CC BY
126
Ерохин Игорь Юрьевич - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Кройдон Колледж, Лондон, Великобритания, тел.:89024431928, е-шаП: [email protected].
Ерохин И. Ю.
КАЗАЧЬИ ВОЙСКА И ТЕРРИТОРИИ КАК ОСНОВА ФОРМ
ГОСУДАРСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИХ КОНСТРУКЦИЙ: МОДЕЛИ И ТИПОЛОГИЯ ПРОЦЕССОВ
Исследователь Н.В. Катаргин справедливо отмечает: «Кризисная ситуация в России связана с отсутствием четко сформулированных целей и концепций развития страны и народа, а также обобщенных показателей, позволяющих моделировать ситуацию... При зарождении (возрождении) новых этносов в переломные моменты развития логично возникали новые идеологи.» [6, с.158]. С ним вполне солидарен Н.Н.Тарасов, который полагает, что «происходящие процессы в обществе, смена социальных идеалов и ценностей, актуализация различных взглядов на политику требуют принципиально нового обращения к наиболее фундаментальным и устоявшимся положениям, в т.ч., считавшимися «незыблемыми истинами», осмысления их на современном философско-методологическом, науковедческом уровне» [18, с.14]. Профессор Л.В.Голосков в одной из своих фундаментальных работ пишет: «Современное государство во многих своих аспектах утратило способность к модернизации и нуждается в кардинальном изменении, которые в современной динамической жизни следует производить постоянно, в режиме реального времени, чтобы поддерживать государство в состоянии, отвечающем духу времени или даже опережающем его» [3, с.15]. Он так же говорит и о проблемах в сложившейся ситуации, как то: «Оказалась разорвана жесткая логическая связь между свободой и ответственностью. Необходимо создать длительную перспективу развития государства. Важен длительный горизонт, создающий уверенность в завтрашнем дне.. .»[3, с.19].
Одним из принципиальнейших теоретических и методологических вопросов отечественной исторической и правовой наук, в свете всего вышеска-
занного, является вопрос «государственных функций», государственно-правового устройства и государственного мировоззрения (идеологии, концепций) казачьих сообществ как элемента и фрагмента государства. Данные вопрос может быть рассмотрен на современном этапе исключительно с позиций учета фактора регионогенеза.
Многие народы, этносы, субэтносы в истории выступали носителями самостоятельных государственных идей и концепций, стремясь к формированию в последующем наций. В России в этом плане особого и пристального внимания заслуживает деятельность казачества, - крупнейшей социальной и культурной группы населения [1]. Именно «государственный аспект» деятельности казачьих сообществ обуславливал двойственность мировоззренческих и политических позиций казачества в России, которое с одной стороны, долгое время продолжало оставаться этнической вольницей, а с другой, все сильнее инкорпорировалось воздействием традиционного государства в его структуры и институты, превращаясь в военно-служилое сословие. Вопрос отношения казаков к государству всегда стоял особо остро, даже несмотря на то обстоятельство, что члены казачьих обществ редко участвовали в политическом партийном строительстве и политических баталиях. «Государственный вопрос» казаков являлся предметом и сутью многочисленных казачьих «расколов», «исходов», размежевания по противоборствующим и враждующим лагерям. На протяжении веков казаки сформировали собственные технологические государственно-территориальные формы управления, активно использованные государством и получившие устойчивую апробацию временем. Представитель Кубанского казачьего войска С.Иванов говорит: «Жизнь любого народа не сводится к какой-то одной организации, за исключением всеобщей формы государства. Народ ощущает свою самобытность в любой точке своего бытия.., где бы мы не присутствовали, мы осознаем, что это наше, мы принадлежим к определенному народу» [4, с.4].
Собственные государственные концепции у казаков появились довольно рано, можно сказать, что с самого момента зарождения древнейших казацких поселений на Дону, Волге, Яике, Днепре, они выступали в качестве своеобразной прото-государственной альтернативы потенциалу стремившегося к централизации Российского государства и устремлениям московских государей. В теоретическом, идеологическом и сакральном плане основоположником концепций ранней казачьей государственности стало старейшее
казацкое войско - Всевеликое Войско Донское. В Декларации казаков Дона периода Гражданской войны (1918-1920 гг.) вполне недвусмысленно говорится: «... Мы не забыли, что большая часть кубанцев (линейцев), терцев, яицкие и др. казаки, - «землепроходцы» с Дона, донские колонисты. Мы не забываем, что они наши братья, получившие по воле Донского Круга прежних времен полную самостоятельность. Знает любой казак, - Тихий Дон -колыбель казачества.. , устоит Дон - устоит казачество.. , погибнет Дон - постепенно погибнут и другие войска. Дон - крепость казачества» [2].
