CC BY
131
А. Ю. Маслова
К ВОПРОСУ О СПЕЦИФИКЕ КАТЕГОРИИ ПОБУДИТЕЛЬНОСТИ
Особенностью современного познания является общенаучный взгляд на изучаемый объект как на определенным образом организованную систему, вследствие чего инструментом описания языка как системы выступает категория. В философском осмыслении категория — это понятие, «являющееся средством выработки картины мира, способов освоения человеком различных объектов, норм понимания бытия вообще и человеческого бытия в частности»1.
В последние десятилетия ученые-лингвисты на ином уровне решают проблему категоризации как средства описания языковой системности. Так, Б. Н. Головин предложил описывать грамматику языка как совокупность более общих категорий: морфологию языка как совокупность и систему грамматических категорий слов и словесных форм, а синтаксис — как совокупность и систему грамматических категорий словесных позиций и словесных конструкций2. При изучении парадигматических отношений в синтаксисе учеными вводятся понятия коммуникативно-грамматических и семантико-синтаксических категорий3. Таким образом, в настоящее время можно наблюдать активный процесс категоризации языковых явлений с целью более тонкого описания языка как системы.
Это связано с усилением в лингвистике фактора антропоцентризма и формированием относительно новой антропоцентрической парадигмы научного знания.
Подобная тенденция объясняет приоритет в исследовании категорий, приобретающих статус функционально-семантических, семантико-прагматических, коммуникативно-прагматических, коммуникативных, когнитивных, когнитивно-коммуникативных4.
При учете философского и логического аспектов определения категории явление побудительности закономерно приобретает статус категории, обобщающей конкретные варианты побуждения. (См., например, Г. П. Левус: «побудительность — это категория, обобщающая специфический способ отражения действительности, а именно через побуждение объекта к действию»5). Взаимодействие содержания категории побудительности и ее компонентов представляется как отношение рода и вида. Переход от абстрактного к конкретному осуществляется на коммуникативном уровне.
Как правило, категория побудительности рассматривается в качестве функционально -семантической6. Такой подход целесообразен при концентрации исследовательского интереса на языковых средствах выражения побудительного значения и особенностях их функционирования в зависимости от речевой ситуации.
Однако категория побудительности является языковой универсалией. Процесс общения в целом невозможен без использования высказываний побудительного характера. Человек преобразует мир, вступает во взаимодействия с другими людьми, оказывает влияние посредством речевых действий, утверждает собственные позиции или отстаивает интересы. Побудительное значение реализуется в разных речевых актах и в процессе интеракции в целом. Неслучайно И. П. Сусов определяет побудительность как коммуникативное значение7.
© А. Ю. Маслова, 2008
Учитывая множество противоречий, возникающих при трактовке особенностей значения категории побудительности, анализ данной категории в коммуникативнопрагматическом аспекте можно считать важной задачей современной лингвистики.
Активное развитие теории речеведения в настоящее время, разработанность многих речевых категорий создают предпосылки для введения понятия коммуникативной категории. В современной теории речевой коммуникации пока нет однозначного понимания коммуникативной категории, не выработаны принципы ее выделения и не определен исчерпывающий набор коммуникативных категорий. Так, в работе В. И. Карасика рассматриваются типы категорий дискурса в рамках социолингвистического подхода8, в исследованиях И. Н. Борисовой выделяются категории коммуникативной координации, категории цели9. В некоторых работах предприняты попытки выработать методику исследования конкретных категорий, например, категории вежливости10. Также решается проблема типологии коммуникативных категорий11.
Согласно исследованиям И. А. Стернина, под коммуникативными категориями понимаются «самые общие коммуникативные понятия, упорядочивающие знания человека об общении и нормах его осуществления»12. Основное назначение коммуникативных категорий — не упорядочение сведений о нормах и правилах общения, а обеспечение, организация речевого общения в обществе. В связи с этим коммуникативные категории участвуют в построении и регулировании коммуникативного процесса, имеют определенную структуру, собственное коммуникативное содержание, набор разноуровневых языковых и речевых (в том числе и невербальных) средств для выражения этого содержания. Та или иная категория вычленяется как таковая исходя из анализа практики общения.
Вычленению коммуникативных категорий, а в дальнейшем и их обучению предшествует ряд этапов. Н. И. Формановская выделяет следующие этапы: 1) номинация понятия «концепт»; 2) создание семантического поля данной категории; 3) речевые действия при реализации коммуникативной категории. Подобные процедуры оправданы и по отношению к категории побудительности.
