CC BY
21
кий словарь / Под ред. В.М. Мокиенко. - М.: Аст-рель; АСТ; Люкс, 2005. - 926 с.
2. Кравцов Н.И. Художественные средства создания образа-персонажа в баснях И.А. Крылова // Поэтика и стилистика русской литературы / Под ред. М.П. Алексеева. - Ленинград: Наука, 1971. -С. 82-95.
3. МелеровичА.М. Проблема семантического анализа фразеологических единиц современно-
го русского языка: учебное пособие по спецкурсу. - Ярославль, 1979. - 79 с.
4. Мелерович А.М., Мокиенко В.М. Фразеологизмы в русской речи. Словарь. - М.: Русские словари, 1997. - 64 с.
5 Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. - Воронеж, 2002. - 191 с.
6 Степанов Н. Русская басня. - М.: Художественная литература, 1966. - 599 с.
Н.А. Кулинцева
КАТАФОРИЧЕСКАЯ И АНАФОРИЧЕСКАЯ ФУНКЦИИ ПОСЛЕДНЕГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ АБЗАЦА В ТЕКСТЕ
Известно, что текст (от лат. textus - ткань, сплетение, соединение) это - «объе-. диненная смысловой связью последовательность знаковых единиц, основными свойствами которой являются связность и цельность» [2, с. 507]. «Нет текста, который бы не обладал этими признаками...», так как «.. .в основе любого текста лежит структурирование.» [1, с. 99].
В любом тексте как структурированной системе выделяются отношения между его частями (абзацами и абзацными комплексами), и такие отношения определяются как по горизонтали, так и по вертикали текста. Связи и отношения между абзацами и абзацными комплексами по горизонтали текста называются линейными отношениями, а отношения по вертикали - иерархическими. Отметим, что стандартный текст в основном характеризуется линейными отношениями. Но в рамках художественного произведения, которое мы исследуем, автор достаточно часто комбинирует линейные и структурно-иерархические отношения. Данные отношения рассматриваются как их взаимодействие, приводящее к развитию, «движению» текста под влиянием коммуникативного замысла автора, и установление таких отношений между абзацами и абзацными комплексами позволяет построить связный, целостный, структурированный текст с логичным переходом от одной части текста к другой, распределением информации по степени значимости и другое. В этой связи нас, прежде всего, интересует последнее предложение абзаца (III1А). используемое автором в качестве одного из средств при установлении таких отношений между частями текста. С точки зрения формально-смысловой орга-
низации текста как целого, ППА как составляющая часть абзаца или абзацного комплекса ведет себя как текстовая скрепа, связывающая дистантно или контактно расположенные части текста в единую систему.
Определим роль ППА в структурировании текста. Прежде всего, ППА завершает каждый компонент текста, акцентируя внимание читателя на структуре произведения, на его формально-смысловых составляющих. Но при этом не каждое ППА является завершающей в смысловом плане частью повествования. Те же ППА, которые выполняют функцию итоговости по абзацу или абзацному комплексу и завершают их, выступают в качестве композиционно-организующего центра части текста и составляют его «опорную» часть, что проявляется в общей структурированности отдельно взятого произведения.
Также отметим, что ППА взаимодействует с окружающим контекстом в двух планах: поверхностном и глубинном. В первом случае мы используем термин «синтаксические отношения», а во втором - «семантические отношения». Формально ППА входит в состав основного абзаца и абзацного комплекса. На глубинном уровне ППА находится между двумя абзацами или абзацными комплексами, соединяя их в последовательность и устанавливая определенную семантическую зависимость между ними. В свою очередь ППА определяется как содержанием основного абзаца или абзацного комплекса, так и часто содержанием последующего абзаца. Зависимость ППА от направленности действия в первом случае называется анафорическим вектором, зависимость от последующего контекста -
112
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ Специальный выпуск, 2008
© Н.А. Кулинцева, 2008
катафорическим вектором, в тех случаях, когда текстообразующая функция ППА распространяется одновременно в двух направлениях, - анафорическим и катафорическим. Для удобства условно обозначим последние предложения как анафорические ППА, катафорические ППА и анафоро-катафорические ППА.
