая за последние двадцать лет. С помощью этого шага руководство КНР намеревается вывести газовую отрасль на новый качественный уровень развития. Ожидается, что PipeChina должна помочь решить следующие задачи:
• увеличение объёмов добычи природного газа в Китае за счёт увеличения числа компаний, занимающихся разведкой и добычей;
• снижение цен на природный газ и увеличение использования природного газа за счёт создания более конкурентоспособной среды в сфере распределения и реализации природного газа конечному потребителю;
• развитие единой национальной трубопроводной сети для более эффективного распределения природного газа по стране.
В частности, либерализация должна облегчить доступ новых игроков к газовой инфраструктуре Китая, большая часть которой теперь будет принадлежать PetroChina. Это, по замыслу китайских регуляторов, будет способствовать развитию малых и негосударственных компаний, поможет привлекать инвестиции в газовый сектор и даст мощный дополнительный импульс развитию газовой инфраструктуры. В конечном итоге, подобные кардинальные изменения позволят нарастить объёмы потребления «голубого топлива» в стране и повысит темпы развития газовой отрасли.
В данной связи следует заметить, что неразвитость инфраструктуры является весомым сдерживающим барьером на пути роста потребления природного газа в КНР. Это наглядно показал энергетический кризис зимы 2017—2018 гг. До этого момента Китай резко уменьшал использование угля
в промышленности и в бытовом секторе, пытаясь компенсировать данное сокращение увеличением потребления природного газа. Однако морозы, грянувшие в конце 2017 г., привели к дефициту природного газа и электроэнергии по всей стране. Этот неприятный опыт вынудил китайское правительство задуматься над необходимостью стимулировать строительство в стране новых хранилищ и газопроводов, чтобы сглаживать подобные пики потребления и повышать в целом надёжность работы своей национальной энергосистемы.
В свою очередь, согласно предположениям Wood Mackenzie, сделка с активами PipeChina способна также существенно изменить текущую структуру предложения газа на китайском рынке [Thompson, 2020]. Дело в том, что новая компания столкнётся с увеличивающимися объёмами поставками газа на рынках прибрежных провинций Китая из-за роста импорта СПГ. На фоне растущей конкуренции на востоке страны PipeChina может переместить фокус предложения трубопроводного газа из Центральной Азии ближе к границе - в менее промышленно развитые провинции. Это позволит компании получить дополнительную прибыль за счёт более низких затрат на транспортировку.
Кроме того, из-за пока невысокого спроса на газ на востоке Китая PetroChina может отложить закупку дополнительных объёмов поставок из Центральной Азии. При этом заметным бенефициаром такой географической рокировки в торговле «голубым топливом» мог бы стать российский трубопроводный газ.
Поставки газа из Восточной Сибири в прибрежные районы Китая окажутся более конкурентоспособными, чем поставки газа из Центральной Азии. При этом также становится не таким актуальным строительство четвёртой ветки (линия D) газопровода «Центральная Азия - Китай». Он идёт от границы Туркмении и Узбекистана через территорию Узбекистана, Таджикистана и Киргизии в южную часть Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая, где соединяется с китайским газопроводом «Запад- Восток».
Перспективы российского газа на китайском рынке
Энергетические и экологические планы Китая, а также его стремление завоевать благосклонность климатически ориентированной публики благоприятствуют усилению позиций «голубого топлива» в его энергокорзине. Это, соответственно, позволяет с осторожным оптимизмом смотреть на возможности наращивания экспорта российского газа в КНР.
Однако Россия вряд ли сможет занять доминирующее положение на газовом рынке Китае, как это произошло с некоторыми европейскими странами. Впрочем, это касается и поставок газа в КНР из стран Центральной
Азии. Дело в том, что энергетическая политика Китая в значительной мере обусловливается стремлением повысить свою энергобезопасность, диверсифицируя источники и каналы поставок энергоносителей [Петелин, 2014]. В частности, на китайском нефтяном рынке нашей стране приходится бороться за позиции лидера с Саудовской Аравией. Если Россия в период с 2016 по 2018 гг. становилась крупнейшим поставщиком нефти в КНР, то в 2019 г. ей пришлось уступить пальму первенства саудитам.
