CC BY
0
КАКИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ОБЩЕСТВА ПРЕДУСМАТРИВАЛИСЬ РОССИЙСКИМИ ЗАКОНАМИ И ЧТО ОКАЗАЛОСЬ В РЕАЛЬНОСТИ
И.В. Упоров, д-р ист. наук, канд. юрид. наук, профессор Краснодарский университет МВД России (Россия, г. Краснодар)
DOI:10.24412/2411-0450-2024-10-2-135-141
Аннотация. Прогнозы перспективного развития социально-экономических отношений в каждом государстве могут предлагать и предлагать многие субъекты: ученые, политики и политические партии, общественные и религиозные деятели, экономисты, правоведы, простые граждане (последние в нынешнюю эпоху имеют уникальную возможность делать это в социальных сетях) и т.д. При этом важнейший вопрос заключается в том, насколько обоснованными являются прогнозы. В этом контексте заслуживают внимание правовые акты и другие документы правового характера (конституции, законы, программы и др.), в которых пусть не прямо, но содержатся планы и те показатели, и прежде всего экономического характера, которые утверждаются для их достижения в будущем по различным направлениям. Однако в реальности далеко не все утвержденные прогнозы становятся реальностью. Наглядный и характерный пример связывается с Конституцией СССР 1977 г., согласно которой советское общество должно было уверенно двигаться по пути построения коммунизма с его предполагаемым изобилием товаров и услуг, но, как известно, в 1991 г. СССР распался, и вместо коммунизма в России вернулась буржуазно-капиталистическая общественно-экономическая формация. В статье в историческом аспекте сопоставляются перспективы развития российского обществ и государства, утверждаемые на правовом уровне, и реальные результаты спустя определенное время. Отмечается, что право, как фундаментальный социальный регулятор хотя и основывается на самом серьезным уровне (юридические акты издаются по сложной процедуре на основе экспертных оценок народными избранниками), тем не менее нередко ошибается, и требует своего совершенствования.
Ключевые слова: право, социальный регулятор, государство, общество, юридические акты, будущее, закон.
Разного рода прогнозисты (политологи, чиновники, ученые, писатели, журналисты, религиозные деятели и прочие медийные люди) излагают множество вариантов будущего развития общества и государства, и особенно это было видно в России в социально-переломные периоды, и прежде всего, в начале ХХ в., когда рухнула трехсотлетняя империя (1917 г.), и россиянам нужно было определяться, как жить дальше, а затем и в конце этого же столетия, когда, спустя семь с половиной десятилетий, распался СССР (1991 г.), и вновь возник вопрос - что дальше? Однако разноголосица прогнозистов в итоге, если иметь в виду реализацию прогнозов-планов, сужается до одного-единственного варианта, который определяет политическая сила, взявшая государственное управление в свои руки. Эта политическая сила формирует нуж-
ные ей государственно-управленческие структуры и издает соответствующие законодательные акты, обязательные для исполнения, определяет экономическую стратегию и т.д. Вот в этих-то законах как раз и определяется реальное ближайшее будущее конкретного государства и, соответственно, конкретного общества. Как отмечается в литературе, «одна из функций политической власти -предвидение будущего. Эта функция многообразна - власть должна предвидеть угрозы и одновременно появление, часто неожиданное, новых возможностей укрепления и развития страны. Но едва ли не самой сложной задачей является создание образа будущего. Эта задача решается в политической борьбе с конкурентами, и легитимность существующей власти во многом определяется убедительностью
и привлекательностью того образа, который власть предъявляет народу» [1].
Разумеется, законы как социальные регуляторы, имеющие, по сравнению со всеми другими социальными норами, наиболее жесткий характер регулирования (только эти нормы предусматривают применение мер принуждения), не могут определять все стороны развития общественных отношений, учитывая огромное многообразие человеческой жизни, и фиксируют лишь наиболее важные стороны. Нужно также иметь в виду, что динамика социально-экономических отношений предполагает и соответствующее изменение законов, и в России эта динамика весьма наглядна (те же 1917 и 1991 гг.). К числу наиболее важных признаков развития государства (общества), как нам представляется, следует относить: особенности организации публичной власти, ее полномочия и ограничения; характер стратификации общества и взаимоотношения различных социальных групп (сословий, классов и др.); статус собственности и основные способы развития экономики, уровень благосостояния граждан страны; объем прав и свобод членов общества.
