CC BY
431
УДК 342.2
К ВОПРОСУ ОБ ОБОСНОВАННОСТИ ВЫДЕЛЕНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ С ДВУМЯ ФОРМАМИ ВИНЫ В УГОЛОВНОМ КОДЕКСЕ РФ И ИХ СООТНОШЕНИИ С ИДЕАЛЬНОЙ СОВОКУПНОСТЬЮ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
© Роман Борисович ОСОКИН
Московский университет МВД России, г. Москва, Российская Федерация, кандидат юридических наук, доцент, докторант факультета подготовки научных и научно-педагогических кадров, e-mail: osokinr@mail.ru © Александр Викторович КУРСАЕВ Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, аспирант кафедры уголовного права и процесса, e-mail: kursaev@list.ru
В статье анализируется обоснованность выделения преступлений с двумя формами вины в уголовном законе РФ, раскрывается соотношение преступлений с двумя формами вины с идеальной совокупностью преступлений.
Ключевые слова: квалификация; уголовная ответственность; преступления с двумя формами вины; общественная нравственность; идеальная совокупность преступления.
Одной из новаций действующего Уголовного кодекса РФ 1996 г. является регламентация в нем положений об ответственности за преступления с двумя формами вины (ст. 27 УК). Отличаясь особой конструкцией в построении состава, данные преступления вызывают сложность в понимании их правовой природы, механизма действия и квалификации.
Поднятый еще в период действия УК РСФСР 1960 г. [1-6], вопрос об их правовой природе не разрешен вплоть до настоящего времени. Одни авторы говорят в данном случае о наличии «двойной (сложной) вины» [7; 8], другие - «раздвоенной формы вины» [911], третьи оперируют термином «смешанная форма вины» [12]. И проблема здесь отнюдь не в терминологических спорах. В литературе [9; 10] имеется точка зрения о наличии в преступлениях с двумя формами вины особой, третьей формы вины, которая сочетает в себе отдельные элементы умысла и неосторожности. Указанная позиция поддержки не нашла [13-15]. В преступлениях с двумя формами вины никакой третьей либо смешанной формы вины, по нашему мнению, нет и быть не может. Однако квалификация отношения субъекта к наступившим последствиям требует раздельного установления вины субъекта по отношению к совершенному действию (действиям) и наступившим последствиям. Это обусловлено различной криминализацией наступивших последствий [15].
А.И. Рарог, характеризуя преступления с двумя формами вины, пишет, что основа для их существования заложена «в своеобразной законодательной конструкции отдельных преступлений» [16]. Это своеобразие, по его мнению, состоит в том, что законодатель как бы сливает в один состав, т. е. юридически объединяет, два самостоятельных преступления, одно из которых является умышленным, а другое неосторожным, причем оба они могут существовать самостоятельно, но в сочетании друг с другом образуют качественно иное преступление. Составляющие части такого преступления, как правило, посягают на различные непосредственные объекты (исключение могут составлять отдельные преступления против личности, например, незаконное производство аборта, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека). Однако при этом каждая из составляющих частей преступления с двумя формами вины не утрачивает своего преступного характера и при раздельном существовании. В связи с этим субъективные особенности подобных преступлений производны от специфической конструкции их объективной стороны: «сосуществование двух различных форм вины в одном преступлении обусловлено наличием двух самостоятельных предметов виновного отношения субъекта. Умысел... является субъективным признаком основного состава преступления, а неосторожность. характе-
ризует психическое отношение к последствиям, играющим роль квалифицирующего признака» [16]. При этом каждая из форм вины, сочетающихся в одном преступлении, полностью сохраняет свое качественное своеобразие.
Здесь следует отметить ряд дополнительных моментов. Во-первых, УК в ст. 27 не вводит какую-либо третью форму вины, а говорит о сочетании: умысла применительно к деянию и неосторожности применительно к последствиям. Во-вторых, преступления с двумя формами вины фактически представляют собой учтенную законодателем идеальную совокупность преступлений, слитые в одно - единое сложное преступление - благодаря использованию законодательной техники в УК [17]. В-третьих, само по себе отношение виновного к деянию (действию или бездействию) зачастую не может быть ни умышленным, ни неосторожным. Умышленным или неосторожным отношение виновного может быть только к последствиям.
