CC BY
21ТЕОРИЯ ДИСКУРСА И ЯЗЫКОВЫЕ СТИЛИ
УДК 821.161.Г38-343.5
ГРНТИ 16.21
Т. Е. Лебедева К вопросу о стилистике Жития Антония Дымского
Статья посвящена описанию стилистических особенностей малоизученного памятника поздней севернорусской агиографии - «Жития Антония Дымского» (анализируемый список датируется началом XIX века). В статье рассматриваются языковые средства и приемы, использованные составителем данного списка Жития.
В целом текст Жития Антония Дымского продолжает традиции агиографического канона на Севере Руси в XVII - начала XIX веков и является оригинальным памятником языка и литературы начала XIX века.
Ключевые слова: история русского литературного языка, историческая стилистика, агиографический стиль.
T. Lebedeva
The Life of Antoniy Dymskiy: to the Question of the Style
The article is devoted to the stylistic features of the poorly studied late monument of northern Russian hagiography - "Life of Antony Dymsky" (it dates back to the beginning of the XIX century.). The article deals with linguistic means and methods used by the author of the list of the "Life".
The whole text of "The Life of Antony Dymsky" continues the tradition of hagiographic canon in the north of Russia in XVII - XIX centuries and is an original monument of the language and literature of the beginning of XIX century.
Key words: Russian literary langusge history, historical stylistics, hagiographic style.
Изучению языковых особенностей севернорусских житий посвящены многие научные работы (см., напр., исследования В.О. Ключевского, Л.А. Дмитриева, Т.Р. Руди, диссертации А. Е. Соболевой, Ю.В. Шведовой). Житие Антония Дымскаго как памятник языка изучен мало, в настоящей статье мы представляем попытку лингвостилистического описания Жития. В предлагаемой работе рассматривается список Жития, хранящийся в архиве Санкт-Петербургского института истории РАН (фонд И.П. Мордвинова (J№ 89), опись 1, ед. хр. 75, лл. 54-67). Отметим, что в настоящей статье мы не ставим перед собой задачи решить проблему соотношения списков памятника, сопоставления данной редакции памятника с другими,
© Лебедева Т. Е., 2017 © Lebedeva T., 2017
исследование источников заимствований житийных формул - это вопросы, требующие отдельного тщательного исследования.
Языковые, стилистические черты Жития Антония Дымского во многом обусловлены спецификой жанра, местом и временем создания памятника.
Географически происхождение Жития связано с территорией Тихвинского уезда. Анализируемый список составлен, вероятнее всего, в начале XIX в., так как в рассказе о последнем чуде есть указание на время описываемых событий - 1802 год. Самая ранняя обнаруженная рукопись Жития датируется XVII веком [1, с. 282] и представляет собой так называемую краткую редакцию Жития (термин предложен О. А. Белобровой). Все списки «пространной» редакции Жития Антония Дымского датируются XIX веком. Время появления первоначального текста памятника - предмет научных дискуссий (см. подробнее: [9]). Учитывая традиционность жанра, устойчивость языковых средств выражения, используемых в житийной литературе, можно предположить значительную степень близости списка Мордвинова к своему протографу. Данное обстоятельство позволяет нам рассматривать этот памятник в контексте общего развития агиографического канона на Русском Севере в XVII-XIX веков.
Л.А. Дмитриев отмечал такие особенности севернорусских житий, как: «упрощение житийной риторики, внесение в житийные тексты бытовых, если можно так сказать, «низких» для этого жанра эпизодов и литературных приемов, более заметное и непосредственное проявление в житийном произведении авторского начала» [2, с. 4].
Автор рассматриваемого списка Жития Антония Дымского неизвестен; анонимность автора, по мнению В.О. Ключевского, также являлась характерной чертой севернорусских житий [6, с. 51]. Однако, анализируя разные списки Жития, О. А. Белоброва и Д. Пономарев приходят к выводу, что его составителем был человек опытный, начинтанный, не чуждый ли-тератрного труда [1, с. 286], богослов [9, с. 80]. Степень оригинальности исследуемого текста Жития на данный момент не может быть установлена, т.к. отношения между его разными списками до сих пор не определены однозначно.
