CC BY
182
УДК 34 ББК 67
СУБЪЕКТИВНАЯ СТОРОНА И ПРИЧИННАЯ СВЯЗЬ В ПРЕСТУПЛЕНИЯХ, СОВЕРШАЕМЫХ С ДВОЙНОЙ (СМЕШАННОЙ) ФОРМОЙ ВИНЫ
ВИКТОР ИВАНОВИЧ ДИНЕКА,
доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя;
МИХАИЛ ВЯЧЕСЛАВОВИЧ ДЕНИСЕНКО,
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя
E-mail: m.denisenko@list.ru Научная специальность 19.00.05 — социальная психология
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Рассматриваются особенности квалификации и расследования преступлений, совершаемых с двойной (смешанной) формой вины. Обосновывается вывод о том, что субъект должен нести уголовную ответственность за все те последствия, которые явились результатом его поведения, а не поведения потерпевшего, в том числе учитывать содержание и степень общественной опасности, которою виновный осознавал.
Ключевые слова: состав преступления, субъективная сторона, вина, форма вины, причинно-следственная связь.
Annotation. Features of qualification and investigation of the crimes committed with the double (mixed) fault form are considered. A conclusion that the subject has to bear criminal liability for all those consequences which were result of his behavior, but not behavior of the victim is proved, including to consider contents and degree of public danger which the guilty person realized.
Keywords: corpus delicti, subjective party, wine, fault form, relationship of cause and effect.
Современная юридическая наука рассматривает уголовное право не только как систему установленных или санкционированных государством социальных норм, но и как сложный социальный феномен, образующий слияние уголовно-правовых норм, уголовно-правовых идей (принципов) и уголовно-правовых отношений, направленных на законотворчество и правоприменительную практику1. Несомненно, что уголовное право, в определенной степени воздействует на поведение людей через систему установленных законом уголовно-правовых запретов и ограничений. В этом отношении важное значение приобретают соблюдение в судебно-след-ственной практике обязательных правил при квалификации содеянного по установлению не только всех элементов состава преступления, но и определению правового значения их обязательных и факультативных признаков. Разумеется, что результаты квалификации должны строго соответствовать принципам уголовного права, закрепленным в ст. 3—7 УК
РФ, среди которых наиболее важное место занимает принцип вины. Этот принцип приобретает принципиальное значение в том случае, когда подвергаются правовой оценке субъективные признаки деяния, которые не должны подменяться объективными, а сочетаться между собой и быть взаимозависимыми. Практика применения уголовного закона показывает, что ошибки в правовой оценке субъективных и объективных признаков, несмотря на статус уголовно-правовой аксиомы о недопустимости объективного вменения, являются весьма распространенными. В особенности это касается выяснения сущности и содержания субъективного отношения виновного не только к совершенному им преступлению в целом, но и наступившим последствиям, подчиняясь главному критерию — находиться в непосредственной причинной связи с совершенным деянием. Прежде всего, это имеет значение для установления возможных фактов «отклонения действия» (aberratio ictus vel delicti) либо определения
фактической ошибки (error in objecto — ошибка в объекте), для которой характерно причинения виновным вреда постороннему лицу, которое не входило в объект преступного посягательства. Но оба указанных случая связаны с ошибкой в причинной связи и подлежат обязательной уголовно-правовой оценке в зависимости от содержания вины субъек-та2, что позволит одновременно учесть те действия, которые охватываются умыслом виновного, и те, которые совершены по неосторожности.
