CC BY
27
2.5. УНИФИКАЦИЯ КАЗАЧЬЕГО
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА КАК ТЕНДЕНЦИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРАВИТЕЛЬСТВА И ЦЕНТРАЛИЗОВАННОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО АППАРАТА XIX - ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XX ВВ.
Ерохин Игорь Юрьевич, канд. ист. наук. Должность: старший научный сотрудник. Место работы: Кройдон Колледж, Лондон, Великобритания. E-mail: eiu21@ya.ru
Аннотация: В статье рассмотрены вопросы формирования единого законодательного пространства в отношении казачьих сообществ в период упрочения капиталистических отношений в России. В качестве методологического инструментария применены методы научного анализа и синтеза, междисциплинарный метод исследования. Исследование позволяет сделать важные выводы о государственном, централизованном и планомерном характере процессов превращения казачьего этноса в казачье сословие. В тоже время и о гибкости политики царской администрации в данном вопросе.
Ключевые слова: казаки, право, государство, традиция, культура, Россия, капитализм, этнос, сословие.
UNIFICATION OF THE COSSACK LAW AS A TREND IN THE
ACTIVITY OF THE GOVERNMENT AND THE CENTRALIZED STATE APPARATUS IN THE 19TH AND THE FIRST QUARTER OF THE 20TH CENTURY
Erokhin Igor Urievich, PhD in history. Position: senior researcher. Place of employment: Croydon College, London, U.K. E-mail: eiu21@ya.ru
Annotation: The article touches upon the formation of a unified legal space with regard to the Cossack communities in the period of consolidation of the capitalistic relations in Russia. Scientific analysis and synthesis and interdisciplinary research represent the methodological instruments of this study. The study allows drawing important conclusions on the state, centralized and systematic character of the processes related to the transformation of the Cossack ethnos to the Cossack class and, at the same time, on the flexibility of the policy of the tsar's government in that regard.
Keywords: Cossacks, law, state, tradition, culture, Russia, capitalism, ethnos, class.
Процессы унификации казачьих законоположений начались еще в первой четверти XVIII в. Однако, в этот период они еще не отличались системностью, не носили характера стройных и осознанных полностью мер по подчинению государством казачества. Прежде всего, власть сосредоточила свое внимание на тех войсках, которые были изначально сформированы как «вольные», т.е. не были инкорпорированы центральными институтами государства, и его влияние было номинально. Это, Гребенское войско, становившееся частью Терского казачества, и потомки запорожцев, переселенных Потемкиным сечевиков, - представители Черноморского войска.
3 марта 1721 г. Гребенское войско перешло в подчинение Государственной Военной коллегии с подчинением также Астраханскому губернатору.[3, с.1] Эти со-
бытия означала новую историю в жизни самого войска. Оно становилось институтом и инструментом государства, прочно связывалось с его жизненным пространством и интересами. Все мужское население войска с этого момента стало считаться служилым.[3, с.1] Источники об этом периоде говорят: «Если ранее власти на Тереке обращались к казакам лишь с просьбами о «вспоможении», а они уже «учиняли промеж себя совет», и решали содействовать или нет российским властям, то теперь ситуация кардинально поменялась: приказы центра и государства являлись обязательными к неукоснительному исполнению».[3, с.1;10, с.52] По словам известного историка В.А.Потто с этого момента начинается этап, когда «гребенские казаки начинают жить общею жизнию с государством, принимающим на себя заботы об их материальных и нравственных нуждах.»[18, с.17]
В конце XVIII в. в Черноморском казачьем войске появляется документ, получивший наименование - «Порядок общей пользы», детально регламентирующий административно-территориальное устройство, формы хозяйственной деятельности и землепользования, правила несения военной службы войска. Сам «Порядок» состоял из преамбулы документа и 25 статей или параграфов.[23, с.1]
Точная дата создания и принятия документа неиз-вестна.[12;13;7] Точно известно лишь, что 1 января 1794 г. в г.Екатеринодаре[23, с.1] собрался довольно авторитетный сход в лице войскового атамана З.А.Чепеги, войскового судьи А.А.Головатого и войскового писаря Т.Т.Котляровского.[23, с.1] Они и были участниками «принятия» документа для руководства в войске.