Таким образом, учитывая стремление Пекина диверсифицировать свой энергетический импорт, развивать собственное производство энергоресурсов, сдерживать рост энергопотребления, снижать энергоёмкость экономики и повышать энергоэффективность, возможности России по наращиванию экспорта энергоносителей в КНР имеют ограниченный характер. В этом отношении следует согласиться с теми экспертами, которые полагают, что мы вряд ли сможем претендовать на роль исключительного импортёра энергоносителей на китайский рынок, причём по устраивающим нас ценам [Захаров, Русак, 2017].
Кстати, политика диверсификации в импорте сырья в целом характерна для Китая, и она не ограничивается только энергетикой. К примеру, аналогичная ситуация наблюдается в сфере поставок древесины. Несмотря на бытующее в нашей стране мнение о том, что лесопромышленный комплекс КНР работает в основном на российском сырье, в реальности это не соответствует действительности. На самом деле России приходится конкурировать за право продавать необработанную древесину на китайском рынке, в том числе, с такими странами, как США и Канада. Первое же место по объёмам поставок леса в КНР занимает Новая Зеландия.
Сдерживающим моментом на пути российского газа в КНР выступает и переизбыток предложения. Причём в первой половине 2020 г. конкуренция за китайский газовый рынок обострилась на фоне пандемии ко-ронавируса. В результате за данный период на экспорт в КНР из России отправилось менее 1,6 млрд куб. м трубопроводного газа7, тогда как объём контрактных поставок по «Силе Сибири» в 2020 г. должен был составить 5 млрд куб. м. Таким образом, газопровод использовался примерно на 60% своей мощности. Однако со второй половины года ситуация стала выправляться. В июле 2020 г. Россия, по данным китайской таможни, смогла переместиться с четвёртого на третье место по объёмам экспорта трубопроводного газа8. Суточные объёмы поставок по «Силе Сибири» в определённые периоды стали даже превышать контрактные обязательства.
7 Суточный объём поставок газа из России в Китай впервые превысил обязательства по контракту // https://tass.ru/ekonomika/9758965, дата обращения 20.10.2020.
8 Россия в июле вышла с 4-го на 3-е место по объёму поставок трубопроводного газа в Китай // https://clck.ru/RXoNv, дата обращения 20.10.2020.
Вместе с тем у России на китайском газовом рынке имеются хорошие конкурентные преимущества по цене газа. Кроме того, к 2025 г. положение с трубопроводными поставками в КНР из ряда стран может кардинальным образом измениться. В частности, как отмечают эксперты, природный газ из Узбекистана и Туркмении из-за высокого содержания серы и других примесей требует дорогостоящей предтоварной очистки. Это приводит к ухудшению экономики газового экспорта. Узбекистан к тому же намерен увеличивать поставки газа на свой внутренний рынок. В свою очередь, Казахстан в ближайшие годы собирается развивать газопереработку. Кроме того, согласно проекту расширения разработки месторождения Тенгиз, значительные объёмы добываемого газа будут закачиваться обратно в пласт для увеличения нефтеотдачи [Ивахненко, 2020]. Поставки же газа из Мьян-мы ограничены экспортной проектной мощностью ведущего в Китай трубопровода в 12 млрд куб. м (ещё 1 млрд куб. м зарезервирован для внутреннего потребления Мьянмы) (табл. 2).
Таблица 2
Цена на газ трубопроводных поставщиков в Китай во 2-м квартале 2020 г.