По указанным направлениям действующая власть, осуществляя целеполагание, и должна определять контуры будущего страны. С позиции современной науки указанное целепо-лагание является необходимым компонентом политической власти, включая в себя «определение не только цели, но и средств ее достижения, поэтому оно выполняет функцию идеального планирования ... в своей деятельности человек непосредственно руководствуется не просто потребностью, а осознанной потребностью, то есть интересом. Функцию соотнесения деятельности человека с его интересом как раз и выполняет целеполага-ние» [2, с. 14]. Соответственно из совокупности потребностей отдельных индивидов, мак-ро-социальных групп, классов (сословий), иных стратификационых общностей вырабатывается равнодействующая в виде образа будущего данного государства (общества).
Если иметь в виду историю, то следует заметить в этой связи, что российское государство стало целенаправленно определять в законах характер предстоящих общественных отношений сравнительно поздно. Началом, вероятно, можно считать Соборное уложение
1649 г., в котором был определен вектор развития государства в виде самодержавия, при этом по отдельным вопросам данный акт закон имел целеполагание, например: «чтобы Московского государьства всяких чинов лю-дем, от болшаго и до меншаго чину, суд и ро-справа была во всяких делех всем ровна» [3, с. 7]. Тренд, заданный Соборным уложением (абсолютная власть монарха, крепостничество, жестко-неравные сословные отношения и др.), в России сохранялся, развиваясь, с определенными видоизменениями, еще довольно длительное время. Заметные изменения произошли лишь сначала в 1860-е гг. в рамках известных реформ либерального характера, а затем в начале ХХ в., когда в Манифесте об усовершенствовании государственного порядка от 17 октября 1905 г. российский император предписал правительству «даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов» [4].
В развитие этого Манифеста в новой (1906 г.) редакции Основных государственных законов появилась глава 2 - «О правах и обязанностях российских поданных». Здесь содержались, в частности, следующие положение: «Никто не может быть задержан под стражею иначе, как в случаях, законом определенных ... Жилище каждого неприкосновенно ... Каждый российский подданный имеет право свободно избирать место жительства и занятие ... Каждый может, в пределах, установленных законом, высказывать изустно и письменно свои мысли, а равно распространять их» [5, с. 9]. Как видно, были смоделированы новые перспективы демократического будущего России, с учетом мировых тенденций, навеянных европейскими буржуазными революциями, что позволило заметно оживить экономические отношения, и прежде всего предпринимательство, в которое включалось всё больше людей разных сословий.
Однако в других нормах Основных государственных законов самодержавие должно был сохраняться. Так, согласно ст. 4, «Императору всероссийскому принадлежит верховная самодержавная власть. Повиноваться власти его, не только за страх, но и за совесть, сам бог повелевает» [5, с. 4]. Данная формулировка, несколько переиначенная, впервые
была дана еще Петром I, в которой тот четко закрепил принцип абсолютизма в России, и с этим принципом Николай II никак не хотел расставаться, потому как в ст. 10 данного акта указывается: «власть управления во всем ее объеме принадлежит государю императору в пределах всего государства Российского» [5, с. 4]. В итоге эти два вектора (новодемократический и консервативно-самодержавный), будучи несовместимыми, в своем столкновении «взбурлили» страну и привели к крушению империи; соответственно предложенные перспективы будущего России оказались нереальными.
Схожая ситуация оказалась и в советском государстве. Первая же советская Конституция РСФСР 1918 г. [6] была пронизана государственной (коммунистической) идеологией, что было вполне объяснимо, поскольку советское государство создавалось на достаточно глубоко проработанной коммунистической идее, и в этом смысле советскому законодателю было сравнительно несложно закрепить перспективы советского государства и общества в целом. Так, согласно ст. 1 и 2 Конституции РСФСР «Россия объявляется Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам... Российская Советская Республика учреждается на основе свободного союза свободных наций как федерация Советских национальных республик» [6]. В Конституции ставились основные задачи, в числе которых - уничтожение эксплуатации человека человеком, огосударствление экономики, устранение деления общества на классы, победа социализма во всех странах и др. В дальнейшем большинство норм, раскрывающих государственную идеологию в Конституции РСФСР 1918 г., включались в последующие конституции СССР и РСФСР, причем в последней Конституции СССР 1977 г. будущее СССР определялось наиболее полно, с описанием ожидаемого строительства коммунистического общества, указанием его признаков.
