CC BY
83
7.22. К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ РОДОВОГО И ВИДОВОГО ОБЪЕКТА
ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННОГО СТ. 185.6 УК РФ
Расторопова Диана Сергеевна, соискатель. Место учебы: Университет прокуратуры Российской Федерации. Должность: помощник прокурора. Место работы: Нагатинская межрайонная прокуратура г. Москвы. E-mail: rastoropov_sv@mail.ru
Аннотация: Определение сущности и соотношения понятий «преступления» в сфере экономики» и «преступления в сфере экономической деятельности» традиционно являются предметом дискуссий в науке уголовного права. При этом правильность понимания данных категорий влияет на эффективность применения норм, включенных в Главу 22 УК РФ, в том числе и преступления, предусмотренного ст. 185.6 УК РФ. Автор, следуя логике законодателя в части конструирования Раздела VIII УК РФ, обосновывает свою позицию относительно родового и видового объекта состава преступления ст. 185.6 УК РФ.
Ключевые слова: инсайдерская информация; уголовная ответственность, организованные торги; преступления в сфере экономической деятельности.
TO THE QUESTION OF DETERMINING GENERIC AND SPECIFIC OBJECT OF CRIME, PROVIDED BY ART. 185.6 OF THE CRIMINAL CODE
Rastoropova Diana Sergeevna, competitor. Place of study: University of Prosecutor's Office Russian Federation. Position: prosecutor's assistant. Place of employment: Nagatinsky inter-district prosecutors' office, Moscow city. Email: rastoropov_sv@mail.ru
Annotation: The definition of the essence and correlation of the concepts of "crimes" in the economic sphere" and "crimes in the sphere of economic activity" are traditionally the subject of discussion in the science of criminal law. At the same time, the correctness of the understanding of these categories affects the effectiveness of the application of the norms included in Chapter 22 of the Criminal Code of the Russian Federation, including the crime under Art. 185.6 of the Criminal Code. The author, following the logic of the legislator regarding the construction of Section VIII of the Criminal Code of the Russian Federation, substantiates his position regarding the generic and specific object of the crime, art. 185.6 of the Criminal Code. Keywords: insider information; criminal liability, organized bidding; economic crime.
Эффективность борьбы с преступностью во многом зависит от правильной квалификации содеянного, которая, в свою очередь, предполагает изучение признаков преступления, закрепленных в диспозиции нормы Особенной части УК РФ [5, с. 597-598; 12, с. 101-102]. О наличии факта преступления можно говорить только при существовании всей совокупности признаков состава конкретного уголовно-наказуемого деяния. При этом отсутствие хотя бы одного из них не позволяет сформировать целостный состав преступления и деяние, соответственно, не признаётся преступлением. Исследование данных признаков позволяет оценить
не только общественную опасность, природу и наказуемость преступного деяния, но и выявить специфику и проблемы применения нормы, а также предложить меры по совершенствованию правового регулирования охраняемых общественных отношений. Учитывая, предмет нашего научного интереса, обратимся к проблеме установления родового и видового объектов состава преступления, предусмотренного ст. 185.6 УК РФ.
Оценивая родовой объект ст. 185.6 УК РФ, следует отметить, что исследуемая нами норма расположена в Разделе VIII. Это позволяет в качестве родового объекта неправомерного использования инсайдерской информации рассматривать общественные отношения, возникающие в сфере экономики.
В экономической теории под экономикой понимается система производства, потребления, обмена и распределения продуктов, услуг и факторов производства. В систему экономики исследователи-экономисты включают несколько относительно самостоятельных групп экономических отношений: отношения собственности, организационно-экономические отношения и социально-экономические связи. Собственно, подобное воззрение на экономику вполне соответствует структуре VIII УК РФ, включающего Главы 21, 22 т 23.
Соответственно, данный подход к оценке содержания родового объекта составов преступлений, включенных в Раздел VIII УК РФ наиболее распространен и в науке уголовного права. Вместе с тем, по этому вопросу встречаются и другие позиции. В ходе исследования нами было выделено существование еще как минимум двух подходов: широкого и узкого.
В рамках широкого подхода к пониманию родового объекта преступлений, включенных в Раздел VIII УК РФ, упор делается на оценку термина «сфера», обозначающего определенную среду, и позволяющего присоединить к экономическим отношениям самые разнообразные отношения, так или иначе способствующие производству, потреблению, обмену и распределению продуктов, услуг и факторов производства.
