CC BY
95
ный университет экономики и права, 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, д. 11, e-mail: ulibkanatalia@mail.ru.
Научный руководитель и рецензент — Смолькова Ираида Вячеславовна, доктор юридических наук, заведующая кафедрой уголовного процесса и прокурорского надзора, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, Байкальский государственный университет экономики и права, 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, д. 11, e-mail: kupik@isea.ru.
Information about the author
Korshakevich Natalia Grigorievna — post-graduate student of chair of criminal procedure and prosecutor's supervision, Baikal National University of Economics and Law, Lenin st., 11, Irkutsk, 664003, e-mail: ulibkanatalia@mail.ru.
Scientific adviser — Smolkova Iraida Viacheslavovna, Doctor of Law, Holder of chair of Criminal procedure, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation, Baikal National University of Economics and Law, Lenin st., 11, Irkutsk, 664003.
УДК 343.1 ББК 67.410.2
Л.И. Лавдаренко
КАТЕГОРИЯ ФУНКЦИЙ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
Статья посвящена исследованию категории функций в уголовном судопроизводстве. В работе рассмотрены позиции по определению уголовно-процессуальных функций. Автором делается вывод о самостоятельном значении категории функций относительно сферы уголовного судопроизводства. Объясняется появление данной категории необходимостью характеристики типа процесса, направлений деятельности по защите, обвинению и разрешению уголовного дела.
Ключевые слова: функция; уголовный процесс; направления деятельности; защита; обвинение; разрешение уголовного дела.
L.I. Lavdarenko
CATEGORY OF FUNCTIONS IN CRIMINAL PROCEEDINGS
The article investigates categories of functions in criminal proceedings. The article considers positions defining criminal proceeding functions. The author comes to the conclusion of independence of criminal proceeding functions in the sphere of criminal proceedings. Introduction of the category is explained by the necessity to describe types of the proceedings, activity areas in defence, prosecution and a criminal case resolution.
Key words: function; criminal proceedings; activity areas; defence; prosecution; criminal case resolution.
В отечественной уголовно-процессуальной науке категория уголовно-процессуальных функций исследуется уже много лет. Ее теоретическая разработка имеет немаловажное значение как для развития уголовно-процессуальной науки, так и для правового регулирования уголовно-процессуальной деятельности. Как справедливо отмечает Р.Х. Якупов, «теоретический и практический смысл разработки функций в уголовно-процессуальном аспекте состоит в обнажении одного из важнейших критериев определения сущности исторической или реальной формы уголовного процесса и признании его либо состязательным, либо розыскным, либо смешанным процессом с вкраплениями, элементами любой другой из числа названных форм процесса» [25, с 16].
Вопрос о сущности функций уголовного преследования (обвинения), зашиты и разрешения дела исследовался в юридической науке во второй половине ХК в. С.И. Викторским, М.В. Духовским, Н.Н. Розиным, В.К. Случевским, Д.С. Тальбергом, И.Я. Фойницким, А.А. Чебышевым-Дмитриевым и другими русскими учеными. Тогда же стал использоваться термин «функция» применительно к характеристике уголовно процессуальной деятельности: защиты, обвинения, юрисдикционной деятельности, а также для характеристики розыскного и состязательного процессов. Так, при характеристике «следственного или розыскного процесса», в дореволюционной теории отмечалось, что в таком процессе «в лице судьи соединяются различные процессуальные функции», в состязательном же процессе функции обвинения и защиты отделены от судебной деятельности и возложены на стороны [19, с. 72].
После революции 1917 г. точка зрения на существование обособленных друг от друга функций была поддержана не сразу, что объяснялось неприемлемостью состязательности для советского уголовного процесса. В начале 60-х гг. прошлого века в результате развернувшейся на страницах юридической печати дискуссии был сделан вывод о существовании функций в уголовном судопроизводстве, однако не было единого взгляда на их определение, количество, содержание, субъектов, по поводу чего Л. Д. Кокорев писал, что более спорной темы в уголовно-процессуальной науке, видимо, не существует [10, с. 52].