Первый этап (этап номинации понятия «побудительность») тесно связан с проблемой терминологической определенности в научном исследовании. В многочисленных работах, посвященных исследованию побудительной коммуникативной ситуации — постоянного объекта внимания в области прагмалингвистики, — не наблюдается терминологического единообразия. Исследуя побудительное значение, ученые оперируют терминами «побуждение», «повелительность», «побудительность», «волеизъявление». Между тем, при отсутствии единообразного толкования этих терминов затруднительно дать четкую характеристику структуры рассматриваемой категории и детально проанализировать составляющие компоненты. Часто исследователи предпочитают не заострять внимания на терминологических тонкостях, говоря о функционально-семантическом поле побуждения, повелительности, побудительности, подразумевая под этим одно и то же явление13.
Однако побуждение — это единица другого уровня, нежели повелительность, побудительность, волеизъявление, о чем свидетельствуют имеющиеся в научной литературе определения. Все эти дефиниции, несмотря на свои вариативные различия, свидетельствуют о наличии некой (побудительной) коммуникативной ситуации, в центре которой — определенный речевой акт (побуждение) участника процесса коммуникации, цель которого — внести определенные изменения в реальный мир или выразить свое отношение к уже имеющемуся положению дел (разрешение/неразрешение). В зависимости
от отношений между участниками коммуникативной ситуации, от социальных параметров каждого из них, их психологических, ментальных характеристик речевой акт получает различные содержательные интерпретации.
Таким образом, конкретная речевая ситуация характеризуется конкретным актом побуждения. Абстрактное же стремление говорящего вызвать действие, направленное на изменение или сохранение существующей действительности, объединяет все варианты побуждения и выражает инвариантную побудительную семантику. Поэтому представляется нелогичным использовать термин функционально-семантическое поле побуждения, характеризуя побудительную семантику абстрактно.
Другая терминологическая сложность заключается в соотношении вышеупомянутых понятий. Большинство исследователей указывают на полевую структуру категории побудительности, однако под одним и тем же термином подразумевают разные явления или же представляют различающиеся дихотомические построения. Так, С. Ю. Рубцова считает, что «функционально-семантическое поле повелительности в плане содержания, с учетом логического и коммуникативного аспектов, делится на два микрополя — побудительности (центральное) и желательности (периферийное)»14, при этом центральным смысловым компонентом микрополя побудительности является значение непосредственного побуждения. М. Б. Бергельсон анализирует побудительное значение, используя термин волеизъявление для обозначения оптатива, а побуждение — для императива15. В других же исследованиях волеизъявление трактуется как интегральный признак или основное инвариантное значение категории повелительности. Так, Г. Ф. Музыкантов отмечает: «Каждый из составляющих сектора (или микрополя — А. М.) обнаруживает интегральный признак ‘‘ волеизъявление”»16. Аналогичную точку зрения разделяет С. Ю. Рубцова, называя волеизъявление основным инвариантным значением категории повелительности17. Однако волеизъявление представляется понятием более широким, включающим в себя повелительность.
Учитывая опыт имеющихся исследований, считаем целесообразным использовать термин побудительность, рассматривая явление побудительности как разновидность волеизъявления. В связи с этим, на наш взгляд, вполне справедливо замечание Л. С. Ермолаевой, что «выделение волеизъявительности, противостоящей повествовательности и вопроси-тельности, необходимо для полноты охвата коммуникативных типов предложения. Степень разграниченности побудительности и желательности в рамках волеизъявительности исторически и типологически изменчива»18.
Не противоречит такой точке зрения и определение побудительности, данное Н. И. Формановской, по мнению которой, «побудительность — это одно из ведущих целеполаганий говорящего, отражающее его волеизъявление, с одной стороны, а с другой — побуждение к действию адресата»19. Оно отражает специфику «двусубъект-ности» побудительного высказывания: я хочу и ты должен.
Второй этап (этап создания семантического поля данной категории) включает рассмотрение понятий желательности, волеизъявления, повелительности, побуждения.
Третий этап (этап речевых действий) может быть представлен рядом номинаций, в большей или меньшей степени исчерпывающих побудительные интенции и формирующих план содержания категории побудительности: просьба, предложение, совет, требование, приказ, предостережение, запрет, разрешение, угроза, обещание, клятва и др.
