CC BY
37
НПО «Стрела» определяет перспективы своего развития в тесном взаимовыгодном сотрудничестве со своими партнерами -промышленными предприятиями, научными и научно-производственными организациями, гражданскими и военными структурами, учеными. Благодаря созданию в Туле радиотехнического предприятия многие смежные предприятия региона получили мощную кадровую и технологическую поддержку при освоении у себя подобных работ.
N.A. Zaychev
ACTIVITIES OF "NPO "STRELA" IN RADIOLOCATION TEHCNICS FIELD
A review of "NPO "STRELA" results in radiolocation technics field to the present.
Key words: history. radar, observation.
Получено 08.09.2012
УДК 355.359
В.И. Самойлов, канд. техн. наук, ген. директор, 8 (495) 959-71-17, [email protected] (Россия, Москва, ГП ВО «Автопромимпорт»)
КАЛЬДЕРА БЕЗОПАСНОСТИ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
Рассматриваются вопросы безопасности Российской Федерации, а также вероятности возникновения вооруженных конфликтов.
Ключевые слова: Россия, оружие, вооруженный конфликт, безопасность.
В результате трансформаций, происходящих в процессе социально-экономического развития мирового сообщества и связанных с глобализацией, существенные изменения претерпевает политика. Любые политические события, или решения, принимаемые в каком-либо регионе, очень часто влекут за собой значимые (предсказуемые или непредсказуемые) последствия для самых отдаленных участков земного шара. В отличие от периода холодной войны, когда существовало четко выраженное противостояние между двух «полюсов» силы и содержание угроз не вызывало особых споров, современная ситуация характеризуется оформлением новых центров противостояния, которыми становятся не только государства. Появились «новые» часто непредсказуемые военные угрозы и риски, не позволяющие рассчитывать на длительные сроки проведение военной мобилизации для их нейтрализации.
Одновременно с изменениями в политике и под ее воздействием совершенствуются средства, способы и формы вооруженной борьбы, возрастают масштабы вооруженных конфликтов, ширится их пространственный размах, повышается насыщенность сложной боевой техникой и оружием,
48
людскими ресурсами. Они все чаще разрушительно воздействуют на гражданскую инфраструктуру, усугубляются их социальные последствия, усиливается обратное влияние не только на политику, но и на все стороны жизни противоборствующих народов.
Все острее становятся задачи обеспечения безопасности государства, возрастает экономическая затратность решения этих проблем, потребность в привлечении высокоинтеллектуальных человеческих ресурсов, постоянный анализ угроз и поиск оптимальных способов их устранения.
Следует согласиться с тем, что военно-политическая обстановка в мире становится все более неустойчивой, растет число военных опасностей, поскольку общемировая тенденция сокращения армий и военных бюджетов государств, развивавшаяся с 1987 по 1998 гг., была прервана военным вмешательством США и их союзников в Югославию, Афганистан и Ирак. Начался новый этап гонки вооружений, роста военных бюджетов. При этом более 50% этого роста стало приходиться на пятерку высокоразвитых государств, особенно США[1]. Экономический кризис 2008 года не оказал существенного влияния на эти тенденции.
В условиях распространения либеральных ценностей, интенсификации глобальных коммуникаций и беспрецедентного военного превосходства Запада (прежде всего, США) над всем остальным миром даже либералы, еще недавно отрицавшие роль военной силы в достижении политических и социальных целей, стали требовать ее применения для решения гуманитарных задач. Стало особенно характерным для нынешнего времени то, что неправительственные организации и аналитические группы по предупреждению вооруженных конфликтов, такие как, например, Комиссия Карнеги, стали рекомендовать западным странам немедленное использование военной силы для решения «гуманитарных кризисов». Тем самым, даже теоретики и практики либерального направления в политике от отрицания роли военной силы перешли к призывам ее употребления при любом удобном случае [2]. Такое, на первый взгляд, противоречивое поведение становится нормой и ярко демонстрируется отношением стран НАТО к последствиям «демократических преобразований» в Ливии, Тунисе, Египте и Сирии.