Исходя из двух основных конструкций построения преступлений с двумя формами вины: 1) преступления с двумя указанными в законе и имеющими неодинаковое юридическое значение последствиями (например, ч. 4 ст. 111 УК) и 2) преступления с неоднородным психическим отношением к действию или бездействию, являющемуся преступным независимо от последствий, и к квалифицированному последствию (например, ч. 3 ст. 123 УК), в литературе [14, с. 167-168] предлагаются механизмы проявления вины в данном случае, якобы отличающие их от идеальной совокупности преступлений.
Так, если графически идеальную совокупность преступлений по Ю.Е. Пудовочки-ну можно представить следующим образом:
то преступления с двумя формами вины будут иметь следующую структуру:
Таким образом, особенность механизма совершения преступлений с двумя формами вины видится Ю.Е. Пудовочкину в том, что «вред второму объекту причинно-обуслов-ливающими связями соединен с вредом, который причинен первому объекту, а через него - с действиями (бездействием) субъекта преступления» [14, с. 166].
Указанная позиция представляется нам ни теоретически, ни практически не обоснованной и, в определенной степени, реанимирующей смешанную форму вины. Рассмотрим данный тезис на примере ч. 4 ст. 111 УК РФ.
Так, гражданин А. умышленно нанес потерпевшему Б. удар по ноге и неосторожно задел крупную артерию, причинив ему тяжкий вред здоровью. От массивной кровопо-тери Б. скончался. Если придерживаться позиции Ю.Е. Пудовочкина, то получается, что смерть Б. наступила в результате причинения ему тяжкого вреда здоровью. Абсурдность данного положения очевидна.
Поэтому из приведенного примера можно сделать вывод, что смерть Б. наступила не в результате причинения тяжкого вреда здоровью, а вследствие массивной кровопотери. Следует согласиться в данном случае с
А. П. Козловым, полагавшим, что в данном случае имеются две самостоятельно развивающиеся причинные связи: 1) удар ножом -проникающее ранение - тяжкий вред здоровью и 2) удар ножом - повреждение артерии -смерть в результате острой кровопотери [18, с. 221]. В связи с этим им делается вывод. что одно последствие в преступлении с двумя формами вины не может само по себе вызвать другое последствие. А раз это так, то «исчезает сложная двойная вина, поскольку имеются обычная вина относительно деяния, повлекшего тяжкий вред здоровью, и обычная вина относительно деяния, повлекшего смерть» [18].
Соответственно, и структура преступления в данном случае будет выглядеть следующим образом (А - действие, повлекшее причинение тяжкого вреда здоровью, Б -действие, повлекшее причинение смерти).
В связи с изложенным представляется, что никакой специфической разницы между идеальной совокупностью преступлений и преступлений с двумя формами вины нет. Поэтому вполне правомерна постановка вопроса о целесообразности выделения в УК отдельной статьи, регулирующей сочетание двух форм вины в одном преступлении [19; 20]. Ведь, в принципе, любое неосторожное преступление можно объявить преступлением с двумя формами вины [21]. Так, в п. 2 постановления Пленума Верховного суда СССР от 9 апреля 1965 г. № 2 «О судебной практике по делам, связанным с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации автомототранспорта или городского электротранспорта», указывалось: «Разъяснить судам, что в автомототранспортных преступлениях отношение виновного к нарушению правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств может выражаться как в форме умысла, так и в форме неосторожности, а к наступившим последствиям - только в форме неосторожности». Только в 1970 г. Верховный суд СССР п. 5 постановления от 6 октября 1970 г. № 11 «О судебной практике по делам об автотранспортных преступлениях» отошел от этой позиции.
В то же время отрицание нами возможности какой-либо специфики субъективной стороны в преступлениях с двумя формами вины не свидетельствует о том, что мы по этому признаку отрицаем учтенную законодателем идеальную совокупность преступлений с различными формами вины. Признавая ее существование, следует предусмотреть особые юридически значимые последствия за совершение именно этой категории преступлений, иначе необходимость установления конкретной формы вины, с которой со-
вершается деяние и наступает последствие, теряет всякий смысл.
В литературе [22] обоснованно критикуется действующая норма, устанавливающая, что в целом преступления с двумя формами вины признаются умышленными. Специфика умышленных преступлений, например, преступлений против жизни человека, несовершеннолетних, общественной нравственности и иных, состоит в простоте изложения интеллектуального и волевого моментов умысла. Между тем приравнивание преступлений с двумя формами вины к умышленным порождает ряд практически значимых проблем не только при квалификации преступлений с позиций субъективного вменения, но и, например, при определении возраста лица, с которого допускается привлечение к уголовной ответственности, определении категорий преступлений, квалификации неоконченного преступления и т. д. В связи с этим ст. 27 УК РФ мы предлагаем изложить в следующей редакции:
«Статья 27. Особенности вины при наличии идеальной совокупности преступлений
Если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает только в случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий. При решении вопроса о правовых последствиях следует учитывать только умышленную часть деяния».