Обратимся к тексту и проанализируем языковые средства и приемы, использованные автором при составлении данного списка жития преподобного Антония.
Композиция Жития выстроена по традиционной схеме: текст начинается с сообщения о рождении Антония, упоминания о родителях, автор рассказывает о детстве будущего святого, подчеркивая его стремление к уединению; далее следует повествование о зрелых годах жизни Антония и рассказ о его кончине. Завершают текст Жития рассказы о посмертных чудесах, происходящих от мощей св. Анония (в анализируемом списке представлены рассказы о пяти чудесах, условно обозначенных как чудо 7-е, 8-е, 9-е, 10-е и 11-е). Отметим, что в нашем списке Жития Антония Дымского
отсутсвует типичное для произведений агиографического жанра вступление, равно как и религиозно-философские отсупления и поучения в той его части, которая повествует о жизни преподобного Антония.
По своему типу Житие Антония Дымского - житие преподобного [10]. На первом плане находится рассказ о наиболее важных событиях в жизни Антония. Повествуя об основных этапах жизненного пути преподобного, автор использует формы аориста, что придает тексту динамику, обеспечивает его движение:
родися - возлюби Бога - слыша въ немъ словеса Христова - положи намЪреше тЬснымъ и прискорбнымъ шествовати путемъ - постриже его (Антония) - всего себе предаде Богови - поиде въ путь свои - потече въ путь свои - достиже лавры преподобнаго Варлаама - [кончина Варлаама: Варлаам разумт - призва братию и рече; конечное слово изрекъ] - нача пасти вручееное есу словесное Христово стадо - восхотт удалитися славы мира сего - изыде из монастыря - нача искати мЪста - обртте мЪсто -возлюби мЪсто сие зЪло понеже суди пристойно быти селешю монашескому - помолися на многъ часъ - постави себЪ кущу малу - постави келда покоя ради тЬлеснаго - не даде себЪ покоя - нача къ нему ... монаси при-ходити - написаша молеше (о разрешении на строительство монастыря) -постави церковь древяну - и келш по чину монастырскому устрои - поживе же преподобный отецъ - призва братда повтда имъ исходъ свои -братия начаша скорбЪти - причастися - предаде душу свою въ руцЪ всЬхъ Бога. (Далее автор сообщает нам о жизни монастыря после смерти Антония, об обретении мощей святого, и завершают Житие рассказы о посмертных чудесах).
Основное повествовательное время в Житии - прошедшее, но несколько раз автор отступает от этого правила и вводит в повествование актуальное настоящее. Этот прием мы видим в том фрагменте текста, где описывается прибытие Антония в Хутынский монастырь: приходитъ наконецъ въ монастырь всемилостиваго Спаса, иже есть на Хутынт; И молитъ игумена монастыря того да облечетъ его во святый ангельскш образъ (л. 55). Форму настоящего времени автор использует также при описании возвращения Антония в Хутынский монастырь: сей же [Варлаам] пр1емлетъ возвращающаго радостно (л. 57). Употребление форм настоящего времени находим и в диалогических отрезках текста, о чем будет сказано ниже.
В построении повествования мы отчетливо видим чередование «динамических» и «статических» фрагментов: за изображением значимого в жизни Антония события следует описание определеного периода его повседневной жизни, наполненной внешне однообразными, повторяющимися действиями, которые, тем не менее, позволяют автору акцентировать внимание на внутреннем развитии, духовном совершенствовании преподобного Антония.
Основным приемом описания является преобладающее использование именных форм: существительных, прилагательных, причастий, иногда также инфинитива и наречия. В то же время такие описания нельзя назвать в полном смысле статичными: преподобный Антоний денно и нощно совершает молитву, он переносит физические страдания, занимается устроением новой обители. Элементы движения привносятся в эти описания формами имперфекта, указывающими на повторяющиеся действия, параллельные основному действию. Характерным языковым средством создания статического изображения является также оборот «Дательный самостоятельный», в котором личная форма глагола, обладающая высокой степенью предикативности, заменяется менее предикативным причастием.