На практике широко известны случаи, когда виновный, совершая опасное посягательство, по независящим от него причинам, отклонился от задуманных им действий и, тем самым, не довел преступление до конца, остановившись на стадии покушения. В этом случае всегда будет иметь место неоконченное преступление (ст. 29—30 УК РФ), признаками которого является незавершенная объективная сторона и не реализованные в полной мере интеллектуальные и волевые (субъективные) устремления виновного. Но в любом случае, как умышленное, так и неосторожное причинение вреда, не могут быть случайными и должны вменяться субъекту в совокупности с учетом психического отношения к незавершенным действиям, а также причиненному им вреду по неосторожности. Такой подход в квалификации содеянного в юридической литературе является единым, где вина субъекта является слагаемой из двух составляющих — умышленной по отношению к совершенному деянию и, неосторожной к наступившим последстви-ям3. Наличие двух форм вины ярко свидетельствует о том, что социальная сущность вины должна определяться не только с учетом психического отношения субъекта к совершенному деянию, но и на основе оценки антисоциальных свойств личности4.
Очевидно, что сочетание различных форм вины в одном преступном действии указывает на различную степень и характер общественной опасности самого деятеля. Умысел всегда предполагает наличие интеллекта и воли, направленных на достижение поставленной цели любыми способами. Например, стремление субъекта к лишению жизни человека.
В отличие от умысла, проявление неосторожности позволяет лицу не осознавать той степени общественной опасности своего поведения, по причине отсутствия у него желания на наступление вредных последствий. Но, если лицо, осозна-
ет общественную опасность совершаемого им деяния, то уже одно это полностью исключает даже возможность наличия в его действиях признаков неосторожной формы вины. Для легкомыслия или небрежности характерно отсутствие у виновного осознания характера и степени общественной опасности совершаемого им преступления, но при обязательном наличии у него предвидения наступления возможных последствий. К примеру, Д., являясь представителем спортивных единоборств, владея специальными силовыми приемами, из хулиганских побуждений (демонстрация силы, превосходства и т.п.) применяет их в отношении К. От нанесенного удара К., при падении на асфальт, получает несовместимое с жизнью повреждение. Суд квалифицировал поведение Д. как причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК РФ). Подобный подход не является единичным и имеет существенное распространение в как в следственной, так и судебной практике. Научное толкование подобных случаев не отражает единства мнений, что не способствует выработке единого подхода в таком важном вопросе и, как следствие, создает условия для неправильного применения закона на практике.
Для правовой оценки подобных фактов уголовный закон предусматривает обязательную квалификацию содеянного, но с учетом совокупности объективных и субъективных признаков. При этом первостепенное значение приобретает оценка не самого преступного результата, а факт осознания лицом степени общественной опасности совершенного им деяния, а также содержание психической оценки им возможности или вероятности наступления смерти потерпевшего. Приведенный пример показывает, что правовая оценка, в особенности с точки зрения реализации принципа вины в уголовном праве, должна преследовать цель совокупно исследовать как умышленно совершенные действия, так и наступившие в результате неосторожности тяжкие последствия. Если же квалификация направлена на оценку только самого действия, исключая из этой связи психическое отношение виновного к наступившим последствиям, хотя и допущенным по неосторожности, то будет иметь место односторонняя оценка содеянного, противоречащая принципу вины (ст. 5 УК РФ).
В преступлениях с двойной формой вины (далее — смешанные преступления), следует опреде-
лять какие составляющие части, относящиеся к объективной стороне, являются признаками умышленного и неосторожного преступления. В приведенном примере следственными органами был использован принцип изолированной оценки происшедшего явлений, которое, не смотря на его целостность, было все же разделено на две части, независимые друг от друга, в отрыве от анализа содержания и правового значения причинно-следственной связи. Ошибка заключается в том, что устанавливая наличие или отсутствие причинной связи, правоприменителем были искусственно изолированы юридически значимые явления, умышленное деяние и причинение вреда по неосторожности, в том числе и без учета их обязательного взаимодействия друг с другом. При этом совершенное виновным деяние в целом, вопреки правилам ст. 27 УК РФ, было квалифицировано как неосторожное преступление. При этом умышленные действия не получили правовой оценки и остались полностью изолированными в отрыве от последствий. Хотя очевидно, что само умышленное преступное поведение виновного явилось той основной причиной и необходимым условием, повлекшем за собой преступное последствие — смерть потерпевшего.
