CC BY
24
Тамазова Анна Дмитриевна
К вопросу о соотношении международных и национальных норм
Анализируются место и роль международных норм в российской правовой системе на основе произошедших изменений российского законодательства. Рассматривается вопрос относительно имплементации международных норм, оцениваются некоторые изменения конституционных норм, в частности ст. 79, 125 Конституции РФ.
Ключевые слова: международные нормы, внутригосударственные нормы, имплементация, приоритет международных норм, ратификация, конституция, международный договор, толкование.
On the question of the correlation of international and national norms
The article analyzes the place and role of international norms in the Russian legal system on the basis of recent changes in Russian legislation. The question of the implementation of international norms is considered, as well as some changes in constitutional norms, in particular, articles 79, 125 of the Constitution of the Russian Federation, are evaluated.
Keywords: international norms, domestic norms, implementation, priority of international norms, ratification, constitution, international treaty, interpretation.
Статья 15 Конституции РФ, включившая общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры в правовую систему нашего государства, поставила весьма важный вопрос о соотношении правовых актов. Как справедливо отмечается в литературе, никакое независимое государство, какие бы ценности оно ни принимало и ни разделяло, не позволит себе без риска ограничения собственного суверенитета безоговорочно поставить свою правовую систему в полную зависимость от международного права [1, с. 326].
В процессе действия международных норм неизбежно возникают коллизии их применения. Вопрос соотношения юридической силы международных и национальных актов часто становился предметом исследования ряда ученых. Мнения по этому вопросу всегда расходились. Говорилось о равной силе международных и национальных норм [2, с. 106], о примате международных норм [3, с. 15]. Однако полагаем, что Конституцией РФ достаточно четко закреплено правило, согласно которому приоритетом в нашей правовой системе обладают конституционные нормы, особо охраняемые специализированным органом власти - Конституционным Судом РФ, в чем мы неоднократно могли убедиться за период его деятельности1. Согласно
1 См., например: постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней", пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", частей первой и четвертой статьи 11,
ч. 6 ст. 125 Конституции РФ международные договоры, не соответствующие данному акту высшей юридической силы, не подлежат введению в действие и не применяются [4].
Что же касается приоритета международных договоров, то о нем стоит вести речь в случае их расхождения с иным внутригосударственным нормативным правовым актом. Это неоднократно подтверждалось российскими судебными органами2. Так, например, постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» [5] разъяснило, что договоры в России, если они официально опубликованы, не требуют издания дополнительных актов для применения (являются непосредственно действующими), обязательны. При этом в качестве причин не-
пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы».
2 См., например, постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 окт. 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»; от 31 окт. 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия». Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 13.07.2021).
142
возможности непосредственного применения договора указаны обязательства участников по изменению внутринационального законодательства. Данным правотворческим актом установлено, что согласие на обязательность положений договора соответствующими органами власти может быть выражено в любой форме, обозначенной в Федеральном законе от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» [6] (например, подписание, утверждение, ратификация и др.). Данный факт позволяет нам сделать вывод о том, что Конституция РФ не разделяет обязательность для ратифицированных и не-ратифицированных договоров.
В данном судебном решении указано, что, если международный договор предусматривает иные правила, нежели закон, согласие на его применение дается в форме федерального закона и такой договор будет обладать приоритетом по отношению к законам и подзаконным актам. Если же согласие на его обязательность было дано в иной форме, то возможно говорить о его приоритете лишь по отношению к подзаконным нормативным актам того органа (организации), который заключил международный договор [5, 6].
Также стоит отметить ч. 1 ст. 15 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», которая закрепляет, в том числе, положение о необходимости ратификации договоров, требующих изменения национальных законов либо принятия новых [6]. Такие договоры становятся обязательными только после принятия федерального закона, в котором выражается согласие нашей страны на их действие. Таким образом, можно утверждать, что любые ратифицированные договоры могут устанавливать или изменять внутригосударственные нормы (ниже конституционных). Только ратификация, подтверждающая обязательство строгого выполнения предписаний договора, наделяет его свойством приоритета по отношению к другим законам и правовым актам [7, с. 71].