В таком ключе автор описывает, например, детские годы Антония Дымского. Приведем этот фрагмент полностью, выделив личные глагольные формы (за исключением тех форм глагола, которые входят в состав цитаты из Священного Писания):
Преподобный и боганосный отецъ нашъ Антонш Дымскш родися въ Великомъ НовЪградЪ во дни благочестивыя державы великаго князя Дмитр1я Юрьевича и при великомъ князЪ новгороцкомъ Мстислав^ Мсти-славичЪ отъ благовЪрныхъ и христолюбивыхъ родителей, родителема - же именовашя не обретохомъ, воспитанъ же въ добромъ наказанш и еще юнъ сый тЬломъ старецъ многолЪтныхъ разумомъ превзыде, возлюби бо Бога паче всЬхъ благихъ м1ра сего, игры же и смЪхотворныхъ словесъ отнюдъ ошаяваяся, во церкви Бож1ей по вся дни прихождаше и стояше на мо-литв'Ь уединяяся отъ человЪкъ, дабы ни съ кЪмъ же бесЬдовати во время церковнаго пЪшя о земныхъ и тлЪнныхъ вещехъ. Единае же стоящу ему во святей церкви и чтому святому Евангелда слыша въ немъ словеса Христова: аще кто хощетъ по мнЬ идти до отверзетъ себе и возметъ крестъ свой и грядетъ во слЪдъ мене, - то пршмъ въ разумъ, положи намЪреше тЬсным и прискорбнымъ шествовати путемъ.
Как видим, в этом довольно большом фрагменте текста всего 9 личных форм глагола; остальные словоформы - имена существительные, многочисленные прилагательные, причастия, наречия и два инфинитива.
Аналогичным образом организованы эпизоды, изобржающие пребывание Антония в Хутынском монастыре, его путешествие в Царьград, поиски и обретение «места на покой старости своея» и устроения обители, распространение монастыря. Этим обусловлена одна из стилистических особенностей текста Жития - обилие эпитетов, выраженных формами имен прилагательных и причастий настоящего и прошедшего времени. Представим некоторые из них: божественною любовда, святый ангельский образъ, непреложное его молеше, службы монастырск1я, на церков-номъ правил^, въ подвизЪхъ монастырскихъ, винъ ради церковныхъ, къ святеишему Афанасда, патр1арху вселенскому, многая душеспасительная словеса, словеса Христова, къ небесному царствда; яко во многобтд-
ственномъ и многомятежномъ мире, безмолвное пребываше, непроходи-мыхъ пустыняхъ, въ непроходимтй и не знаемтй пустынЬ, кущу малу и т.д.
Столь значительное количество эпитетов в тексте Жития объясняется разными причинами. Во-первых, чередованием типов речи автора. Во-вторых, определения входят в состав устойчивых, можно сказать - терми-нологичесих, сочетаний, называющих а) титулатуру князя: къ великому князю новгородскому, Великш князь; б) типы деловых актов: жалованная грамота; в) понятия христианской религии, реалии церковной жизни; в данном случае определения уточняют и сужают значение существительного (по чину монастырскому, животворящихъ тайн пречистаго ттла, пре-святыя Богородицы, честнаго ея покрова). В-третьих, многие определения входят в состав цитат из Священного писания (яко узкими и прискорбнтй-шимя вратами ... въ царств1е Бож1е).
Немаловажную роль в развитии повестования играет диалог, который приобретает в разных эпизодах Жития разные формы. В двух случаях автор вводит прямую речь, изображая 1) напустствия Антония игуменом Варлаамом перед путешествием в Царьград (... начатъ преподобный Вар-лаамъ ... путешествующаго ... наказовати, глаголя: иди чадо съ миромъ и т.д.), 2) обращение Варлаама к братии накануне своей кончины (призва брат1ю, доволно поучивъ ихъ и рече: се уже, брат1я, конецъ жит1я моего приближается и отхожду м1ра сего и т.д.), обращение к Антонию (Къ преподобному же рече: - се убо съ Богомъ оставляю тя, Антоше, строителя и правителя святому сему монастырю и Господь нашъ 1исусъ Хри-стосъ да сохранитъ тя и утвердитъ въ любви Его).
