CC BY
27
К ВОПРОСУ О ВЗАИМОСВЯЗИ НЕТАРИФНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ И КРЕДИТНО-ДЕНЕЖНОЙ ПОЛИТИКИ
В.С. ВАСИЛЬЕВ, ст. преп. каф. экон. теорииМГУЛ,
Т.В. ВАСИЛЬЕВА, доц. каф. экономики и организации на предпр. д/о и лесохимической промышленности МГУЛ
«Точная настройка»: взаимосвязь механизмов
Непрерывно возрастающая с начала прошлого столетия роль государства в экономике ставит перед экономистами задачу разработки наиболее адекватных методов государственного регулирования. Процесс либерализации, пик активности которого пришелся на 80-е годы, не должен вводить в заблуждение: речь шла не столько о сокращении роли государства, сколько о перенесении акцентов с одних методов государственного регулирования на другие - с фискальных на денежные. В конце концов, монетаризм, ставший идеологическим знаменем неолиберализма, есть нечто иное, как более изощренная разновидность кейнсиан-ства, включающая в механизмы «точной настройки» и механизмы манипулирования денежным предложением, ранее высокомерно игнорировавшимся традиционным кейн-сианством. Неслучайным представляется как обращение монетаристов к опыту правительственного регулирования экономики в годы, предшествовавшие Великой Депрессии (как раз в то время наибольший акцент в экономической политике делался именно на деятельность центральных банков), так и их апология свободно плавающих курсов валют, не имеющих товарного обеспечения -ведь в этом случае задача регулирования денежного предложения облегчается до минимума.
Для России положение усугубляется зависимостью от экспорта сырья. Как будет показано ниже, в случае выбора стратегии развития, опирающейся только на сырьевой экспорт, малейший «прокол» в выборе механизмов экономической политики может оказаться роковым.
Ориентация на сырьевой экспорт вообще-то уже довольно давно стала характерной для нашей страны. Характерной настолько, что ряд исследователей уже по этому признаку зачисляет наше Отечество в число стран так называемой «мировой периферии», обреченной быть сырьевым придатком развитого мира. Разбор столь серьезных материй не входит в число задач, поставленных в данной статье, но надо отдавать себе отчет в том, что правильное решение прикладных задач способно подтолкнуть к решению вопросов более общего характера.
Исторический опыт «точной настройки» в России: удачи и просчеты
За последнее время Россия демонстрировала как удачный, так и неудачный опыт экономического регулирования в сфере взаимосвязи внешнеторговой и кредитно-денежной политики. В качестве удачного примера можно привести знаменитую реформу С. Ю. Витте, сумевшего ввести без потерь для экономики золотой рубль.
Перед амбициозным министром финансов Николая II стояла задача навести порядок в денежном хозяйстве империи, не повторив при этом печальный опыт своего предшественника И.А. Вышнеградского [1]. Накопив, благодаря экспортным операциям с зерном солидный золотой запас, Витте учел несколько обстоятельств. Первое: с введением золотого рубля цена экспорта может повыситься. Поэтому министр провел весьма серьезную девальвацию, установив курс вдвое ниже паритета покупательной способности. Второе - Витте учел зависимость основного партнера России - Германского рейха - от русского зерна, что позволило ему занять жесткую позицию на торговых переговорах. Низкая эластичность спро-
са на зерно по цене дала ему дополнительные козыри. Позицию же зерновых экспортеров - крупных помещиков, выступавших против реформ из-за опасений, что твердый рубль сократит их доходы, Витте сумел изменить, просто-напросто подкупив идеолога помещиков С. Шарапова, издателя газеты «Русский труд».
К сожалению, в последнее время Россия не может похвастаться удачным опытом регулирования в этой сфере. Самым, пожалуй, печальным примером неудачного опыта стало введение «валютного коридора» в 1995-98 гг., сопровождавшееся расцветом операций с государственными бумагами (печально знаменитые ГКО).