То, что принятие документа осуществлялось не всеобщим казачьим волеизъявлением, подвергло его значительной критике. Так, о «самостийном» характере документа неоднократно упоминал в своих работах Ф.А.Щербина.[23, с.3]
Документ получил совсем неоднозначную оценку среди представителей общественности. Их мнения разделились. Некоторые характеризовали закон не иначе, как «первая конституция Кубани». Другие же вполне нелестно отзывались, считая, что данный проект - «продукт бесплодных потуг местной черноморской казачьей бюрократии». Анализ законопроекта мы можем найти в трудах видных историков - «кубанове-дов»: Ф.А.Щербины, В.А.Голобуцкого, Г.Н.Шевченко и др.[23, с.1; 26;27;8]
Чтобы «легализовать» свою инициативу казачья верхушка черноморцев составила 29 февраля 1792 г. прошение и инструкцию для поднесения Ея Императорскому Величеству императрице Екатерине II. Курьер в лице А.А.Головатого незамедлительно отправился в Петербург для поднесения документов государы-не.[12] Императрица вполне благосклонно отнеслась к ходатаям, уже 30 июня 1792 г. издав соответствующую грамоту, в которой, в частности, говорилось: «Желаем мы, чтоб земское управление сего войска лучшаго порядка и благоустройства соображаемо было с изданными от нас учреждениями о управлении губер-ний».[11]
Дальнейшую работу над уточнениями деталей документа лидеры черноморцев продолжили в тесном контакте с влиятельным царским администратором графом П.А.Зубовым. В своих письмах к З.А.Чепеге в 1794 г. граф писал: «Сделанное постановление порядка... нахожу я соответствующей пользе общества.., но работу надо продолжить.»[23, с.3]
Согласно статей «Порядка», в Черноморском войске учреждался институт Войскового правительства, а Войсковой Кош, существовавший до этого был упразднен. Войсковое управление теперь базировалось «на точном и непоколебимом основании всероссийских законов.»[23, с.4] Были созданы окружные управления войска, началось куренное строительство для «убежища бездомовых казаков», были осуществлены и некоторые хозяйственно-земельные мероприятия.[23, с.4-6]
Гораздо более масштабно процессы начинают развиваться в начале и особенно к середине (60-70-м гг.) XIX в. В начале XIX в. активно принимаются законоположения по отдельным казачьим войскам: по Донскому и Черноморскому в 1802 г., по Уральскому и Оренбургскому в 1803 г., по Сибирскому в 1808 г., по Астраханскому в 1817 г.[14, с.5] В 1830-50-е гг. положения по отдельным войскам правительство пыталось насколько возможно сблизить друг с другом, поэтому были доработаны и подготовлены новые положения о войсках: в 1835 г. о Донском, в 1840 г. об Оренбургском, в 1842 г. о Черноморском, в 1845 г. о Кавказском линейном и Астраханском, в 1846 г. о Сибирском.[14, с.5] Некоторая видимость унификации законодательной базы в известной степени позволила сформировать и ряд новых войск, это, - в 1851 г. Забайкальское, в 1858 г. Амурское, в 1867 г. Семиреченское и в 1889 г. Уссу-рийское.[14, с.5]
Источники говорят, например, о том же Черноморском войске: «Начало XIX в. ознаменовалось кардинальными изменениями аппарата управления Черноморским казачьим войском.[22, с.1] 16 февраля 1801 г. грамотой Павла I в Черноморском войске вместо войскового правительства учреждалась Войсковая Канцеляриями, с.287] При этом само Войсковое руководство просто ставится перед фактом проводимых преобразований и реформ, не принимая в них обсуждения или деятельного участия.[22, с.1; 6, с.412; 21, с.50] В аппарате войсковой власти появляются два представителя Императора, - доверенная императорская особа и прокурор.[22, с.1] Начиная с 1801 г. Черномория подчиняется по гражданской части Сенату, а по делам военным, - Военной Коллегии Империи.[26, с.8]
Следует отметить, что реформы Павла I просуществовали недолго, уже 25 февраля 1802 г. взошедший на престол Александр I учреждает в Черноморском войске снова Войсковое правительство. Моделью для него служит Войсковое правительство Донского вой-ска.[22, с.2] По военным делам черноморцы подчиняются Крымской инспекции, а по гражданским, -Таврическому губернатору.