Это может быть внутренняя речь Антония: преподобный Антоний живет и умирает, «имЬя во устЬхъ своихъ словеса Христова». Со словами из евангелия Антоний отправляется в путешествие в Царьград (... глаго-люща: не убойтеся отъ убивающихъ ттло и потомъ немогущихъ лишше что сътворити), занимается устроением обители (постави себт кущу малу ... и глагола: - се удалихся бтгая и водворихся въ пустыню се покой мой здт вселюся).
Иногда автор переводит прямую речь в косвенную, используя конструкцию «да + презенс»: И молитъ игумена монастыря того да облечетъ его во святый ангельскш образъ; молящеся на многъ часъ со слезами Богу и пречистЬй Его Богоматери да подастъ ему обрЬсти мЬсто на покой старости своея.
Один из диалогов трансформируется в описание, когда автор передает содержание беседы преподобного Антония с патриархом Афанасием в Царьграде: «много отъ божественныхъ писанш другъ ко другу бестдоваху, яко во многобЬдственномъ и многомятежномъ м1рЬ семъ подобаетъ управ-ляти корабль временнаго жит1я сего безпрестанно волнуемы отъ нахож-детя невидимыхъ врагъ всегда имущихъ души человЬчи низвести во глубину адову, яко подобаетъ во всЬхъ злоключешяхъ съ кротостда и сми-
решемъ сердца благодушествовати такожде о смиренномудрш постЬ мо-литв'Ь».
С одной стороны, введение прямой речи оживляет повествование, делает читателя очевидцем происходящего. С другой стороны, отмеченные эпизоды диалогического характера несут особую смысловую нагрузку. Так, слова, произносимые игуменом Варлаамом, содержат в себе поучения братии и преподобному Антонию, проповедь христианских ценностей, что отчасти компенсирует отсутсвие пространных религиозно-философских отступлений. Внутренняя речь Антония, воспроизведение им библейского текста подчеркивает святость преподобного, его устремленность к Богу.
В тексте Жития мы находим множество конкретных, реалистических деталей. В начале текста содержится указание на место нахождения Хутынского монастыря - монастырь всемилостиваго Спаса иже есть на Хутынт. Во второй половине Жития автор довольно подбробно рассказывает об основании обители на Дымях, дальнейшем устроении монастыря, его разорениях и восстановлении; историческим фоном жизни обители оказываются события государственного масштаба. Вот как автор описывает место устроения обители: «въ непроходимтй бывшей и никимже прежде знаемтй пустынт, отстоящей отъ града Тихвина за 15 поприщъ при езере зовомомъ Дымское идеже нынт монастырь стоитъ». Чуть позже сообщает о строительстве монастыря: «постави церковь древяну во имя преподобнаго и богоносного отца нашего Антошя Великаго и при ней при-дтлъ во имя пресвятыя Владычицы Богородицы честнаго ея Покрова; такожде и келш по чину монастырскому устрои».
В этой же части текста нашли отражение исторические события, которые имели непосредственное отношение к жизни монастыря (в данном случае не столь важно, произошли ли эти события на самом деле или же они являются плодом воображения составителя списка).
Нашествие татар: «Попущешемъ Божшмъ безбожнымъ татарамъ на предтлы великаго Новаграда, въ княжеше великаго князя Васил1я Дмит-р1евича мног1е города монастыри и церкви разграблены быша, жители же оныхъ мечемъ и огнемъ погубляемы бываху».
Спасение святынь и монастырского имущества во время нашествия татар: «да не поругаемы будутъ отъ враговъ христ1анства мощи святаго, и птвши молебная, опустиша гробъ съ мощами преподобнаго Антошя въ землю, возложивше на верхъ плиту каменну посыпаша перстт; Церков-ныя утвари, сосуды, такожде колокола опустиша во езеро, въ томъ числт опущена бысть и шляпа желтзная».
