CC BY
28ПРАВОВАЯ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ ОБЩЕСТВА •
Е.Н. Черных, E.N. Chernykh,
кандидат юридических наук, доцент, Candidate of Law, Associate Professor,
кафедра конституционного, Mariupol State University административного и международного права, Мариупольский государственный
университет сhernykhmdu@mail.ru
Категория «правовая жизнь»: вопросы методологии
Аннотация: в статье рассматриваются теоретические проблемы категории «правовая жизнь», которая активно исследуется современными российскими и украинскими учеными. Введение данной категории определяется масштабной онтологической целью, состоящей в попытке вместить в один концепт не только позитивные, но и негативные проявления юридического характера (неправо) g как специфические формы социальной жизни. Вследствие недооценки аксиологической стратегии ^ такой подход порождает гносеологические проблемы: смешение разных познавательных стратегий к и инструментов; расхождение с философскими моделями права; нарушение правил конструирования < научных категорий.
О Цель объединения в одной правовой категории идеальной сферы правового долженствования и
мира, который преобразуется правом, притягательна, но вряд ли достижима. Выводы отдельных авторов о значительном эвристическом потенциале категории правовая жизнь на фоне методо-s логических и конструктивных замечаний выглядят поспешными.
Ключевые слова: правовая жизнь, право, должное и сущее в праве, ценностные основания ^ права, неправо. I-
§ Category «legal life»: methodological issues
IZ
К Abstract: the article is concerned with the theoretical issues of the category of "legal life" which is being
ш actively developed by nowadays' Russian and Ukrainian scientists. This category pursues an extremely
§ large-scale ontological goal which presents an attempt to unite in one concept both positive and negative
^ manifestations of juridical character (beyond-the-law manifestations) as specific forms of social life. As a
c result of under-evaluation of the axiological strategy, this approach generates epistemological problems, such as collision of various cognitive strategies and tools, non-compliance with the philosophical models of
о law and infringement of the rules of constructing scientific categories.
__In the author's view, the goal of uniting in one juridical category the ideal field of legal obligation and
the world which is transformed by law is attractive but hardly ever achievable. The conclusions made by some
^ authors about the huge heuristic potential of the category of "legal life" in the background of methodological
t and constructive proposals look hasty.
° Keywords: legal life, law, law as due and law as fact, values-based basis of law, beyond-the-law
manifestations.
Примером активно развиваемого концепта, получившего значительное представительство в научной литературе последнего десятилетия, может служить категория «правовая жизнь». Она стремится разрешить сокровенную задачу правовой онтологии предельно абстрактного поряд-
ка — охватить сложное явление правового бытия в его многоуровневости, многообразии как специфическую форму жизни общества. Онтологическая сверхзадача сообщает категории «правовая жизнь» необычайную широту: она охватывает не только все положительные, но и все негативные проявления правового бытия. «Как ни странно, — пишет А.В. Малько, — до сих пор не существовало категории, которая охватывала бы всю сферу бытия права со всеми позитивными и негативными его проявлениями» [1, с. 123]. Под негативными проявлениями права ученый понимает преступления и иные правонарушения; их субъекты и криминальные структуры; злоупотребления, деформации правосознания; ошибки в праве и иные факторы, препятствующие положительной юридической деятельности [1, с. 123]. По определению
A.В. Малько, «правовая жизнь — это совокупность всех форм юридического бытия общества, выражающаяся в правовых актах и иных проявлениях права (в том числе и негативных), характеризующая специфику и уровень существующей юридической действительности, отношение субъектов к праву и степень удовлетворения их интересов» [1, с. 122].