При Александре на землях черноморских казаков были организованы так же земские сыскные начальства, сконцентрировавшие в своих руках огромные полномочия в отношении «повсеместного устройства благочиния порядка.»[22, с.4] Источники говорят: «Сфера деятельности сыскных начальств была бесконечно разнообразной: розыск преступников и беглых, сведения о родившихся, умерших, наблюдение за порядком и чистотой, содержание дорог и мостов, учет чрезвычайных происшествий и многое другое».[22, с.4] В начале царствования Александра в войске упраздняется куренное устройство, а на смену им, как единицы войскового деления, приходят полки.[22, с.4]
Источники говорят о главной сути этих реформ и преобразований: «...Стали одним из важных шагов на пути введения Черноморского казачьего войска в правовое поле Российской империи. Правительство по-
следовательно продолжало свою политику подавления последних реминисценций «казачьего уряда» Запорожской Сечи.»[22, с.5]
Сходные процессы наблюдаются в XIX в. и у Гребен-ского казачества. Централизация начинает осуществляться не только на государственно-войсковом уровне, но центр все активнее начинает вмешиваться в процессы местного станичного самоуправления казаков. Источники свидетельствуют: «В 1819 г. генерал А.П.Ермолов, пользуясь напряженной военной обстановкой на Северном Кавказе, отменил в Гребенском войске выборные должности войскового атамана, есаула и других должностных лиц.»[3, с.2] Свои директивные меры Ермолов объяснял следующим образом: «Постоянно на казачьих кругах возникали распри и драки, происходили имущественные захваты и самовольство, казаки злоупотребляли правом убежища для людей беглых и часто вредных, слабо повиновались выбранной власти, да и выбирали далеко не тех...»[24, с.6-7;3, с.2] Помимо общевойсковых правил, командиром гребенцев Е.П.Ефимовичем в 1820 г. были разработаны и изданы «Постановления для Гре-бенского казачьего войска, которыми станичные начальники и сотенные командиры во всякое время должны руководствоваться».[3, с.2; 17, с.430-436; 15, с.25-30; 1, с.84-88]
Данные Постановления предусматривали, что «В сходах могли участвовать все, но право голоса предоставлялось лишь офицерам и тем казакам, которые отличались трезвостью и безупречностью поведения. Кричать, перебивать, говорить одновременно запрещалось под страхом ареста. Недовольные имели право обращаться к командиру войска, который и принимал решения. Командир войска обладал правом отстранения станичных начальников и даже почетных стариков от исполнения обязанностей. Власть командира, по сути, становилась неограниченной, особенно после 1849 г., когда казакам было строжайше запрещено обращаться в любые инстанции, минуя своих командиров.»[3, с.3; 25, с.50] Постановления детально регламентировали систему наказаний и регулировали даже семейно-брачные отношения.[3, с.3]
По инициативе наказного атамана Донского войска М.Г.Хомутова в 1859-1860 гг. почти во всех войсках, за исключением Азовского, Астраханского, Башкирского и Новороссийского, были открыты комитеты, ставившие задачей анализ, кодификацию и подготовку материалов к дальнейшей унификации местных казачьих войсковых регламентов и положений.[20, с.408-410]
Основным проводником политики унификации казачьих территорий и законодательства в «казачьем вопросе» стал назначенный на пост Военного министра Империи осенью 1861 г. Д.А.Милютин. Новый министр достаточно скептически относился к казачеству. Известно «негативное отношение его к черноморским казакам, пренебрежительное к донцам.»[4, с.1] Казачьи войска Милютин рассматривал лишь как институт военной политики в руках централизованного государ-ства.[4, с.1]
Мнения Милютина активно поддерживало и подогревало его ближайшее окружение. Это члены руководства Управления иррегулярных войск, - Н.И.Карлгоф и А.П.Богуславский.[4, с.2] Однако, и ряд самих казаков из элиты сообщества выступали в поддержку министерских реформ. Это, - чиновник Кубанского войска, публицист и писатель И.Д.Попко, донской генерал И.И.Краснов, его сын, офицер Генерального штаба Н.И.Краснов, М.Хорошхин и др.[4, с.2]
Руководство аппарата военного министра Милютина по отношению к казакам пыталось внимательно изучить иностранные практики и аналоги. Так взор чиновников был обращен на пределы Австро-Венгерской Империи, где в 1851 г. прошли масштабные реорганизации пограничных военных структур.[9, с.439] Сотрудники Милютина считали этот опыт наиболее полезным и употребимым в отношении казаков.[9, с.439] Как и в период XVIII в. власть пыталась обратиться к самим казачьим регионам, способствуя формированию в них местных комитетов. Однако, эта практика не принесла успеха. Предложения местных комитетов мало отвечали ожиданиям центра и плохо согласовывались с ним, единственно приемлемыми могли стать предложения полученные от Оренбургского войскового руководства.[4, с.3]