Поставщик Стоимость, долл./1000 куб. м
Россия 183
Казахстан 194
Узбекистан 212
Туркмения 227
Мьянма 365
Источник: OilCapital.ru по данным Таможенного комитета КНР
Таким образом, в складывающейся ситуации трубопроводные поставки из России будет замещать на китайском рынке газ из Узбекистана и Казахстана, а также покрывать часть дальнейшего роста спроса Китая на «голубое топливо». Дальнейшие перспективы наращивания Россией экспорта в КНР связаны с планами строительства магистрального газопровода «Сила Сибири — 2», который позволит создать ещё один канал поставок российского трубопроводного газа в КНР. Ожидалось, что предынвести-ционные исследования по данному проекту должны быть готовы в 2020 г., а на само строительство газопровода, по мнению аналитиков, может уйти до шести лет [Дятел, 2020]. Мощность «Силы Сибири — 2» может составить до 50 млрд куб. м газа в год, который будет прокачиваться транзитом через территорию Монголию. Соответственно, вместе с первой «Силой Сибири» Россия теоретически получит возможность ежегодно поставлять в Китай свыше 80 млрд куб. м газа.
Маршрут газопровода «Сила Сибири - 2»
Источник: КоммерсантЪ
Вместе с тем для энергетической политики Китая важен принцип «не складывать все яйца в одну корзину». В случае полной загрузки как «Силы Сибири», так и заявленной мощности «Силы Сибири — 2», доля России в общем объёме импорта трубопроводного газа в КНР составит гораздо больше половины. Это вряд ли устроит Пекин даже с учётом растущих потребностей страны в «голубом топливе». Тем более, что опыт сотрудничества Китая в газовой сфере с Мьянмой и с государствами Центральной Азии показывает, что он предпочитает держать значительную часть имеющихся мощностей по поставкам газа в страну «про запас».
Поэтому с большой вероятностью можно ожидать, что и в случае реализации «Силы Сибири — 2» объёмы прокачки газа по этому газопроводу будут гораздо меньше заявленных к настоящему времени 50 млрд куб. м газа в год. Ситуация может измениться только в случае, если Китай сделает принципиальный разворот на расширение использования трубопроводного газа в своём энергобалансе. Причём учитывая стремление КНР к диверсификации источников поставок энергоносителей и то обстоятельство, что в настоящее время СПГ занимает порядка двух третей в газовом импорте Китая, такое развитие событий вполне вероятно.
Что касается рынка сжиженного газа, то у России здесь потенциально также имеются хорошие перспективы для развития экспорта, учитывая растущий китайский спрос на СПГ. Тем более, что и сам Китай проявляет заинтересованность в развитии сотрудничества с Россией в секторе СПГ. Показателем этого является участие китайского капитала в СПГ-активах на территории нашей страны. Так, китайская СЫРС контролирует 20% завода «Ямал СПГ», запущенного в конце 2018 г. Ещё 9,9% принадлежит китайскому Фонду Шёлкового пути.
Таким образом, доля китайских инвесторов в «Ямал СПГ» составляет почти 30%. Помимо этого, СЫРС и её «дочка» СЫООС получили в 2019 г. по 10% в проекте другого СПГ-завода «Новатэка», предназначенного для производства сжиженного газа — «Арктик СПГ — 2». Таким образом, китайские компании оказались крупнейшими иностранными совладельцами этого строящегося предприятия. Кроме того, Государственный банк развития Китая стал наиболее крупным инвестором в «Арктик СПГ — 2», предоставив для реализации этого проекта 5 млрд долл.
В своё время «Новатэк», анонсируя свои планы по развитию СПГ-ин-дустрии в Арктике, в частности, строительство завода «Ямал СПГ», делал основную ставку именно на развитие экспорта сжиженного газа в Китай и на рынки других стран АТР. Вместе с тем в настоящее время основной объём производимого СПГ-компания направляет в противоположном направлении — в Европу. Краеугольной причиной этого является то, что «Но-ватэк» сейчас не имеет возможности экспортировать сжиженный газ в КНР на протяжении всего года. Восточная часть Арктики доступна для проходов судов только несколько месяцев в году — летом и в начале осени. При том, что повышенный спрос на газ наблюдается как раз в осенне-зимний период. Для обеспечения же круглогодичной навигации по СМП имеющихся у России атомных ледоколов недостаточно.