Во многом именно поэтому в первой четверти XXI столетия главной причиной войн и конфликтов в мире по-прежнему остаются противоречия, порождаемые влиянием «западной модернизации» на страны Ближнего и Среднего Востока. Как полагают аналитики, воинствующая деятельность Аль-Кайды, движения Талибан и пр. - это, прежде всего, реакция на растущую вовлеченность Ближнего и Среднего Востока в глобальные процессы [3].
Характер современных войн (вооруженных конфликтов) определяется их военно-политическими целями, средствами достижения этих целей и масштабами военных действий. Тем не менее, целесообразно указать
на их основные общие черты.
Во-первых, они оказывают влияние на все сферы жизнедеятельности человечества и носят коалиционный характер.
Во-вторых, в них имеет место применение новейших высокоэффективных (в том числе основанных на новых физических принципах) систем вооружения и военной техники; широкое использование нетрадиционных форм и способов действий, дальнего огневого и электронного поражения, а также активное информационное противоборство.
В-третьих, современные войны характеризует стремление противоборствующих сторон к дезорганизации системы государственного и военного управления; маневренные действия войск (сил) на разрозненных направлениях с широким применением аэромобилъных сил, десантов и войск специального назначения. Они часто приводят к поражению войск (сил), объектов тыла, экономики, коммуникаций на всей территории каждой из противоборствующих сторон, к катастрофическим последствиям поражения (разрушения) предприятий энергетики (прежде всего атомной), химических и других опасных производств, инфраструктуры, коммуникаций, объектов жизнеобеспечения.
В-четвертых, высока вероятность вовлечения в войну новых государств, эскалации вооруженной борьбы, расширения масштабов и спектра применяемых средств, включая оружие массового поражения.
Обычно классификацию военных конфликтов проводят по типу противоречий, применяемых средств вооруженной борьбы, характеру политических целей, географических особенностей театра военных действий и характера действий стороны и т.п. Значимой представляется типологиза-ция этих конфликтов в зависимости от их масштабов. Например, военно-политическим руководством Китая, в зависимости от масштаба, принята следующая классификация конфликтов: мировая (глобальная) война; локальная (региональная) война (крупного, среднего и малого масштаба); пограничный конфликт; военная акция (операция) или инцидент [4].
Анализ прогнозов масштабов вооруженных конфликтов, сделанных различными экспертами, позволяет выделить те их типы, которые представляют не только потенциальную, но и реальную угрозу безопасности человечества. Это: тотальная полномасштабная война, в том числе с применением ядерного оружия, между несколькими крупными государствами или их коалициями; межгосударственные (региональные) войны; локальные (внутригосударственные) вооруженные конфликты, прежде всего, на этнической или религиозной почве [5].
Сегодня крупномасштабная (или тотальная война), подобная войнам ХХ века, в которых участвовали практически все крупные индустриальные державы, или подобная той войне, к которой готовились в годы «холодной войны», практически маловероятна.
Так, уже почти невозможна крупная ядерная война ни между США и Россией, ни между Россией и ведущими Европейскими странами. Преодолев откровенный антагонизм, Россия и Соединенные Штаты не превратились ни в союзников, ни даже в полноценных партнеров. Москва и Вашингтон по-прежнему не доверяют друг другу, и хотя соперничество ослабело, но оно не прекратилось. США считают, что главная проблема российского ракетно-ядерного потенциала - его безопасность, т.е. техническая исправность и исключение несанкционированного доступа к «кнопке пуска». Россия, в свою очередь, отдавая приоритет позиции сдерживания, считает ядерное оружие «статусным символом», позволяющим российскому руководству претендовать на роль великой державы.
Отношения РФ с ведущими европейскими странами, входящими в НАТО, уже сегодня можно считать демилитаризованными. Прежде всего, это предопределяется стратегической линией России на поддержание рав-новекторных отношений одновременно не только с США, Китаем и Индией, но и ведущими западноевропейскими государствами (Франция, Германия, Великобритания, Италия), с ЕС в целом. Это является результатом осознания российской политической элитой того факта, что в условиях растущей стратегической неопределенности, многих слабостей России, наша страна сегодня не может себе позволить роскоши конфронтацион-ных, враждебных отношений ни с одним из центров силы, или тесных союзнических отношений с кем-либо из них.
