CC BY
126
УДК 81'255.2:821.161,1 А.В. КЛОЧКОВ
кандидат филологических наук, доцент, кафедра немецкого языка, Орловский государственный университет
E-mail: klochkov.a_new@ mail.ru
UDC 81'255.2:821.161,1 A.V. KLOCHKOV
Candidate of Philology, Associate professor, Department of German language, Orel State University E-mail: klochkov.a_new@ mail.ru
К ВОПРОСУ О СТРАТЕГИЯХ ПЕРЕДАЧИ КОМИЧЕСКОГО ON STRATEGIES OF TRANSLATING THE COMIC
В статье рассматривается проблема передачи комического эффекта, который создается в тексте оригинала различными способами, а также на основе сопоставительного анализа рассматриваются стратегии и приемы пяти переводчиков, к которым они прибегали в стремлении воспроизвести комический эффект в тексте перевода.
Ключевые слова: сказ, комическое, перевод, рассказчик.
In the given article the problem of transfer of the comic effect, which is created in the original text in many ways, is handled. Besides, on the basis of comparative analysis the strategies and translation procedures, which five translators used trying to reproduce the comic effect in the translated text, are considered.
Keywords: skaz, the Comic, translation, narrator.
Комическое до настоящего времени относится к кругу недостаточно изученных проблем и остается предметом многочисленных исследований.
Это объясняется и междисциплинарным характером проблематики комического. Данная статья написана в русле критики перевода.
Нельзя не согласиться с тем, что сопоставительный анализ оригинала и перевода может внести существенный вклад как в выявление специфики категории комического, так и способов ее выражения [7, 103]. Он также может ответить на вопросы, входящие в круг таких проблем переводоведения, как определение границ перевода.
В данной статье в качестве материала рассматривается рассказ Н.С. Лескова «Левша». Он написан в сказовой манере, которая характеризуется видением жизни «человека из народа» с использованием при этом всех ресурсов национального языка - как его литературную норму, так и разговорно-обиходные и просторечные формы. Субъект речи в сказовой форме повествования сохраняет свою характерность в любых условиях, выступает ли он в персонифицированном или в неперсонифици-рованном облике. Здесь несущественна индивидуально -биографическая характерность и типологически значима характерность социальная. Сказовый монолог, будучи «формой сложной комбинации приемов устного, разговорного и письменно-книжного монологического рече-ведения» [2, 18], совмещает разные типы повествования в единое целое и обуславливает композиционно-речевое построение сказа. Специфику сказовой повествовательной формы определяет, прежде всего, характер отношений между рассказчиком и автором. Автор и рассказчик
© А. В. Клочков © A.V. Klochkov
- разные субъекты повествовательной речи, и, соответственно, характеризуются разными манерами повествования. Повествование от автора принципиально рассчитано на то, чтобы быть воспринятым как «написанное», а рассказчика - на то, чтобы восприниматься как «рассказанное» [4, 6]. Соотношение образа рассказчика с образом автора в сказе определяется отношением речи «сказителя» к литературно-повествовательным формам. С языковой точки зрения сказ либо целиком вмещается в рамки литературного языка, либо выходит за них сколь угодно далеко. В этом случае он проектируется на норму, и это постоянное соотнесение речи рассказчика с нормой создает разнообразные стилистические эффекты. Отмечая эту особенность, В.В. Виноградов писал: «...всякая «внелитературная», диалектическая сказовая форма в художественных произведениях имеет, как второй языковой план, подоснову «общего» языка, на восприятие с его точки зрения рассчитана. Двигаясь в том или ином воображаемом социально-литературном плане, она приспособляет к нему все идейное и стилистическое богатство литературно-интеллигентской речи. Поэтому-то «социально» закрепленный, «диалектический» сказ всегда выходит за пределы бытовой диалектологии и социологии речи. Так, в нем «народные этимологии» сознательно опрокинуты на фон литературной речи, обнаруживая свою каламбурную природу» [1, 75].