Что касается научной новизны и эвристического потенциала на концеп- Т цию и понятие правовой жизни возлагают большие ожидания. Как отмечает §
B.В. Трофимов, наделение этого понятия категориальным статусом имеет "§ принципиальное методологическое значение для строения системы знания, « обусловливает логику теоретического осмысления системы знания, выбор а средств и способов познания [2, с. 62]. Однако мы полагаем, что стремление о объять в одной категории весь известный мир права как специфическую Я форму жизни общества приводит к смешению познавательных стратегий и и инструментов и, как следствие — к конструктивной и элементной несогласо- Ь-ванности. Уже в самом названии категории «правовая жизнь», выступающем ■■ синтезом Сущего — «жизнь» и Должного — «правовая», проявляется эклек- о тичность ее конструкции, в виде проблемы соединения двух онтологически С разных и обычно противопоставляемых сфер: действительности фактической и области идеальной, нормативно-ценностной, что является результатом ком- Т бинации разных познавательных стратегий: социологической и нормативно- О ценностной. Подход к социальным объектам с позиции сущего соответствует § классической социологической методологии, руководствующейся критерием и наглядно фактического, и наоборот, познание объектов с позиции должного соответствует нормативно-ценностной методологии, для которой характерен д морально ориентированный критерий. Здесь скрывается проблема выбора — стратегических методов конструирования категории или их комбинации. Ее разрешение связано с вопросом о соотношении должного и сущего в праве. ^
Соотношение должного и сущего без преувеличения составляет фун- х даментальный вопрос для предмета (онтологии) и метода (гносеологии) Ц общей теории права. В зависимости от генерализации признаков сущего § или признаков должного, юридической доктриной формулируются разные понятия права, а также полагаются разные научные методы — описательно-фактические либо содержательно-ценностные. Последние подразумевают моральную оценку содержания. Принципиальное разграничение должного и сущего в сфере этических ценностей связано со взглядами И. Канта,
о
развитыми школой неокантианства (В. Виндельбанд, Г. Риккерт и др.). Предельно резкое выражение в правоведении этот подход, как известно, нашел во взглядах Г. Кельзена, который видел в теории права и ее предмете только нормативную сферу. В современной правовой науке господствует в целом позиция примирительного сближения: право как мир нормативного долженствования и противостоящая во всем многообразии социальная действительность (сущее) рассматриваются в природном родстве [3, с. 14—16]. Однако их отождествление так же, как и безусловное противопоставление, не верно. Должное и сущее в идее принципиально различны, что составляет ценностную основу всякого этического учения, в том числе и правового. Они также формируют методологическую оппозицию: методологии сущего (если только она не выводится из идеи сверхразума) предпосылается принцип иррациональной естественной причинности; методология должного требует причинности рационально-целевой. Совпадение сущего и должного в мире права, где их оппозиция проявляется, в частности, как проблема законной несправедливости, возможно, но в идеале — при отсутствии ценностного конфликта между ними. Отсюда комбинация социологической и нормативной стратегий допустима при условии ценностной согласованности. х Итак, мир права может описываться в терминах фактически сущего и ^ идеально должного. Однако его сущность может быть раскрыта исключи-^ тельно через идею права, в основе которой лежит целеполагание (Г. Радбрух).
Поэтому идея права раскрывается только как долженствование, а значит, § может быть воспринята непременно через ценностные понятия и ценностные суждения. Г. Радбрух отмечает, что «идея права является одновременно кон-^ ститутивным принципом и критерием ценности правовой действительности, <5 служит элементом оценивающего образа мышления» [4, с. 16]. Отсюда и :: сущность категории «правовая жизнь» может быть раскрыта не иначе, как в ^ аксиологической познавательной проекции, ориентированной на моральные ° критерии, позволяющие вводить понятие справедливости. к В ценностном аспекте источником напряжения и центром методологи-т ческих контроверз категории «правовая жизнь» является вышеуказанный ш элемент негативных проявлений права, который, следуя гегелевской традиции, можно назвать неправом. Мы полагаем, что как социальное явление неправо может рассматриваться в значении правового только формально, 0 в смысле внешнего к праву объекта, подпадающего под действие его регулирования, но никак не сущностно, и не в значении особенной формы права, поскольку состоит в очевидном противоречии с правовой идеей. В ^ рассудочной форме неправо входит в арсенал правовой науки, отображаясь ° в соответствующих ему концептах, но в фактических неправомерных актах ^ положительная ценность отсутствует. Аспект негативной ценности неправа исследователи категории правовой жизни обходят стороной. Таким образом, в одной категории правовой жизни они объединяют с априорно ценностным понятийным рядом должного принципиально иной онтологический ряд — фактических социальных проявлений, т. е. сущего, в котором отсутствует необходимая предпосылка идеальности, ценности, вследствие чего в элементе противоправных фактов возникает конфликт с понятием права и его идеей,
стремящейся к справедливости. В отсутствие ценностного совпадения между должным и сущим обнаруживается смешение права и силы, закона и беззакония, когда правом становится всякий принуждающий факт.