Например, А.М. Медведевым в сферу экономики включаются право, свобода, потребность и интерес всех участников экономических отношений, а также сам механизм их функционирования [11, с. 81]. Мы не станем отрицать, что экономические отношения -сложная категория, тесно связанная с самыми разнообразными отношениями, в том числе с реализацией авторских и смежных прав в контексте производства, потребления, обмена и распределения продуктов интеллектуальной собственности. Но при этом, уголовно-правовая охраны данных отношений осуществляется в рамках Раздела VII УК РФ (ст. 146-147 УК РФ).
А.С. Колосов, при описании родового объекта данных преступлений, отмечает, им являются общественные отношения, направленные на обеспечение нормального функционирования экономики [5, с. 247]. Буквальное толкование данного определения позволяет включить в сферу экономики самые разные процессы, например, регулирование трудовой миграции, как инструмента обеспечения экономических отношений трудовыми ресурсами. При этом уголовно-правовая охрана миграционных процессов осуществляется в Разделе Х УК РФ (ст. 322.1 УК РФ).
В целом, рассматриваемый подход, несмотря на довольно широкое распространение в отечественном праве, по нашему мнению, не лишен недостатков, поскольку позволяет включить в сферу экономических
отношений и отношения, являющихся предметом уголовно-правовой охраны других Разделов Уголовного закона, что может затруднить квалификацию содеянного.
Если оценивать узкий подход к определению родового объекта преступлений, включенных в Раздел VIII УК РФ, в том числе и преступления, предусмотренного ст. 185.6 УК РФ, то обращает на себя внимание его неоднородность.
По мнению С.П. Кубанцева, родовой объект данного преступления совпадает по содержанию с видовым объектом преступлений в сфере экономической деятельности и их разграничение в рамках Раздела VIII УК РФ как общего и частного неправильно [7, с. 87-88]. Следует отметить, что эта точка зрения основана на определенных противоречиях в действующем УК РФ.
В частности, в перечне подлежащих уголовно-правовой охране общественных отношений, описанных в ст. 2 УК РФ экономика не упоминается, зато упоминается собственность. Это дало основание С.М. Кочои, оценивать отношения в сфере экономики и отношения в сфере отношений собственности, как две равнозначные категории (на уровне родовых объектов) [6, с. 80]. Способствовало развитию этой идеи и то обстоятельство, что в УК РСФСР 1960 г. отсутствовало деление на Разделы, и при этом общественные отношения собственности и в сфере хозяйственной деятельности (т. е. фактически экономические отношения) охранялись самостоятельными главами (Главой 5 и 6 соответственно). Вместе с тем, по нашему мнению, отождествлять экономику и экономическую деятельность неверно. Экономическая деятельность, оцениваемая в качестве совокупности организационно-экономических отношений, является одним из объектов общей системы экономических отношений. В данной контексте экономику необходимо анализировать отношения, связанные с производственной деятельностью, деятельностью по распределению, а также потреблению товаров и услуг. Причем, в таком контексте, соответствующем воззрениям экономической теории, структура Раздела VIII УК РФ вполне логичная и не вызывают противоречий. Соответственно мы не можем разделить и узкий подход к определению содержания родового объекта преступлений Раздела VIII УК РФ.
На основании изложенного, мы можем выразить авторский подход к определению родового объекта рассматриваемых преступлений - совокупность общественных отношений, в сфере производства, потребления, обмена и распределения продуктов, услуг и факторов производства, проявляющихся в отношениях собственности, отношениях организационно-экономического характера и отношениях по реализации экономических связей.
При этом мы разделяем точку зрения С.П. Дубровского, О.В. Патреевой и Е.М. Сусловой, оценивающих организационно-экономические отношения, как систему, включающую рыночную подсистему и предпринимательство. Это позволило указанным авторам в общие организационно-экономические отношения включить отношения в сфере ценообразования, финансов и кредита, маркетинга, менеджмента, банковского дела [2, с. 28]. При этом такой подход в целом соотносится с известными классификациям преступлений в сфере экономической деятельности и соответствует действующему уголовному законодательству.
В свою очередь, оценивая видовой объект рассматриваемого деяния, отметим, ст. 185.6 УК РФ расположена в Главе 22 УК РФ, соответственно, таким объектом являются отношения в сфере экономической деятельности. При этом следует отметить, что в науке уголовного права отсутствует единство понимания сущности экономической деятельности. Связано это с неоднозначностью понимания терминов «экономика» и «экономическая деятельность». В частности, ряд правоведов не проводит разницы между указанными понятиями.