Первое разорение монастыря: «Въ то время по нашествш и на обитель сЮ оставшееся церковное и монастырское имущество разграблено и конечнте с1я святая обитель огнемъ сожжена бысть».
Первое восстановление обители: «Правящу же престолъ царю самодержцу 1оанну Васильевичу и паки обитель с1я прежнш свой видъ вос-прш».
Русско-шведская война «По ужасныхъ волнешяхъ мятежъ и край-номъ государственномъ нестроенш низложенъ бывшу съ великоросшскаго престола царю и самодержцу 1оанну Васильевичу шведы овладтвъ Новго-родомъ мног1е монастыри и церкви въ предтлахъ Великаго Новаграда разграбили и опустошили».
Второе разорение обители: «Въ томъ числе и с1я обитель разорена до основашя и огнемъ сожжена».
Повторное восстановление монастыря: «молитвами преподобнаго Антошя въ 1626 году въ царствоваше самодержца всероссийскаго царя Михаила Феодоровичаустроена».
Обращает на себя внимание тот факт, что описательные эпизоды со-соредоточены в первой половине текста: четкое чередование динамических и статических фрагментов мы наблюдаем до предуведения Антонием своей кончины. С этого момента автор не дает подробных описаний, изображение смерти преподобного схематично, не детализировано.
Что касается изображения преподобного Антония, то нужно отметить, что в тексте нет ни одного упоминания о внешности Антония, автор концентрирует внимание на описании внутреннего мира преподобного.
По всему тексту рассеяны указания на высокую нравственность, смирение Антония, его внутреннюю готовность стать подвижником во славу христианства: во всемъ повинуяся наставнику своему преподобному Вар-лааму; всЬ же службы монастырстя проходя со тщашемъ и смирешемъ; перв1е встхъ обрЬташеся на церковномъ правилЬ и послтди исхождаше; предусптвающу въ подвизтхъ монастырскихъ паче сверстникъ своихъ; ви-дяху его быти мужа благонравна смиренна и во встхъ добродттелехъ искусна суща; предпочитая добродттелъ послушания паче всЬхъ опасностей;
Подчеркиваются его скромность, отсутствие интереса ко всему временному, земному: аще и не хотящъ бысть учиненъ игуменъ монастырю тому; восхотт удалитися славы м1ра сего. В тексте содержатся традиционные описания измождения плоти, молитвенных и трудовых подвигов: нача со всякою тщаливостю добре пасти врученное ему словесное Христово стадо; непрестанно имЬя во усттхъ своихъ словеса Христова; въ день убо въ трудехъ пребывая въ нощи же на молитвт предстоя не даде себт покоя ни сна очима своима; при томъ во измождеше плоти своея ношаше преподобный Антонш на главе своей содтланную желтзную шляпу; В ней-же [в обители] преподобный непреставаше удручати ттло свое труды, постомъ, молитвою и всенощнымъ стояшемъ; Поживе <...> въ таковомъ великомъ терптнш и трудъ.
Отмечены умственные способности и образованность Антония: ста-рецъ многолттныхъ разумом превзыде, много отъ божественныхъ писаны другъ ко другу бестдоваху.
Автор, как мы уже отмечали, анонимен, тем не менее дважды он ясно выражает свое отношение к происходящему: повествуя о нашествии татар
(таковое безчеловтчное татаръ хищеше) и о смутном времени (По ужас-ныхъ волнешяхъ ... и крайномъ государственномъ нестроенш).
Определенные части анализируемого текста представляют собой «цитатную мозаику», «наборное полотно» (см. [11, с. 460; 13, с. 291 и след.]). Это т.н. «общие места» - житийные топосы, которые реализуются как с помощью традиционных формул, так и «топосных» цитат из Священного Писания. Задача автора на этих отрезках - умело соединить фрагменты образцовых текстов, привязать их к соответствующему месту и времени, дополнить конкретными деталями.
Приведем некоторые примеры реализации традиционных формул: преподобный и боганосный отецъ нашъ родися въ Втликомъ Новтградт, благовтрные и христолюбивые родители, добре пасти врученное ему словесное Христово стадо, восхотт удалитися славы м1ра сего, предая всего себя единому токмо промыслителю Богу, молящеся на многъ часъ со слезами и проч.