Анализируя классификацию коммуникативных категорий по роли и степени участия категорий в коммуникативном процессе, отметим, что категория побудительности может вполне обоснованно являться ее членом на субкатегориальном уровне. Е. П. Захарова
разделяет коммуникативные категории на собственно коммуникативные, выполняющие коммуникативно-организующую функцию, и сопутствующие с регулирующей функцией. К числу собственно коммуникативных структурно-организующих категорий относятся речевые жанры. Если под речевым жанром понимать «определенную коммуникативноречевую ситуативно обусловленную форму воплощения речевого замысла говорящего, соответствующую принятым в данной сфере общения в данном социуме коммуникативным нормам», то категория побудительности представляет собой частный случай, или субкатегорию коммуникативной категории речевого жанра. Е. П. Захарова отмечает, что категория речевых жанров занимает особую позицию в составе коммуникативных категорий, «это особый тип, отличающийся от других более сложной структурной организацией»20. Ее общекатегориальное значение складывается из набора значений отдельных жанров, каждый из которых имеет коммуникативное содержание, обусловленное, прежде всего, коммуникативной целью. Таким образом, одной из составляющих коммуникативной категории речевых жанров (по классификации Е. П. Захаровой) является и структурированная совокупность речевых ситуаций21, объединенных побудительной целью.
Принимая во внимание тот факт, что содержание коммуникативной категории представляет собой некоторую не очень жестко упорядоченную совокупность суждений, установок, ментальных стереотипов, правил, касающихся речевого общения22, отметим, что в коммуникативном аспекте содержание категории побудительности также вполне соответствует структурному принципу, который был предложен И. П. Стерниным. Побудительность в качестве коммуникативной субкатегории содержит определенное концептуальное знание о коммуникации (в частности, волеизъявлении) — это может трактоваться как информационная составляющая структуры, по И. А. Стернину (1); содержит частные предписания по осуществлению коммуникативного процесса в определенном побудительном коммуникативном акте (например, целесообразное использование конвенциональных актов в зависимости от условий общения) — это прескрипционная составляющая структуры (2). Прескрипционная составляющая не может быть интерпретирована вне прагматического контекста речевой ситуации. Это связано с тем, что обобщенное интенциональное побудительное значение интегрируется из ряда конкретных, каждое из которых имеет свои прагматические условия для реализации и свои языковые средства.
Прагматический контекст включает разнородные факторы, соучаствующие при выражении универсального побудительного значения: категории мышления, энциклопедические знания, представления о мире, «житейскую логику» практического рассуждения, психологические механизмы, внеязыковую действительность. Позиция говорящего при анализе побудительности в коммуникативно-прагматическом аспекте является доминирующей, т. к. одним из вопросов прагматики является отношение знаков к их интерпретаторам. Однако, ориентируясь на такие важные составляющие коммуникативного акта, как целенаправленность и оказание воздействия на адресата, следует учитывать, что реализация коммуникативных интенций говорящего полностью зависит от восприятия содержания информации слушающим.
Реализуя свое значение в коммуникативном акте, в непосредственной соотнесенности с ситуацией общения, категория побудительности является сложным и многоплановым понятием, включающим разнородные коммуникативно-прагматические характеристики.
Исходя из вышесказанного, считаем целесообразным при исследовании категории побудительности дифференцировать в ее структуре функционально-семантическую и коммуникативно-прагматическую составляющие. И если функционально-семантический
план соотнесен с планом выражения категории, представляя совокупность языковых средств, реализующих побудительное значение, то коммуникативно-прагматический план — это план содержания, обусловливающий все многообразие и в то же время интен-циональную целостность выражения побудительного значения в коммуникативном акте. Хотя, думается, вполне логично считать категорию побудительности коммуникативно -прагматической при учете соответствующего содержательного подхода к ее исследованию. В пользу этого говорит и наличие коммуникативно-прагматического статуса у категории модальности23, в рамках которой категория побудительности сформирована.
Несмотря на то что изучение волеизъявления имеет известную лингвистическую традицию, категория побудительности в статусе коммуникативно-прагматическом более наглядно продемонстрирует то новое, что может дать системное описание коммуникативного уровня родственных языков в сопоставительном аспекте, в частности, сопоставительная прагматика, что и является перспективой данного исследования.
1 Современный философский словарь. М.; Минск, 1998. С. 391.
2 Головин Б. Н. Введение в языкознание. М., 1977.