Не следует забывать, что для привлечения виновного к уголовной ответственности необходимо, чтобы его умышленное преступное поведение было связано с непосредственным физическим воздействием на организм потерпевшего. В неосторожных преступлениях все наоборот; преступлением признается не само общественно опасное деяние, а только наступление общественно опасного последствия, без которого само деяние не является преступным. Нет необходимости доказывать, что умысел, в отличие от неосторожности, представляет собой более опасную форму вины. В любом случае, совершение умышленных действий само по себе создает наибольшую вероятность причинения вреда охраняемым интересам. Наличие умысла всегда подтверждает более высокую степень общественной опасности личности самого преступника.
В силу закона, в сравнении с аналогичным неосторожным преступлением, результатом которого является смерть человека, умышленное преступление всегда влечет более строгую уголовную ответственность, что сопровождается наступлением крайне неблагоприятных последствий для вино-
вного: признание преступления тяжким или особо тяжким (ч. 4—5 ст. 15 УК РФ), рецидив преступления (ст. 18 УК РФ), учет судом наличия отягчающих обстоятельств (ст. 63 УК РФ).
При затруднениях, возникающих в процессе квалификации действий, сочетающих в себе признаки умышленного и неосторожного преступного поведения, следует анализировать преследуемые лицом цели и мотивы, а также примененные им способы (насилие, угроза), без которых наличие не только преступного результата, но и самого преступления, было бы невозможным.
Содержание ст. 25 УК РФ дает возможность оценивать умышленную форму вины при наличии следующих обязательных признаков: а) осознание субъектом общественной опасности совершаемого деяния; б) предвидение возможности или неизбежности наступления опасных последствий; в) наличие желания наступления последствий (прямой умысел); г) отсутствие желания последствий, но сознательное их допущение либо проявление к ним безразличия. При этом закон не содержит указания на то, что для умышленной формы вины должно быть характерное желание лица совершить указанные действия. Следовательно, уголовный закон считает достаточным для наступления уголовной ответственности, наличие фактического осознания лицом общественной опасности самого деяния и заинтересованность этого лица в наступлении (допущение) преступных последствий либо отсутствие такого интереса (безразличие). Это связано с тем, что само по себе преступное поведение не может быть предметом желания. Иногда его совершение бывает не совсем или полностью нежелательным для лица, но без него достижение поставленной цели становится невозможным и в силу этого деяние становится необходимым.
При установлении формы вины важное значение имеет содержательная сторона осознания лицом общественной опасности своего действия или бездействия, для которой характерна а) степень оценки лицом фактических признаков деяния; б) осознание вредного характера для охраняемых общественных отношений. Это вызвано тем, что любое лицо, действующее умышленно, всегда способно осознавать достаточную степень вреда для общества, наносимого собственным преступным поведением.
В приводимом выше примере лицо, действуя умышленно, не могло не осознавать общественной опасности совершаемого им действия и его вредного свойства. Очевидно и то, что это действие не было сопряжено с преследованием цели о лишении жизни потерпевшего. Последнее может быть выражено в том, что виновный полностью исключал возможность причинения смерти. Но для правовой оценки содержания умышленной формы вины достаточным является сам факт осознания субъектом общественной опасности совершенного им деяния, раскрывающего содержание интеллектуального элемента прямого умысла. Отсутствие у лица самого желания либо сознательного наступления преступных последствий, столь характерного для косвенного умысла, означает не что иное, как исключение из умысла виновного волевого стремления на лишение жизни как преступного последствия. Косвенный умысел предполагает, что виновный не преследует в качестве цели достижение преступного последствия, поскольку не желает его, но причинение вреда является не основным, а всего лишь побочным результатом. При этом субъект как бы дает согласие на его возникновение, что указывает на то, что наличие косвенного умысла вполне допустимо в сочетании с неосторожностью (легкомыслие либо небрежность). Важно то, чтобы совершенное действие действительно обладало теми необходимыми, достаточными и общеопасными свойствами, которые неизбежно повлекли за собой наступление тяжкого вреда либо превратили такую возможность в реальную действительность.