В одних случаях автор воспроизводит формулу на уровне смысла, в других обнаруживаются дословные совпадения с текстами иных произведений агиографического жанра.
Таково, например, начало текста: Преподобный и боганосный отецъ нашъ Антомй Дымскт родися въ Великомъ Новтградт во дни благоче-стивыя державы великаго князя (ср. в Житии Варлаама Хутынского: Сей преподобный отець нашь Варлаам водися в Великомъ Новтградт; в Житии Феодосия Тотемского: Преподобный <...> отец наш <...> родися во дни благочестивыя державы великаго князя).
Практически дословно совпадает описание детских и юношеских лет Антония Дымского и Феодосия Тотемского: воспитанъ же въ добромъ наказами (ЖАД) - воспитанъ бысть въ добромъ наказами (ЖФТ), и еще юнъ сый ттломъ старецъ многолттныхъ разумомъ превзыде; игры же и смтхотворныхъ словесъ отнюдъ ошаяваяся; стояше на молитвт уединяя-ся отъ человткъ дабы ни съ ктмъ беседовати (беседовалъ) во время цер-ковнаго птмя о земныхъ и тлтнныхъ вещехъ и т.д.
Сопоставление исследуемого списка Жития Антония Дымского и списка Жития Феодосия Тотемского, опубликованного в [Житие Феодосия Тотемского.], показало, что дословные совпадения отдельных отрезков текста обнаруживаются там, где автор воспроизводит необходимые с точки зрения житийного канона эпизоды в биографии преподобного. В изображении событий, остающихся за рамками перечня житийных топосов, автор вполне самостоятелен.
Компилятивность текста проявляется, как уже было отмечено, в насыщенности его цитатами из Священного Писания и косвенными отсылками к нему. В Житии эти цитаты выполняют различные функции (подробнее о функциях библеизмов в житийных текстах см. [8]). Цитата аще кто хощетъ по мнт идти до отверзетъ себе и возметъ крестъ свой и гря-детъ во слтдъ мене (Мф. 16:24) объясняет читателю решение юного Антония «тЬсным и прискорбным шествовати путемъ». Библейская формула
яко хощетъ быть сосудъ избранъ Святаго Духа (Деяния апостолов (9: 15) вводит мотив благословения «юного подвижника маститым духоносным старцем на иноческую жизнь, его принятие в монастырь и последующий постриг» [8, с. 466]. Фрагменты библейского текста являются характерной чертой речи духовного наставника Антония - игумена Варлаама: се втждь яко узкими и прискорбнтишимя вратами подобаетъ намъ въ царств1е Бож1е входити (Мф. 7:13-14), Богъ да управитъ путь твой (1-е Фессало-никийцам 3:11). Оба святых - преподобный Варлаам Хутынский и преподобный Антоний Дымский умирают с евангельскими словами на устах: Господи, въ руцт твои предаю духъ мой, предаде душу свою въ руцт встхъ Бога (Лк. 23:46). Отсылки к библейскому тексту находим и в речи преподобного Антония (не убойтеся отъ убивающихъ ттло и потомъ немогу-щихъ лишше что сътворити - Лк. 12:4; се удалихся бтгая и водворихся въ пустынт - Пс. 54:8-9; се покой мой здт вселюся - Пс. 131:14), в речи автора (воздтвъ руцт свои на небо помолися на многъ часъ со слезами - Третья книга Царств 8:22; дивный во святыхъ своихъ Богъ Израилевъ - Пс. 67:36).
Впрочем, «Компилятивность житий, заимствования самого разнообразного характера из одних житий в другие <. > явление в агиографии, так сказать, исконное, характерная и даже обязательная черта этого жанра» [2, с. 184].
Отметим, что после описания кончины реподобного Антония составитель сиска отступает от принципа «цитатного монтажа». Рассказ о событиях, случившихся «по преставленш святаго», близок по своей стилистике к погодным записям, характерным для летописного жанра - в этой части текста мы находим уже упомянутые известия о важных исторических событиях.