Стоит указать, что приоритет международных норм перед национальными законами установлен в таких странах, как Франция, Бельгия, Швейцария, Казахстан и др. Например, ч. 3 ст. 4 Конституции Республики Казахстан устанавливает приоритет ратифицированных международных договоров перед ее законами [8].
Отметим, что ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, устанавливая приоритет международных норм, не уточняет, о каких именно законах - федеральных конституционных или федеральных -
идет речь [4]. Статья 22 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» установила запрет на применение международных договорных норм, которые предполагают изменение конституционных норм, до процедуры внесения конституционных поправок или пересмотра Конституции в порядке, установленном гл. 9 Конституции РФ, что вполне гармонирует с ч. 4 ст. 15 Конституции. Кроме того, согласие на применение такого договора возможно только в форме федерального закона [6].
Исходя из природы конституционных законов, которые дополняют и развивают положения конституции, позволим себе сделать вывод, что оснований для преимущества международных договоров перед конституционными законами не установлено. По юридической силе договор равен федеральному закону и может устанавливать или изменять любую национальную норму, за исключением конституционной. Конституция РФ, на наш взгляд, обладает безусловным приоритетом по отношению к любым международным договорам, что подтверждается ее же нормами.
Интересно мнение, согласно которому нормы международного права не становятся внутригосударственными в процессе их действия, не стоят в одном иерархическом ряду соотношения национальных актов [9, с. 62]. В международном праве отрицается иерархия. К.Н. Ра-циборинская утверждает, что вне зависимости от органа, заключившего договор, от формы выражения согласия на обязательность такого договора все они становятся обязательными для государств [10, с. 27].
Одним из важнейших событий 2020 г. стало изменение действующей Конституции РФ. Подверглись изменениям, в частности, ее ст. 79 и 125, что вызвало неоднозначную реакцию со стороны общественности. Впервые Конституция РФ закрепила возможность неисполнения решений межгосударственных органов, принятых на основании положений международных договоров в их истолковании, противоречащем Конституции РФ, устанавливая при этом в ч. 4 ст. 15 приоритет международных норм по отношению к национальным, за исключением конституционных. Тем самым еще раз был подчеркнут приоритет национальных конституционных норм.
Статья 125 Конституции РФ дополнена новой ч. 5.1, которая, в частности, закрепила на конституционном уровне новое полномочие Конституционного Суда РФ - разрешение вопроса о возможности исполнения вышеука-
143
занных решений и решений иностранных или международных судов. Позже, в ноябре 2020 г., в Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» были внесены соответствующие изменения [11]. Именно Конституционный Суд РФ как главный специализированный защитник конституционных норм решает вопрос о возможности реализации вышеуказанных решений на территории нашей страны, что вполне обусловлено предназначением и природой деятельности данного органа власти. Таким образом, Конституция РФ, как нам кажется, поставила точку в вопросе о приоритете национальных и международных норм.
Проанализируем подробнее это конституционное положение и обстоятельства, подтолкнувшие на этот важный исторический шаг.
Закрепление в конституционных нормах в 2020 г. анализируемых положений является так называемым «техническим» моментом. Нововведенные нормы явились отражением, но уже на конституционном уровне, некоторых положений исторически важного постановления Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П [12], которым данный орган власти закрепил возможность для России в исключительных случаях отступать от выполнения ее обязательств в целях защиты конституционных норм, когда иным способом защитить собственную конституцию не представляется возможным. Так, предложенный Конституционным Судом РФ механизм разрешения вопроса о возможности исполнить то или иное решение ЕСПЧ с точки зрения высшей юридической силы конституционных норм нашел позже свое отражение в Федеральном конституционном законе «О Конституционном Суде Российской Федерации» [13], а далее в ст. 125 Конституции РФ.
