CC BY
79
Обязательным признаком объективной стороны исследуемого преступления является наличие причинно-следственной связи между деянием и общественно опасными последствиями. Из теории уголовного права известно, что «...причинная связь между деянием (действием или бездействием) и преступными последствиями. налицо, когда действие (бездействие) было необходимым условием (непосредственной причиной) наступления этих последствий и закономерно вызвало их наступление в конкретной обстановке» [7, с. 87].
То есть о наличии причинной связи между деянием и общественно опасными последствиями должно свидетельствовать то, что первое хронологически предшествовало второму и являлось необходимым условием его наступления. Однако для решения вопроса о наличии причинной связи этого еще недостаточно, необходимо установить, что деяние выступает объективной причиной наступления общественно опасных последствий в конкретной ситуации.
Уголовный закон устанавливает, что при привлечении к уголовной ответственности за преступления, предусмотренные гл. 23 УК РФ, необходимо учитывать, что если вред причинен исключительно коммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, то уголовное преследование осуществляется по заявлению этой организации или с ее согласия (примечание 2 к ст. 201 УК РФ). Когда же вред причиняется интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства, уголовное преследование осуществляется на общих основаниях (примечание 3 к ст. 201 УК РФ). Данные примечания распространяются только на преступления указанной главы УК РФ.
Необходимо отметить, что ст. 23 Уголовно-процессуального кодекса РФ, устанавливающая порядок уголовного преследования за преступления, предусмотренные гл. 23 УК РФ, существенно отличается от примечаний 2 и 3 к ст. 201 Уголовного кодекса РФ. В ст. 23 УПК РФ сказано: «Если деяние, предусмотренное гл. 23 УК РФ, причинило вред интересам исключительно коммерческой или иной организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, и не причинило вреда интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства, то уголовное дело возбуждается по заявлению руководителя данной организации или с его согласия».
Когда в результате злоупотребления полномочиями руководителем коммерческой или иной организации вред причинен исключительно этой организации, уголовное преследование руководителя осуществляется по заявлению или с согласия органа управления организации, в компетенцию которого входит избрание или назначение руководителя, а также с согласия члена органа управления организации или лиц, имеющих право принимать решения, определяющие деятельность юридического лица [5].
В связи с этим можно выделить, во-первых, если в примечании 2 к ст. 201 УК РФ говорится о порядке преследования в случаях, когда вред причинен только коммерческой организации, то ст. 23 УПК РФ распространяет его и на ситуации причинения вреда иным (некоммерческим) организациям. Во-вторых, по Уголовному кодексу РФ, требуется заявление или согласие организации, а по Уголовно-процессуальному кодексу РФ - руководителя организации.
Поскольку положение об уголовном преследовании имеет, прежде всего, процессуальное значение, руководствоваться в данном вопросе предлагается положениями УПК РФ.
Данную позицию можно проиллюстрировать на примере. Так, директор ООО «Ассоциация виноградарей и садоводов Табасаранского района» Г., выполняя управленческие функции, злоупотребляя своими полномочиями вопреки законным интересам вышеуказанной организации, распоряжался денежными средствами федерального бюджета, выделенными распоряжениями министра сельского хозяйства и продовольствия Республики Дагестан на выплату субсидий. Органами предварительного следствия его действия были квалифицированы по ч. 1 ст. 201 и ч. 4 ст. 160 УК РФ. Однако суд исключил из обвинения Г. ч. 1 ст. 201 УК РФ, по мнению суда, дело не могло быть возбуждено, поскольку А. как учредитель организации с заявлением об осуществлении уголовного преследования не обращался и согласия не давал [1].
Таким образом, установленный в примечании 2 к ст. 201 УК РФ и ст. 23 УПК РФ порядок привлечения к уголовному преследованию субъекта преступления однозначно требует наличия заявления организации или ее согласия. Отсюда следует, что таким делам присущи элементы
частного обвинения и только в случаях, предусмотренных примечанием 3 к ст. 201 УК РФ, обвинение становится публичным.