Рассказчик в «Левше» не имеет литературного образования и ведет свое повествование так, как умеет: его речь выходит за рамки литературного языка, изобилуя элементами, которые можно охарактеризовать как нарушения нормы национально-литературного языка, что создает почву для разнообразных стилистических
эффектов. Поэтому особый исследовательский интерес вызывает, прежде всего, не то, о чем он говорит, но и то, как он говорит (затейливость речи, звуковые каламбуры, игра словами и т.д.).
Все эти элементы характеризуют рассказчика как балагура, а его манеру повествования как балагурно-шутливую. В большинстве случаев она оказывается безэквивалентной при переводе на немецкий язык, что подтверждают следующие примеры:
«И к Платову по-русски оборачивается и говорит... » (рассказчик) («Левша» гл. 2).
Только у одного из переводчиков Й. фон Гюнтера находим воссоздание балагурной манеры «und wendete sich auf Russisch zum Platow um und meinte...», в остальных переводах речь рассказчика олитературивается, например «er wandte sich an Platow und sagte ihm auf Russisch...» (Перевод Р. Ханшманн).
Или: «... тульского мастера на точку вида поставил...» (Платов) («Левша» гл. 2), заменяется литературным выражением «j-n ins rechte Licht rücken» или «ins Gesichtsfeld visieren».
- «...будто мы даже государево имя обмануть сходственны...» (туляки) («Левша» гл. 10) подменяется выражением «wir wären fähig gewesen, den Namen des Herrschers zu benachteiligen.», которое отличается от оригинала не только своей литературностью, но явно письменным характером.
- «...оставьте над ним мудрить - пусть его отвечает, как он умеет» (государь) («Левша» гл. 13) -«Hört auf, ihn zurechtzuweisen, mag er antworten, wie er es versteht».
Выражения, имеющие разговорную окраску, -«мудрить» и «пусть его», подменяются выражениями «zurechtweisen» и «mag er», которые относятся к нормативно-литературному пласту лексики. Эта фраза принадлежит императору, человеку образованному, и такие разговорно-просторечные элементы не свойственны его речи. Они указывают на то, что его речь, как и речь всех персонажей, передается рассказчиком, и следовательно, речевой полифонизм нивелируется - и в речи царя, и Платова, и левши должны содержаться такие элементы, которые ведут не к самим образам персонажей, а к рассказчику.
Следующий пример:
«...это уже очень сильно мелко» (государь) («Левша» гл. 13).
Это неправильное с точки зрения нормы литературного языка выражение становится в переводах вполне литературным «das ist doch allzu winzig», «das ist aber schon allzufein» или «das ist nun aber doch sehr klein». Лишь в переводе Й. фон Гюнтера делается попытка имитировать манеру рассказчика «das ist aber schon wirklich schwer bekiekrig». Переводчик использует слово «bekieken - рассматривать», сохраняя в отличие от других переводов используемую в оригинале параллель «мелко - мелкоскоп», ср.: «bekiekrig - Bekiekroskop.
«. потому что у государя от военных дел сделалась меланхолия...» (рассказчик) («Левша» гл. 3).
Комический эффект фразы объясняется соединением просторечного с литературным словом. К тому же само по себе состояние меланхолии исключает момент внезапности, мгновенности, на что указывает глагол «сделалась». «Меланхолия чувствительного царя оказывается подобной внезапному женскому капризу» [5, 157], ср.: «melancholisch wurde» (Т.М. Бобровски). «ganz melancholisch geworden war» (Г. фон Шульц). В этих переводах внезапность действия не отражается.
В следующих примерах, напротив, переводчики стремятся сохранить комический эффект, передавая внезапность наступления меланхолии:
«von Melancholie ergriffen» (Р. Ханшманн). «hatte sich eine Melancholie eingestellt» (Й. Фон Гюнтер).
Балагурно-шутливая тональность, создаваемая с помощью предложения «Отсюда с левшой и пошли заграничные виды» (рассказчик) («Левша» гл. 14), в переводе передается нейтрально, сухо: «So begannen für den Linkshänder die ausländischen Erlebnisse» или « Und hier setzten die ausländischen Ereignisse des Linkshänders ein».