Маловероятной в ближайшем будущем представляется исследователям ядерная война между США и Китаем, а также между Китаем и Россией.
В свое время китайское руководство, в отличие от советского, не пошло по пути резкого наращивания ядерного потенциала, не стало соревноваться с Америкой в гонке ракетно-ядерных вооружений. Тем не менее, сейчас КНР по-прежнему реализует стратегию «минимального ядерного сдерживания» США. Хотя недавно и были рассекречены документы Национального архива США, содержание которых демонстрировало серьезность намерений администрации Дж.Кеннеди нанести превентивный удар по ядерным объектам Китая в 1963-64 годы [6]. В настоящее время Китай и США склонны избегать обострения отношений, способного спровоцировать ядерный конфликт. В ближайшие два десятилетия вероятность такого конфликта очень мала, несмотря на тайваньскую проблему, которую и Вашингтон, и Пекин не выпускают из поля зрения.
Если следовать одному из наиболее широко распространенных выводов западной науки, то межгосударственные войны в строгом смысле «ушли в прошлое». В частности, так полагает Ж.Л. Дюфур, утверждая, что в нынешних условиях войны между государствами развязать намного труднее, чем прежде. Основу для такой ситуации, по его мнению, составляют пять групп причин: технологические, экономические, стратегические,
51
юридические и политические [7]. Наиболее распространена точка зрения, что в технологической области страны Запада в целом и США в частности достигли такого превосходства в военном потенциале над всем остальным миром, которое «отбивает охоту» к агрессии у любого возможного противника. На заре XXI века американская мощь достигла беспрецедентного уровня, о чем свидетельствует глобальный охват военных возможностей США. Богатство страны и динамизм ее экономики делают относительно приемлемым военный бюджет на уровне 3-4% ВВП: это бремя значительно легче того, что довелось нести в годы «холодной войны», не говоря уже о временах Второй мировой войны [8].
Ряд утверждений Ж.Л. Дюфура к сожалению ошибочны, например, то, что дороговизна современных вооружений составляют основу экономических условий продвижения «к вечному миру». К сожалению, данные об увеличении военных бюджетов практически всех стран мира, о наращивании ими потенциала дорогостоящего оружия опровергают это мнение.
Наконец, как утверждает Ж.Л. Дюфур, политическим ограничителем межгосударственных войн является распространение демократических режимов в мире после падения СССР. Суть этого аргумента состоит в следующем: чем больше демократий в мире, тем меньше вероятность межгосударственных войн. Однако не только весьма противоречивые по характеру позиций теоретические дискуссии, продолжающиеся по этому вопросу, но и ряд практических действий признанных демократических государств, говорят о несостоятельности данного утверждения сегодня. Касаясь преобразований в государствах Ближнего и Среднего Востока, с сожалением следует констатировать приход к власти радикальных религиозных партий, что не снижает угроз возникновения локальным военных конфликтов, в том числе и на религиозной основе.
Особую опасность миру представляет «ползучее» распространение ядерного оружия. Эйфория победы Запада в «холодной войне» сделало недостаточно заметным для мировой общественности появление ядерного оружия у Индии и Пакистана в 1998 году, что обозначило возможность войны с его применением в Индостане. Не исключено, однако, что последовавший вслед за этим Каргильский инцидент - первый в истории вооруженный конфликт между государствами, обладающими ядерным оружием, сыграл в индо-пакистанских отношениях примерно такую же роль, как Карибский кризис в советско-американском противостоянии. В военной политике Дели и Исламабада формируются элементы взаимного сдерживания. В последние годы, по мнению экспертов, реальную угрозу представляет не столько ядерное оружие обеих стран, сколько возможность острого внутриполитического кризиса в Пакистане, распада государственности и захвата ядерного оружия исламистскими экстремистами.