В литературе отмечается в этой связи, что «программная функция» советских конституций была превалирующей [7, с. 95] (напомним, что конституция является основным, высшим законом страны, обязательным для исполнения). Такой подход во многом был
обусловлен решениями монопольно правящей КПСС, и прежде всего речь идет о XXII Съезде КПСС (1961 г.), принявшим новую редакцию Программы КПСС, где очень смело и, как оказалось, опрометчиво, было объявлено о том, что к 1980 г. «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме» [8, с. 74].
Имелось в виду, что к этому времени будет построена материально-техническая база коммунизма, экономика СССР будет развиваться высокими темпами и по всем основным экономическим показателям однозначно «перегонит» как экономику США, так и других стран. Однако в действительности социально-экономическая ситуация в СССР, начиная с 1970-х гг., стала лишь ухудшаться, и уже после отчаянной и безуспешной попытки горбачевской «перестройки» изменить положение к лучшему, СССР распался, и социалистическая экономика оказалась в кризисном положении. Как видно, закрепленные на высшем государственном уровне (Конституция СССР 1977 г.) прогнозы в данном случае оказались абсолютно далекими от действительности.
При этом советский опыт законодательного (конституционного) моделирования будущего страны показывает, что наиболее адекватно перспективы развития СССР были определены в «сталинской» Конституции 1936 г., которая (с изменениями) функционировала 41 год (пока это своеобразный рекорд для отечественного конституционализма). Очевидно, разработчики следующей «брежневской» Конституции СССР 1977 г. и союзные депутаты, за нее проголосовавшие, не смогли адекватно оценить происходившие изменения в окружающем мире, и особенно в сфере экономики.
Вероятно также, что правящая советская элита, будучи не в состоянии совладеть с кризисной ситуацией, охватившей страну уже в годы печально известной горбачевской «перестройки» (1885-1991 гг.) не хотела признавать экономических провалов и понижать репутацию социалистической общественно-экономической формации в соревновании с капитализмом, предпочтя политико-идеологическую риторику, которой прикрывались недостатки, что порождало, в свою очередь, приписки и другие негативные явле-
ния, то есть, по сути, советская элита пошла по пути обмана и советского народа, и мировой общественности. Однако указанный подход с неизбежностью вел к государственно-политической катастрофе, которая и случилась.
В постсоветской России правящая элита, первоначально сформированная на основе вполне корректных выборов, кардинально изменила свои подходы к определению перспектив развития России. Ставка была сделана на европейскую модель, что наглядно показывает начальная редакция Конституции России 1993 г., впервые одобренная всеобщим голосованием. Однако такого рода стратегические решения были приняты, как представляется не столько на рациональной основе, сколько на повышенной политико-эмоциональной волне, поднятой крушением СССР и КПСС, то есть, без должного обсуждения в обществе. Распад СССР и резкая смена социалистической экономики на буржуазно-капиталистическую на рубеже 1990 г. явно не учитывала неготовности общества к таким радикальным переменам, отсюда и значительные негативные последствия (приватизация государственного имущества, включая предприятия, на сомнительной правовой основе; по сути разрушение ряда важнейших отраслей экономики - авиастроение, электроника и др.; начавшее быстрое имущественное расслоение населения и т.д.).
В результате был проявлен определенный социально-экономический идеализм, но теперь уже не в отношении будущего коммунистического общества, а в отношении будущей «европейскости» России с желанием достичь такого же, как в Европе, уровня жизни населения. И снова не были учтены ни реальные условия, в которых находилась Россия, ни исторические особенности развития российского государства. Дело в том, что в каждом государстве имеются свои особенности, традиции, в частности, для России как государству с самой большой в мире территорией, присущее более централизованное управление, с сильной властью Президента России, и такие нормы имеются в Конституции России. В последние годы образ будущего России корректируется, что находит отражение в конституционных поправках-2020 [9], это касается усиления социальных гарантий граждан,
укрепления суверенитета России, совершенствования публично-властных отношений (так, первоначальная концепция местного самоуправления как властной структуры, отграниченной от органов государственной власти, изменена, и теперь органы местного самоуправления и органы госвласти составляют единую систему публичной власти).