Рассказы о чудесах построены по традиционной схеме: в начале автор обозначает время, место действия, знакомит читателя с героем рассказа; затем рассказывает о беде или болезни, случившейся с героем, и о помощи святого Антония. В рассказах анализируемого списка действующими лицами являются санкт-петербургские или тихвинские купцы (чудо 7, 8 и 9, 10 соответственно), а также «некий» дворянин. Все они получают чудесное исцеление от болезней, помолившись «у гроба чудотворцева и искупався в езерЬ».
В стилистическом отношении рассказы о чудесах мало отличаются от текста основной части Жития. Они также насыщены традиционными формулами (ср., напр., молебная птвъ у гроба его, быти здрава, поиде въ домъ/ въ путь свои радуяся и под.). Три из пяти рассказов содержат большое количество необходимых для повествования деталей: в чуде 7 подробно описывается «возблагодареше» купца за «чудесное и скорое исцЪлеше», в чуде 9 - переживания родителей из-за недуга сына, в чуде 10 - эпизод с видением Пресвятой Богородицы, чудотворца Николая и преподобного Антония. В то же время чудеса 8 и 11 абсолютно схематичны: «Тогожъ лтта с:петербургскш купецъ именемъ 1оанъ сынъ Васильевъ боленъ бт очима и бывъ въ монастырт чудотворцевомъ, молебная птвъ, и искупався во езерт, получи очесемъ своимъ исцелеше» (чудо 8).
Необходимо коротко остановиться на роли лексических средств в формировании общего стиля Жития. Содержание текста и принцип его составления обусловливает употребление лексических единиц религиозной тематики, как входящих в состав традиционных формул и цитат, так и употребляющихся свободно. Как правило, такие лексические единицы обозначают отвлеченные понятия, они многозначны и употребляются не в прямом значении. Обилие языковых единиц с положительной семантикой позволяет автору выполнить задачу сакрализации текста, формирования возвышенной тональности в описании биографии святого. Введение в текст конкретных языковых единиц, привязанных своим значением к сфере земного, не снижает общего высокого стиля повествования.
Подведем итоги нашего исследования.
Ведущей стилистической чертой жития Антония Дымского является компилятивность текста, обусловленная консервативностью житийного канона и одновременно спецификой развития агиографического жанра на Севере Руси. В Житии отражены такие общие для поздних памятников севернорусской агиографии черты, как отсутствие вступления и заключения, анонимность автора, ярко выраженное повествовательное начало. Схематичное изображение жизненного пути преподобного Антония сочетается с конкретностью изображения различных обстоятельств, на фоне которых протекает жизнь святого и основанной им обители.
Язык Жития Антония Дымского лишен типичных религиозно-философских отсуплений, обилия риторических фигур. В то же время в тексте реализованы обязательные традиционные формулы и межтекстовые связи. Язык Жития в основе своей язык книжный и, несмотря на позднее время составления анализируемого списка, безусловно, не отражает состояния живого русского языка начала XIX века. В тексте широко представлены элементы книжного языка - простые претериты, многочисленные причастия (как в деепричастном употреблении, так и в функции самостоятельного сказуемого), встречается форма двойственного числа, активно употреблятся оборот «Дательный самостоятельный». «Высокий стиль повествования заставляет автора пользоваться архаическими и заимствованными языковыми средствами, но искусственность их и некая отрешенность от обычного языка прекрасно осознаются» [7, с. 71]. Ориентация на традицию, понимание автором стоящих перед ним стилистических задач обусловили достаточно сильную архаизацию текста и в рассказах о чудесах - событиях, не столь далеких от времени составления анализируемого списка.
В целом текст Жития Антония Дымского продолжает традиции агиографического канона на Севере Руси в XVII - н. XIX вв. и является оригинальным памятником языка и литературы начала XIX в.
Список литературы
1. Белоброва О. А. Две редакции жития Антония Дымского // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб., 1996. Т. 50. С. 281-292.
2. Дмитриев Л. А.. Жанр севернорусских житий // Труды Отдела древнерусской литературы. М.-Л., 1972. Т. 27. С. 181-202.