Согласно подготовленному в 2019 г. «Росатомом» плану развития инфраструктуры СМП до 2035 г., принципиально ситуация должна измениться только к 2030 г., когда будет подготовлена необходимая инфраструктура, а в строй войдёт новое поколение атомных ледоколов. Это позволит, как прогнозируют в «Росатоме», добиться в период 2025—2030 гг. стабильных перевозок СПГ в Азию по восточной части СМП в круглогодичном режиме в объёме не менее 20 млн т [Веденеева, 2019]. Особая роль при этом отводится сверхмощным атомным ледоколам проекта «Лидер». В «Росатоме» уверяют, что только такой ледокол способен обеспечить круглогодичную навигацию в восточном секторе СМП. Всего запланировано построить три судна подобного класса. Между тем ввод в эксплуатацию нового ледокола запланирован лишь на 2027 г9.
9 Названы бюджетные траты на ледокол «Лидер» // https://lenta.ru/news/2020/10/02/lid/, дата обращения: 15.10.2020.
Естественно, что такое положение дел не устраивает «Новатэк», который сейчас является главным лоббистом открытия круглогодичной навигации по СМП. Компания, благодаря уже действующему заводу «Ямал СПГ» и ожидаемому вводу в эксплуатацию «Арктик СПГ — 2», будет способна в скором времени производить порядка 40 млн т СПГ в год. Кроме того, в «Новатэке» не исключают строительство ещё как минимум трёх таких СПГ-заводов на базе своих месторождений на Ямале и Гыдане. Однако отсутствие возможностей круглогодичного вывоза сжиженного газа в восточном направлении ставит под угрозу планы компании по развитию экспорта на рынки АТР. Причём «Арктик СПГ — 2» должен быть запущен в 2022 г. — то есть за несколько лет до планируемого в настоящее время ввода в эксплуатацию ледокола «Лидер».
Поэтому «Новатэк» предлагает для организации круглогодичной навигации по СМП пока обходиться без «Лидера», а вместо этого сосредоточиться на строительстве менее мощных атомных ледоколов, а также построить четыре ледокола на СПГ. Также компанией лоббировалось смягчение нормативных требований к судам ледового класса, допускаемых для прохода по СМП. Судя по всему, «Новатэк» делает ставку на то, что ледовая обстановка на трассе Севморпути в скором времени станет менее сложной из-за глобального потепления.
Однако, даже в том случае, если потепление в Арктике идёт, оно способно через несколько лет лишь несколько облегчить судоходство по СМП, но не изменит ситуацию для «Новатэка» принципиально. Тем более, что, по данным российских учёных, установленный факт уменьшения суммарных площадей полыней (СПП) в Восточно-Сибирском и Чукотском секторах в 2007—2017 гг. не согласуется с общей теорией ускорения темпа таяния арктических льдов из-за глобального потепления. Исследования показывают, что в Восточно-Сибирском и Чукотском секторах улучшений ледовых условий не ожидается и даже в летнюю навигацию, как и ранее, будет необходима помощь ледоколов [Подпорин, Холопцев, 2020].
Стоит отметить, что в Китай в будущем может пойти сжиженный газ и с других российских СПГ-проектов, причём по маршрутам не завязанных на трассу СМП. Однако возможный ввод в эксплуатацию этих объектов в лучшем случае состоится лишь через несколько лет. Так, с 2013 г. обсуждаются планы строительства СПГ-завода на Дальнем Востоке с целью монетизации газа с проекта «Сахалин — 1». Ожидалось, что производство начнётся в 2018 г., но проект откладывался по ряду причин, в числе которых западные санкции, ограничивающие привлечение внешнего финансирования 10. В сентябре 2019 г. стало известно, что акционеры «Саха-
10 В Хабаровском крае началось проектирование «Дальневосточного СПГ» // https://tass. ru/ekonomika/6919450/, дата обращения: 21.10.2020.
лин — 1» приняли решение о его строительстве. Ввод предприятия в эксплуатацию намечался на 2023 г., однако позже был перенесён на 2027 г [Бахтина, 2020].