В связи с этим нас интересуют следующие вопросы: во-первых, участие каждого типа ППА в формировании структуры и семантики основного абзаца или абзацного комплекса, частью которого являются ППА; во-вторых, участие ППА в установлении связей и отношений между данными и остальными частями текста; и, в-третьих, взаимозависимость выполняемых ППА функций и задач и уровня их функционирования, а именно, внутриабзацного, межабзацного, внутриком-плексного и межкомплексного уровней.
Наиболее распространенным типом ППА является анафорическое последнее предложение. На это существует ряд причин: во-первых, ППА, находясь в сильной позиции текста, завершает часть текста - абзац или абзацный комплекс - и чаще всего подводит некий итог по данной части текста. Илла-тивная функция, выполняемая ППА, невозможна без естественной ссылки на предыдущий контекст. В данном случае мы, прежде всего, руководствуемся общей семантической направленностью ППА. Во-вторых, ППА находиться между двумя абзацами или абзацными комплексами, соединяя их в последовательность и устанавливая определенный тип семантической и синтаксической зависимости между ними. Такая зависимость была бы невозможна без ссылки на ретрофакт (анафорический элемент) и, таким образом, ППА становится детерминированным содержанием предшествующего контекста, причем не только граничащим предложением, но и дистантно расположенными предложениями. Проиллюстрируем итоговые ППА с анафорической векторной направленностью на абзацном и комплексном уровнях.
Ah, how he had wanted her: Winifred! She was young and beautiful and strong with life, like a flame in sunshine. She moved with a slow grace of energy like a blossoming, red-flowered bush in motion. (...) And he, he was tall and slim and agile, like an English archer with his long supple legs and fine movements. (...) And he was white-skinned with fine, silky hair that had darkened from fair, and a slightly arched nose of an old country family They were a beautiful couple.
D. Lawrence [6, с. 142]
В настоящем абзаце автор описывает двух молодых людей, влюбленных друг в друга. Абзац завершается анафорическим ППА, подводящим итог текстового фрагмента повествования. Предложение является синтаксически простым. Оно лаконично подводит итог по части текста и организует смысловую целостность абзаца, объединив двух героев во влюбленную пару Если опустить данное ППА из приведенной части текста, то абзац останется логически незаконченным и потребует продолжения либо обоснования. В данном же случае ППА передает обобщенный смысл; оно синсематично и тесно связано с предшествующим ему контекстом, прежде всего при помощи анафорического местоимения 'they' и лексических повторов. Так, повтор слова второго предложения абзаца 'beautiful', употребляющегося как семантическое средство соединения текстовой последовательности, усиливает информативность ППА.
Рассмотрим анафорическое ППА, которое связывает два соседних абзаца, то есть функционирует на межабзацном уровне. При этом между двумя абзацами устанавливаются линейные отношения, когда абзацы следуют друг за другом, находясь в непосредственной близости, и информация, содержащаяся в абзацах, передается от одного элемента текста к другому. Второй абзац вбирает в себя содержание предшествующего контекста и развивает далее тему художественного произведения. ППА в такой ситуации выполняет связующую функцию. Проиллюстрируем данное положение на примере сочетания двух абзацев.
"I like you," said he [Wee Willie Winkie] slowly, getting off his chair and coming over to Brandis. "I like you. I shall call you Coppy, because of your hair. Do you mind being called Coppy? It is because of ye hair, you know."
Here was one of the most embarrassing of Wee Willie Winkie's peculiarities. He would look at a stranger for some time, and then, without warning or explanation, would give him a name. And the name stuck. No regimental penalties could break Wee Winkie of this habit. (...) So Brandis was christened "Coppy", and rose, therefore, in the estimation of the regiment.