Чрезмерное увлечение правовой оценкой объективных либо субъективных признаков по отдельности всегда приводит к появлению в правоприменительной практике различных отклонений от требований закона как своеобразного юридического атавизма. В этом направлении наиболее часто правовые ошибки связаны в оценке следственно-судебными органами возникновения и развития причинной связи, в особенности при наличии в одном деянии в сочетании умышленной и неосторожной формы вины. Субъект, совершив с умыслом преступное деяние, не ожидает наступления тяжких последствий. Развитие в подобных случаях прямого умысла на совершение общественно опасного действия прекращается в момент завершения самого действия, а не наступления последствия. В таком
случае, получается, что умысел имеет свое начало и собственное завершение, но до момента наступления смерти участника события. И игнорировать этим фактом при квалификации содеянного недопустимо.
В преступлениях, совершаемых с двойной формой вины (ст. 27 УК РФ), закон требует установить наличие умысла в отношении совершенных действий и неосторожности к наступившим последствиям. В этом случае УК РФ предусматривает продолжение субъективной связи, способствующей соединить в одно целое умышленный деликт и неосторожное лишение жизни.
Вопреки данному правилу, в современной научной литературе, нередки случаи противоположного подхода, которым предлагается признавать ошибкой субъекта в развитии причинной связи, неправильное понимание лицом причинно-следственной зависимости между совершаемым им действием (бездействием) и наступившими общественно опасными последствиями5. В обоснование такого подхода используется пример, где Н. ударил по голове молотком Л. Посчитав, что потерпевший мертв, Н. сбросил его в реку. Экспертиза показала, что смерть Л. наступила от утопления и потому, содеянное надлежит квалифицировать по двум статьям — за покушение на убийство (ч. 3 ст. 30 и ст. 105 УК) и за неосторожное лишение жизни (ст. 108 УК). Подобные юридические конструкции, которые следует отнести в разряду «искусственно созданных», на практике приводят к грубым нарушениям принципа вины и позволяют квалифицировать умышленные преступления, совершенные с двойной формой вины, как неосторожные преступные посягательства.
Установление причинно-следственной связи деяния, сочетающего в себе умышленную и неосторожную форму вины, — несомненно, сложный и трудоемкий процесс. Особенностью таких преступлений является сочетание умышленного (прямо или косвенно) противопоставления виновным своей воли, вопреки и во вред интересам общества, при одновременном проявлении невнимательности и безответственном отношении к существующим в обществе правилам поведения. В научной литературе, такое поведение получило наименование отклоняющегося поведения6.
Отечественная уголовно-правовая доктрина в качестве важного признака объективной стороны ма-
териальных составов преступлений предусматривает обязательное наличие причинной связи между соответствующим деянием и наступившим общественно опасным последствием. Следует отметить, что преступления с двойной (сложной) формой вины имеют достаточно сложный характер причинной связи, обладающей рядом специфических особенностей. Это связано с тем, специфика причинной связи заключается в наличии множественности факторов, опосредующих звеньев, влияющих на развитие цепи причинности, приводящих к вредным последствиям. Иногда эта связь может быть ситуативной, случайной, что не всегда адекватно степени общественной опасности совершенного умышленно деяния и тяжести наступившего последствия.