Основным пунктом мероприятий Д.А.Милютина можно считать его высочайший доклад от 15 января 1862 г. и его девятую главу «Иррегулярные войска».[4, с.2] В ней, в частности, говорилось: «Задача, предлежащая правительству.., в отношении к казачьим войскам, заключается в том, чтобы согласовать, сколько возможно по самой сущности дела, исключительно военный быт целого населения с общими условиями гражданственности и экономического развития.»[4, с.2-3]
Кроме рьяных сторонников унификации казачьих законоположений имелись и активные противники названных мероприятий. Одним из них являлся наиболее последовательный сторонник учета своеобразия территорий казачества, начальник штаба Донского войска, князь А.М. Дондуков-Корсаков. «Неэффективность» деятельности донцов на Кавказе и в ходе ряда иных военных операций он объяснял причинами исключительно «неправильного» и «нерационального» использования казачьего ресурса и боевого потенциала казачьих войск.[19]
Другим противником излишней централизации казачества выступал граф И.И.Воронцов-Дашков, писавший в 1905-1907 гг.: «Я не допускаю возможности управления Кавказом из центра, на основании лишь общих формул, без напряженного внимания к нуждам и потребностям местного населения.»[5, с.157]
Однако, этим силам было не суждено противостоять энергичному напору Милютинской партии. В 1870 г. были приняты «Положения об общественном управлении в казачьих войсках»[3, с.3-4;16], действия которых затрагивали все войска Российской Империи. Положение было призвано полностью нивелировать все особенности региональной жизни казачества, что было отмечено историками.[3, с.3] Положение было дополнено и конкретизировано в 1891 г.[3, с.4] Требования все более ужесточались, теперь в станичном сборе имели право участвовать лишь «выборные».[3, с.4] Источники говорят: на уровне станичного управления «резко увеличилось делопроизводство». Так, станичное правление обязывалось вести метрические книги, книги приговоров станичного суда, финансовые книги о приходе и расходе средств, книги сделок и договоров, наложенных взысканий, книги приказов станичного атамана, списки казаков, имеющих знаки отличия и право на земельный пай, штрафные журналы, ведомости поземельных угодий и многое другое.[3, с.4; 16, с.176]
Список литературы:
1.Великая Н.Н. Казаки Восточного Предкавказья в XVШ-XIX вв. - Ростов-на-Дону, 2001.
2.Великая Н.Н. Официальное православие и гребен-ские казаки в XVIII - начале XX вв. [Электронный сетевой ресурс] // Православие в исторических судьбах Юга России. Южнороссийское обозрение. Ростов-на-Дону, 2003. - С.30-43. - Режим доступа: http://www.cossackdom.com/articles/v/velikaya_pravoslavi e.html
3.Великая Н.Н. Система самоуправления у гребен-ского казачества в XVIII-XIX вв. [Электронный сетевой ресурс] // Государственная власть и самоуправление: взаимоотношения и проблемы. Ставрополь, 2003. -С.6-12. - Режим доступа: http://www.cossackdom.com/ a cles/v/ve! i kaya_siste ma.html
4.Волвенко А.А. Формирование и эволюция правительственного курса в отношении казачьих войск Юга России в конце 50-х - начале 70-х гг. XIX в. [Электронный сетевой ресурс]. - Режим доступа: http://www.cossackdom.com/artidesMvovlenko_foririirova nie.htm
5.Воронцов-Дашков И.И. Всеподданейшая записка по управлению Кавказским краем генерал-адъютанта графа Воронцова-Дашкова. - СПб., 1907.
6.Высочайшие грамоты и другие исторические акты, хранящиеся в помещении войсковых регалий в кубанском областном правлении // Кубанское казачье войско: 1696-1988 гг. / под ред. Е.Д.Фелицына. - Воронеж, 1888.
7.ГАКК: Государственный Архив Краснодарского Края. - Ф.249. Оп.1 Д.2830. Л.1-8.
8.Голобуцкий В.А. Черноморское казачество. - Киев, 1956.
9.Заметка по поводу статьи о казачестве // Военный сборник. - 1861. - №2.
10.Козлов С.А. Кавказ в судьбах казачества. - СПб., 1996.
11.Копии Императорских грамот и других письменных актов, принадлежащих Кубанскому казачьему войску // Кубанский сборник. Екатеринодар, 1901. - 8 т. -С.288.
12.Короленко П.П. Черноморцы за Бугом // Военный сборник. - СПб., 1868. - №4,5.
13.Короленко П.П. Черноморцы. СПб., 1874.
