CC BY
137
3. Стрекалова, Е. Н. Архив устной истории Великой Отечественной войны (на материалах Северного Кавказа) / Е.Н. Стрекалова // Юг России в Великой Отечественной войне: тропы памяти. - Краснодар, 2011. -С. 239.
4. Агеева В.А. Устная история и проблемы изучения Великой отечественной войны / В.А. Агеева, С.В. Чига-сов // Мат. V Международ. научно-практ. конф. «Science in the modem information society V» 26-27 января 2015, North Charleston. USA. - Т. 3. 2014. - С. 15-17.
5. Гуров, М.И. Великая Отечественная война глазами современников и потомков (на материалах архива семьи Д...) / М.И. Гуров, Т.В. Дягилева // Вестник Таганрогского государственного педагогического института. № 2. Гуманитарные науки. 2013. - С. 93-97.
6. Зеленская, Т.В. К вопросу о повседневной истории Великой Отечественной войны (на материалах личного архива семьи Пантелеевых) / Т.В. Зеленская, Э.Ю. Пантилеев // Вестник Таганрогского государственного педагогического института. Гуманитарные науки 2013. № 2. - С. 104108.
7. Агеева, В.А. Исторический источник и перспективы изучения повседневного мира учащейся молодежи в годы Великой Отечественной войны / В.А. Агеева, А.А. Волвенко // Мат. V Международ. научно-практ. конф. «XXI century: fondamental science and technology V» 10-11 ноября 2014 North Charleston. USA, 2014. - С. 22.
8. Стрекалова, Е.Н. Архив устной истории Великой Отечественной войны (на материалах Северного Кавказа)/ Е.Н. Стрекалова // Юг России в Великой Отечественной войне: тропы памяти. Краснодар, 2011. - С. 239.
9. Респондент: Махонин Георгий Михайлович, 1926 г. р. Интервьюер: Е.Е. Беркова. Место проведения: г. Таганрог, квартира респондента, 2014 год. Продолжительность 45 минут // Архив центра Устной истории кафедры истории Таганрогского института имени А.П. Чехова (филиала) ФГБОУ ВПО «РГЭУ (РИНХ)».
10. Там же.
11. Там же.
12. Там же.
13. Там же.
14. Там же.
УДК 93 ББК 63.3(2)6
М.И. Гуров, Т.В. Зеленская, А.Э. Титовская
К ВОПРОСУ ОБ ИСТОРИИ СЕМЬИ В ВОЕННОЕ ВРЕМЯ
(региональный компонент)
Аннотация: Статья продолжает цикл публикаций, посвященных научному осмыслению истории Великой Отечественной войны. В частности затрагиваются аспекты повседневной истории военного времени. В содержании статьи используются материалы источников личного происхождения.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, воспоминания, повседневность, оккупация, тыл, военная действительность, патриотизм.
M. Gurov, T. Zelenskaya, A. Titovskaya
ON FAMILY HISTORY IN THE WAR PERIOD (regional component)
Abstract: The Article continues the series of publications dedicated to the scientific understanding of the history of the great Patriotic war. In particular aspects of everyday history of military time are raised. In the content of the article materials of the sources of personal origin are used.
Key words: Great patriotic war, memories, everyday life, occupation, rear, military reality, patriotism.
Наступивший 2015 год ознаменовался для нашей страны чередой торжеств, посвященных семидесятилетнему юбилею освобождения нашей Родины от немецко-фашистских захватчиков. Великая Отечественная война, навязанная СССР гитлеровской Германией, занимает особое место
в истории России. На первый взгляд уже «избитая фраза», что война оставила след в судьбе каждой советской семьи, на сегодняшний день по-прежнему является актуальной.