Указанные новшества вызвали беспокойство в научном сообществе по поводу того, что одно из важнейших прав человека - право на обращение за защитой своих нарушенных прав в межгосударственные органы, закрепленное ст. 46 Конституции, входящей в ее неизменную вторую главу, останется простой декларацией. Однако это вовсе не так. Пять лет, которые прошли с момента принятия постановления Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П до внесения поправок в Конституцию РФ, показали, что Россия на верном пути.
Стоит отметить, что в подавляющем большинстве случаев все-таки исполнение реше-
ний международных органов в России не вызывает каких-либо коллизий и препятствий. Лишь единичные решения международных органов вступают в противоречие с национальными основами конституционного строя, основами публичного правопорядка. Причина такого противоречия исключительно в даваемом уполномоченным органом истолковании международных норм, которое расходится с тем, что давалось Россией при присоединении к международному договору. Такие противоречия объясняются только толкованием, которое, как нетрудно заметить, не вытекает напрямую из договорных норм, а придается им судом. Речь идет о единичных решениях ЕСПЧ, таких как постановления ЕСПЧ от 20 сентября 2011 г. по делу «ОАО "Нефтяная компания Юкос" (OAO "Neftyanaya kompaniya Yukos") против Российской Федерации», от 22 марта 2012 г. по делу «Константин Маркин (Konstantin Markin) против Российской Федерации», от 4 июля 2013 г. по делу «Анчугов и Гладков (Anchugov and Gladkov) против Российской Федерации», от 13 июля 2021 г. по делу «Федотова и другие (Fedotova and Others) против Российской Федерации».
Прежде всего, стоит отметить, что императивный характер норм международных договоров, которые закреплены Конституцией РФ в качестве составной части нашей правовой системы, всерьез не вызывает сомнений и возражений. Это подтверждается многими конституционными нормами, в частности ст. 15 (ч. 4), ст. 17 (ч. 1), ст. 46 (ч. 3), и самим Конституционным Судом РФ. Без признания императивности международных норм не представляется возможной полноценная реализация права человека на судебную защиту его нарушенных прав. Иначе такая защита превратилась бы в формальную бюрократическую процедуру [14, с. 7]. Однако полагаем, что нельзя буквально воспринимать и толковать приоритет международных норм, так часто закрепляемый конституционным законодательством различных стран, в том ключе, что внутригосударственные нормы находятся в «подчинении» у международных, и, более того, навязывать собственное понимание конвенционных норм.
Проблема исполнения решений межгосударственных органов (здесь прежде всего речь идет о решениях ЕСПЧ) затрагивает не только Россию, она является общеевропейской3.
3 Например, постановления ЕСПЧ от 6 окт. 2005 г. по делу «Херст (Hirst) против Соединенного Королевства (№ 2)»; от 17 сент. 2009 г. по делу «Скоппола (Scoppola) против Италии (№ 2)». Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 13.07.2021).
144
Точку зрения ЕСПЧ о том, что национальные конституции не обладают приоритетом перед Конвенцией, что именно она обладает высшей юридической силой, и ее нормы охватывают собой все акты независимо от их правовой природы4, разделяют далеко не все страны. К их числу можно отнести Италию, Германию, Турцию, Австрию и др. Попытка нашей страны на конституционном уровне закрепить верховенство Конституции по отношению к международному законодательству не является какой-то особенной или единичной.
Как справедливо отмечает апелляционный суд г. Наумбурга (Германия), обязательства, которые возникают у государств в связи с исполнением решений ЕСПЧ, не означают возникновение у суда обязательства по «автоматическому» принятию соответствующего решения. «Если судьи независимы и подчиняются только закону, то принимаемое ими решение не может предопределяться каким-либо иным органом, в том числе и межгосударственным органом по защите прав человека. В противном случае речь будет идти о девальвации судебной власти и частичной передаче функции правосудия указанному межгосударственному органу» [15, с. 17].