В.Г. Даев, проанализировав все определения понятия уголовно-процессуальных функций, существовавшие в науке уголовного процесса в момент проведения им исследования, сделал вывод, что по данному вопросу можно выделить две кардинальные позиции. В соответствии с одной из них под функциями понимаются отдельные виды, отдельные направления уголовно-процессуальной деятельности. В соответствии с другой, функции — это определяемые нормами права и выраженные в соответствующих направлениях уголовно-процессуальной деятельности специальное назначение и роль ее участников [3, с. 65-66]. Г.П. Химичева называет еще одну позицию по определению функций, согласно которой «осуществление тем или иным субъектом конкретной функции не обуславливается правовой регламентацией его процессуального положении, а зависит от выбора данным субъектом определенного направления деятельности, осуществление которого рассматривается в процессе как одна из его функций» [20, с. 48]. Однако, исходя из приведенного суждения, функция трактуется как направление деятельности, т.е. данная позиция вполне вписывается в одну из двух, представленных В.Г. Даевым. По вопросу же о том, чем определяется функция — нормами права, процессуальным интересом, задачами, выбором субъекта вида (направления) деятельности и др. — имеется множество мнений, в связи с чем определения функций имеют множество разновидностей, каждая из которых может быть отнесена к той или иной группе из числа предложенных В.Г. Даевым.
Сторонники обеих позиций выяснение значения термина «уголовно-процессуальная функция» справедливо начинали с самого термина «функция», который часто употребляется в различных сферах жизнедеятельности человека и в науке. Он происходит от латинского слова Шпсйо — «исполнение» или «осуществление» и в словарях
русского языка определяется как: 1) работа; 2) обязанность, круг деятельности; 3) назначение, роль [13, с. 543].
Исходя из этимологического значения термина «функция», некоторые ученые понимают уголовно-процессуальную функцию как разновидность такого компонента компетенции субъекта уголовно-процессуального права, как процессуальная обязанность. По мнению В.В. Шимановского, под функцией следует понимать «основную (ведущую) обязанность... которой определяется процессуальная роль каждого из участников процесса» [22, с. 175]. Аналогичной точки зрения придерживаются А.Д. Бойков [2, с. 46], М.Я. Якуб [23, с. 89], З.З. Зинатуллин и Т.З. Зинатуллин [7, с. 9-10], приравнивая процессуальную функцию к «основной обязанности органа или лица, участвующего в производстве по делу, его процессуальному назначению».
Поскольку обязанности, назначение имеют в уголовном процессе только органы, наделенные государственно-властными полномочиями, рассматриваемая точка зрения сужает сферу реализации уголовно-процессуальных функций. Исходя из данной позиции, следует исключить из уголовно-процессуальных функций деятельность, осуществляемую потерпевшим, гражданским истцом и ответчиком, а также деятельность, направленную на защиту от обвинения. Еще в 70-е гг. с пониманием функции, как процессуальной обязанности, не были согласны многие процессуалисты. Так, Л.Д. Кокорев писал: «Действовать в определенном направлении участник процесса может не только потому, что закон обязывает его к этому, но и потому, что закон предоставляет ему такую возможность. Чем эта деятельность обусловлена — обязанностью или субъективным правом — является частной стороной данной проблемы, а суть ее в характере этой деятельности, в ее основном направлении» [10, с. 50]. Так же считает Н.А. Якубович. Она пишет: «Устанавливая функцию участника предварительного расследования, надо исходить из того, что является движущим, побудительным началом, заставляющим участника выполнять необходимые действия в должном направлении, обусловливая соответствующий характер его функции. В одном случае это могут быть задачи, в другом — процессуальный интерес, в третьем — обязанности» [24, с. 55]. С данным суждением нельзя не согласиться.
Исходя из этимологии слова «функция», О. Д. Жук полагает, что «носителем той или иной функции всегда является не абстрактное социальное явление или социальный институт, а государственный орган или определенное лицо», в связи с чем заключает: «функция —
то, что составляет основную обязанность того либо иного органа (лица). Не выполняя или ненадлежащим образом выполняя свою функцию, лицо или выбывает из соответствующей сферы общественных отношений (в нашем случае — уголовно-процессуальных правоотношений) или становится носителем иной, изначально не свойственной ему функции» [6, с. 417]. Таким образом, из его рассуждений следует, что уголовно-процессуальная функция — категория субъективная, зависящая от ее исполнения конкретным участником уголовного дела.