Объяснение социальной жизни, взятой в правовом аспекте, логически требует выяснения того, какое из известных понятий права выступает конституирующим предикатом той ее стороны, которая понимается как правовая, что позволяет установить границы правовой жизни с целью отличия ее от иных видов социального бытия. Поставленный вопрос обнаруживает, что присутствие в рассматриваемой категории как ценностно-позитивных, так и ценностно-негативных структурных элементов предполагает использование двух принципиально разных и несогласующихся между собой понятий права: морально содержащего, непозитивистского типа для положительных элементов и морально нейтрального (или даже свободного), позитивистского для негативных элементов. Именно на морально нейтральном понятии права строится аргументация А.В. Малько в примере об относимости к правовым феноменам правомерного и противоправного поведения [1, с. 123]. Возникает методологический конфликт в моменте правопонимания, поскольку кате- Т гория «правовая жизнь» определяется взаимно исключающими понятиями О права, что в целом характеризует ее как курьезную. Последствия ценностной "§ несогласованности и на этом уровне (понятия права) те же, что наблюдаются « в проекции должного и сущего: возникает проблема законной несправед- а ливости, стирается граница между правовой жизнью и жизнью неправовой, о
ГО
правопорядком и его иллюзией. Пренебрегая аксиологической стратегией, Я сторонники категории не замечают проблемы возможного перехода право- и вой жизни в неправовую жизнь, если элемент негативных проявлений права " переходит определенный порог несправедливости, иными словами, не видят конфликт между правом и моралью, вызываемый элементом негативных о проявлений правовой жизни.
Правда, относительно обусловленности правовой жизни понятием права е сторонники категории высказывают иное мнение. А.В. Малько поясняет, Т что речь идет лишь об отнесении феноменов к правовым явлениям, а не о О праве как таковом [5, с. 5]. Например, О.М. Ноздрин считает, что «главная и О исходная для понимания сущности правовой жизни позиция состоит в том, и что эту сущность нельзя прямо выводить из той или иной дефиниции права» (курсив наш. — Е.Ч.), поскольку «право» и «правовое» — не одно и то же [6, ц с. 73]. Но это утверждение, полагаем, равнозначно отрицанию выводимости — категории правовой жизни из родового понятия права, учитывая, что дефиниции предметные (реальные) стремятся к выражению понятийного существа. ^ Это суждение подрывает принцип соответствия правовых категорий ценност- х но обусловленной идее права, с чем нельзя согласиться. Ученый понимает Ц жизнь как «правовую» лишь в формально-техническом, а не в сущностно- § ценностном значении права — в силу опосредованности правом, как сферу, полностью охваченную воздействием правовых норм [6, с. 73]. В результате получаем категорию «сугубо правовую», как считает автор, но безразличную к морально-ценностной идее права. По мнению О.М. Ноздрина, понимание правовой жизни только в ценностно-позитивном значении правомерного
объясняется неправильным пониманием ценности права, целевой направленности правовых норм, которые «якобы (!? — Е.Ч.) имеют своей целью только позитивное поведение» [6, с. 74]. В данном случае автор подразумевает охранительные нормы, нацеленные, как он считает, на противоправное поведение, адресуемые правонарушителям, но он не видит их конечной позитивно-ценностной цели, что вызывает у нас недоумение.
Негативные проявления социальной действительности, за отсутствием в них претензии правильности, допустимо обозначать как жизнь правовую именно в таком, предельно формальном понимании права, освобожденном от морального критерия. Но будет ли такая жизнь правовой? Или иными словами: включает ли родовое понятие права моральные элементы, критерии? Как известно, по данному вопросу научный мир не пришел к согласию. Позитивисты отрицают необходимую логическую или концептуальную связь между правом и моралью как общественными явлениями. Непозитивисты, наоборот, отстаивают необходимость такой связи, что дает возможность на основе моральных критериев разграничить право и неправо. Однако даже позитивисты признают моральную оценку и критику позитивного права. Следуя известной формуле Г. Радбруха («крайне несправедливые нормы — уже не х право»), они предполагают некий порог несправедливости, в котором скрыва-^ ется сложная проблема разграничения права и неправа ввиду расплывчатости 0_ самого критерия справедливого—несправедливого. Кроме того, известный скепсис вызывает возможность рационального обоснования объективных и § неизменных моральных критериев права [7, с. 380—467]. Профессор Р. Алекси приходит к выводу о предпочтительности соединительного тезиса права и ^ морали, прежде всего, со стороны юридической практики, наработанного <5 опыта в осуществлении и защите прав и свобод человека [8, с. 23—78]. Близкую :: позицию высказывает С.И. Максимов: правовая жизнь как часть правовой ^ реальности представляет особый род идеального бытия, суть которого состоит ° в долженствовании [9, с. 161]. Это сфера смыслов и значений, содержащих в себе морально-ценностный критерий [9, с. 152—153], что вынуждает оста-т вить за границами понятия правовой реальности фактические негативные ш проявления социальной жизни. Таким образом, категория правовой жизни в элементе неправа конфликтует с теми философскими моделями права и правовой реальности, которые определяются ценностно ориентированным 2 принципом должного, чем существенно снижается ее познавательный и прикладной потенциал. Посредством социологической методологии порочность социального бытия невольно транслируется в понятие «правового». Мы раз-^ деляем мнение о том, что в основании правовых концептов должно лежать ° морально конституированное понятие права, стремящееся к осуществлению ^ справедливости как своего непреложного принципа.