Конституционное закрепление возможности неисполнения некоторых решений межгосударственных органов не является односторонним отказом от исполнения взятых на себя международных обязательств, это не решение отдельно взятого органа власти или должностного лица в угоду собственным интересам, это абсолютно взвешенное решение народа, благодаря которому Россия может сохранить свой суверенитет и обеспечить защиту своей Конституции. Принимая историческое решение, российские органы власти, а впоследствии и народ пытались защитить конституционный порядок, законодательство и не допустить его изменение решениями международных органов, основанными на положениях того или иного договора в истолковании, приводящем к их расхождению с Конституцией РФ. Стоит отметить, что Венская конвенция (ст. 31) установила принцип добросовестного толкования договоров, которым иногда пренебрегают международные органы [16].
Отказываться от приоритета международных норм по отношению к закону было бы как минимум неразумным, так как это нанесло бы
4 Например, постановление ЕСПЧ от 2 марта 2010 г. по делу «Аль-Саадун (Al-Saadoon) и Муфди (М^Ы) против Соединенного Королевства». Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 13.07.2021).
вред гражданам нашей страны, юридическим лицам и в итоге самому государству. Как отмечает С.Д. Князев, «обязательность решений ЕСПЧ и вытекающие из них меры никогда не отрицались Конституционным Судом РФ, который твердо руководствуется восприятием сущностного единства прав и свобод человека и гражданина, закрепленных в Конституции РФ и Конвенции о защите прав человека и основных свобод» [14, с. 8].
Обеспечивая судебную защиту прав и свобод, государства используют широкий перечень средств и способов разрешения споров, что не запрещено Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, с учетом национальных исторических, культурных и иных особенностей, что, в свою очередь, естественно, может порождать определенные трудности для правовых систем. Решения, в частности, ЕСПЧ не должны обладать безусловным приоритетом перед национальными конституционными нормами, в связи с чем механизм их реализации должен учитывать особенности национальных правовых систем, конституционные ценности страны, и только в этом, как нам кажется, лежит успех международной судебной защиты прав и свобод человека и гражданина в целом.
Как справедливо отмечает М. Барщевский, подписывая Конвенцию, Россия исходила из того толкования, которое существовало в тот момент, и оно вполне соотносилось со смыслом нашей Конституции. Однако последующие толкования Конвенции зачастую расходятся с действующей Конституцией, обладающей приоритетом в нашей стране. То есть по сути речь идет об ограничении суверенитета страны, о том, что нормы Конституции может «толковать» ЕСПЧ и это толкование расходится с тем, что дает ей Конституционный Суд РФ [17].
Так, ЕСПЧ 13 июля 2021 г. на своем официальном сайте опубликовал пресс-релиз по делу «Федотова и другие против России» [18], где признал незаконным и не соответствующим Европейской конвенции по правам человека отказ в регистрации брака однополых пар, несмотря на российское конституционное положение о браке как о союзе мужчины и женщины (п. «ж.1» ч. 1 ст. 72 Конституции РФ), а также решение Конституционного Суда РФ, который указывал, что Конвенция не налагает на договаривающиеся государства обязательства разрешать однополые браки, это противоречит национальным или религиозным традициям [19].
145
В релизе ЕСПЧ указал, что «отказ властей признать однополые союзы был основан не на объективных и разумных основаниях, а на предрассудках и негативных стереотипах, которые необходимо преодолеть». ЕСПЧ признает свободу усмотрения правительства-ответчика в выборе наиболее подходящей формы регистрации однополых союзов с учетом его специфического социального и культурного контекста (например, гражданское партнерство, гражданский союз или закон о гражданской солидарности) и утверждает, что это не будет противоречить «традиционному пониманию брака», преобладающему в России, или взглядам большинства, на которые ссылается правительство, поскольку эти взгляды выступают против только однополых браков, но они не против других форм юридического признания, которые могут существовать [19]. Очевидно, что, своеобразно толкуя Конвенцию, ЕСПЧ данным решением пытается обойти российское конституционное законодательство.
1. Марченко М.Н. Источники права. М., 2005.
2. Блищенко И.П. Действие международного договора на территории СССР // Правоведение. 1986. № 6.