О субъективной природе уголовно-процессуальных функции писал и В.П. Нажимов. И хотя автор делал оговорку, что «количество уголовно-процессуальных функций следует определять, исходя из природы уголовного процесса, из реального наличия в его содержании важнейших видов уголовно-процессуальной деятельности», тем не менее он утверждал: «Тот или иной субъект осуществляет ее (функцию. — Л. Л.) в большинстве случаев не столько на положениях закона, сколько на свободе выбора осуществляемой им функции, выбора, определяемого внутренним убеждением и обстоятельствами дела» [12, с. 76].
На ошибочность данной точки зрения указывается в процессуальной теории. При этом правильно отмечается, функция — это объективная категория, отраженная в действующем законе, она «определяет процессуальное положение данного субъекта и не зависит от его конкретной позиции в том или ином деле» [17, с. 33].
Возвращаясь к вопросу об определении категории уголовно-процессуальных функций на основе лишь этимологического его значения, а именно как определенные обязанности, круг деятельности, роль в осуществлении чего-то, видимо, можно было бы согласиться с таким ее пониманием. Все дело, однако, в том, что большинство ученых данному термину придает иное смысловое значение. В литературе справедливо обращается внимание на то, что, «если бы содержание специального научного понятия было тождественно его словесному обозначению, семантика превратилась бы во всеобщее и исключительное средоточие человеческих знаний» [9, с. 108]. Термин «функция», появившийся в Х1Х в. в отечественной правовой науке для характеристики юрисдикционной деятельности, защиты, обвинения, розыскного и состязательного процесса, приобрел самостоятельное значение для сферы уголовного судопроизводства, преобразовавшись в категорию — «уголовно-процессуальная функция».
С.П. Ефимичев и П.С. Ефимичев, трактуя функции как «предназначение и направление правового воздействия», приходят к выводу о том, что уголовно-процессуальные функции представляют собой специфическую форму реализации общеправовых функций — регулятивной и охранительной» [5, с. 56]. К функциям они относят: «1) надзор за соблюдением Конституции РФ и законов, регламентирующих деятельность в сфере уголовного судопроизводства;
2) выявление информации о подготавливаемых и совершенных преступлениях и принятие решения о возбуждении уголовных дел;
3) предварительное расследование преступлений (выявление виновных, привлечение их к уголовной ответственности, обеспечение защиты интересов обвиняемых и потерпевших); 4) завершение дознания, предварительного следствия и определение путей окончательного разрешения дела; 5) прокурорский надзор за окончанием расследования; 6) предварительное рассмотрение дела судом; 7) судебное разбирательство и принятие судебного решения по делу (отправление правосудия); 8) защита прав и законных интересов потерпевших и обвиняемых в ходе расследования и судебного разбирательства; 9) вспомогательные функции, осуществляемые иными участниками процесса; 10) побочные функции (предъявление гражданского иска и защита от него)» [5, с. 57]. В данном перечне не названы функции обвинения и защиты от обвинения, тогда как учение об уголовно-процессуальных функциях возникло в связи с необходимостью определения именно этих категорий. По существу, С.П. Ефимичев и П. С. Ефимичев дают характеристику не уголовно-процессуальных функций, а некоторых этапов уголовно-процессуальной деятельности и некоторых ее элементов. Это объясняется подходом авторов к определению уголовно-процессуальных функций через определение функций права, хотя «функции права» и «уголовно-процессуальные функции» — самостоятельные категории, не совпадающие друг с другом и обозначающие разные правовые явления [16, с. 315].
Вместе с тем обращение к категории функции права при исследовании вопроса об уголовно-процессуальных функциях обоснованно, так как позволяет получить о последней категории более полное представление. Так, В.В. Лазарев, рассматривая категорию «функция права», отмечал: «Функция — это «свечение» сущности права в общественных отношениях, но в то же время, будучи проявлением имманентных свойств сущности, функция не сводится к ним и не является простой их «проекцией» [11, с. 131]. То же самое можно сказать
и о соотношении категорий уголовно-процессуальной функции и уголовно-процессуальной деятельности: уголовно-процессуальная функция не сводятся к уголовно-процессуальной деятельности. Давая определение функции права, В.В. Лазарев отмечает, что оно должно охватывать одновременно как назначение права, так и вытекающие из этого направления его воздействия на общественные отношения... Собственно функция права это реализация его социального назначения». Исходя из данного определения, можно согласиться с Л.Б. Зусем, который выделял следующие социальные функции уголовного процесса: 1) общесоциальная, 2) социально-политическая, 3) специально-юридическая [8, с. 21 ]. Важно заметить, что в этом случае речь идет не об уголовно-процессуальных функциях, а о социальном назначении уголовно-процессуальных норм или функциях уголовно-процессуального права.