Следует согласиться с позицией А.В. Шнитенкова, полагающего, что УПК РФ относит дела о преступлениях, предусмотренных гл. 23 УК РФ, к делам публичного обвинения (ч. 4 ст. 20), следовательно, если согласие на возбуждение уголовного дела в надлежащем порядке было получено, а затем пострадавшая организация изменит свою позицию, то уголовное преследование осуществляется на общих основаниях [8]. Противоположной позиции придерживается А.С. Горелик [2, с. 164].
Разъяснения по данному вопросу также содержатся в обзоре судебной практики Верховного су- да РФ за первый квартал 2005 г., утвержденном постановлениями Президиума Верховного суда РФ от 4, 11 и 18 мая 2005 г. [6], где указывается, что по заявлению или с согласия руководителя коммерческой организации возбуждаются уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 201-204 УК РФ, которыми не причинен вред интересам граждан, общества и государства.
Актуальным является вопрос о том, кто должен подавать заявление или давать согласие на привлечение к уголовному преследованию в случае, когда сам руководитель совершил преступление, предусмотренное гл. 23 УК РФ. Мнения специалистов по этому вопросу разделились. Одни считают, что в такой ситуации участники или акционеры организации должны назначить новое лицо, которое и будет представлять их интересы, в том числе подавать заявление от имени юридического лица. Заявление же части акционеров или участников юридического лица о необходимости уголовного преследования руководителя не может иметь правового значения [4, с. 27; 9, с. 138]. Другие авторы полагают, что заявление с просьбой возбудить уголовное дело о злоупотреблении лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой организации, должно признаваться поводом для возбуждения уголовного дела и в тех случаях, когда оно подано даже одним учредителем (участником) организации [3, с. 39].
Завершая рассмотрение указанной проблемы злоупотребления полномочиями в коммерческой и иной организации, можно сделать вывод, что в результате включения в Уголовный кодекс Российской Федерации ст. 201 создалась иллюзия того, что бизнес и собственность надежно защищены с точки зрения уголовно-правовой охраны в данной области управления. Однако на деле это совсем не так, о чем свидетельствует отсутствие должной как судебной, так и следственной практики по преступлениям с таким составом.
Из анализа судебно-следственной практики и результатов последних научных исследований в этой области следует, что вряд ли возможно найти тот единственный критерий, который позволил бы определить искомую грань. Это весьма проблематично, да и не следует этого добиваться, ибо мы знаем, что излишняя законодательная регламентация правонарушений служебно-экономического характера влечет к формализации, что может посягнуть на принципы гуманизма и справедливости, с одной стороны. С другой стороны, оставление в законодательной регламентации места для судебно-следственного усмотрения по применению конкретной уголовно-правовой нормы грозит опасностью разнохарактерного толкования закона, что опять-таки приведет к грубым нарушениям принципов законности и равноправия граждан перед законом.
Литература
1. Архив Дербентского районного суда Республики Дагестан за 2010 год. Уголовное дело № 186/10.
2. Горелик А.С., Шишко И.В., Хлупина Г.В. Преступления в сфере экономической деятельности и против интересов службы в коммерческих и иных организациях. Красноярск, 1998.
3. Егорова Н. Коллизия материальных и процессуальных норм в «служебных» преступлениях // Российская юстиция. 1999. № 10.
4. Изосимов С.В. К вопросу о применении принципа диспозитивности по делам о преступлениях против интересов службы в коммерческих и иных организациях // Юрист. 1999. № 5-6.
5. Постановление Пленума Верховного суда РФ от 16 октября 2009 года № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» // Российская газета. 2009. 30 октября.
6. Постановления Президиума Верховного су-да РФ от 4, 11 и 18 мая 2005 г. // БВС РФ. 2005. № 10.
7. Уголовное право России. Общая и Особенная части / Под ред. А.И. Рарога. М.: Проспект, 2010.
8. Шнитенков А.В. Комментарий к главе 23 Уголовного кодекса Российской Федерации «Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях» (постатейный). Судебная практика. М.: ЗАО «Юстицинформ», 2007.
9. Яни П.С. Экономические и служебные преступления. М., 1997.