R. Kipling [5, с. 78]
Данное анафорическое ППА явно объединяет два соседних абзаца в границах абзацного комплекса, выполняя иллативную функцию. Герой рассказа обладает способностью давать точные
прозвища людям, и он прозвал одного из мужчин 'Coppy'. Связь ППА с предыдущим текстом осуществляется по средствам полного повтора слов 'Drandis, Coppy', корневого повтора слова 'regiment'. Итоговость ППА выражена скрепой 'so' в инициальной позиции предложения, а также его общей семантикой. Следовательно, последнее предложение выполняет итоговую и связующую функции по двум абзацам.
Анализ итоговых ППА с анафорическим вектором направленности показал, что такие предложения могут функционировать как на уровне абзаца, так и на уровне абзацного комплекса. По отношению к этим частям текста они выполняют итоговую, оформляющую функцию и, бесспорно, обладают сильными текстообразующими функциями, так как выделяют основной абзац или абзацный комплекс на уровне целого текста. С помощью анафорического ППА устанавливаются логические и смысловые связи между частями текста. Все это способствует четкому структурированию текста. Более того, ППА обеспечивают полное восприятие текста и направляют внимание читателя в необходимом для автора направлении. Одновременно, итоговые ППА являются средоточием значимой рематической информации, акцентируют ее согласно прагматической установке текста.
Далее представим ППА с катафорической векторной направленностью, когда «элемент с отсылающим значением является линейно предшествующим» [3, с. 32]. При этом виде отношений антецедент располагается впереди части предложения с отсылочной семантикой. Катафоричес-кие или проспективные отношения функционируют в основном на содержательном (прагматическом) уровне и маркируют необходимость продолжить повествование. Этим они отличаются от закрытых анафорических ППА. Такие предложения, функционируя на уровне абзаца, и чаще всего являются частью одного из промежуточных абзацев в абзацном комплексе.
Приведем пример открытого катафорическо-го ППА, выделенного жирным шрифтом.
Which held true for Winifred, too. She was not made to endure aloof. Her family tree was a robust vegetation that had to be stirring and believing. In one direction or another her life had to go. In her own home she had known nothing of this difference which she found in Egbert, and which she could not understand, and which threw her into such dismay.
What was she to do, what was she to do, in face of this terrible difference?
It was all so different in her own home. Her father may have had his own misgivings, but he kept them to himself. (...)
D. Lawrence [6, c. 154-155]
Данное ППА имеет катафорический вектор направленности прежде всего потому, что синтаксически представляет собой вопросительную конструкцию. Главная героиня, Winifred, переживает трудности в семейной жизни, не понимает своего мужа и задается вопросом о дальнейшей жизни. Прагматический вектор ППА направлен за пределы абзаца, так как любая вопросительная форма, даже риторический вопрос, предполагает ответ. Таким образом, налицо своеобразное «отталкивание» ППА в сторону присоединенного последующего абзаца, то есть в сторону развития содержания. С прагматической точки зрения ППА способствует проставлению акцентов в данной части текста. Это удается благодаря, во-первых, финальному расположению предложения в абзаце, во-вторых, благодаря вопросительной синтаксической структуре предложения. Вопросительная структура ППА стимулирует читателя найти ответ на заданный вопрос и более вдумчиво вчитывается в текст. Следовательно, ППА выполняет выделительную функцию по отношению к этой части текста и имеет большое значение для семантической структуры целого текста, так как формирует проблематику всего произведения. Ответ на заданный вопрос не располагается в последующем за ППА абзацем. Но все же ППА оказывается семантически тесно связанным с последующим текстом, представляя своего рода экспозицию, «ввод» в проблематику.