Представляется, что проявляющаяся в элементе неправа ценностная несогласованность категории является нежелательным побочным эффектом смешения социологической и нормативно-ценностной методологических стратегий. Социологическое конструирование категории «правовая жизнь» осложняется ценностными отношениями, имманентно присущими теоретико-правовой рефлексии. В части фактических негативных проявлений
полученная категория настолько формальна, ценностно-безразлична, что она превращается в концепт скорее социологический, чем правовой.
Следует обратить внимание еще на один важный аспект. Ценностная несогласованность категории «правовая жизнь» с идеей права закономерно проявляет себя в нарушении правил построения научных понятий. В частности, нарушается коренное требование общности признаков понятия со всеми элементами его содержания. Так, остается загадкой, как «правовая жизнь» в противоправных формах может быть «призвана определенным образом оформлять личную, государственную и общественную жизнь» [1, с. 122]. Ввиду наличия противоречий между ценностно-положительными и ценностно-негативными элементами категории «правовой жизни», их ценностной несогласованности с основным определителем категории — понятием права, — который демонстрирует по отношению к ним разные с точки зрения морали, взаимоисключающие смыслы, полагаем, утрачивается критерий общности, что нарушает конструктивный принцип научных категорий [10, с. 361—365]; онтологические проекции сущего и должного не имеют ценностно-общего для них критерия. Ценностно объединяющий все Т структурные элементы «правовой жизни» момент исследователями катего- О рии не выдвигается. К сожалению, эти затруднения категории и концепции "§ правовой жизни остаются за пределами исследования. «
Подводя итоги, следует отметить, что в методологии концепции правовой а жизни наблюдается очевидная недооценка аксиологической стратегии, по- о
_ ш
рождающая структурную несогласованность в элементе неправа. Получаем Я
пример «скачущей», по выражению Л.И. Петражицкого, категории [11, с. 839], и
в которой предикат «правовая» в значении должного «перескакивает» гра- Ь-
ницы своей применимости, охватывая явления, с точки зрения морально- ■■
ценностных критериев формами права не являющиеся. о
Наличие в категории правовой жизни фактических негативных проявлений (неправа) неизбежно обнаруживает ценностную конфликтность ■ противоположных познавательных стратегий: социологической и правовой; Т сущего и должного; разных понятий права. Однако устранение элемента О неправа как источника ценностных противоречий не спасает категорию О правовой жизни, поскольку тем самым подрывает ее замысел — отображе- и ние правового бытия как самой жизни общества. Цель объединения в одной правовой категории идеальной сферы правового долженствования и той не- 13
совершенной действительности, которая преобразуется правом, несомненно, -
притягательна, но вряд ли достижима. Полагаем, что в свете высказанных
замечаний проявляется несоответствие теоретического наполнения категории ^ правовой жизни ее методологической и конструктивной опоре.
Список литературы
1. Малько, А.В. Правовая жизнь // Общая теория государства и права. Академический курс : в 3 т. / отв. ред. М.Н. Марченко. — 2-е изд., перераб. и доп. — М. : ИКД «Зерцало-М», 2001. — Т. 2. — С. 119-141.
2. Трофимов, В.В. Концепция «правовой жизни»: теоретико-методологическое значение // Правовая политика и правовая жизнь. — 2009. — № 2. — С. 61-68.