52
Если ядерное оружие появится у Ирана, то наиболее опасным следствием представляется дальнейшее распространение ядерного оружия в арабском мире (Саудовской Аравии, Египте и Сирии).
Следует согласиться с тем, что развитие науки и техники сделало возможными с военной точки зрения «точечные» ядерные удары. Допустимость превентивного применения ядерного оружия для уничтожения баз террористов и укрепленных объектов на территории государств, стремящихся к обладанию ядерным оружием, - важная новация американской военной доктрины. В принципе, по этому же пути может пойти и военно-политическое руководство России. Ясно, однако, что даже такое «хирургическое вмешательство» будет иметь огромные политические последствия, так как оно снимет табу на боевое применение ядерного оружия. Таким образом, возможный масштаб конфликтов с применением ядерного оружия резко сократится, но вероятность их возникновения существенно возрастает.
Если говорить о религиозных факторах, способных вызвать внутригосударственные вооруженные конфликты, то наибольшую угрозу представляет активность религиозных, в том числе исламских экстремистов. Одним из способов выражения этой активности могут стать масштабные террористические акции подпольных вооруженных экстремистских групп и формирований против стран, которые возбуждают у них особую ненависть. Причем этими странами вовсе не обязательно являются западные государства, как считают многие специалисты. Террористической атаке может подвергнуться практически любая страна, которая «включена» в область политических интересов экстремистов [9]. Другим способом выражения этой активности является политический экстремизм, вплоть до насилия, нацеленный на захват власти в собственной стране. Следует констатировать, что этнический и религиозный экстремизм гораздо чаще имеет внутреннюю направленность и проявляется в периодических «локальных» кровопролитиях. Примеры тому - события Арабской весны, не прекращающиеся военные действия в Афганистане, террористическая активность в государствах Средней Азии и на Северном Кавказе.
Таким образом, предопределяют внутригосударственные конфликты, прежде всего, идеологизированные религиозные и этнические факторы. Но в условиях глобализации в них вовлекаются многочисленные транснациональные политические группировки, и поэтому они конкретно угрожают безопасности многих стран и народов, несут в себе разрушительный, даже смертельный потенциал, представляют наибольшую опасность для России и всего современного мира.
В эпоху традиционной международной политики войны и объявлялись, и завершались в соответствии с нормами международного права. Сегодня, в эру глобализации «формальная война» лишь уступает место неформальному, не знающему территориальных границ и часто анонимному
противоборству, в которое вовлекаются военные подразделения (пусть и небольшие) многих стран и которое выливается в неистовую оргию массового умерщвления людей (как это было в Руанде, Боснии и на Борнео). И чем бы ни обусловливалось насильственное противоборство, его широкое распространение в наши дни очевидно.
Более того, в настоящее время, по мере глобализации и технологической революции видоизменяются методы вооруженного противоборства, совершенствуются средства ведения войн, появляются новые ее формы, а революция в военном деле ведет уже в ближайшей перспективе к появлению нового поколения войн. Сегодня военная теория разрабатывает и исследует, а военная практика интенсивно проверяет концепции войн очередного, шестого поколения, решающая роль в которых будет отводиться уже не большому количеству сухопутных войск, не ядерному, а высокоточному обычному ударному и оборонительному оружию, а также оружию, создаваемому на новых физических принципах и информационному оружию [10]. В армии и на флоте люди все чаще заменяются автоматическими устройствами, а современные боевые системы, как правило, роботизированы. В новой военной доктрине США «традиционная ядерная триада (МБР наземного базирования, стратегические бомбардировщики, баллистические ракеты на подводных лодках) сохранится в урезанном виде. На нее будет накладываться «малая стратегическая триада», состоящая из наступательной и оборонительной частей и инфраструктуры. В наступательной части, наряду с ядерными, значительная роль отводится неядерным силам. В инфраструктуре принципиально новую роль будут играть «информационные операции» [11].