«У нас, - говорит, - когда человек хочет насчет девушки обстоятельное намерение обнаружить, посылает разговорную женщину, и как она предлог сделает, тогда вместе в дом идут вежливо и девушку смотрят не таясь, а при всей родственности» (левша) («Левша» гл. 15).
Балагурно-шутливая тональность этой фразы создается с помощью выражения «обстоятельное намерение обнаружить» и окказионализма «разговорная женщина». Необычность первого выражения складывается из несочетаемости абстрактного существительного «намерение», характеризующего его прилагательного «обстоятельный» с глаголом «обнаружить» - показать, сделать явным, например, «обнаружить свою радость» (словарь С. И. Ожегова).
Кажущуюся величавость этого выражения переводчики принимают за высокий стиль, и переводят его, используя глаголы со словарной пометой «высок.»: «ernsthafte Absichten kundtun», «ernsthafte Absicht kundgeben», «begründete Absicht bekunden», «ernsthafte Absichten bezeigen» и «ernsthafte Absichten hegt».
Словообразовательная система немецкого языка позволяет создать эквивалент для окказионализма «разговорная женщина» разными способами, и большинству переводчиков удается подобрать удачные соответствия. Образованием сложных слов пользуются Й. фон Гюнтер «Unterhaltungsfrau» и Г. фон Шульц «Unterredungsfrau», словосочетанием «redsames Weib» Р. Ханшманн и К. Нётцель. Т.М. Бобровски олитературивает это выражение, переводя его как «redseliges Weib».
Балагурно-шутливая тональность создается не только с помощью особых синтаксических конструкций, но и с помощью различных лексических средств и приемов. Например, изменение состава устойчивых выражений, что вызывает большие сложности при переводе: «...и все его [императора Александра Павловича] чем-нибудь удивляли и на свою сторону преклонять
хотели, но при нем был донской казак Платов, который этого склонения не любил ...» («Левша» гл. 1).
«...und alle wollten ihn mit irgend etwas in Erstaunen setzen und auf ihre Seite ziehen. Doch der Donkosake Platow begleitete ihn, er mochte diese Neigung nicht... » (Перевод Т.М. Бобровски).
Устойчивое выражение «склонить кого-л. на свою сторону» в речи рассказчика преобразовывается сменой глагола «склонить» на «преклонить». Относясь в тексте повествования к существительному «император», глагол «преклонить», используемый в словосочетании «преклонить колени», приобретает явно экспрессивный оттенок. В последующем предложении употребляется существительное «склонение», подчеркивающее связь данного предложения с предыдущим, однако такое его употребление не свойственно русскому литературному языку. В переводе речь рассказчика передается олитературенными выражениями.
Использование глагола «угрызение», который употребляется в составе устойчивого выражения «угрызения совести», в ином контексте «...дозакожной блохи..., а угрызение ее между кожей и телом» осложняет перевод этой фразы. В немецком языке «угрызениям совести» соответствует «Gewissensbisse», второй компонент которого «Biss» - общеупотребительное «укус». Следуя этой линии, переводчики передают эту фразу, невольно делая ее тональность нейтральной, ср.:
«...bis zum Sandfloh., dessen Bisse man aber zwischen Leder und Körper spürt» (Перевод Т.М. Бобровски). Здесь переводчик к тому же ошибается с выбором соответствия слову «кожа» (Leder). Другие переводчики таких ошибок не совершают, ср.:
«...bis zum Sandfloh., dessen Bisse man aber zwischen Haut und Körper spürt» (Перевод Г. фон Шульц).
«...zu einem «unterhäutigen» Floh., sondern dessen Bisse man nur zwischen der Haut und dem Körper verspüren kann» (Р. Ханшманн).
К специфическим особенностям сказовой манеры повествования в «Левше» относится большое число окказионализмов, что объясняется не только стилем самого произведения, а, прежде всего, особенностью индивидуального стиля Н.С. Лескова.