Р. Д. Рахунов под функцией понимал «круг деятельности одного или нескольких участников уголовного процесса [15, с. 23], В. А. По-знанский — «процессуальные действия» [14, с. 19], т.е. авторы отождествляли понятие «процессуальные функции» с понятием «процессуальная деятельность», тогда как это самостоятельные категории.
То, что нельзя смешивать понятия «функция уголовного процесса» и «процессуальная деятельность», отмечал В.П. Нажимов. По его мнению, уголовно-процессуальная деятельность, будучи сложной и многогранной, складывается из различных составных частей, «однако частями (этапами) процесса принято называть и стадии процесса. Необходимо поэтому следующее уточнение: есть такие компоненты уголовно-процессуальной деятельности, которые свойственны всем стадиям уголовного процесса» [12, с. 77].
Суждение о том, что «уголовно-процессуальная функция» и «уголовно-процессуальная деятельность» — разные категории, высказал Л.Д. Кокорев. «Под функциями, — писал автор, — следует понимать не направление деятельности каждого участника уголовного судопроизводства, а те основные линии, те основные направления уголовно-процессуальной деятельности, вокруг которых складывается деятельность всех участников уголовного судопроизводства... Следовательно, не любую процессуальную деятельность и не всех ее субъектов необходимо рассматривать как осуществление самостоятельной, определенной процессуальной функции». Справедливо суждение Л. Д. Кокорева о том, что наметившаяся в юридической литературе тенденция к расширению перечня уголовно-процессуальных
функций по существу сводится к классификации уголовно-процессуальной деятельности» [10, с. 52].
Ф.Н. Фаткуллин, также отмечая, что «сами функции нельзя смешивать ни с понятием процессуальной стадии, ни с положением отдельных участников уголовного судопроизводства», считал, что «при обрисовке понятия процессуальной функции отправным пунктом должны служить сформулированные в законе основные задачи советского уголовного судопроизводства, которые определяют главные направления всей уголовно-процессуальной деятельности». Основываясь на этом, он определял уголовно-процессуальные функции, как «те главные направления всей уголовно-процессуальной деятельности, которые определяются основными задачами советского уголовного судопроизводства и выражают его демократическую сущность» [18, с. 61].
Как видно, вышеперечисленные авторы определяют уголовно-процессуальную функцию не как деятельность, не как отдельный ее вид, а как направление деятельности или, другими словами, — вектор деятельности, с чем следует согласиться.
О. Д. Жук предлагает выделять две составляющие функции — абстрактную или идеальную, под которой он понимает направление деятельности, и реальную — саму деятельность по конкретному уголовному делу по реализации функции. В итоге он понимает уголовно-процессуальную функцию как «направленную деятельность» и, как уже рассматривалось выше, зависящую от деятельности конкретных участников. Данное суждение представляется недостаточно обоснованным. Очевидно, что функция реализуется в деятельности тех или иных участников процесса. Вместе с тем этой деятельности может и не быть, однако это не означает, что функция теряет свое значение. Например, обвиняемый может не совершать никаких действий в свою защиту, но функция защиты, которая может им осуществляться, остается неизменной. Вместе с тем заслуживает поддержки мнение о том, что любая функция по конкретному уголовному делу реализуется в рамках процессуальной деятельности [6, с. 12].
Из определения функции как направления деятельности, а не вида деятельности следует и другой вывод: осуществление каких-либо отдельных полномочий, не свойственных данной функции, не может изменить ее направление, т.е. функция не может меняться. Так, по УПК РСФСР 1960 г. суд, осуществляющий функцию правосудия, был наделен рядом полномочий, не свойственных данной
функции — по собственной инициативе возбуждать уголовное дело и др. Тем не менее ни ранее, ни сейчас не ставится под сомнение тот факт, что суд осуществляет функцию правосудия.