Начальный этап развития объективной стороны, включая причинную связь, в смешанных преступлениях всегда связан с порождением причины, в качестве которой следует рассматривать умышленное общественно опасное деяние. Именно его наличие вызывает то неизбежное изменение, первоначально связанное с активным воздействием на потерпевшего. Такие изменения не сразу приводят к причинению тяжкого вреда в виде смерти, но они закономерно выходят на прямой и неизбежный путь к наступлению смерти. В этом случае умышленное деяние является тем подтверждающим и необходимым доказательством, а также одновременно важнейшей характеристикой, указывающей на развитие механизма умышленно-неосторожного преступления как единого целого. В конечном итоге только неправомерное, умышленное, общественно опасное поведение субъекта, является главным и непосредственным условием для наступления тяжкого вреда по неосторожности. Важным признаком преступного последствия умышленного преступления является неизбежность порождения в конкретной обстановке общественно опасных последствий в силу проявленной виновным неосторожности.
Думается, что проблема научного обоснования по установлению причинной связи в смешанных составах преступления должна решаться с учетом того, что она является одной из форм необходимой связи между умышленным деянием и неосторожными последствиями. Следует учитывать и сами свойства самой причинной связи7. Для устранения ошибок в квалификации преступлений с двойной
формой вины и правильного определения причинной связи между умышленно совершенным общественно опасным деянием и наступившими по неосторожности уголовно-правовыми последствиями, в первую очередь, требуется главное — дать уголовно-правовую оценку не самих наступивших преступных последствий, а непосредственно самого умышленного деяния. В качестве условий, которые способствуют наступлению опасных последствий, могут быть признаны обстановка, место совершения деяния, в которых получило начало развитие умышленных действий, в том числе характер дорожного покрытия, наличие водного источника, имеющих существенное значение в причинении смерти человеку. В подобных преступлениях криминализирующими признаками всегда является и может быть лишь умышленное преступление как первичное звено, неизбежно влекущее причинение вреда. Именно эти признаки следует использовать при квалификации подобной группы преступлений, с помощью которых закон (ст. 27 УК РФ) предусматривает особенность тех или иных свойств элементов объективной стороны преступления, в совокупности с общественно опасным деянием, преступным последствием и причинной связи между ними.
В связи с изложенным полагаем, что судебная практика должна быть приведена в соответствие с современным понятием сущности вины как одного из важных показателей общественной опасности личности, привлекаемой к уголовной ответственности. Суть заключается в том, что субъект должен нести уголовную ответственность за все те последствия, которые явились результатом его поведения, а не поведения потерпевшего, в том числе учитывать содержание и степень общественной опасности, которою виновный осознавал. Этого требует принцип справедливости в уголовном праве. В этом и состоят основные трудности в следственно-судебной практике, разрешение которых возможно путем принятия специального Постановления Пленума Верховного Суда, посвященного квалификации преступлений, совершаемых с двойной (смешанной) формой вины.
Литература
1. Гонтарь И. Отклонение действия и ошибка в причинной связи в уголовном праве // Уголовное право. 2009. № 4. С. 17.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
2. Дагель П.С. Неосторожность. Уголовно-правовые и криминологические проблемы. М., 1977.
3. Курс советского уголовного права (часть Общая) Т. 1 / Отв. ред. Р.А. Беляев, М.Д. Шаргород-ский. Л., 1968.
4. Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1: Учение о преступлении: Учебник для вузов / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 2002.
5. Немировский Э.Я. Основные начала уголовного права. Одесса, 1917.
6. Осокин Р.Б. Уголовное право в схемах (общая часть): учеб. наглядное пособие. М.: Щит-М, 2006. 86 с.
7. Осокин Р.Б., Курсаев А.В. К вопросу об обоснованности выделения преступлений с двумя формами вины в Уголовном кодексе РФ и их соотношении с идеальной совокупностью преступлений // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2011. Вып. 6 (98). С. 257—260.
8. Проценко С.В. Установление причинной связи в процессе квалификации транспортного преступления // Юридический мир. 2010. № 7. С. 59—63.
9. Рарог А.И. Общая теория вины в уголовном праве. М., 1980.
10. Уголовное право Российской Федерации: учебник / под общ. ред. И.А. Бобракова, А.А. Телегина. Брянск: Московский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации, 2008. 627 с.
11. Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. М., 1997.
12. Энциклопедия уголовного права. Т. 1: Понятие уголовного права. СПб.: Издание профессора Малинина, 2005.
References
1. Gontar I. Deviation and error in causation in criminal law // Criminal law. 2009. No. 4. P. 17.
2. Dagel P.S. Careless. Criminal-legal and criminological problems. M., 1977.
3. The course of the Soviet criminal law (General part) Vol. 1 / Ed. edited by R.A. Belyaev, M.D. Shargorodskiy. L., 1968.
4. Course of criminal law. The common part. T. 1: the Doctrine about a crime: the Textbook for high schools / Under the editorship of N.F. Kuznetsova, I.M. Tigkovoi. M., 2002.
5. Nemirovsky E.Ya. Basic principles of criminal law. Odessa, 1917.
6. Osokin R.B. Criminal law in schemes (General part): textbook. visual aid. M.: The Shield-M, 2006. 86 p.
7. Osokin R.B., Kuraev A.V. To the question of the reasonableness of the allocation of crimes with two forms of guilt in the Criminal code of the Russian Federation and their correlation with the ideal set of crimes // Bulletin of Tambov University. Series: Humanitarian Sciences. 2011. Vol. 6 (98). P. 257—260.
8. Sergei Protsenko, the Establishment of a causal relationship in the process of qualification of transport crimes // the Legal world. 2010. No. 7. P. 59—63.
9. Rarog A.I. General theory of guilt in criminal law. M., 1980.
10. Criminal law of the Russian Federation: the textbook / under the General editorship of I.A. Bobrikova, A.A. Telegina. Bryansk: Moscow University of the Ministry of internal Affairs of the Russian Federation, 2008. 627 p.
11. Criminal law. General part: Textbook / Under N.I. Vetrova, J.I. Lyapunov. M., 1997.
12. Encyclopedia of criminal law. Vol. 1: the Concept of criminal law. SPb.: The publication of Professor Malinin, 2005.
1 См.: Курс уголовного права. Общая ч. Т. 1: Учение о преступлении: Учебник для вузов / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 2002. С. 2; Гонтарь И. Отклонение действия и ошибка в причинной связи в уголовном праве // Уголовное право. 2009. № 4. С. 17; Проценко С.В. Установление причинной связи в процессе квалификации транспортного пре-ступления//Юридический мир. 2010. № 7. С. 59—63; Энциклопедия уголовного права. Т. 1: Понятие уголовного права. СПб.: Издание профессора Малинина, 2005. С. 151.
2 Курс советского уголовного права (часть Общая) Т. 1 / Отв. ред. Р.А. Беляев, М.Д. Шаргородский. Л., 1968. С. 457. Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. М., 1997. С. 266.
3 Немировский Э.Я. Основные начала уголовного права. Одесса, 1917. С. 314; Осокин Р.Б., Курсаев А.В. К вопросу об обоснованности выделения преступлений с двумя формами вины в Уголовном кодексе РФ и их соотношении с идеальной совокупностью преступлений // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2011. Вып. 6 (98). С. 257—260; Осокин Р.Б. Уголовное право в схемах (общая часть): учеб. наглядное пособие. М.: Щит-М, 2006. С. 13; Уголовное право Российской Федерации: учебник / под общ. ред. И.А. Бобракова, А.А. Телегина. Брянск: Московский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации, 2008. С. 48.
4 См.: Рарог А.И. Общая теория вины в уголовном праве. М., 1980. С. 17.
5 См.: Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1: Учение о преступлении: Учебник для вузов / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и И.М. Тяжковой.
6 См.: Дагель П.С. Неосторожность. Уголовно-правовые и криминологические проблемы. М., 1977. С. 8—10.
7 См.: Проценко С.В. Установление причинной связи в процессе квалификации транспортного преступления // Юридический мир. 2010. № 7. С. 59—63.