Собственно, особого выбора у правительства и не было. Отмена весной 1995 г. централизованных кредитов ЦБ в целях борьбы с инфляцией вызвала резкое увеличение спроса на рубли. Поэтому и «валютный коридор», остановивший рост курса рубля, и эмиссия ГКО, давшая средства бюджету, были на тот период оправданы. Когда мы говорим об ошибках, надо говорить, прежде всего, о конкретных механизмах проведения данной политики. И вот тут-то остается только пожалеть об отсутствии в российском правительстве административных талантов, подобных таланту Витте.
Во-первых, курс рубля был зафиксирован на весьма высоком, по сравнению с потребностями экспортеров, уровне [2, 3], что в сочетании с сохранившейся высокой инфляцией удорожало российский экспорт.
Во-вторых, безудержный рост эмиссии ГКО привел к включению так называемого «механизма Понци» (проще говоря, финансовой пирамиды), когда средствами от продажи новых серий ГКО покрывались текущие выплаты по старым, причем доходность ГКО естественно возрастала с каждым новым их выпуском. Это привело к уходу значительной части потенциальных инвестиционных ресурсов на рынок ГКО (эффект вытеснения инвестиций), а затем, в связи с допуском на финансовый рынок нерезидентов, российский бюджет полностью пере-
ключился на обеспечение сверхвысокой доходности для обладающих громадными ресурсами иностранных спекулянтов.
Понятно, что такое положение могло казаться устойчивым только в силу высокой цены на главный продукт российского экспорта - нефть (и то надо сказать, что социальные и экономические программы внутри страны практически не финансировались). Как только вследствие азиатского кризиса 1997 г. конъюнктура рынка стала неблагоприятной и цены на нефть упали, крах экономической модели стал неизбежен.
Выбор механизмов взаимосвязи кредитно-денежной и внешнеторговой политики в условиях присоединения к
ВТО и Киотскому протоколу
Регулирование внешней торговли, проводимое национальным правительством, имеет целью улучшение торгового баланса. Оставим без внимания идеологическую сторону вопроса (по мнению, например, экономистов неоавстрийского направления, подобная политика вообще невозможна и неэффективна), укажем только на то, что в сегодняшних условиях эта цель для национального правительства какой-либо страны, не относящейся к узкой группе высокоразвитых, практически недостижима. Внешнеторговая политика вообще оказывается под угрозой утраты национального суверенитета. Так, например, российским производителям практически невозможно попасть на рынок пищевых продуктов европейских стран не только из-за высоких импортных тарифов, но и из-за жесткой сертификации, которая вводится европейскими структурами по требованию европейских лоббистов [4]. Еще более серьезные проблемы могут возникнуть при подключении национальной экономики России к механизмам ВТО и Ки-отского протокола.
В соответствии с требованиями ВТО в сфере внешнеторговой политики должны произойти следующие реформы:
- рационализация структуры тарифа;
- тарификация количественных ограничений;
- ликвидация налоговых льгот и подавляющего большинства нетарифных барьеров.
Не следует, однако, считать, что имеет место победа «фритредерства» над протекционизмом. Место упраздненных барьеров занимают другие. Это, прежде всего, обязательная сертификация качества продукции (для лесного комплекса эта мера уже имеет огромное значение), требования Киот-ского протокола и антидемпинговые мероприятия. Примечательно, что все эти мероприятия инициируются как раз из-за рубежа; национальные экономические институты не имеют практически никакой возможности для влияния, кроме кропотливой работы по «выращиванию лоббистов» интересов отечественного бизнеса в международных экономических организациях.
В долгосрочном плане эти мероприятия ухудшают торговый баланс. Расходы на сертификацию удорожают экспортные товары, лишая их конкурентного преимущества по цене. Ограничения по вредным выбросам, ставящиеся Киотским протоколом, ограничивают промышленную деятельность и заставляют увеличивать расходы на экологию, опять-таки удорожая готовую продукцию. Наконец, антидемпинговые мероприятия просто подрывают отечественную внешнюю торговлю (для примера достаточно вспомнить разразившуюся в середине 90-х гг. «металлургическую войну», когда сталелитейные компании США обвинили российских металлургов в демпинге на основании того, что заработная плата российских рабочих показалась им чрезмерно низкой - что, в общем-то, было недалеко от истины).