За годы, прошедшие после победного для наших соотечественников мая 1945 года, несколькими поколениями историков было введено в оборот огромное количество документов официального происхождения, что позволяло считать Великую Отечественную войну наиболее изученным периодом в нашей новейшей истории. Однако события последних двадцати лет поставили под сомнение эту, казалось бы, устоявшуюся аксиому. И дело здесь даже не в том, что появляющиеся документы, долгое несшие гриф секретности, расширили наше представление об узловых событиях военного лихолетья. Для исторической науки это естественное явление. В спорах и дискуссиях историков есть шанс выкристаллизоваться наиболее приближающемуся к историческим событиям взгляду. Но всё же, весь трагизм последних лет с наибольшей полнотой проявился в катастрофических процессах на постсоветском пространстве, когда не просто «подправляются» и «корректируются» события 1941-1945 гг., а подвергается сомнению сам факт Великой Отечественной войны. «Освободители» превращаются в «оккупантов», представители радикальных течений, «по уши измазанные в крови своего народа», становятся национальными героями, а отдельные республики бывшего СССР, как выясняется, стремились оккупировать друг друга, не забывая при этом о самом агрессоре - нацистской Германии, которая, и это говорится со всей ответственностью, тоже жертва «агрессивного кровавого оккупанта», который «оккупировав» сам себя и захватив ближайших «миролюбивых» соседей, вторгся в Европу.
В этих условиях, ответственность современного поколения состоит не только в сохранении объективной оценки в интерпретации событий военного лихолетья, но и её неотъемлемого компонента - исторической памяти. Безусловно, ключевую роль в этом процессе играет максимально беспристрастное обращение к историческим фактам и документам, введение которых в оборот приближает нас к объективной оценке минувших событий. Но не менее важно и обращение к непосредственным свидетелям минувших событий. Именно они, без прикрас и помпезности официальных сообщений, жили и выживали, нередко и не мечтая о том, что доживут и увидят её -Победу.
В основу данной публикации положены воспоминания нескольких семей участников и «детей» войны, география проживания которых локализуется в границах Таганрога и примыкающих к нему районов. Члены каждой из представленных нами различных ветвей стали очевидцами противоречивых событий нашей истории в 20-40-гг. прошлого столетия. Их воспоминания являются частью научно-исследовательской и поисковой работы в течение нескольких лет ведущейся на факультете истории и филологии Таганрогского института имени А.П. Чехова. Собранные нар-ративы и артефакты середины прошлого столетия пополняют своеобразный «исторический банк», позволяющий не только сохранить часть исторического наследия, но и в определённом смысле не дающий прерваться связи исторических поколений [1-3]. Ряд из них послужили основанием для проведения более подробных исследований, должных дополнить представления о повседневной жизни на Юге России в 1941-1945 гг.
Отметим, что воспоминания неравномерны по уровню достоверности и глубины повествования. Некоторые из них фрагментированы и в силу того, что сами носители информации, несмотря на значительную временную удалённость событий, не хотели говорить о наиболее «болезненных» переживаниях. Отдельные события, мифологизируясь, уже через поколение наполнялись новыми смысловыми моментами, требующими отдельного исследования. Однако в совокупности они позволяют увидеть во всём многообразии разные уровни восприятия войны.
Обратимся к семье К..., представительница которой Анна Григорьевна появилась на свет в 1921 - голодном году на хуторе Бирючий в многодетной крестьянской семье. Она помнит, как ее матери, Надежде Андреевне и «папе Грише» приходилось много работать, потому, что небольшое хозяйство почти не приносило дохода. Ее старший брат, Алексей, чтобы помочь родителям, подрядился возить глину на постройку домов, но простудился и вскоре умер. По рассказам Анны Григорьевны, семья до самой войны жила бедно, «еле-еле сводя концы с концами» [4].