3 Рубцова Н. В. Категоризация лингвистических явлений — описание языка как системы // Теория языкознания и русистика: Наследие Б. Н. Головина: Сб. статей по материалам междунар. науч. конф., посвященной 85-летию профессора Б. Н. Головина. Н. Новгород, 2001. С. 278-280.
4 См.: КуликоваЕ. В. Предельность как смысловая коммуникативно-прагматическая категория // Языки в современном мире: Тезисы докладов междунар. научно-практич. конф. 24-25 сентября 2003 г. Саранск, 2003. С. 87-88; Недобух С. А. Когнитивно-коммуникативная категория персональности: Автореф. канд. дис. Тверь, 2002; Паршин П. Б. Сопоставительное выделение как коммуникативная категория: (Опыт процедурно-семантического описания): Автореф. канд. дис. М., 1988; Ромашова И. П. Экспрессивность как семантико-прагматическая категория высказывания (на материале устно-разговорной и художественной речи диалогического типа): Дис. ... канд. филол. наук. Барнаул, 2001; Шишкина Р. Г. Когнитивнокоммуникативная категория желательности: Автореф. канд. дис. Ижевск, 2001; и др.
5 Левус Г. П. Логическое содержание категории побудительности // Функционально-семантический анализ языковых единиц. Алма-Ата, 1986. С. 91-92.
6 Нгуен Тует Минь. Аспекты функциональной морфологии: Функционально-семантическая категория побудительности в русском и вьетнамском языках. М., 1999; СултанбаеваХ. В. Функциональносемантическая категория побудительности. Уфа, 1999.
7 Сусов И. П. Побудительность: Деятельностно-коммуникативное и функционально-семантическое представление // Императив в разноструктурных языках. Л., 1988. С. 125-127.
8 Карасик В. И. О категориях дискурса // Языковая личность: Социолингвистический и эмотивный аспекты. Волгоград, 1998.
9 Борисова И. Н. Дискурсивные стратегии в разговорном диалоге // Русская разговорная речь как явление городской культуры. Екатеринбург, 1996; Она же. Категории цели и аспекты текстового анализа // Жанры речи-2. Саратов, 1999.
10 Кормилицына М. А., Шамьенова Г. Р. Категория вежливости в оценочных речевых актах // Жанры речи-2. Саратов, 1999.
11 Захарова Е. П. Коммуникативные категории и возможность их классификации // Единицы языка и их функционирование. Саратов, 1998; Она же. Типы коммуникативных категорий // Проблемы межречевой коммуникации: Межвуз. сб. науч. трудов. Саратов, 2000. С. 12-19.
12 Стернин И. М. О национальном коммуникативном сознании // Лингвистический вестник. Ижевск, 2002. Вып. 4. С. 87-94.
13 См.: Императив в разноструктурных языках: Тез. докл. конф. «Функционально-типологическое направление в грамматике. Повелительность». Л., 1988; Функционально-типологические проблемы грамматики: Тез. науч.-практич. конф.: В 2 ч. Вологда; Л., 1986.
14Рубцова С. Ю. Категория повелительности в современном нидерландском языке // Функциональнотипологические проблемы... Ч. 1. С. 16.
15Бергельсон М. Б. Проблемы императивов в контексте речевых актов // Императив в разноструктурных языках... С. 21-23.
16Музыкантов Г. Ф. Функционально-семантическое поле побудительности в немецком языке // Там же. С. 83.
17Рубцова С. Ю. Указ. соч.
18Ермолаева П. С. К историко-типологической характеристике категории побудительности // Функционально-типологические проблемы грамматики: Тез. науч.-практич. конф. Вологда; Л., 1986. Ч. 1.
С. 46.
19 Формановская Н. И. Речевое общение: Коммуникативно-прагматический подход. М., 2002.
С. 141.
20 ЗахароваЕ. П. Типы коммуникативных категорий... С. 14-15.
21 В целях терминологического единообразия мы отходим от термина «речевой жанр» в его бахтинском понимании. В дальнейшем, базируясь на понятийном аппарате теории речевых актов, считаем целесообразным жанрам отвести роль «типизированных, стандартизованных и структурированных образцов текстов, напрямую связанных с функциональными стилями» (См.: Формановская Н. И. Указ. соч. С. 36).
22 Стернин И. М. Указ. соч.
23 Федосеева А. В. Имплицитная модальность высказывания в коммуникативно-прагматическом аспекте. Автореф. канд. дис. Белгород, 2005.