Как совершенно справедливо высказался по данному вопросу С. А. Альперт, «термин «уголовно-процессуальная функция» применяется для характеристики не отдельных процессуальный действий либо роли того или иного субъекта процесса, а более широкого и емкого понятия, каким является направление в процессуальной деятельности, причем речь идет не о любых направлениях, а основных, то есть таких, которые в своей совокупности непосредственно и в наиболее концентрированной форме выражают сущность уголовного судопроизводства, способствуют реализации его задач» [1, с. 15].
Кроме государственных органов, процессуальные функции которых обусловлены их назначением, осуществляют уголовно-процессуальные функции и другие участники уголовного судопроизводства. Для них движущим, побудительным началом действовать в определенном направлении является процессуальный интерес.
Таким образом, для государственных органов: суда, органов и должностных лиц — представителей исполнительной власти (следователя, руководителя следственного органа, органа дознания, дознавателя), а также прокурора закон определяет цели, в отношении же участников, имеющих в деле процессуальный интерес, закон устанавливает права, которыми они располагают, и обязанности, которые они должны нести, тем самым определяет основные направления их деятельности. Ни личный интерес либо позиция того либо иного участника, ни содержательная сторона их действий и решений по конкретному делу не изменяют направление их деятельности.
Рассмотрев существующие в теории уголовного процесса определения уголовно-процессуальных функций, наиболее удачным представляется следующее их определение — «это определяемые нормами права направления, непосредственно раскрывающие предназначение уголовного судопроизводства, ориентированные на разрешение задач, стоящих перед уголовным процессом, определяющие направления деятельности участников процесса, обусловленные их правовым статусом» [5, с. 61], со следующим уточнением: функции определяют правовой статус участников процесса, а не наоборот.
Подводя итог вышеизложенному, можно сделать следующие выводы:
- уголовно-процессуальные функции — это основные (главные) направления деятельности, обусловленные задачами уголовного судопроизводства;
- направление функции определяется назначением данного вида деятельности;
- в современном российском уголовном судопроизводстве определяются следующие функции: обвинения, защиты, правосудия, предварительного расследования, прокурорского надзора, судебного контроля.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Альперт, С. А. Обвинение в советском уголовном процессе : учеб. пособие / С.А. Альперт. — Харьков : Вища шк., 1974. — 38 с.
2. Бойков, А.Д. Проблемы эффективности судебной защиты : дис. ... д-ра юрид. наук : 12.00.09 / А.Д. Бойков. — М., 1974. — 428 с.
3. Даев, В.Г. Процессуальные функции и принцип состязательности в уголовном судопроизводстве / В.Г. Даев // Известия вузов. Правоведение. — 1974. — № 1. — С. 64-73.
4. Джатиев, В. Обвинение и защита / В. Джатиев // Российская юстиция. — 1995. — № 3. — С. 17-18.
5. Ефимичев, С.П. Функции в уголовном судопроизводстве: понятие, сущность, значение / С.П. Ефимичев, П.С. Ефимичев // Журнал российского права. — 2005. — № 7. — С. 56-61.
6. Жук, О. Д. Система уголовно-процессуальных функций в уголовном судопроизводстве Российской Федерации / О. Д. Жук // «Черные дыры» в российском законодательстве. — 2003. — № 4. — С. 416-421.
7. Зинатуллин, З.З. УПК РФ 2001 года и проблемы надлежащего уголовно-процессуального регулирования / З.З. Зинатуллин, Т.З. Зинатуллин // Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной принятию нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации / отв. ред. П. А. Лупинская, Г.В. Дашков. — М. : Изд-во Моск. гос. юрид. акад., 2002. — С. 335-339.
8. Зусь, Л.Б. Правовое регулирование в сфере уголовного судопроизводства / Л.Б. Зусь. — Владивосток : Изд-во Дальневост. ун-та, 1984. — 148 с.
9. Иоффе, О.В. Что такое ответственность? / О.В. Иоффе // Известия вузов. Правоведение. — 1974. — № 5. — С. 108-110.