В 1920 г., так же в простой крестьянской семье Г., родилась Екатерина Ивановна. Для неё ярчайшими воспоминаниями стали события начала 1930-х гг., когда семья подверглась раскулачиванию. «Что там нашу семью раскулачивать было, не из чего. У дяди 14 душ детей было, у моего отца меньше - трое. А жили мы еще с дедом, дядей и тетей. А хата у нас не велика была» (Здесь и далее сохраняется авторская стилистика речи. - Прим. авт.) [5]. Заметим, что обращение к событиям конца 20 - начала 30-х гг. прошлого столетия позволяет увидеть, что восприятие той же коллективизации, несёт некую схожесть в сюжетах раскулачивания. Так, для семьи Y, проживавшей в УССР на Донбассе этот процесс тоже носил «огробный» характер: «Пришли в деревню полномоченные. Ну а те, кто побогаче - С..., Н..., иХ... поили их два дни. Они пробудлись и говорят, что вот у нас разнарядка, надо по списку кулаков выявить. Ну, те им и показали ково взять. Нас и взяли. Ну, кони у нас были, но батраков не было. Сами работали. Семья большая - пятеро
братов нас, да сёстры... Но живы мы остались и слава Богу...» [6]. Безусловно эти сцены, отчасти повторяются в различных воспоминаниях, неся в себе противоречивый отпечаток эпохи. Есть и особенности, характерные для каждой отдельной территории. Но все они меркнут перед событиями войны, занявшей особое место в жизни целого поколения.
Отметим, что осознание надвигающейся беды проявлялась в каждой семье по-разному. Для кого-то война стала реальностью в момент её официального объявления, кто-то так и не понял, что происходит. Как правило, дети вспоминали её начало через реакцию родителей. Восприятие её взрослыми зависело от конкретной ситуации и не ограничивалось строго июнем 1941 г. Так, для Анны Григорьевны К... война стала явью ещё в 1939 г., когда её брат Павел, к тому времени уже женатый, «ушёл воевать». Через несколько месяцев ее младшему брату, Акиму (или Кемке, как его ласково называли родные) исполнилось восемнадцать лет. Он был призван и волею судеб тоже попал на советско-финскую войну. Но служил Аким недолго, так как «вскоре война закончилась». Братья встретились в Батайске, где некоторое время провели вместе. По каким-то причинам домой их не отпускали, и они с нетерпением ожидали визита матери. Однако приехать она не смогла и братьев навестила жена Павла. В Батайске Павла и Акима застало известие о новой, еще более страшной войне, с которой домой они больше не вернулись. О Павле известно, что он попал в плен, бежал и пропал без вести. Младший - Аким погиб где-то под Брянском[4]. Сама Анна Григорьевна перед самой войной вышла замуж за К..., но жить вместе молодым довелось недолго. Её муж, как и большинство из его поколения, был призван в армию и прошёл через всю войну. Ему повезло, он не пропал без вести, не сгинул в плену и не погиб. Но после демобилизации домой он не вернулся. Замуж Анна Григорьевна больше не вышла [4].
Что же касается предвоенной судьбы Екатерины Ивановны Г., то она тоже была трудной, но, для своего времени вполне обыденной. До девяти лет Катерина воспитывалась в обычной крестьянской семье, которая впоследствии была репрессирована и выслана на север с мамой и братом. Когда брату исполнилось два года, он внезапно умер. Через год умерла и мать, «когда валили лес, на нее упало дерево». Катерина осталась одна, через некоторое время ее забрали в приют, по её воспоминаниям «это были лучшие годы жизни до войны». Повзрослев, Екатерина вышла замуж, стала жить в пригороде Таганрога, работала в яслях при заводе, где детей отдавали на неделю и она «их воспитывала». Муж работал на заводе, изготавливал детали для самолетов «и днем, и ночью». Напомним, что накануне войны в СССР была введена семидневная рабочая неделя, а на большинстве предприятий работа велась еще и круглосуточно [5].
Война подошла к границам родного города и села очень быстро. Её предвестниками стали беженцы, наполнившие городские вокзалы и улицы. Вскоре стали регулярными налеты вражеской авиации, а уже в октябре немцы вошли в Таганрог. Оккупационные войска расположились в городе и его округе, пробыв здесь почти два года. Гитлеровцы использовали в качестве пристанища хаты и квартиры обычных людей, так они оказались и в доме Екатерины Ивановны. Отчасти, из-за того, что Таганрог и его окрестности были захвачены быстро и практически без кровопролитных боёв, новые реалии по-разному входили в повседневную жизнь мирного населения, тесно переплетаясь с обыденными нуждами, еще довоенного времени. «Пришли домой, а свекруха говорит нужно погреб побелить, а я ей отвечаю, может не надо чужие люди в доме, вдруг еще что случиться, а она мне иди. А погреб у нас на полу, что можно невзначай споткнуться и упасть. Так и вышло. Пока я мазала, шел немец и провалился ко мне, головой ударился кровь идет, ключицу повредил. Тут они все подлетели, кричат, еще чужие какие-то подошли, а я стаю плачу. Те, которые с нами жили меня защищать стали: та она не причем, она не виновата. Немцы не слушают, а как узнали, что я и семья раскулаченная сразу ушли, не тронув» [5]. К репрессированным семьям захватчики относились с определенным уважением, рассчитывая на их антисоветские настроения, вызванные противоречивой политикой советских властей накануне войны.