Вооруженные силы России должны быть готовы к отражению агрессии, нанесению поражения противнику путем ведения активных военных действий - как оборонительных, так и наступательных, при любом варианте развязывания противником агрессии, в различных условиях массированного применения противником современных и перспективных средств поражения, в том числе, и оружия массового поражения. Для этого необходимо иметь профессиональную, мобильную, хорошо подготовленную и оснащенную армию, способную на быстрое и качественное выполнение задач в любой точке мира. При этом приоритет следует отдавать не количественному, а качественному усилению военной мощи. Нам нужны Вооруженные силы для решения широкого класса задач, но в основе их всегда должна быть готовность вести войну и добиваться в ней победы [12].
Главное - нам нет необходимости повторять опыт других стран, который мы оцениваем как успешный. Анализ показывает, что для абсолютного большинства развитых государств характерны те же проблемы, что и для современной России.
Кальдера безопасности России - это ее историческая общность людей, стремящаяся к сильному, богатому и справедливому государству, стремление к мировому лидерству без ущемления прав и свобод других народов, ее природные богатства, территориальная целостность, наличие высокопрофессиональных защитников отечества, оснащенных современным вооружением и техникой. Несомненными условиями безопасности для России являются: дальнейшее развитие демократических институтов, создание гражданского общества, основанного на политическом плюрализме идей его постоянной модернизации, развитие образования и культуры. Политический плюрализм имеет целью не столько поиск оптимального социально-экономического государственного устройства, а скорее единение народа и власти в борьбе с убивающей экономическое развитие коррупцией.
Современная безопасность должна базироваться на новой системе ценностей, которая лежит в основе социально-экономического развития государства. Экономический прогресс в 21 веке немыслим без внутренней гармонии общества, поскольку в условиях глобализации резко возрастает роль культуры, которая наиболее заметно влияет на благосостояние и безопасность отдельных стран и на международный порядок в целом [13].
Ключевой характеристикой современного российского государства целесообразно вместо пресловутой предсказуемости сделать доверие, как проявление волеизъявления не только на индивидуальном уровне, но и на социальном. Доверие к власти, общественным институтам и государству в целом. Все это в полной мере обеспечит безопасность России, гармоничность и процветание народонаселения, ее высокий международный авторитет.
Список литературы
1. Вооружение, разоружение и международная безопасность. Ежегодник СИПРИ-2010. М.: Наука, 2011.
2. Vennesson P. Force Armee et Politique Etrangère // Politique Etrangère. Nouveaux Regards / sous la dir. de F.Charillon. Paris, 2002.
3. Тренин Д. Войны XXI века // Отечественные записки. 2005. № 5.
4. Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию. М.: ООО «Издательство ACT»: ЗАО НПП «Ермак», 2004. с. 730.
5. Слипченко В.И. Войны шестого поколения. Оружие и военное искусство будущего. М.: Вече, 2002. с. 384.
6. Российские стратегические исследования: Ежегодник / Под ред. Л.Л. Фитуни. М.: Логос, 2002. с. 193.
7. Кокошин А.А. О революции в военном деле в прошлом и настоящем // Отечественные записки. 2005. № 5.
55
8. Weinberg L. Global Terrorism. Oxford: One World Publications,
2005.
9. Бжезинский Зб. Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство / Пер. с англ. Е. А. Нарочницкой, Ю. Н. Кобякова. М.: Международные отношения, 2004.
10. Burr W., Richelson J. Whether to Strangle the Baby in the Cradle: The United States and the Chinese Nuclear Program, 1960-1964 // International Security. 2000/2001. Winter. Vol. 25. № 3.
11. Социология современных войн: Материалы научного семинара / Под ред. П.А.Цыганкова, И.П.Рязанцева. М.: Альфа-М, 2004. Вып. 1.
12. Замков В. Новая армия поднебесной // Отечественные записки. 2005. № 5.
13. Бжезинский Зб. Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство / Пер. с англ. Е. А. Нарочницкой, Ю. Н. Кобякова. М.: Международные отношения, 2006.
V.I. Samoilov
CALDERA OF MODERN RUSSIA SAFETY
Questions of Russia Federation safety and possibilities of armed conlicts initiation are discuss.
Key words: Russia, weapon, armed conflict, safety
Получено 09.09.2012