Выводы
Растущая экономика, стремление заместить уголь в энергобалансе и заявленные планы Пекина в климатической политике стимулируют дальнейший рост спроса на газ в Китае. Значительная часть потребления газа в стране покрывается за счёт импорта. При этом сильная зависимость от зарубежных поставок будет сохраняться и дальше. В данной связи у российской газовой отрасли имеются большие потенциальные возможности по увеличению экспорта на китайский рынок. Однако их практическая реализация откладывается минимум на несколько лет.
Так, в сфере поставок трубопроводного газа, помимо запущенного в эксплуатацию в декабре 2019 г. газопровода «Сила Сибири», значительные перспективы связаны с проектом «Сила Сибири — 2», планируемая мощность которого пока составляет 50 млрд куб. м в год. Таким образом, в совокупности эти два газопровода теоретически позволили бы ежегодно направлять на экспорт в Китай более 80 млрд куб. м газа в год.
Вместе с тем текущая энергетическая политика КНР вряд ли позволит реализоваться этим амбициям. В настоящее время Китай сделал ставку на импорт сжиженного газа как более гибкого источника энергоресурсов, позволяющего не привязывать себя к ограниченного набору поставщиков. Правда, это не исключает того, что в дальнейшем ситуация с энергетическими предпочтениями Китая изменится в пользу трубопроводного газа. В таком случае у проекта «Сила Сибири — 2» появятся хорошие шансы на реализацию в заявленных масштабах.
Что касается СПГ, то Китай проявляет большой интерес к имеющимся российским планам в данной области. Прежде всего, это проекты «Новатэ-ка», который уже поставляет сжиженный газ в КНР. Российская компания эксплуатирует СПГ-завод «Ямал СПГ» и готовит к запуску в 2022 г. завода «Арктик СПГ — 2». Кроме того, у «Новатэка» существуют планы строительства в Арктике и других мощностей по сжижению газа. Однако мощным сдерживающим фактором по существенному наращиванию экспорта газа в Китай для «Новатэка» выступает невозможность круглогодичной доставки СПГ в Китай по трассе СМП. Ситуация изменится только с вводом в эксплуатацию атомных ледоколов нового поколения, что произойдёт лишь к концу нынешнего десятилетия.
Список литературы
Кранина Е. И., 2016. Строительство «экологической цивилизации» Китая — Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы Тезисы докладов XXII Международной научной конференции. РАН; ФГБУН Институт Дальнего Востока РАН; Научный совет РАН по проблемам комплексного изучения современного Китая. С. 36—38.
Захаров А. Н., Русак Н. А., 2017. Стратегия энергетической безопасности КНР — внешнеторговый аспект — Российский внешнеэкономический вестник. № 11. С. 32-37.
Петелин Е. Н, 2014. Как стать глобальной энергетической державой — Азия и Африка сегодня. № 6. С. 9—14.
Подпорин С. А., Холопцев А. В., 2020. Анализ изменений ледовых условий на Северном морском пути в конце ХХ — начале XXI в. — Вестник Государственного университета морского и речного флота имени адмирала С. О. Макарова. Т. 12. № 1. С. 71—84.
Тинтин Ф. 2010., Энергетическая политика КНР на современном этапе — Вестник Московского университета. Серия 25. Международные отношения и мировая политика. № . 4. С. 124—134.
BP Statistical Review of World Energy 2018 // https://www.bp.com/content/ dam/bp/business-sites/en/global/corporate/pdfs/energy-economics/statistical-review/ bp-stats-review-2018-full-report.pdf, дата обращения 03.10.2020.
Statistical Communiqué of the People's Republic of China on the 2019 National Economic and Social Development // http://www.stats.gov.cn/english/ PressRelease/202002/t20200228_1728917.html, дата обращения 15.09.2020.
Веденеева А., 2019. Севморпуть длиной в год — Коммерсантъ. № 131. С. 7 // https://www.kommersant.ru/doc/4041403, дата обращения 15.10.2020.