По воспоминаниям Екатерины Ивановны, вначале отношение к немцам было относительно спокойным. Более того: «немцы пока у нас жили голодными очень были, захожу в дом, дым идет, думали дом горит, а они на море ловили рыбу и прям так ее жарили на печи. Я к ним пришла и говорю, так нельзя, неправильно, животы болеть будут. А он мне покажи, как правильно, ну я ему говорю так, да так. Пришел потом (немец - Прим. авт.) поблагодарил меня. Сына моего они полюбили очень, подкармливали постоянно. То шоколадом, то еще чем. В шутку на него партизаном называли, а он бегает по дому кричит патизан, патизан! А как кто-то из русских шел, они боялись и говорили: Петро, спрячь нас или не говори что мы из вермахта. Муж смеется: скажу, скажу». Впрочем, дальше эти повседневные сюжеты дополнялись и более тревожными действиями. «Потом на утро пришли немцы, ходили по домам спрашивали мужчин, позабирали их, много мужчин забрали. К концу войны всех уже начали забирать. Мальчишка сосед наш, 16-й год пошел, пришли, забрали. Сумочку ему собрали - идет, плачет, а делать нечего идти нужно!» [5]. Речь по всей вероятности идет о массовых угонах советских граждан на работу в Германию,
масштабы которых действительно усилились по мере приближения Красной армии, успешно освобождавшей советскую землю от врага после победы под Сталинградом.
Да и не все немцы, по словам Екатерины Ивановны, были одинаковые. Вспомнила она один случай: «Один раз пришел к нам немец знатный такой подозвал меня и говорит: скажи! Гитлер победит! А я говорю, я не знаю. Он ногами топатит: говори! Гитлер победит! Я плакать начинаю, он говорит иди отсюда... У нас все шесть человек (немцы - Прим. авт.) что жили, против войны были, по семье скучали, домой хотели. Письма из дому получали, плакали, бандерольки получали, шоколад. » [5].
Впрочем, отношение с оккупантами было далеко не всегда спокойными. Так, Анна Григорьевна К., еще в начале 1942 года, спасаясь от немецких захватчиков, с родителями переехала в село Политотдельское чуть дальше от Таганрога, но и туда летом того же года пришли фашисты. К этому времени Анна Григорьевна родила сына и когда немцы пришли в их двор, она очень боялась за его жизнь. Солдаты выгнали всех из дома, не дав даже собрать необходимые вещи. Семью Анны позвала к себе соседка, у которой было двое детей. Когда немцы постучались к ней в дом, женщина намазалась сажей и надела старое платье, чтоб скрыть свою молодость и красоту. А Анна Григорьевна с сыном спряталась за печку, где уже сидело двое хозяйских детей. Фашисты ворвались в дом, и нашли Анну в окружении троих ребят. Один из захватчиков немного говорил по-русски и спросил: «Её ли это дети». Анна Григорьевна кивнула и прижала к себе малышей. Тогда немец начал плевать в них и выпытывать, где глава семьи. Анна соврала, что ее муж умер еще до войны, и немцы ушли, не тронув их [4].
К счастью оккупация в селе длилась недолго, и вскоре сюда вернулись советские войска. Напротив дома Анны Григорьевны наскоро организовали военный госпиталь, и она пошла работать санитаркой, все силы отдавая уходу за ранеными бойцами и командирами. Приходилось выполнять самую разную работу: делать перевязки, стирать бинты, военное обмундирование, оказывать помощь при операциях.