Итак, основываясь на изучении употребления ППА, полагаем, что катафорические ППА, прежде всего, направлены на дальнейшее повествование, оставляя абзацы «незаконченными». Границы частей текста в большинстве случаев определены первым предложением следующей части текста, а не последним предложением. Отношения между абзацами с открытыми катафоричес-кими последними предложениями устанавливаются в условиях логически прямой соотнесенности между ними без каких-либо семантических «препятствий» и «прерывания» последовательности повествования, которая далее получает свое развитие в следующем за ним абзаце. В этом случае ППА является формально последним
114
Вестник КГУ им. KA. Некрасова ♦ Специальный выпуск, 2008
предложением, в действительности выполняя функции переходных предложений. Так же присутствует и выделительная функция, когда информация, содержащаяся в ППА, становится более «очевидной» и значимой в структуре текста за счет пограничного расположения ППА в тексте. На уровне абзаца катафорические предложения не играют значимой роли в семантической структуре текста и чаще всего являются частью одного из промежуточных абзацев в абзацном комплексе. Общей функцией катафорического открытого ППА является создание перспективной направленности, которая заключается в том, что каждый «незаконченный» абзац формирует некоторые ожидания у читателя, которые либо подтверждаются последующими частями текста, либо разрушаются, когда читатель не находит ожидаемого продолжения, и это стимулирует дальнейшее продвижения по тексту.
Анафоро-катафорические ППА объединяют признаки обоих типов последних предложений: анафорических и катафорических. Такое объединение функций способствует достаточно сильному выделению ППА на фоне окружающего контекста и часто всего текста целиком. Анафо-ро-катафорические ППА чаще всего семантически «разделяются» на две части и функционируют в обоих направлениях: левом и правом. Они функционируют как на уровне абзаца, так и на уровне абзацного комплекса. Рассмотрим следующий пример анафоро-катафорического ППА.
"What is he?" Mrs. Markham stared. How could she possibly tell this man who reached so high only to look down, what Peter was. He was a man, her husband. He was a lover and a scholar and a drinker of wine , an explorer by day and a poet by night. But that, she knew, was not what Mr. Kimmel meant.
"I mean," he said slowly, impaling her with his chin, "what does he do?"
H. Hudson [4, с. 108]
Данное ППА, также как и в предыдущем примере, является анафоро-катафорическим, организуя связь с левым и правым контекстами. Рассматриваемое предложение подводит итог по первому абзацу, обобщая его информацию. Связь с левым текстом осуществляется по средствам скрепы 'but', устанавливающей противительные отношения с остальными предложениями абзаца, и анафорических местоимений 'she' и 'that', также отсылающие читателя назад в начало абзаца. Местоимение 'that' замещает всю
предшествующую информацию и вместе со скрепой 'but' формируют итоговость ППА. Одновременно прагматически ППА направлено за пределы абзаца и поддерживает интерес читателя к тому, что именно имел ввиду Mr. Kimmel. В следующем абзаце находится объяснение вопроса. В этом примере присутствует стилистический прием подхвата, что способствует выделению данной мысли в структуре текста и одновременно служит тесной взаимосвязи двух абзацев. Повторение глагола 'to mean' в прошедшем и настоящем временах соотносит оба абзаца и обеспечивает их тесную взаимосвязь. Но, маркируя смену модальности, ППА выполняет сразу несколько функций по отношению к данному отрезку текста: функции итоговос-ти по основному абзацу, присоединения основного абзаца к последующему и рематизации смысловой части данного абзацного сочетания в семантической структуре текста.
Итак, анафоро-катафорических ППА, функционирующих на уровне абзаца, выполняют значимую роль в объединении абзацев в абзацный комплекс. ППА всегда выходят за границы основного абзаца, частью которого являются и, чаще всего, служат переходом от одной части текста к другой при одновременном выделении темы последующего абзаца. Анафоро-катафорическое ППА в такой ситуации занимает место между двумя частями текста, к одной из которых предложение имеет отношение подобное заголовку или введения новой темы - это текст, следующий за ППА - и связанный с предыдущим за ним текстом лексически, синтаксически, семантически и прагматически. Основными функциями такого ППА являются выделительная, тематическая и соединительная.
Подобным образом функционируют ППА и на межкомплексном уровне, фиксируя определенные отношения между значительными отрезками текста, т.е. абзацными комплексами. Объемы статьи не позволяют нам привести пример таких комплексных образований и отношений между ними. Но необходимо отметить, что на любом уровне функционирования ППА занимают сильные позиции текста и, таким образом, задают его «структурное напряжение» и становятся определенными «опорными центрами», с помощью которых осуществляется и определяется основное структурное, семантическое и прагматическое значение текста.