Совсем по принципиально иной государственной модели формировалось второе крупнейшее войско Российской Империи, - Кубанское [1]. С самого начала оно было создано и модернизировалось под мощнейшим воздействием административного аппарата царской России. Тем не менее, несмотря на принципиально разные схемы зарождения и развития, законоположения, примененные российской властью для обоих войск, послужили в качестве модельного ряда для последующего использования в ряде других войск, став образцами.
Важно отметить, что принципиальное значение для формирования различных моделей государственности институтов казачества и государственных представлений казачьих сообществ имели разнообразие и особенности казачьих территорий. Так, управление Астраханским казачьим войском осуществлял наказной атаман, ему подчинялось войсковое правление [19, с.6]. Амурское войско подчинялось двум начальствующим лицам: Приамурскому генерал-губернатору и командующему войсками Приамурского военного округа [19, с.6]. Уссурийское войско числилось в ведении Приморского генерал-губернатора и наказного атамана, он же - военный губернатор Приморской области [19, с.6]. Сибирским казачьим войском руководил войсковой наказной атаман, он же генерал-губернатор Степного края, он же командующий войсками Омского военного округа [19, с.6]. Казачье население Иркутской и Енисейской губерний, в отличии от прочих казачьих сообществ и территорий, не сложило своей собственной войсковой структуры [19, с.6].
Особо следует остановиться на государственно-правовых моделях трех наиболее крупных войсковых единиц Империи: Донском, Кубанском [7;8;10] и Терском войсках [8;14]. Во главе Донского войска стоял войсковой наказной атаман, обладавший правом генерал-губернатора по гражданской части и командующего войсками округа по части военных дел [19, с.5]. Войско было
поделено на семь крупных округов со своими атаманами, которые назначались наказным атаманом. Дон активно боролся за сохранение системы демократического выборного руководства территорией, насколько это позволяла текущая ситуация. Исследователь В.Трут говорит: «В начале XX в. на Дону практиковался еще и созыв съезда выборных от станиц. Теоретически, который должен был утверждать наиболее значимые вопросы внутренней жизни войска. В то же время.., эта работа носила исключительно декоративно-формальный характер» [19, с.5].
Что касается терского казачества, то по свидетельству правоведа М.С.Савченко, «большой район расселения данной группы казачества привел к изначальному формированию двух больших общин казаков: гребенских и терско-низовых. Гребенское казачество, составлявшее основу Терского войска, представляло собой общину вольных казаков. Терские низовые казаки же.., - сбор регулярных служилых людей. В начале XVII в. гребенское и терское низовое казачество объединяются в единую военно-политическую организацию - Гребенское войско, которое в конце XVI - начале XVIII в. представляло собой автономное союзное российскому государству образование» [16, с.27]. Савченко отмечает: «Для терского казачества, в отличие от донского и черноморского, законодательно установленные размеры наделов определялись только служебно-должностными критериями от лица государства и существенно отличались для разных полков и формирований» [16, с.23]. Экономические механизмы развивавшегося в России капитализма сюда проникали гораздо слабее. Зато влияние капиталистических и торговых отношений особо заметное влияние получили в Сибирском войске.
Кубанское войско было организовано в административном порядке по решению государства. [1;7;10] Это можно считать редкой удачей, когда вмешательство государственных институтов в дела казачества способствовало обоюдному динамическому прогрессу двух сторон. Войско было сложено из двух составных частей, - Черноморского казачьего войска и Линейного Кавказского войска. Как и в случае с терцами эти части не были равнозначны в отношении «идей государственности». «Кавказское линейное войско, в состав которого вошли казачьи полки, размещенные на Кавказской линии, сразу же оказалось под юрисдикцией военного ведомства. Практически все функциональные особенности казаков тут регламентировались общегосударственными военными уставами и инструкциями» [16, с.28].
Источники говорят об изначальном государственном характере образованного войска: «Кубанское казачество более века играло важную роль в общественной, политической и экономической жизни юга России. Принцип формирования войска существенно отличался от примененного при создании других казачьих войск. Кубанское войско своим образованием всецело обязано государству [17, с.13]. Неслучайно, что вплоть и до настоящего момента эпохи «возрожденного казачества» именно Кубанское современное войско является наиболее хорошо государственно организованным и структурированным образованием. Правовед и член войска, кубанец С.Иванов, прежде всего, упоминает о государственной миссии в лице казачьей организации: «Закрепление такой отличной от прочих общественных объединений черты, как государственная функция, обуславливало и оправдывало дальнейшее обособление казачьей организационной формы, ее выделение теперь уже из однородной массы общественных» [4, с.5].