Однако с целеполаганием, имея в виду перспективы развития России, пока еще не все в порядке. Так, А. Кочнев задается риторическими вопросами: «Что известно о долгосрочных целях государства? Где стратегические и тактические планы нашего правительства? . Время от времени возникают судорожные инициативы вроде того, что нужно «удвоить ВВП», разработать стратегию дальнейшего развития, но все это несистемно, непоследовательно, не имеет продолжения и завершенности» [10]. И далее этот автор полагает, имея в виду будущее России, что «нужно подумать о национальной идее. В чем предназначение России? Что она должна дать миру? Какая высшая цель может объединить всех граждан России? . Ее нельзя придумать или заказать PR-агентству. Она должна вырасти из широкого общественного диалога» [10]. В.Е. Лепский считает, что следует ориентироваться на решение следующих основных проблем обеспечения стратегического целепола-гания: «консолидация властных структур и общества на основе проектной идентификации стратегического целеполагания; стимулирование и поддержка механизмов становления гражданского общества ... В настоящее время назвать гражданское общество нашей страны развитым не совсем корректно, не хватает идеологического обеспечения и хорошо организованного социально-ориентированного локомотива, который возьмется за развитие гражданского общества в стране, и его в этом поддержит государство» [11, с. 80]. В целом в научных публикациях по данной проблематике, в том числе последних лет, больше пессимизма, чем оптимизма [12; 13; 14; 15; 16 и др.].
Это находит отражение в судьбе разного рода «концепций» и «стратегий» по различным направлениям социально-экономического развития, которые по истечение срока просто забываются без анализа результатов. Не помогает в этом смысле и при-
нятый в 2014 г. ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации», и прежде всего ввиду отсутствия методик такого планирования по разным направлениям [17, с. 35]. Так, в 2008 г. Правительством РФ была принята «Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года», где, в частности, был запланирован переходе российской экономики от экспортно-сырьевого к инновационному типу развития и указывалось, например, что в 2013-2020 гг. должен был быть сделан «рывок в повышении глобальной конкурентоспособности экономики на основе ее перехода на новую технологическую базу (информационные, био- и нанотех-нологии), улучшения качества человеческого потенциала и социальной среды, структурной диверсификации экономики» [18]. Сейчас идет 2024 год. Но о том, насколько выполнена эта Концепция, равно как и другие документы стратегического характера, определяющие будущее России, обществу неизвестны (и причина, скорее, в том, что позитивных результатов очень мало, а желания избежать ответственности много). При таком подходе, когда с обществом не ведется активный диалог по такого рода важнейшим вопросам, вряд ли можно ожидать адекватного отражения в законах будущего Россия, а это обществом востребовано, и особенно сейчас, когда в силу известных обстоятельств Россия находится в сложном положении, и эффективно отвечать на новые вызовы можно и нужно прежде всего путем консолидации общественно-государственных структур.
Это находит отражение в судьбе разного рода «концепций» и «стратегий» по различным направлениям социально-экономического развития, которые по истече-
зультатов. Не помогает в этом смысле и принятый в 2014 г. ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации», и прежде всего ввиду отсутствия методик такого планирования по разным направлениям [17, с. 35].
Так, в 2008 г. Правительством РФ была принята «Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года», где, в частности, был запланирован переходе российской экономики от экспортно-сырьевого к инновационному типу развития и указывалось, например, что в 2013-2020 гг. должен был быть сделан «рывок в повышении глобальной конкурентоспособности экономики на основе ее перехода на новую технологическую базу (информационные, био- и нанотех-нологии), улучшения качества человеческого потенциала и социальной среды, структурной диверсификации экономики» [18].
Сейчас идет (скоро завершается) 2024 год. Но о том, насколько выполнена эта Концепция, равно как и другие документы стратегического характера, определяющие будущее России, обществу неизвестны (и причина, скорее, в том, что позитивных результатов очень мало, а желания избежать ответственности много, отсюда и отсутствие гласности в этих вопросах). При таком подходе, когда с обществом не ведется активный диалог по такого рода важнейшим вопросам, вряд ли можно ожидать адекватного отражения в законах будущего Россия, а это обществом востребовано, и особенно сейчас, когда в силу известных обстоятельств Россия находится в сложном положении, и эффективно отвечать на новые вызовы можно и нужно прежде всего путем консолидации общественно-государственных структур.
ние срока просто забываются без анализа ре-
Библиографический список
1. Кара-Мурза С. Целеполагание в политике: «образ будущего» // Центр изучения кризисного общества (ассоциация независимых экспертов). 02.04.2015 г. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://old.centero.ru/chair/zelepolaganie-v-politike-obraz-budushego (дата обращения: 14.05.2024).
2. Гавеля В.Л. Целеполагание в структуре социальной деятельности человека: автореф. дисс. д-ра филос. наук. - С., 1998. - 48 с.
3. Соборное уложение 1649 г. (с комментариями) / Под ред. А.Г. Манькова. - Л.: Наука, 1987. - 415 с.