В это время ее мать, Надежда Андреевна, вместе с другими односельчанами привлекалась для создания оборонительных сооружений вблизи линии фронта, рыла окопы, при этом выполняя еще и основную работу в колхозном хозяйстве. Лошадей было мало и приходилось пахать на коровах. Женщины, старики и дети зачастую составляли тягловую основу для работ, необходимых при выполнении государственных заданий в военное время в сельскохозяйственном цикле. Собственно именно они и делали всё, что бы выжить самим, вырастить своих детей, сверх сил обеспечивая фронт, чем можно приближая окончание войны.
Своего сына Николая Анна Григорьевна растила одна. Денег в семье всегда не хватало, и Николай, едва окончив семь классов, устроился помощником плотника. После службы в армии, Николай женился на Валентине Яковлевне Х..., с которой жил в одном селе. Военная судьба её семьи не менее интересна [4]. Валентине Яковлевне было около пяти лет, когда началась война. Ее отец, Яков Максимович, и два дяди, Иван и Василий, ушли на фронт, а Валя осталась вместе с матерью, Марией Андреевной, и бабушкой Варварой. Они жили на хуторе, который тоже был занят немцами. Во время оккупации в их доме поселился кто-то из немецкого начальства, а женщинам пришлось перебраться в погреб. Мария, наслышанная о немецких бесчинствах, творившихся по отношению к молодым девушкам, боялась выходить во двор. Захватчики даже не знали о ее существовании. Вполне возможно, что именно из-за длительного пребывания в холодном сыром погребе Мария разболелась и умерла. Так, довольно рано, Валя лишилась матери.
Валентина Яковлевна иногда заходила со своей бабушкой в дом за вещами. В один из таких визитов она застала немцев за завтраком. Они пили кофе и ели шоколадное масло с медом. Бабушка стала просить еды и, услышав отказ, расплакалась, чем очень разозлила немцев. Один из них в ярости достал пистолет и стал требовать, чтоб маленькую Валю увели. Она с трудом успокоилась и вернулась в погреб. На следующее утро молодой немецкий офицер тайком принес ей кусочек хлеба, намазанный тем самым шоколадным маслом. Валентина до сих пор вспоминает об этом со слезами на глазах.
В начале 1943 года советские воины окончательно освободили село от оккупантов. Была зима, и Валя видела, как на лыжах шли наши разведчики. Ее внимание привлекло то, что поверх формы на них были белые халаты. После того, как немецкие офицеры покинули бабушкин дом, там поселилось несколько советских солдат. Весь огород был изрыт окопами, рядом стоял «советский танк», а во дворе - «Катюша». В общем, о скором возвращении к спокойной жизни не могло быть и речи.
В мае 1945 г. война закончилась, и Валентина Яковлевна дождалась своих родных. После окончания войны ее отец, Яков Максимович, вернулся домой, где прожил долгую и счастливую жизнь в окружении детей и внуков. Из его рассказов Валентина узнала, что он был в плену, бежал и целый год скрывался, но ни названия села, ни имени женщины, спасшей его, она уже не помнил. Дядя Вали, Иван Максимович, прошел всю войну и остался служить в армии. О его дальнейшей
судьбе Валентина Яковлевна не знает, потому что он переехал, и связь с ним оборвалась. Второй дядя, Василий, погиб в 1942 году. Он был врачом в кавалерийской части, помогал раненым на полях сражений. После войны Яков Максимович встретил санитарку, работавшую вместе с его братом. Она отзывалась о Василии как об опытном враче, готовом всегда прийти на помощь. После войны в центре Политотдельского был открыт мемориал памяти погибших в годы войны солдат. На нем высечены и имена членов семьи Валентины Яковлевны [4].
Но самым светлым в мыслях очевидцев войны остается май 1945 года, когда наступила Победа. Как вспоминала Екатерина Ивановна: «Возле кладбища нашего мельничка была, мы ходили туда пшеничку мели, баночка от ведра выходила. Вот мы от туда, когда вышли, слышим такой крик возле кладбища мы бросаем ведра, слышим крики «Ура!» Значит наши! Бежим к ним тоже кричим, смотрим два офицера на мотоциклах сидят и люди вокруг, все плачут, обнимаются, только когда прибежали и узнали, что правда, Наши Победили» [5].