Бахтина О., 2020. Дальневосточный СПГ. Заключён контракт на предварительное проектирование СПГ-завода // https://clck.ru/RXY5J, дата обращения 21.10.2020.
Гриб Н, 2019. Газовый рынок Китая: риски на средне- и долгосрочную перспективу // https://clck.ru/RVFjd, дата обращения 20.10.2020.
Дятел Т., 2020. «Газпром» удваивает «Силу Сибири» // https://www. kommersant.ru/doc/4348517, дата обращения 22.10.2020.
Ивахненко И., 2020. Борьба за Китай // https://oilcapital.ru/article/general/16-07-2020/borba-za-kitay, дата обращения 21.10.2020.
Мильчакова Н, 2020. Нефть и газ в августе 2020 // https://clck.ru/RQdTS, дата обращения 10.10.2020.
Никитина А2015. BP: прогноз развития мировой энергетики'2035. Нефтегазовая Вертикаль, № 6. С. 8—13. // http://www.ngv.ru/upload/iblock/652/6521ab dc4a60666c8498210b9efa4512.pdf, дата обращения 03.10.2020.
Сидорович В., 2020. Китай планирует достичь углеродной нейтральности до 2060 г. // https://clck.ru/RLTu6, дата обращения 07.10.2020.
Собко А., 2020. Китай решил стать зелёным атомным гигантом // https://ria. ru/20201009/gigant-1578884724.html, дата обращения 10.10.2020.
Соловьева О., 2018. «Сила Сибири» уходит в песок // http://www.ng.ru/ economics/2018-03-28/1_7199_sila.html, дата обращения 13.09.2020.
Kumar N., 2020. Natural gas consumption in China will increase by 4% this year // https://clck.ru/RC3oi, дата обращения 03.10.2020.
Lewis S., 2020. Insight from Shanghai: Can shale gas secure China's energy security? // https://blogs.platts.com/2020/04/28/shale-gas-china-energy-security/, дата обращения 23.09.2020.
Martinot E, Junfeng L., 2010. Renewable Energy Policy Update For China // https://clck.ru/RLa5M, дата обращения 12.08.2020.
Stone A., 2020. Carbon Tax Border Adjustments: Good Politics, Bad For Consumers? // https://clck.ru/QDVXY, дата обращения 12.08.2020.
Thompson G., 2020. China unveils the extent of its gas ambitions // https://clck.ru/ RPjbB, дата обращения 12.09.2020.
Xu M, Manekar S., 2020. PipeChina to take on 56 billion doll. of pipelines to boost network access // https://www.reuters.com/article/us-china-pipeline-idUSKCN24O2BU, дата обращения 31.08.2020.
В Хабаровском крае началось проектирование «Дальневосточного СПГ» // https://tass.ru/ekonomika/6919450/, дата обращения: 21.10.2020.
Китай в июле увеличил импорт газа на 27% // http://www.finmarket.ru/ news/5308226, дата обращения 19.10.2020.
Названы бюджетные траты на ледокол «Лидер» // https://lenta.ru/news/2020/ 10/02/lid/, дата обращения 15.10.2020.
Объём потребления газа в Китае к 2030 г. составит 480 млрд куб. м // https:// tass.ru/ekonomika/2717569, дата обращения 30.08.2020.
Рекордный объём СПГ поставила Россия в Китай в июле 2020 // https://clck. ru/RJ9Aq, дата обращения 07.10.2020.
Россия в июле вышла с 4-го на 3-е место по объёму поставок трубопроводного газа в Китай // https://clck.ru/RXoNv, дата обращения 20.10.2020.
Суточный объём поставок газа из России в Китай впервые превысил обязательства по контракту // https://tass.ru/ekonomika/9758965, дата обращения 20.10.2020.
China's carbon neutrality bill could hit over US$5 trillion, 2020 // https://clck.ru/ RNoJ5, дата обращения 09.10.2020.