Итак, мы можем утверждать, что ППА является особым синтаксическим образованием, ко-
ФИЛОЛОГИЯ
О.В. Лаврова
торое выполняет определенные текстообразую-щие функции и играет важную роль в общей динамике развития текста, обеспечивает его связность и целостность на внутриабзацном, межабзацном уровнях, а так же на уровне абзацных комплексов. Семантическая наполняемость ППА различной синтаксической сложности характеризуется активным участием в семантической структуре абзаца, абзацного комплекса и всего текста в целом. Согласно выполняемым функциям, мы подразделяются ППА на три основные группы и приходим к выводу, что такое предложение во многом определяет характер скрепления компонентов текста и организует данные компоненты в целостную структуру -текст.
Библиографический список
1. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. - М.: Наука, 1984. - С. 174.
2. Николаева Т.М. Текст // Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990. - С. 507.
3. Падучева Е.В. Анафорическое отношение // Лингвистический энциклопедический словарь. -М., 1990. - С. 32.
4. Hudson H. The Tenant // Американский рассказ ХХ века. Сборник - М.: Менеджер, 1996. - С. 103-121.
5. Kipling R. Wee Willie Winkie // Английский рассказ ХХ века. Сборник 3. - М.: Менеджер, 1998. - С. 77-90.
6. Lawrence D. England, my England // Английский рассказ ХХ века. Сборник 3. - М.: Менеджер, 1998. - С. 140-184.
О.В. Лаврова
ЯЗЫКОВАЯ НАВИГАЦИЯ КАК ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ В РАМКАХ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ
За последние несколько лет вырос интерес к изучению специфики и механизмов пространственного знания. Исследования в этой области ведутся в рамках самых разных дисциплин: географии, психологии, когнитивной науки и в том числе в рамках наук, изучающих язык и его функционирование (лингвистика, психолингвистика и т.д.). Интерес к теме «пространство и язык» не случаен, т.к. она охватывает целый ряд важных вопросов. Одним из них является рассмотрение и анализ того, как соотносятся навигация в пространстве и языковые явления. Целью настоящей работы является выявление особенностей языковой навигации как способа репрезентации пространственных отношений в рамках межкультурной коммуникации.
Пространство - одна из главных составляющих картины мира. Определение П.А. Флоренского - «действительность есть лишь особая организация пространства» [цит. по 1, с. 9] - раскрывает сложность и многообразие данного понятия, а, значит, можно говорить и о многообразии отражения этого понятия в языке.
Предваряя рассмотрение особенностей концептуализации пространства и ориентирования в нем при помощи языка в различных культурах, кратко проанализируем возможные причины такого рода различий.
Мы разделяем мнение С.А. Борисовой [2, с. 15], которая говорит о том, что реальная действительность отражается в мозге человека как процесс мышления и как накопление знаний об этой действительности, совокупность которых, по мнению автора, определяется как картина мира, т.е. система ментальных репрезентаций действительности, многочисленных и многообразных пространственно-временных отношений объектов, ее составляющих, сложное образование, репрезентируемое в материальных формах языка.
В этой связи следует отметить, что объект, прежде, чем найти свое отражение в языке, воспринимается нашими органами чувств и психологически синтезируется мышлением. В результате в одном языке объект при его концептуальном обобщении может предстать одной стороной, а в другом языке - восприниматься и репрезентироваться по-иному. Считается, например, что небо в русском языковом сознании воспринимается как плоскость (отсюда - на небе; напротив, английский язык требует его представления как объема (in the sky) [6, с. 11]. С.А. Борисова [2, с. 15] справедливо отмечает, что каждый естественный язык представляет свой определенный способ восприятия и концептуализации мира, который выражает единую систему взглядов, охватывающую все стороны бытия, в том числе и человека как составную часть этого бытия.
116
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ Специальный выпуск, 2008
© О.В. Лаврова, 2008