3. Суворова В.Я. Реализация норм международного права. Екатеринбург, 1992.
4. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 дек. 1993 г., с изм., одобренными в ходе общероссийского голосования 1 июля 2020 г. Доступ из справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 13.07.2021).
5. О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 окт. 2003 г. № 5. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс».
6. О международных договорах Российской Федерации: федер. закон от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ. Доступ из справ. правовой системы «Кон-сультантПлюс» (дата обращения: 13.07.2021).
7. Рыбаков В.А. Действие международных договоров в Российской Федерации // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2009. № 4(21).
8. Конституция Республики Казахстан от 30 авг. 1995 г. [Электронный ресурс]. URL: https://www.akorda.kz/ru/official_documents/ constitution (дата обращения: 13.07.2021).
В этом случае тяжело не согласиться с мнением А. Пушкова, который полагает: «ЕСПЧ часто выступает как политический, а не правовой институт, продвигающий политические установки и ценности европейской либеральной элиты. Что еще раз говорит о приоритете политики по отношению к праву в современной Европе» [20]. После вынесения таких решений ЕСПЧ вполне разумными и обоснованными нам видятся уже произошедшие изменения российского законодательства.
В завершение согласимся с позицией и мнением многих государственных органов и деятелей, которые утверждают, что «сосуществование европейского и конституционных порядков невозможно в условиях субординации» [12]. Только взаимное уважение национальных культур, ценностей, основ конституционного строя, а также диалог могут привести к эффективности механизма международной защиты прав и свобод человека и гражданина, к исключению коллизий.
1. Marchenko M.N. Sources of law. Moscow, 2005.
2. Blishchenko I. P. Effect of an international treaty on the territory of the USSR //Jurisprudence. 1986. No. 6.
3. Suvorov V. Ya. Implementation of the norms of international law. Yekaterinburg, 1992.
4. Constitution of the Russian Federation: adopted by popular vote on Dec. 12, 1993, as amended, approved during the all-Russian vote on July 1, 2020. Access from the legal reference system "ConsultantPlus" (date of access: 13.07.2021).
5. On the application by the courts of general jurisdiction of the generally recognized principles and norms of international law and international treaties of the Russian Federation: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Oct. 10, 2003 No. 5. Access from the legal reference system "ConsultantPlus".
6. On international treaties of the Russian Federation: fed. law d.d. July 15, 1995 No. 101-FL. Access from the legal reference system "ConsultantPlus" (date of access: 13.07.2021).
7. Rybakov V.A. Action of international treaties in the Russian Federation // Bulletin of Omsk University. Series "Law". 2009. No. 4(21).
8. The Constitution of the Republic of Kazakhstan d.d. Aug. 30, 1995 [Electronic resource]. URL: https://www.akorda.kz/ru/official_documents/ constitution (date of access: 13.07.2021).
146
9. Винникова Р.В. Соотношение юридической силы норм международного и внутригосударственного права в правовой системе Российской Федерации // Вестник Челябинского государственного университета. 2001. № 2.
10. Рациборинская К.Н. Применение международного права российскими судами // Международное, публичное и частное право. 2004. № 1(16).
11. О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации»: федер. конституц. закон от 9 нояб. 2020 г. № 5-ФКЗ. Доступ из справ. правовой системы «Консуль-тантПлюс» (дата обращения: 13.07.2021).
12. По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы: постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 13.07.2021).
13. О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации»: федер. конституц. закон от 14 дек. 2015 г. № 7-ФКЗ. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 13.07.2021).
14. Князев С.Д. Обязательность постановлений ЕСПЧ в правовой системе России (на основе практики Конституционного Суда Российской Федерации) //Журнал российского права. 2016. № 12.
15. Велиева Д.С., Пресняков М.В. Исполнение решений ЕСПЧ: национальные демократические процедуры vs правовая определенность // Вестник Поволжского института управления. 2020. № 6.
9. Vinnikova R.V. The ratio of the legal force of international and domestic law in the legal system of the Russian Federation // Bulletin of the Chelyabinsk State University. 2001. No. 2.