14.Малукало А.Н. Казачье законодательство: история становления и развития, сфера применения [Электронный сетевой ресурс]. - Режим доступа: http://www.visagesoft.com
15.Нефедов В.Н. Письменное оформление норм обычного права у казаков в первой половине XIX в. // Проблемы развития казачьей культуры: материалы научно-практической конференции. - Майкоп, 1997.
16.Положение об общественном управлении станиц казачьих войск, высочайше утвержденное 3 июня 1891 г. // Из культурного наследия славянского населения Кубани. - Краснодар, 1999.
17.Попко И.Д. Терские казаки с стародавних времен. Вып.!: Гребенское войско. - Нальчик, 2001.
18.Потто В.А. Два века Терского казачества: 15771801 гг. - Владикавказ, 1912. - 2 т.
19.РГИА: Российский Государственный Исторический Архив. - Ф.932. Оп.1. Д.115.
20.Столетие военного министерства. 1802-1902. -СПб., 1902. - 11 т. - 1 ч. - С.408-410.
21.Туренко А.М. Исторические записки о войске Черноморском. - Киев, 1887.
22.Фролов Б.Е. Административно-территориальные преобразования в Черномории начала XIX в. [Электронный сетевой ресурс]. - Режим доступа:
file://J:\Административно-территориальные преобразования в Черномории начала...
23.Фролов Б.Е. «Порядок общей пользы»: опыт исторического комментария [Электронный сетевой ресурс]. - Режим доступа: http://www.cossackdom.com/articles/ f/frolov_porjadok.htm
24.Чернозубов Ф.Г. Генерал-майор П.С.Верзилин, первый наказной атаман Кавказского линейного войска // Записки Терского общества любителей казачьей старины. - Владикавказ, 1914. - №3.
25.Чернозубов Ф.Г. Очерки терской старины // Записки Терского общества любителей казачьей старины. -Владикавказ, 1914. - №12.
26.Шевченко Г.Н. Черноморское казачество в конце
XVIII - первой половине XIX вв. - Краснодар, 1993.
27.Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. - Екатеринодар, 1910. - 1 т.
Рецензия
на статью И.Ю. Ерохина Унификация казачьего законодательства как тенденция деятельности правительства и централизованного государственного аппарата
XIX - первой четверти XX вв.
Статья к.и.н. И.Ю. Ерохина "Унификация казачьего законодательства как тенденция деятельности правительства и централизованного государственного аппарата XIX - первой четверти XX вв." посвящена вопросам деятельности государственных институтов в области их попыток, общей линии и общего курса унификации казачьих законоположений Империи.
На примере различных казачьих войск и казачьих территорий И.Ю. Ерохин проследил тенденции в унификации казачьих законоположений. Все эти мероприятия осуществлялись в рамках единого и общего курса централизации государственной власти и государственного аппарата. При этом автору вполне удалось отойти от многих шаблонных представлений, сформированных отечественной наукой дореволюционного и советского прошлого. Автором подчеркнуто достаточно "творческое" и осторожное отношение правительства к казачеству, его ментальности, сформировавшемуся образу быта и традиций, учет региональных специфик казачьих территорий.
Долгое время господствовало мнение, что само казачество довольно пассивно воспринимало инициативы государства в отношении законодательных решений. Автор ставит под сомнение эту гипотезу. Он выдвигает достаточно справедливый тезис о том, что в ряде моментов и случаев само казачество выступало как инициатор или участник, со-партнер государства в области законодательных инициатив.
В качестве методологии исследования при подготовке статьи использованы методы: научности, историзма, анализа и синтеза, краткого межпредметного дискурса на стыке исторической и правовой наук.
Использование данного методологического инструментария позволило сделать автору важный вывод об общей тенденции к унификации казачьих законоположений. К научной новизне работы может быть отнесен факт того, что историками и правоведами унификаци-онная линия государственных структур в отношении казачества прослежена в работах, посвященных истории отдельных казачьих войск и территорий, но не имеется работ общего сравнительного характера, где процессы в разных войска рассмотрены комплексно и во взаимосвязи друг с другом. Статья И.Ю. Ерохина призвана ликвидировать этот пробел и досадное упущение.
Статья написана грамотным научным языком, полностью раскрывает поставленную автором задачу исследования. Статья представляет актуальность и интерес, как для специалистов, так и для рядовых читателей. Может быть рекомендована к публикации в издании из действующего утвержденного списка ВАК РФ.
Директор И.В. Гейнович