В заключение отметим, что история семей Екатерины Ивановны Г., Анны Григорьевны К. И Валентины Яковлевны Х., как и многих семей того времени, соединила в себе все противоречия военной эпохи. Наши соотечественники, победили на фронте, выстояли у станков, вырастили детей и выжили сами, подняв страну из руин. И, пожалуй, только приоткрыв завесу над личными переживаниями поколения 1940-х, со всей остротой понимаешь фразу, красной линией сквозящей через все воспоминания, «лишь бы не было войны».
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Зеленская, Т.В. К вопросу о повседневной истории Великой Отечественной войны (на материалах личного
архива семьи Пантелеевых) / Т.В. Зеленская, Э.Ю. Пантилеев // Вестник Таганрогского государственного педагогического института им. А.П. Чехова. Гуманитарные науки. № 2. - Таганрог: Издательство ТГПИ им. А.П. Чехова, 2013. - С. 104-108.
2. Гуров, М.И. Великая Отечественная война глазами современников и потомков (на материалах архива се-
мьи Д.) / М.И. Гуров, Т.В. Дягилева // Вестник Таганрогского государственного педагогического института им. А.П. Чехова. № 2. Гуманитарные науки. - Таганрог: Изд-во Таганрог. гос. пед. ин-та им. А.П. Чехова, 2013. - С. 93-97.
3. Агеева В.А. Выход работников образования южнороссийского региона из деструктивной ситуации немец-
ко-фашистской оккупации в 1943 гг. Война в истории и судьбах народов Юга России (к 70-летию начала Великой Отечественной войны): Материалы Международной научной конференции (1-2 июня 2011 г., Ростов-на-Дону) / Отв. ред. акад. Г.Г. Матишов. - Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2011. С. 298-301.
4. Из материалов и личных воспоминаний, собранных студенткой факультета истории и права ТГПИ имени
А.П. Чехова Титовской А.Э. в 2012 г.
5. Из материалов и личных воспоминаний, собранных студенткой факультета истории и права ТГПИ имени
А.П. Чехова Бухариной М.К. в 2012 г.
6. Из материалов и личных воспоминаний, собранных Гуровым М.И. в 2009 г.
ББК 63.4(2) УДК 902.2
П.С. Качевский
ИСТОРИЯ АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ РАННЕАНТИЧНОГО ПОСЕЛЕНИЯ У КАМЕННОЙ ЛЕСТНИЦЫ В ТАГАНРОГЕ В XX ВЕКЕ
Ключевые слова: памятник археологии, Приазовье, расписная лакированная керамика, Таганрогское поселение, Великая греческая колонизация, амфоры, килики, трансгрессия.
Аннотация: История процесса археологического изучения памятников раннеантичного периода в Приазовье в XX веке к настоящему времени остается недостаточно исследованной. Это касается и истории исследования древнегреческого поселения архаического периода, существовавшего на территории Таганрога, в районе Каменной лестницы и Пушкинской набережной. Этот памятник до 2004 года изучался только методами археологической разведки. Его в разные годы исследовали Б.В. Лунин, И.С. Каменецкий, В.Д. Блаватский, П. А. Ларенок, М.В. Мячина, А.Л. Глейзер, В.П. Копылов. Результаты их исследований позволили в общих чертах выявить топографию памятника, его хронологию и культурно-исторический облик. Поселение раннеантич-ного времени у Каменной лестницы в Таганроге на данный момент является древнейшим пунктом, основанным носителями древнегреческой цивилизации на территории современной России. Есть перспективы его полномасштабного изучения путем раскопок, начатых в 2004-2010 гг. международной российско-германской экспедицией.
P.S. Kachevskiy
THE HISTORY OF ARCHAEOLOGICAL INVESTIGATION OF EARLY ANTIQUE SETTLEMENTS