10. Кокорев, Л. Д. Участники правосудия по уголовным делам / Л. Д. Кокорев. — Воронеж : Изд-во Воронеж. ун-та, 1971. — 160 с.
11. Лазарев, В.В. Теория государства и права / В.В. Лазарев. — М. : Спарк, 2002. — 528 с.
12. Нажимов, В.П. Об уголовно-процессуальных функциях /
B.П. Нажимов // Известия вузов. Правоведение. — 1973. — № 5. —
C. 76-79.
13. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. — М. : Азбуковник, 1998. — 944 с.
14. Познанский, В.А. Советский уголовный процесс. Часть Общая / В.А. Познанский, Л. А. Цыпкин. — Саратов : Изд-во Сарат. унта, 1968. — 150 с.
15. Рахунов, Р. Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности / Р. Д. Рахунов. — М. : Госюриздат, 1961. — 277 с.
16. Редько, Т.Н. Методологические вопросы познания функций права / Т.Н. Редько. — Волгоград : Изд-во ВСШ МВД СССР, 1974. — 151 с.
17. Савицкий, В.М. Прокурор и потерпевший в судебном разбирательстве / В.М. Савицкий // Соц. законность. — 1971. — № 4. — С. 33-34.
18. Фаткуллин, Ф.Н. Обвинение и судебный приговор / Ф.Н. Фат-куллин. — Казань : Изд-во Казан. ун-та, 1965. — 532 с.
19. Фойницкий, И.Я. Курс уголовного судопроизводства / И.Я. Фой-ницкий. — СПб. : Альфа, 1996. — Т. 1. — 607 с.
20. Химичева, Г.П. Досудебное производство по уголовным делам: концепция совершенствования уголовно-процессуальной деятельности / Г.П. Химичева. — М. : Экзамен, 2003. — 352 с.
21. Чельцов, М.А. Понятие и задачи советского уголовного процесса / М.А. Чельцов // Уголовный процесс. — М. : Юрид. лит., 1969. — 463 с.
22. Шимановский, В.В. К вопросу о процессуальной функции следователя в советском уголовном процессе / В.В. Шимановский // Известия вузов. Правоведение. — 1965. — № 2. — С. 175-178.
23. Якуб, М.Л. О понятии процессуальной функции в советском уголовном судопроизводстве / М.Л. Якуб // Известия вузов. Правоведение. — 1973. — № 5. — С. 89-92.
24. Якубович, Н.А. Теоретические основы предварительного следствия / Н.А. Якубович. — М. : Изд-во ВШ МВД СССР, 1971. — 142 с.
25. Якупов, Р.Х. Уголовный процесс : учебник / Р.Х. Якупов ; под ред. В.Н. Галузо. — М. : Зерцало, 1998. — 448 с.
Информация об авторе
Лавдаренко Людмила Ивановна — кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры организации и методики уголовного преследования, Иркутский юридический институт (филиал), ГОУ ВПО «Академия Генеральной прокуратуры Российской Федерации», 664035, г. Иркутск, ул. Шевцова, 1, e-mail: lavdarenko@mail.ru.
Information about the author
Lavdarenko Lyudmila Ivanovna — Candidate of Law sciences, Assistant Professor, Assistant Professor of the Chair of Organization and Methods of Criminal Prosecution, Irkutsk Law Institute Affiliated to the Academy of the Prosecutor General's Office of the Russian Federation. 664035, Irkutsk City, Shevtsova Str., 1, e-mail: lavdarenko@mail.ru.
УДК 343.13 ББК 67.629.3
Н.Ю. Литвинцева
СВИДЕТЕЛЬСКИЙ ИММУНИТЕТ АДВОКАТА КАК ГАРАНТИЯ НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ ЧАСТНОЙ ЖИЗНИ
В статье рассматриваются актуальные проблемы свидетельского иммунитета адвоката, защитника. Исследуются причины недопустимости допроса в качестве свидетеля адвоката, защитника о сведениях, ставших им известными в связи с обращением к ним за юридической помощью или в связи с ее оказанием.
Ключевые слова: неприкосновенность частной жизни; свидетельский иммунитет; свидетель; адвокат; защитник; адвокатская тайна.