В частности, Л.Д. Гаухман и С.В. Максимов под экономической деятельностью понимают всю совокупность элементов общественного производства, распределения, обмена, а также потребления материальных и иных благ [1, с. 17]. Соответственно, аналогично воспринимался ими и видовой объект преступлений, включенных в Главу 22 УК РФ. В рамках данной работы мы не можем в полной мере согласиться с позицией указанных авторов, поскольку таким образом видовой объект включает в себя в том числе и различного рода экономические связи, обеспечивающие процесс производства, распределения, обмена и потребления продукта, а также отчасти и собственность, что фактически позволяет соотнести видовой объект с родовым. При этом мы согласимся, что общественные отношения, подлежащие уголовно-правовой охране в рамках Главы 22 УК РФ достаточно широкие и охватывают самые разные формы движения продукта производства.
Наиболее удачной в этой связи, на наш взгляд, является позиция Н.А. Лопашенко, по мнению которой видовой объект преступлений, включенных в Главу 22 УК РФ представляет из себя совокупность общественных отношений, обеспечивающих функционирование рыночной экономики, осуществление добросовестной конкуренции, реализацию прав гражданина предпринимательскую и иную незапрещенную законодательством экономическую деятельность [9, с. 41]. Как мы видим, Н.А. Лопашенко также рассматривает экономическую деятельность, как сложную систему, образованную различными по содержанию направлениями деятельности. Именно такой подход, на наш взгляд, устраняет все противоречия, связанные с оценкой и объединением в рамках одного видового объекта различных деяний - и воспрепятствование законной предпринимательской деятельности и неправомерное использование инсайдерской информации.
Помимо существующей дискуссионности относительно содержания экономической деятельности, в науке уголовного права встречаются разные взгляды как по поводу самой природы видового объекта всех преступлений, предусмотренных Главой 22 УК РФ, так и в части определения видового объекта ст. 285.6 УК РФ.
Например, по мнению И.В. Лозинского видовым объектом преступлений Главы 22 УК РФ являются отношения в сфере предпринимательской деятельности, в результате чего он предлагает переименовать данную Главу УК РФ [8, с. 11]. По нашему мнению, что принятие такого решения преждевременно. В соответствии с действующим гражданским законодательством (п. 3 ч. 1 ст. 2 ГК РФ) с учетом общепринятых взглядов предпринимательская деятельность представляет собой самостоятельный вид деятельности, осуществляемый на свой риск, направленная на систематическое извлечение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг
лицами. Исходя из этого полагаем, что предпринимательская деятельность охватывает общественные отношения, которые по своему содержанию уже тех отношений, охрана которых осуществляется в рамках Главы 22 УК РФ (например, в их сферу не входят отношения, связанные с кредитованием).
Более того в соответствии с общепризнанными в теории гражданского и предпринимательского права положениями, предпринимательская деятельность рассматривается как разновидность хозяйственной деятельности, которая, в свою очередь, является лишь элементом организационно-экономических отношений, входящих, наряду с отношениями собственности и социально-экономические связями в систему экономики. Таким образом, представляется, что исследуемая точка зрения требует дальнейшего изучения.
Интерес представляет позиция М.А. Ершова, который изучив проблематику уголовно-правовой охраны общественных отношений, связанных с реализацией различного рода информации, пришел к выводу, что видовым объектом неправомерного использования инсайдерской информации являются общественные отношения в сфере защиты и обращения конфиденциальной информации, составляющей какой-либо вид тайны. При этом данный автор предлагает вывести ст. 185.6 УК РФ, а равно другие статьи с аналогичным видовым объектом (например, ст. 137 УК РФ «Нарушение неприкосновенности частной жизни») в отдельную самостоятельную Главу уголовного закона РФ [3, с. 9]. Полагаем, что данная позиция также не лишена недостатков.
В частности, обращает на себя внимание, что инсайдерская информация по мнению М.А. Ершова приравнена к конфиденциальной информации, имеющей правовой режим какой-либо тайны, в то время, как Федеральный закон от 27 июля 2010 г. № 224-ФЗ прямо указывает, что инсайдерская информация может быть представлена как в виде коммерческой, служебной, банковской и иной охраняемой законом тайны, так и нет. Соответственно, инсайдерская информация не всегда может обладать режимом охраняемым государством тайны.
Примечательна в этой связи позиция В.И Майорова и В.Р. Якупова, которые отмечали, что инсайдерская информация, в отличие от сведений, имеющих режим тайны, носит временный характер и сохраняется лишь до момента ее раскрытия [10, с. 7]. Это подчеркивает специфическую природу инсайдерской информации в контексте реализации ее уголовно-правовой охраны.
Кроме этого, на наш взгляд, требует уточнения позиция М.А. Ершова в части определения правовой природы инсайдерской информации в уголовно-правовой характеристике ст. 185.6 УК РФ. Очевидно, что в составе данного преступления инсайдерская информация выступает не в качестве объекта, а в качестве предмета.