Многие лесковские индивидуально-авторские образования в «Левше» построены в духе «народной этимологии», например, «поднесение». Н.С. Лесков считается мастером словотворчества благодаря своим индивидуально-авторским образованиям. Подтверждением могут служить слова академика А. С. Орлова «Больше чем кто из русских писателей XIX в., Лесков оставил следов стилистической игры со свойствами русского языка» [3, 153].
Окказионализмы мотивированы языковым мышлением писателя, а применительно к «Левше», обусловлены еще и стилем произведения. В тексте они выполняют различные функции, такие как, например, эмоционально-оценочная («плезирная трубка», употребленное по отношению к врачу Мартын-Сольскому), или функция языковой игры («мерблюзьи мантоны»).
Не все переводчики отважились на словесную игру, что, разумеется, приводит к потере при переводе своеобразия подлинника. Так, в тексте перевода К. Нётцеля окказионализмы переводятся калькированием с подстрочными примечаниями, описательно или заменяются литературными общеупотребительными словами: «керамиды» становятся пирамидами - «Pyramiden», а «студинг» в первом случае простым пудингом -«Pudding», а далее по тексту превращается в «Studing» с подстрочным примечанием «Studing» gleich «Pudding», что остается не вполне понятным и т.д.
В передаче окказионализмов возможно их структурно-смысловое калькирование и у других переводчиков встречаются вполне удачные варианты:
«плезирная трубка» - «Plaisierrohr» (Й. фон Гюнтер, Т.М. Бобровски);
«полшкипер» - «Halbschiffer» (Й. фон Гюнтер), «Halbkapitän» (Т.М. Бобровски);
«пищеприемная комната» -
«Speisenempfangszimmer» (Р. Ханшманн),
«Speiseaufnahme-Zimmer» (Т.М. Бобровски).
Однако такое воссоздание окказионализмов при переводе возможно не всегда. «Передать окказионализм средствами другого языка, сохранив при этом не только его семантическую структуру, но и форму, которая у авторских новообразований всегда содержательна, -сверхсложная задача. В большинстве случаев она невыполнима» [6, 132].
Нейтрально, нивелируя балагурно-шутливую тональность, переводчики передают выражение «из противной аптеки» - «aus der Apotheke gegenüber» (Р. Ханшманн, Г. фон Шульц), «aus der gegenüberliegenden Apotheke» (Й. фон Гюнтер, Т.М. Бобровски).
Перевод выражений, образованных как народные этимологии, также представляет собой большую проблему, так как в этих случаях также имеет место звуковое подобие слов, ср.:
«поднесение» (то, что на подносе) - «Geschenk» (Р. Ханшманн, К. Нётцель), «Präsent» (Й. фон Гюнтер, Г. фон Шульц), «Gabe» (Т.М. Бобровски).
Выражение «аглицкое парей», образованное в переводах, становится обычным «englische Wette», а в переводе Р. Ханшманн оно превращается в «englische Watte», также образованное по принципу народной этимологии. Залог правильного понимания - глагол «eingehen», используемый в устойчивом выражении «держать пари» - «eine Wette eingehen».
Таким же способом можно перевести и такое выражение, как «курица с рысью». Вместо «блеклого» «Huhn mit Reis» (Г. фон Шульц) Й. фон Гюнтер и Т.М. Бобровски аналогичным народной этимологии способом образуют «Huhn mit Reiz».
Многие индивидуально-авторские образования в духе «народной этимологии» представляют собой кон-таминационные образования:
«студинг» (студень + пудинг), «клеветон» (клевета + фельетон). В одних случаях для перевода подобных «гибридных словечек» можно также воспользоваться
приемом контаминации, что авторы переводов успешно делают:
«студинг» - «Sülzding» (Sülze + Pudding) (Т.М. Бобровски);
«буреметр» - «Sturmmesser» (Sturm + Messer) (Г. фон Шульц).
Или
«клеветон» - «Verleumton» (Verleumdung + Feuilleton) (Т.М. Бобровски).
В других же случаях невозможность подобного образования ведет к тому, что передается лишь один компонент такого образования, что, разумеется, приводит к частичной потере смысла.