China's Top Climate Scientists Plan Road Map to 2060 Goal // https://clck.ru/ RJnHj, дата обращения 13.10.2020.
European Green Deal. European Commission // https://ec.europa.eu/info/ strategy/priorities-2019-2024/european-green-deal_en, дата обращения 06.07.2020.
IGOR V. YUSHKOV, Senior lecturer of Financial University under the
Government of the Russian Federation.
Address: 49, Leningradsky Ave., 125993, Moscow, Russian Federation.
E-mail: ushkovigor@gmail.com
SPIN-code: 5693-0136
ALEKSANDER V. PEROV, Candidate of Political Sciences, Head of the
Project Research Department of the National Energy Security Fund.
Address: 8/1, Sadovaya-Chernogryazskaya, 107996, Moscow, Russian
Federation.
E-mail: ap.nikonor@gmail.com
CHINESE ENERGY POLICY AND PROSPECTS FOR RUSSIAN NATURAL GAS EXPORTS
Keywords: China, Russia, energy policy, energy security, energy exports, natural gas, climate policy.
Abstract
This article covers some issues of the Chinese gas industry development. Currently, gas consumption in this country continues to grow. The first reason for this is the rapid growth of the Chinese economy. In addition to that, the growth in gas demand is largely driven by climate and environmental factors. For example, switching to gas can be an important component for achieving China's declared aims to achieve carbon-neutrality by 2060. At the same time, China's own gas production is not enough to cover its demand for gas. This situation offers good prospects for increasing Russian gas exports to China. However, due to China's policy of diversification, opportunities for pipeline gas will be limited. This makes the prospects for the construction of Power of Siberia-2 pipeline project with a planned capacity of 50 billion cubic meters of gas per year uncertain. A significant increase in the supply of liquefied natural gas is hindered by the current lack of year-round navigation along the Northern Sea Route.
Received 16.09.2020 DOI: 10.48137/2687-0703_2020_11_3_6
References
Kranina E. I., 2016. Building China's «ecological civilization» — China, Chinese civilization and the world. History, modernity, prospects Abstracts of the XXII International Scientific Conference. Russian Academy of Sciences; Institute of Far East of RAS; Scientific Council RAS on the problems of integrated study of modern China. P. 36-38. (InRuss.)
Zakharov A. N, Rusak N. A., 2017. Energy security strategy of the people's republic of china-foreign trade aspect — Russian foreign economic bulletin. № 11. P 32-37.
Petelin, E.N., 2014. How to become a global energy power — Asia and Africa today. № 6. P. 9—14. (InRuss.)
Podporin S. A., Kholoptsev A. V, 2020. Analysis of changes in ice conditions on the Northern Sea Route at the end of the XX-beginning of the XXI Century — Bulletin of the Admiral S. O. Makarov State University of Sea and River Fleet. Vol. 12. № 1, P. 71—84. (InRuss.)
Tintin F. 2010., Energy policy of the People's Republic of China at the present Stage — Bulletin of the Moscow University. Series 25. International Relations and World politics. № 4. P. 124—134. (InRuss.)
BP Statistical Review of World Energy 2018 // https://www.bp.com/content/ dam/bp/business-sites/en/global/corporate/pdfs/energy-economics/statistical-review/ bp-stats-review-2018-full-report.pdf, accessed 03.10.2020. (InEng.)
Statistical Communiqué of the People's Republic of China on the 2019 National Economic and Social Development // http://www.stats.gov.cn/english/ PressRelease/202002/t20200228_1728917.html, accessed 15.09.2020. (InEng.)
Vedeneeva A, 2019. The Northern Sea Route is a yearlong — Kommersant. № 131. P. 7 // https://www.kommersant.ru/doc/4041403, accessed 10.15.2020. (InRuss.)
Bakhtina O, 2020. Far Eastern LNG. The contract for preliminary design of the LNG plant was signed // https://clck.ru/RXY5J, accessed 10.21.2020. (InRuss.)
Grib N, 2019. China's gas market: risks for the medium and long term // https:// clck.ru/RVFjd, accessed 10.20.2020. (InRuss.)