4. Манифест об усовершенствовании государственного порядка от 17.10.1905 г. // Российское законодательство X-XX вв.: в 9 т. Т. 9 / Отв. ред. О.И. Чистяков. - М.: Юрид. лит-ра, 1994. -С. 41.
5. Свод Основных Государственных Законов // Свод Законов Российской Империи. Том первый. Часть I. - М.: Типогр. А.А. Левенсона, 1910. - С. 1-19.
6. Конституция (Основной Закон) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики (принята V Всероссийским съездом Советов 10.07.1918) // СУ РСФСР. 1918. № 51. Ст. 582.
7. Берлявский Л.Г. Конституционно-программный характер советского государственного права // Труды Института государства и права Российской академии наук. - 2020. - Т. 15. № 6. -С. 95-120.
8. XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. 17-31 октября 1961 г. Стенографический отчет. Т. 1. - М.: Госполитиздат, 1962. - 593 с.
9. Закон Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации от 14.03.2020 N 1-ФКЗ «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти» // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 30.08.2022 г.).
10. Кочнев А. Целеполагание как национальная проблема // Сайт системного управления «iteam.ru». 27.12.2018 г. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://blog.iteam.ru/tselepolaganie-kak-natsionalnaya-problema/ (дата обращения: 18.07.2024).
11. Лепский В.Е. Стратегическое целеполагание в России: состояние и перспективы развития // Научные труды Вольного экономического общества России. - 2019. - Т. 215. - С. 66-80.
12. Великая Н.М., Ирсетская Е.А. Идеологические основания конструирования образа будущего в сознании современной студенческой молодежи // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Социология. - 2024. - № 2. - С. 414-429.
13. Великая Н.М., Новоженина О.П. Социально-политические ценности в образе будущего российских граждан как основание политической и экономической модернизации страны // Вопросы политологии. - 2021. - Т. 11. № 3.
14. Гаджиев Х.А., Шушпанова И.С. Политическое проектирование образа будущего как фактор социально-политической стабильности России // Вестник РГГУ. Серия «Политология. История. Международные отношения». - 2023. - № 3. - С. 154-169.
15. Токарев А.А., Кравчук И.Д., Бойко М.Ю., Ильинский Р.В. Социология российского образа будущего: предварительные результаты // Полис: Политические исследования. - 2022. - № 5. -С. 117-136.
16. Ананченко А.Б. Образ будущего как конкретно-историческая, теоретическая и политико-прикладная проблема // Локус: люди, общество, культуры, смыслы. - 2023. - Т. 14. № 4. - С. 150165.
17. Константинович Д.А. Федеральный закон «о стратегическом планировании в Российской Федерации» как организационно-правовая основа национальной системы стратегического управления // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. - 2016. - Т. 2. № 1. - С. 3038.
18. Распоряжение Правительства РФ от 17.11.2008 N 1662-р (ред. от 28.09.2018) «О Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года» // // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс» (дата обращения: 22.07.2024).
WHAT PROSPECTS FOR THE DEVELOPMENT OF SOCIETY WERE PROVIDED BY RUSSIAN LAWS AND WHAT TURNED OUT IN REALITY
I.V. Uporov, Doctor of Historical Sciences, Candidate of Legal Sciences, Professor Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia (Russia, Krasnodar)
Abstract. Forecasts for the future development of socio-economic relations in each state can be offered and are offered by many entities: scientists, politicians and political parties, public and religious figures, economists, lawyers, ordinary citizens (the latter in the current era have a unique opportunity to do this in social networks), etc. At the same time, the most important question is how well-founded the forecasts are. In this context, legal acts and other legal documents (constitutions, laws, programs, etc.) deserve attention, which, although not directly, but contain plans and those indicators, andfirst of all of an economic nature, which are approved for their achievement in the future in various areas. However, in reality, far from all approved forecasts become reality. A clear and characteristic example is associated with the Constitution of the USSR of 1977, according to which the Soviet society was to confidently move along the path of building communism with its supposed abundance of goods and services, but, as is known, in 1991 the USSR collapsed, and instead of communism, the bourgeois-capitalist socio-economic formation returned to Russia. The article compares the prospects for the development of Russian societies and the state, approved at the legal level, and the real results after a certain time in a historical aspect. It is noted that the law as a fundamental social regulator, although based on the most serious level (legal acts are issued according to a complex procedure based on expert assessments by elected representatives), nevertheless often makes mistakes and requires improvement.
Keywords: law, social regulator, state, society, legal acts, future, law.