3. Дмитриев Л. А. Житийные повести русского севера как памятники литературы XIII - XVII вв. Л., 1973.
4. Житие Феодосия ^тем^ого, Вассиана ^кснен^ого и Андрея ^темского / под общей ред. А.С. Герда. СПб., 2012.
5. Истоки русской беллетристики. Возникновение жанров сюжетного повествования в древнерусской литературе. Л., 1970. С. 208-229.
6. Ключевский В.О. Древнерусские жития как исторический источник. M., 1989.
7. Колесов В.В. Древнерусский литературный язык. Л., 1989.
8. Кузьмина M. К. Функции библейских цитат в древнерусских преподобниче-ских житиях XV-XVII вв.: дис. ... канд. филол. наук. M., 2015.
9. Пономарев Д. Житие преподобного Антония Дымского как достоверный исторический источник. СПб., 2014.
10. Руди TP. ^пика русских житий (вопросы типологии) // Русская агиография: Исследования. Публикации. Полемика / под ред. С. А. Семячко и T. Р. Руди. СПб., 2005. С. 59-101.
11. Руди TP. О композиции и топике житий преподобных // TОДPЛ. СПб., 2006. T. 57. С. 431-500.
12. Соболева А. Е. Житие Александра Свирского как источник истории русского языка: дис.....канд. филол. наук. M., 2013.
13. Споров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. M., 1995. T. 1. Первый век христианства на Руси.
14. Шведова Ю.В. Лингвистические особенности севернорусских житий XVII в. (грамматика): дис. ... канд. филол. наук. M., 2004. 318 с.
References
1. Belobrova O.A. Dve redakcii zhitiya Antoniya Dymskogo // Trudy Otdela drevne-russkoj literatury. SPb., 1996. T. 50. S. 281-292.
2. Dmitriev L.A. Zhanr severnorusskix zhitij // Trudy Otdela drevnerusskoj literatury. M.; L., 1972. T. 27. S. 181-202.
3. Dmitriev L.A. Zhitijnye povesti russkogo severa kak pamyatniki literatury XIII -XVII cent. L., 1973. 303 s.
4. Zhitie Feodosiya Totemskogo, Vassiana Tiksnenskogo i Andreya Totemskogo / pod obshhej red. A.S. Gerda. SPb., 2012. 176 s.
5. Istoki russkoj belletristiki. // Vozniknovenie zhanrov syuzhetnogo povestvovaniya v drevnerusskoj literature. L., 1970. S. 208-229.
6. Klyuchevskij V.O. Drevnerusskie zhitiya kak istoricheskij istochnik. M., 1989. 512 s.
7. Kolesov V.V. Dervnerusskij literaturnyj yazyk. Leningrad, 1989. 296 s.
8. Kuz'mina M. K. Funkcii biblejskix citat v drevnerusskix prepodobnicheskix zhitiyax XV-XVII vv.: dis. ... kand. filol. nauk. M., 2015. 630 s.
9. Ponomarev D. Zhitie prepodobnogo Antoniya Dymskogo kak dostovernyj istoricheskij istochnik. SPb., 2014. 256 s.
10. Rudi T.P. Topika russkih zhitij (voprosy tipologii) // Russkaya agiografiya: Issledo-vaniya. Publikazii. Polemika / pod red. S.A. Semyachko i T.P. Rudi. SPb., 2005. S. 59-101.
11. Rudi T.P. O komposizii iI topike zhitij prepodobnyh //TODRL. SPb., 2006. T. 57. S. 431-500.
12. Soboleva A. E. Zhitie Aleksandra Svirskogo kak istochnik istorii russkogo yazyka: dis. ... kand. filol. nauk. M., 2013. 231 s.
13. Toporov V.N. Svyatost' i svyatyje v russkoj duhovnoj culture. M., 1995. T. I. Pervyj vek hristianstva na Rusi.
14. Shvedova Yu. V. Lingvisticheskie osobennosti severnorusskix zhitij XVII v. (grammatika): dis. ... kand. filol. nauk. M., 2004. 318 s.