Полагаем, что указанные нами замечания будут способствовать созданию необхо-
димой методологической основы в решении вопросов вины и субъективного вменения в российском уголовном праве.
1. Кириченко В. Смешанные формы вины // Советская юстиция. 1966. № 19. С. 13.
2. Кригер Г. Еще раз о смешанной форме вины // Советская юстиция. 1967. № 3. С. 6.
3. Филановский И. Составы преступлений с простой и сложной формой вины // Советская юстиция. 1967. № 14. С. 15-16.
4. Фролов Е., Свинкин А. Двойная форма вины // Советская юстиция. 1969. № 7. С. 7.
5. Портнов И. Двойная форма вины в практике применения закона // Советская юстиция. 1980. № 23. С. 26-28.
6. Гарбуза А., Сухарев Е. О вменении при умышленной вине обстоятельств, допущенных по неосторожности // Социалистическая законность. 1986. № 8. С. 48.
7. Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. М., 2005. С. 161164.
8. Куликов А.В. Двойная форма вины: понятие, виды, конструкция составов, квалификация: автореф. дис. ... канд. юр. наук. Свердловск, 1990.
9. Гарбуза А . Д. Смешанная форма вины по советскому уголовному праву: автореф. дис. ... канд. юр. наук. М., 1972. С. 10.
10. Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. Воронеж, 1974. С. 158-178.
11. Уголовное право России. Т. 1. Общая часть / под ред. А.Н. Игнатова, Ю.А. Красикова. М., 2008. С. 234-235.
12. Ширяев В.А. «Раздвоенная» форма вины как уголовно-правовая категория: автореф. дис. ... канд. юр. наук. М., 1998.
13. Энциклопедия уголовного права. Т. 4. Состав преступления. СПб., 2010. С. 782-791
14. Пудовочкин Ю.Е. Учение о составе преступления. М., 2009. С. 172.
15. Уголовное право. Актуальные проблемы теории и практики: сборник очерков / под ред.
В.В. Лунеева. М., 2010. С. 227.
16. Рарог А.И. Настольная книга судьи по квалификации преступлений. М., 2008. С. 101.
17. Ляпунов Ю. Квалификация составных (сложных) преступлений // Социалистическая законность. 1982. № 1. С. 48-51.
18. Энциклопедия уголовного права. Т. 3. Понятие преступления. СПб., 2005. С. 221.
19. Лукьянов В.В. «Двойная» вина - свидетельство отставания юридической науки от требований технического прогресса // Государство и право. 1994. № 12. С. 53-64.
20. Лукьянов В.В. Технический прогресс и уголовное законодательство // Российская юстиция. 1999. № 10. С. 29-30.
21. Ткаченко В.Н. Субъективная сторона преступления на автомототранспорте // Правоведение. 1968. № 6. С. 116-120.
22. Никитина Н.А. Преступления с двумя формами вины и действующее законодательство // Правоведение. 2004. № 5. С. 127-132.
Поступила в редакцию 16.Q4.2Q11 г.
UDC 342.2
TO THE QUESTION ABOUT JUSTIFICATION OF DETACHMENT OF CRIMES WITH TWO FORMS OF GUILT IN CRIMINAL CODE OF RF AND THEIR CORRELATION WITH IDEAL ASSEMBLY OF CRIMES
Roman Borisovich OSOKIN, Moscow University of Ministry of Internal Affairs, Moscow, Russian Federation, Candidate of Law, Associate Professor, Candidate for Doctoral Degree of Preparation of Scientific and Pedagogical Staff Department, e-mail: osokinr@mail.ru
Aleksander Viktorovich KURSAYEV, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Post-graduate Student of Criminal Law and Process Department, e-mail: kursaev@list.ru
The article analyzes the justification of detachment of crimes with two forms of guilt in criminal code of RF, reveals the correlation of crimes with two forms of guilt with ideal assembly of crimes.
Key words: classification; criminal responsibility; crimes with two forms of guilt; social morals; ideal assembly of crime.
26Q