Djatel T. Gazprom doubles the «Power of Siberia» // https://www.kommersant.ru/ doc/4348517, accessed 22.10.2020. (InRuss.)
Ivakhnenko I., 2020. Fight for China // https://oilcapital.ru/article/general/ 16-07-2020/borba-za-kitay, accessed 10.21.2020. (InRuss.)
Milchakova N, 2020. Oil and gas in August 2020 // https://clck.ru/RQdTS, accessed 10.10.2020. (InRuss.)
Nikitina A., 2015. BP: forecast of global energy development '2035. Oil and Gas Vertical, № 6. P. 8-13. // http://www.ngv.ru/upload/iblock/652/6521abdc4a60666 c8498210b9efa4512.pdf, accessed 03.10.2020. (InRuss.)
Sidorovich V, 2020. China plans to achieve carbon neutrality by 2060 // https:// clck.ru/RLTu6, accessed 07.10.2020. (InRuss.)
Sobko A., 2020. China decided to become a green atomic giant // https://ria. ru/20201009/gigant-1578884724.html, accessed 10.10.2020. (InRuss.)
Solovyova O, 2018. The Power of Siberia goes into the sand // http://www.ng.ru/ economics/2018-03-28/1_7199_sila.html, accessed 09.13.2020. (InRuss.)
Kumar N., 2020. Natural gas consumption in China will increase by 4% this year // https://clck.ru/RC3oi, accessed 03.10.2020. (InEng.)
Lewis S., 2020. Insight from Shanghai: Can shale gas secure China's energy security? // https://blogs.platts.com/2020/04/28/shale-gas-china-energy-security/, accessed 23.09.2020. (InEng.)
Martinot E, Junfeng L., 2010. Renewable Energy Policy Update For China // https://clck.ru/RLa5M, accessed 12.08.2020. (InEng.)
Stone E, 2020. Carbon Tax Border Adjustments: Good Politics, Bad for Consumers? // https://clck.ru/QDVXY, accessed 12.08.2020. (InEng.)
Thompson G., 2020. China unveils the extent of its gas ambitions // https://clck.ru/ RPjbB, accessed 12.09.2020. (InEng.)
Xu M, ManekarS, 2020. PipeChina to take on $56 billion of pipelines to boost network access // https://www.reuters.com/article/us-china-pipeline-idUSKCN24O2BU, accessed 31.08.2020. (InEng.)
In the Khabarovsk territory, the design of the «far Eastern LNG» began // https:// tass.ru/ekonomika/6919450/, accessed 21.10.2020. (InRuss.)
China increased gas imports by 27% in July // http://www.finmarket.ru/ news/5308226, accessed 19.10.2020. (InRuss.)
Budget expenditures on the icebreaker «Leader» are named // https://lenta.ru/ news/2020/10/02/lid/, accessed 15.10.2020. (InRuss.)
The volume of gas consumption in China by 2030 will be 480 billion cubic meters // https://tass.ru/ekonomika/2717569, accessed 30.08.2020. (InRuss.)
Record volume of LNG delivered by Russia to China in July 2020 // https://clck. ru/RJ9Aq, accessed 07.10.2020. (InRuss.)
Russia in July moved from 4th to 3rd place in terms of pipeline gas supplies to China // https://clck.ru/RXoNv, accessed 20.10.2020. (InRuss.)
The daily volume of gas supplies from Russia to China for the first time exceeded the obligations under the contract // https://tass.ru/ekonomika/9758965, accessed 20.10.2020. (InRuss.)
China's carbon neutrality bill could hit over US$5 trillion, 2020 // https://clck.ru/ RNoJ5, accessed 09.10.2020. (InEng.)
China's Top Climate Scientists Plan Road Map to 2060 Goal // https://clck.ru/ RJnHj accessed 13.10.2020. (InEng.)
European Green Deal. European Commission // https://ec.europa.eu/info/ strategy/priorities-2019-2024/european-green-deal_en, accessed 06.07.2020.