М.С.Савченко отмечает: «Проблемы подчинения военной организации линейного казачества не существовало. С момента возникновения линейные полки, образованные из донских, екатеринославских, хоперских казаков для усиления Кавказской пограничной линии, практически не имели традиционных институтов казачьего самоуправления. В Кавказском линейном войске, в состав которого вошли казачьи полки, размещенные на Кавказской линии, сразу сложилась полковая система управления, основными чертами которой были централизация и единоначалие. Выборное начало в Кавказском войске фактически отсутствовало» [17, с.14]
Совсем по-иному была устроена жизнь черноморского казачества [30], - свободолюбивых потомков запорожцев. Источники говорят: «Переселенное на Кубань в конце XVIII в. волевым решением власти и предназначенное для охраны военно-пограничной линии и экономического освоения края, Черноморское казачье войсков первые годы характеризуется минимальным вмешательством в управление российского правительства, что объясняется наличием традиционных институтов войскового самоуправления у запорожских казаков, составивших основу войска» [17, с.13]. Вместе с тем, «демократическое» устройство черноморцев имело свои особые издержки и ограничения, -«Важным отличием черноморского казачества от донского и терского было отсутствие войскового круга. Приоритет в решении судебных вопросов принадлежал войсковому атаману» [16, с.22].
Вообще Кубанское и Терское казачьи войска в плане административно - территориального деления, организации и устройства, законодательного и правового регулирования их жизни, что царские администраторы, что историографы казачества, рассматривали очень тесно. Не случайно, что многие диссертации и работы последнего времени посвящены тем или иным вопросам обоих войск [8;16]. Источники говорят: «Общее управление Кубанской и Терской областями планировалось учредить на общем губернском уровне, за несколькими «изъятиями»: должность Наказного Атамана и Начальника области соединить в одном лице, с подчинением главноначальствующему гражданской частью на Кавказе и главнокомандующему Кавказской армией; начальнику Кубанской области предписывалось взять под свою опеку местные войска; до учреждения земских учреждений на областное правление возложить обязанности делопроизводства и счетоводства по народному продовольствию, дорожной части и прочим некоторым вопросам; уезды в полицейском отношении подчинить уездным начальникам» [8, с.52].
В 60-х гг. XIX в. государство предпринимает беспрецедентные по своей масштабности мероприятия в отношении казачьих войсковых структур [7;8;10; 11 ;12]. Важно отметить, что эти мероприятия отличал ряд важных особенностей: они носили общероссийский государственный характер; затрагивали военное, административно-хозяйственное и политико-правовое поле деятельности войск; преследовали в правом русле реализацию политики унификации казачьих законоположений, а в социальном, - реализацию политики приближения особого казачьего привилегированного военно-служилого сословия к общей структуре строившегося гражданского общества и демократических конституционных элементов государственности России.
16 декабря 1857 г. было упразднено Отделение иррегулярных войск, за которым числилось большинство казачьих сообществ России и на смену ему пришло Управление иррегулярных войск [13]. Уже 27 октября 1879 г. Управление получило статус Главного управления по казачьим иррегулярным войскам [13]. Управление состояло из отделений и просуществовало вплоть до 16 сентября 1910 г., когда и было расформировано, а его функции перераспределены между структурами Главного штаба и Главными управлениями Военного министерства. В 1898 г. права Главного Управления были несколько урезаны с целью его децентрализации и передачи ряда текущих вопросов в ведение местных комитетов [7, с.50]. Исследователь Б.Б.Игнатьев [5] счи-
тает, что роспуск Главного Управления явился прямым следствием выводов правительства, сделанных по результатам оценки событий русско-японской войны 1904-1905 гг. Он пишет: «Главное управление оказалось не в состоянии обеспечить своевременное отмобилизование казачьих частей, отправляемых на фронт. Проблемы возникали даже на уровне и в масштабах «частных мобилизаций», которые не затрагивали руководство всеми казачьими войсками полностью» [5, с.27]. 10 и 15 августа 1910 г. было утверждено положение «О реорганизации Главных управлений Военного Министерства» и в соответствии с ним циркуляр Генерального штаба за №161 [1, с.97]. После этого при Генеральном Штабе был учрежден особый казачий отдел, в ведении которого оставались вопросы исключительно хозяйственной направленности и гражданского устройства казачьих территорий. Штаб пытался наделить в этих вопросах большими полномочиями и самостоятельностью наказных атаманов.