Таким образом, создается пагубная для экономики «вилка». В случае повышения цен производителями, необходимого для того, чтобы компенсировать возрастающие издержки, они начинают проигрывать в борьбе с зарубежными конкурентами. Кроме того, в российских условиях подобное повышение цен способно раскрутить заново инфляционную спираль.
В случае продаж по низким ценам приходится фиксировать реальные убытки,
потому что экспортные субсидии требованиями ВТО запрещены как инструмент демпинга.
Количественная оценка последствий нетарифного регулирования внешней торговли
Согласно распространенному мнению, разделяемому, в частности, специалистами Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, количественный анализ результатов нетарифного регулирования внешней торговли практически невозможен. Мы попытаемся показать ошибочность подобного подхода.
Для опровержения данной точки зрения рассмотрим, например, такой важный элемент нетарифного регулирования, как сертификация. Нетрудно заметить, что по своим последствиям введение сертификации идентично таможенной пошлине на импорт: 1) расходы на сертификацию являются надбавкой к цене товара и 2) несертифициро-ванный товар не может быть продан. Чисто в плане экономических расчетов расходы на сертификацию идентичны адвалорной пошлине. Внутренняя цена сертифицированного импортного товара может быть выражена формулой
Рй = Рт* (1 + Т), где Рт - цена, по которой товар импортируется (таможенная стоимость товара);
Т - сумма ставки адвалорного тарифа и доли расходов на сертификацию в таможенной стоимости товара.
В принципе, по точно такому же принципу можно анализировать последствия всех методов нетарифного регулирования, в основе которых лежат какие-либо платежи. Анализу не подлежат только мероприятия, являющиеся прямыми количественными ограничениями либо полным запретом на ввоз.
Теперь мы должны иметь в виду, что влияние колебаний курса валюты аналогично изменению пошлин на импорт. Следовательно, поскольку специалистами ИНП РАН уже была выведена методика оценки для импортной пошлины, целесообразно воспользоваться ею при оценке последствий
добавления расходов на сертификацию, которые будут эквивалентны повышению импортной пошлины [5].
Задача сводится к определению таких количественных соотношений между динамикой обменного курса и динамикой импортной пошлины, скорректированной на величину расходов на сертификацию, которые обеспечивают в итоге тождественный рост потребительских цен в стране-импортере.
Для дальнейшего анализа введем вслед за специалистами ИНП РАН понятие эквивалентной пошлины, которое характеризует такой уровень защиты внутреннего рынка, который эквивалентен защитительному эффекту падения курса национальной валюты.
Введем следующие обозначения:
Тг - исходная таможенная пошлина;
- доля исходной таможенной пошлины в цене конечного потребления;
1х - индекс роста номинального курса валюты страны-экспортера;
1р - индекс роста цен в стране-импортере - в общем случае дефлятор ВВП;
К - коэффициент роста эквивалентной пошлины по отношению к исходному значению таможенной пошлины;
Ег - эквивалентная таможенная пошлина.
Коэффициент К рассчитывается следующим образом:
К = (1х/(1р*Би)) - 1Ш + 1. Уровень эквивалентной пошлины есть произведение исходной импортной пошлины и коэффициента К.
Ег = Тг* К. Таким образом, если в результате роста номинального курса валюты страны-экспортера эквивалентная пошлина составила 85 % вместо исходных 25 % (рост на 60 проц. пунктов) и при этом импорт сократился на 30 %, то эластичность импорта от уровня импортной пошлины равняется - 0,5. Можно утверждать, что прибавка к импортной пошлине величины расходов на сертификацию приведет к сокращению импорта в
процентном отношении на величину, вдвое меньшую, чем эта прибавка.
Можно ли использовать данную методику при расчете последствий для экспорта? Да, возможно. Например, если мы хотим проанализировать последствия введения сертификации на лесные товары, нам достаточно знать характер изменений номинального курса рубля, величину базовой импортной пошлины на лесные товары в стране-импортере и рост цен лесных товаров в данной стране.