ф 5
-û X
со
CJ
со
3. Циппелiус, Р. Фiлософiя права : тдручник : пер. з тм. / Р. Циппесус. — Кшв : Тандем, 2000. — 299 с.
4. Радбрух, Г. Философия права : пер. с нем. / Г. Радбрух. — М. : Междунар. отношения, 2004. — 238 с.
5. Малько, А.В. Категория «правовая жизнь»: проблемы становления // Государство и право. — 2001. — № 5. — С. 5-13.
6. Ноздрш, О.М. Правове життя як категорiя сучасно'1 юридично'1 науки: теоретико-методолоичне дослдження : дис. ... канд. юрид. наук / О.М. Ноздрш. — Марiуполь, 2013. — 196 с.
7. Кельзен, Г. Проблема справедливости // Г. Кельзен. Чисте Правознавство / пер. з тм. О. Мокровольського. — К. : Ютверс, 2004. — С. 380-467.
8. Алекси, Р. Понятие и действительность права (ответ юридическому позитивизму) / Р. Алекси ; науч. ред. Т. Яковлева. — М. : Инфотропик Медиа, 2011. — 192 с.
9. Максимов, С.И. Правовая реальность: опыт философского осмысления / С.И. Максимов. — Харьков : Право, 2002. — 328 с.
10. Бержель, Ж.-Л. Общая теория права : пер. с фр. / Ж.-Л. Бержель ; под общ. ред. В.И. Даниленко. — М. : NOTA BENE, 2000. — 576 с.
11. Петражицкий, Л.И. Новые основания логики и классификация наук (1925-1926) // Теория и политика права. Избранные труды / науч. ред. Е.В. Тимошина. — СПб. : Юрид. кн., 2010. — С. 775-856.
References
1. Mal'ko, A.V. Pravovaja zgizn' / A.V. Mal'ko // Obshhaja teorija gosudarstva i prava. Akademicheskij kurs : v 3 t. / otv. red. M.N. Marchenko. — Izd. 2-e, pererab. i dop. — M.:
g IKD «Zercalo-M», 2001. — Т. 2. — 518 s. m
2. Trofimov, V.V. Koncepcija «pravovoj zgizni» : teoretiko-metodologicheskoe znachenie / V. Trofimov // Pravovaja politika i pravovfja zgizn'. — 2009. — № 2. — S. С. 61—68. s 3. Zippelius, R. Filosofija prava : pidruchnic : per. z nim. / R. Zippelius. — K. :
<ç Tandem, 2000. — 299 s.
s 4. Radbruh, G. Filosofija prava : per. s nem. / G. Radbruh. — M. : Mezhdunar. ot-
s noshenija, 2004. — 238 s.
О 5. Mal'ko, A.V. Kategorija «pravovaja zgizn'» : problemy stanovlenija / A.V. Mal'ko
// Gosudarstvo i pravo. — 2001. — № 5. — S. 5-13.
< 6. Nozdrin, O.M. Pravove zgittja jak kategorija suchasnoyi urydychnoyi nauki: teoretyko-
m
O metodologichne doslidzgennja : dys. ... kand. uryd. nauk / O.M. Nozdrin. — Mariupol', <C 2013. — 196 s.
c 7. Kel'zen, G. Problema spravedlyvosti // Kel'zen G. Chyste Pravoznavstvo / per. z nim.
O. Mokrovol's'kogo. — K.: Univers, 2004. — S. 380-467. 14 8. Aleksi, R. Ponjatie i deystvitel'nost' prava (otvet uridicheskomu pozitivizmu) / R.
- Aleksi ; nauch. red. T. Jakovleva. — M.: Infotropik Media, 2001. — 192 s.
9. Maksimov, S.I. Pravovaja real'nost': opyt filosofskogo osmyslenija : monografija * / S. I. Maksimov. — Har'kov : Pravo, 2002. — 328 s.
o 10. Berzgel' Zg.-L. Obshhaja teorija prava : per. s fr. / Zg.-L. Berzgel' ; pod obshh. red.
V. I. Danilenko. — M. : NOTA BENE, 2000. — 576 s.
11. Petrazgickiy, L.I. Novye osnovanija logiki i klassifikacija nauk (1925-1926) // Petrazgickiy, L.I. Teorija i politika prava. Izbrannye trudy / L. I. Petrazgickiy / nauch. red. E. V. Timoshina. — SPb. : Urid. kn., 2010. — S. 775-856.