Так, например, при переводе выражения «огро-мадные бюстры» (огромный + громадный и бюст + люстра (мн. ч.) передается лишь один компонент значения каждого из слов: «riesige Büsten» (Г. фон Шульц), «kolossale Büsten» (Т.М. Бобровски), «gewaltige Büsten» (Р. Ханшманн).
Или слово «безрассудок» (возможны два варианта его образования: 1) контаминация, 2) транспрефика-ция) передается в тексте перевода как и «Unvernunft» (Т.М. Бобровски, Й. фон Гюнтер), «Unsinn» (Р. Ханшманн).
К языковым особенностям сказа «Левша», объясняемым портретом рассказчика, можно отнести многочисленные нарушения употребления иностранных слов:
«Что он - лютеранец или протестантист?» («Левша» гл. 15).
«Was ist er, Lutheraner oder Protestantist?» (Т.М. Бобровски, Р. Ханшманн).
«Was ist er - Lutheraner oder Protestantist?» (Г. фон Шульц).
Или:
«По симфону воды с ерфиксом (фр. air fixe) приняли...» («Левша» гл. 15).
«Sie leerten einen Symphon voll Wasser mit Erfix...» (Т.М. Бобровски).
«Jeder trank einen Simfon Wasser mit Ehrfix...» (Р. Ханшманн).
Переводчики стремятся передать неправильное употребление иностранных слов, и это, как видно из примеров, им вполне удается. Использованием таких слов Лесков создает одну из идейных линий «Левши», а именно последовательно раскрывающуюся мысль о чуждости иноземной культуры русскому народу. При этом «слово с ошибкой» свидетельствует то о плохом освоении чужой культурной ценности, то о недостатках и претенциозности самой этой «ценности».
К таким же нарушениям можно отнести неправильное употребление абстрактных существительных. Такое словоупотребление создает речевой портрет говорящего:
Выражение «род помешательства достать» можно также считать типичным для манеры сказового рассказчика. Несочетаемость, которая становится доступной для читателя оригинала, в переводах на немецкий язык исчезает. Выражения становятся олите-
ратуренными, ср.:
«...потому что иначе я могу род помешательства достать» (левша) («Левша» гл. 16).
«. da ich sonst in etwas gleich einer Art von Verrücktheit verfallen könnte» (Й. фон Гюнтер).
«. sonst erliege ich noch dem Wahnsinn» (Т.М. Бобровски).
«. weil ich andernfalls eine Art Wahnsinn bekommen kann» (Г. фон Шульц).
«. weil ich mir sonst eine Art Geistesstörung holen kann» (К. Нётцель), (Р. Ханшманн).
Или в следующих примерах:
- «нам этому удивляться с одним восторгом чувств не следует» («Левша» гл. 4).
«wir uns darüber lediglich mit entzücktem Gefühl wundern» (К. Нётцель).
«es ziemt sich nicht für uns, sie voll Entzücken zu bestaunen» (Р. Ханшманн).
- «хотели прямо свое смелое воображение исполнить» («Левша» гл. 5).
«wollten nämlich ihren kühnen Plan sofort zur Ausführung bringen» (Г. фон Шульц).
«wollten sie ihre kühne Absicht erst ausfühuren» (Т.М. Бобровски).
Переводчики приближают речь рассказчика к литературной, заменяя некорректно употребленные слова на слова, не нарушающие нормы употребления. Однако в некоторых случаях возможен эквивалентный перевод речи рассказчика, о чем свидетельствуют редкие примеры:
«нам этому удивляться с одним восторгом чувств...»;
«darüber in Begeisterung der Gefühle zu staunen» (Г. фон Шульц).
Или
«хотели прямо свое смелое воображение исполнить»;
«wollten ihr kühnes Phantasiegebilde zunächst verwirklichen» (Р. Ханшманн).