Для продолжения нашего анализа необходимо рассмотреть, какие последствия в стране-экспортере вызовет введение тех или иных мероприятий, носящих характер нетарифного регулирования. Для этого обратимся к тому, каким образом рассчитывается такой важный показатель в нашей модели, как индекс роста курса валюты страны экспортера.
Простейший пример представляет собой модель паритета покупательной способности, смысл которой в том, что на длительных временных интервалах изменения валютного курса представляют собой функцию изменения внутренних и внешних цен Ix = Px - Pim = (Mx - Mim) + + (Vx - Vim) - (Yx - Yim), где символ ' обозначает процентные изменения;
Рх и Pim - процентные изменения индексов цен в обеих странах;
Мх и Mim - процентные изменения денежной массы в обеих странах;
Vx и Vim - процентные изменения скорости обращения денег в обеих странах;
Yx и Yim - процентные изменения реального дохода в обеих странах.
При неизменности скорости обращения денег и показателей дохода индекс роста курса валюты страны-экспортера зависит от процентных изменений количества денег в обращении. Отсюда следуют рекомендации при формировании экономической политики.
При чистом плавающем курсе валюты страны-экспортера (в данном случае Рос-
сии) иностранная валюта не покупается. В этом случае рубль укрепляется, цены экспортируемых товаров растут и нетарифные ограничения усиливают сдерживающий эффект во внешней торговле по причине того, что экспорт отечественных товаров зависит, в первую очередь, от цены. Стимулирование же экспорта за счет роста качества для сырьевого экспорта невозможно, а для несырьевого - очень сложно.
При грязном плавающем курсе (то есть при проведении валютных интервенций) курс рубля падает, но при этом количество денег увеличивается. Если проводить стерилизацию, то есть одновременно продавать государственные бумаги, то роста инфляции не происходит, но впрыскивание государственных бумаг приводит к эффекту вытеснения инвестиций и провоцирует замедление экономического роста.
Но и при введении так называемого «валютного управления», когда курс отечественной валюты жестко фиксируется на определенном уровне, могут возникнуть проблемы. Механизм валютного управления предусматривает только возможность автоматического изменения денежной базы (денежной массы в обращении + резервы частной банковской системы) при изменении величины золотовалютных резервов, но не предусматривает таких антиинфляционных механизмов, как «золотые точки», которые при классическом золотом стандарте играли роль ограничителя как денежной эмиссии, так и дефляции. Аргентинский опыт 90-х
годов демонстрирует со всей очевидностью, как фиксированный курс может превратиться в национальное бедствие: сперва банковская система Аргентины инфлировала кредит (используя приток капиталов и эффект мультипликатора), а затем, когда нереалистичность обменного курса стала очевидной, был выбран курс на жесткую конфискаци-онную дефляцию с конфискацией вкладов населения. И все равно пришлось проводить девальвацию [6].
Вывод, который следует из вышеизложенного, очевиден. При экспортной ориентации российской экономики она обречена на проведение крайне жесткой денежно-кредитной политики, по крайней мере в долгосрочном плане. Любые попытки денежной экспансии приведут к ухудшению торгового баланса.
Библиографический список
1. Васильев В.С. Страницы экономической истории Отечества: «голодный экспорт» и индустриализация // Лесной вестник. - 1998. - № 1.
2. Делягин М. Г. Экономика неплатежей: как и почему мы будем жить завтра. - М., 1997.
3. Монтес М. Ф., Попов В. В. «Азиатский вирус» или «голландская болезнь»? Теория и история валютных кризисов в России и других странах. -М.: Дело, 2000.
4. Москаленко Л. Таможенный дозор // Эксперт. -2004. - № 36.
5. Народнохозяйственные последствия присоединения России к ВТО: Доклад Национального Инвестиционного Совета. - М., 2002.
6. Бум, крах и будущее / Сб. статей; Пер. с англ. А. В. Куряева. - Челябинск: Социум, 2003.