Как мы уже отмечали, объектом состава преступления являются общественные отношения, на которые происходит посягательство в рамках конкретного преступления. Предмет же, согласно устоявшейся в науке уголовного права позиции, представляет, по общему правилу, овеществленный элемент общественного отношения, который непосредственно отмечен в уголовном законе и находится в одной и той же ценностной плоскости и взаимосвязи с охраняемыми общественными отношениями, при противоправном воздействии на который причиняется вред объекту преступления.
При этом, результаты анализа диспозиции ч. 1 ст. 185.6 УК РФ указывают, что преступное посягательство осуществляется не в отношении инсайдерской информации, а с ее использованием.
Председатель Комитета по финансовому рынку Государственной Думы Российской Федерации В.М. Резник также подчеркнул это обстоятельство, отметив, что обладание инсайдерской информацией не является само по себе нарушением законодательства и не влечет никакой ответственности, однако ее использование негативно влияет на финансовые отношения.
Таким образом, видовым объектом ст. 185.6 УК РФ является совокупность организационно-экономических отношений, реализуемых при осуществлении различных видов экономической деятельности.
Список литературы:
1. Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Преступления в сфере экономической деятельности. М.: Учебно-консультационный центр «ЮрИнфоР», 1998. - 296 с.
2. Дубровский С.П. Социально-экономические отношения как комплекс технико-экономических, организационно-экономических, социокультурных и правовых отношений // Экономика образования. 2009. № 4, вып. 1. С. 25-31.
3. Ершов М.А. Ответственность за посягательства на конфиденциальную информацию по российскому уголовному праву : проблемы правоприменения и совершенствования законодательства : автореф. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2010. - 30 с.
4. Звонов А.В. Критерии уголовного наказания: требования современности // Человек: преступление и наказание. 2017. Т. 25. № 4. С. 597-602
5. Колосов А.С., Пичугин С.А. и др. Уголовное право Российской Федерации. Части Общая и Особенная : учеб. пособ. 2-е изд. испр. и доп. Владимир : ВИТ-принт, 2013. - 608 с.
6. Кочои С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности. М., 2000. - 288 с.
7. Кубанцев С.П. Уголовно-правовая характеристика объекта преступлений в сфере банкротства // Журнал российского права. 2015. № 7. С. 86-96.
8. Лозинский И.В. К вопросу об объекте преступлений, предусмотренных главой 22 Уголовного кодекса // Уголовная юстиция. 2015. № 1. С. 10-15.
9. Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономической деятельности : понятие, система, проблемы квалификации и наказания : дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1997. - 427 с.
10. Майоров В.И., Якупов В.Р. Инсайдерская информация: определение понятия // Вестник УрФО. Безопасность в информационной сфере. 2012. № 3-4. С. 4-10.
11. Медведев А.М. Экономические преступления: понятие и система // Советское государство и право, 1992. № 1. С. 81-83.
12. Расторопов С.В., Звонова А.В. Некоторые особенности способов совершения преступления, предусмотренного ст. 228 УК РФ в местах лишения свободы // Пробелы в российском законодательстве. 2017. № 2. С.101-105
Рецензия
на статью Растороповой Дианы Сергеевны «К вопросу об определении родового и видового объекта преступления, предусмотренного ст. 185.6 УК РФ»
В Российской Федерации в настоящее время взят курс на последовательную либерализацию уголовного законодательства в сфере экономики, однако не стоит
заигрываться с этим направлением государственной политики: необходимо помнить о необходимости уголовно-правовой защиты этих же отношений. Во многом именно этим было обусловлено принятие Федерального закона от 27 июля 2010 г. № 224-ФЗ «О противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», вводящего самостоятельную статью, предусматривающую уголовную ответственность за неправомерное использование инсайдерской информации. Указанные обстоятельства предопределили необходимость анализа детерминантов преступности в сфере неправомерного использования инсайдерской информации.
В работе автор рассмотрел специфические особенности объекта неправомерного использования инсай-
дерской информации на их родовой и видовом уровнях. В результате проделанной работы было установлено, что видовым объектом состава преступления, предусмотренного ст. 185.6 УК РФ является совокупность организационно-экономических отношений, реализуемых при осуществлении различных видов экономической деятельности. Данный вывод, безусловно, достаточно дискуссионен, однако, авторская позиция заслуживает внимания, а смелые выводы одобрения.
Работа написана логически грамотно, понятным стилем изложения.
Вывод: статья Д.С. Растороповой «К вопросу об определении родового и видового объекта преступления, предусмотренного ст. 185.6 УК РФ» соответствует требованиям, предъявляемым к подобного рода работам и может быть рекомендована к опубликованию.
Д-р юрид. наук, профессор С.В. Расторопов
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»; оригинальность текста - 76,5%.