В 80-е гг. XIX в. государство продолжает активно и централизованно вмешиваться в жизнь казачьих войск. Происходят территориальные и административные изменения. В 1881 г. было упразднено Оренбургское генерал-губернаторство, а в 1887 г. к области Войска Донского были присоединены Таганрогское градоначальство и Ростовский уезд Екатеринославской губернии.
& & &
1. Агафонов О. Казачьи войска Российской Империи. - М., Калининград, 1995.
2. Вольный Дон: литературно-исторический и информационный журнал. Изд.: П.Н.Кудинов, ред. И.Ф.Рассказов, П.Ф.Крюков. - 1937. - №1(ноябрь).
3. Голосков Л.В. Доктрина виртуального сетевого инновационного государства // Государство. Конституция. Родина: К поискам национальной идеи и новой доктрины государства / Ред. проф. Л.В.Голосков. - М.: Проспект, 2014. - С.15-30.
4. Иванов С. Кубанское казачье войско и возрождение казачества: итоги, выводы, предложения [Электронный сетевой ресурс]. - Режим доступа: http://www.slavakubam.щ/printphp?taЫe=1&type=1&id=1878
5. Игнатьев Б.Б. Развитие системы управления казачьих войск России: вторая половина XIX - начало XX в.: дис. ... канд. ист. наук. - М., 1997.
6. Катаргин Н.В. Что произошло в стране? Что нас ждет? Что делать? // Государство. Конституция. Родина: К поискам национальной идеи и новой доктрины государства / Ред. проф. Л.В.Голосков. - М.: Проспект, 2014. - С.155-160.
7. Малукало А.Н. Кубанское казачье войско в 1860-1914 гг.: организация, система управления и функционирования, социально-экономический статус. - Краснодар, 2003.
8. Мальцев В.Н. Управление и самоуправление казаков Кубанской и Терской областей во второй половине XIX - начале XX в. // Возрождение казачества: история, современность, перспективы. - Ростов-на-Дону, 1995.
9. Матвеев О.В. Кавказская война на Северо-Западном Кавказе и ее этнополитические и социокультурные последствия: автореф. ... дис. канд. ист. наук. - Краснодар, 1996.
10. Матвеев О.В. Кубанское казачество в сословной структуре Российской империи и тенденции его развития в 60-80-е гг. XIX в. // Проблемы истории казачества: сб. научных трудов. - Волгоград, 1995.
11. Матющенко П.П. Аграрные реформы в Кубанском казачьем войске в 60-70-е гг. XIX в. // Из дореволюционного прошлого кубанского казачества. - Краснодар, 1994.
12. Ратушняк В.Н., Матющенко П.П. О некоторых особенностях общественного развития и экономического положения казачества и иногороднего крестьянства Кубани во второй половине XIX - начале XX в. // Проблемы общественной жизни и быта народов Северного Кавказа в дореволюционный период. - Ставрополь, 1995.
13. Российский Государственный Военно-исторический Архив: РГВИА. Главное Управление казачьих войск (1857-1910 гг.): Ф.330, Ед. хр.85433. 1770, 1835-1917 гг. Оп.1-64.
14. Российский Государственный Военно-исторический Архив: РГВИА. Терское казачье войско (1860-1920 гг.): Ф.1329. Ед. хр.135. 1847-1917 гг. Оп.1.
15. Российский Государственный Военно-исторический Архив: РГВИА. Казачьи полки (1775-1918 гг.): Ф.164. Ед. хр.13320. 1798-1920 гг. Описи.
16. Савченко М.С. Организационно-правовые основы деятельности казачества юга России: сер. XVI - нач. XX вв.: автореф. ... дис. д-ра юр. наук. - Краснодар, 2007.
17. Савченко М.С. Правовое положение кубанского казачества в дореволюционной России, конец XVIII - начало XX вв.: автореф. ... дис. канд. юр. наук. - Волгоград, 2000. - 26 с.
18. Тарсов Н.Н. Методологическая ситуация в современном правоведении: аспекты анализа // Академический юридический журнал. - 2011. - №3(5). - С.4-15. http://advocat.irk.ru/aum/5/5_1_1.htm
19. Трут В. Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций [Электронный сетевой ресурс]. - Режим доступа: http://www.plam.ru/hist/dorogoi slavy i utrat kazachi voiska v period voin i revol
20. Шевченко Г.Н. Черноморское казачество в конце XVIII - первой половине XIX вв. - Краснодар, 1993.