В четырех из пяти переводов прослеживается стратегия на воссоздание в переводе балагурно-шутливой манеры повествования рассказчика. Примеры свидетельствуют об отдельных удачных переводческих решениях, однако переводчикам далеко не всегда удается достигнуть равноценности эстетического воздействия на читателя оригинала и перевода. В переводах сказовая речь часто «олитературивается». Представляется, что чем более четкой оказывается установка текста оригинала на «устность» и таким образом на противопоставление распространенным представлениям о нормах письменной речи в отношении синтаксиса, лексики и морфологии, тем сильнее будут расхождения текстов оригинала и перевода. При переводе сказовой манеры повествования, которая часто и является установкой на устное слово, это приводит еще и к смешению голосов рассказчика и повествователя, т.е. к нарушению сказо-образующего принципа, что затрагивает уровень адекватности перевода.
Библиографический список
1. Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы. М.: Наука, 1980. 360 с.
2. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М.: Изд-во Акад. Наук СССР, 1963. 255 с.
3. ОрловА.С. Язык русских писателей. М.-Л.: Изд-во Академии наук, 1948. С. 144-175
4. Сепик Г.В. Особенности сказового построения художественного текста: (на материале новелл и повестей Н.С. Лескова): автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1990. 17 с.
5. СтоляроваИ.В. В поисках идеала: (Творчество Н.С. Лескова). Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1978. 231 с.
6. Тимко Н.В. Культурологический аспект перевода: (на материале англ., нем., и русских художественных текстов). Курск: Изд-во РОСИ, 2003. 151 с.
7. Фененко Н.А. Комическое в тексте оригинала и перевода. // Вестник ВГУ, серия «Лингвистика и межкультурная коммуникация», 2005, №2. С. 97-104.
8. Лесков Н.С. Левша: Сказ о тульском косом левше и стальной блохе. Калининград: Кн. Изд-во, 1981. 47 с.
9. Leskow Nikolai Der Linkshänder. M.: Raduga-Verlag, 1989. 63 p.
10. Leskow Nikolai. Der Linkshänder. Berlin: Aufbau-Verlag, 1949. 103 p.
11. Leskow Nikolai. Der Linkshänder. Berlin: Buchverlag Der Morgen, 1979. 121 p.
12. Leskow Nikolai Der Linkshänder. //Der Weg aus dem Dunkel. Erzählungen. Leipzig: Surkamp Taschenbuch Verlag, 1980. Pp. 172-211.
13. Ljeskow Nikolai Der stählerne Floh. Die Kampfbereite. Die schöne Asa. München: Wilhelm Goldmann Verlag, 1957. Pp. 9-44
References
1. Vinogradov V.V. Selected works. About the language of fiction. Moscow, 1980. 360 p.
2. Vinogradov V.V. Stylistics. The theory of poetic speech. Poetics. Moscow, 1963. 255 p.
3. OrlovA.S. The Language of the Russian Writers. Moscow-Leningrad, 1948. Pp. 144-175.
4. SepikG.V. Features of skaz structure of fiction: abstract of Candidate thesis in Philology. Moscow, 1990. 17 p.
5. Stol'arovaI.V. In search of ideal. Leningrad, 1978. 231 p.
6. Timko N.V. Culturological aspect of translation. Kursk, 2003. 151 p.
7. Fenenko N.A. The Comic in the original and translated text // Vestnik VGU, «Linguistics and intercultural communication», 2005, №2. Pp. 97-104.
8. Nikolai Leskov. Lefty: Skaz about Cross-Eyed Lefty of Tula and the Steel Flea. Kaliningrad, 1981. 47 p.
9. Leskow, Nikolai. Der Linkshänder. M.: Raduga-Verlag, 1989. 63 p.
10. Leskow, Nikolai. Der Linkshänder. Berlin: Aufbau-Verlag, 1949. 103 p.
11. Leskow, Nikolai. Der Linkshänder. Berlin: Buchverlag Der Morgen, 1979. 121 p.
12. Leskow, Nikolai. Der Linkshänder. //Der Weg aus dem Dunkel. Erzählungen. -Leipzig: Surkamp Taschenbuch Verlag, 1980. Pp. 172-211.
13. Leskow, Nikolai. Der stählerne Floh. Die Kampfbereite. Die schöne Asa. München: Wilhelm Goldmann Verlag, 1957. Pp. 9-44.