10. Ratsiborinskaya K.N. Application of international law by Russian courts //International, public and private law. 2004. No. 1(16).
11. On amendments to the Federal Constitutional Law "On the Constitutional Court of the Russian Federation": fed. constitutional law d.d. Nov. 9 2020 No. 5-FCL. Access from the legal reference system "ConsultantPlus" (date of access: 13.07.2021).
12. In the case of checking the constitutionality of the provisions of article 1 of the Federal Law "On the Ratification of the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms and the Protocols thereto", paragraphs 1 and 2 of article 32 of the Federal Law "On International Treaties of the Russian Federation", parts of the first and fourth articles 11, paragraph 4 of part four of article 392 of the Civil Procedure Code of the Russian Federation, parts 1 and 4 of article 13, paragraph 4 of part 3 of article 311 of the Arbitration Procedure Code of the Russian Federation, parts 1 and 4 of article 15, paragraph 4 of part 1 of article 350 of the Code of Administrative Procedure of the Russian Federation and paragraph 2 of part four of article 413 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation in connection with the request of a group of deputies of the State Duma: resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation d.d. July 14, 2015 No. 21-P. Access from the legal reference system "ConsultantPlus" (date of access: 13.07.2021).
13. On amendments to the Federal Constitutional Law "On the Constitutional Court of the Russian Federation": fed. constitutional law d.d. Dec. 14, 2015 No. 7-FCL. Access from the legal reference system "ConsultantPlus" (date of access: 13.07.2021).
14. Knyazev S.D. Obligation of the judgments of the ECHR in the legal system of Russia (based on the practice of the Constitutional Court of the Russian Federation) // Journal of Russian Law. 2016. No. 12.
15. Velieva D.S., Presnyakov M.V. Execution of ECtHR judgments: national democratic procedures vs legal certainty // Bulletin of the Volga Institute of Management. 2020. No. 6.
16. Vienna Convention on the Law of Treaties: concluded in Vienna on May 23, 1969. Access from the legal reference system "ConsultantPlus" (date of access: 13.07.2021).
147
16. Венская Конвенция о праве международных договоров: заключена в Вене 23 мая 1969 г. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 13.07.2021).
17. URL: https://alrf.ru/news/3215537/ (дата обращения: 15.07.2021).
18. Постановление ЕСПЧ от 13 июля 2021 г. по делу «Федотова и другие (Fedotova and Others) против Российской Федерации» [Электронный ресурс]. URL: http://hudoc.echr. coe.int/eng?i=001-211016 (дата обращения: 13.07.2021).
19. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Э. Мурзина на нарушение его конституционных прав пунктом 1 статьи 12 Семейного кодекса Российской Федерации: определение Конституционного Суда РФ от 16 нояб. 2006 г. № 496-О. Доступ из справ. правовой системы «Консультант-Плюс» (дата обращения: 15.07.2021).
20. А. Пушков: ЕСПЧ не может никого заставить признавать однополые браки [Электронный ресурс]. URL: https://rg.ru/2021/07/13/ pushkov-espch-ne-mozhet-nikogo-zastavit-priznavat-odnopolye-braki.html (дата обращения: 15.07.2021).
17. URL: https://alrf.ru/news/3215537/ (date of access: 15.07.2021).
18. Judgment of the ECHR of July 13, 2021 in the case "Fedotova and Others v. Russian Federation" [Electronic resource]. URL: http:// hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-211016 (date of access: 13.07.2021).
19. On the refusal to accept for consideration the complaint of the citizen E. Murzin on violation of his constitutional rights by paragraph 1 of article 12 of the Family Code of the Russian Federation: determination of the Constitutional Court of the Russian Federation d.d. Nov. 16, 2006 No. 496-O. Access from the legal reference system "ConsultantPlus" (date of access: 15.07.2021).
20. A. Pushkov: The ECHR cannot force anyone to recognize same-sex marriages [Electronic resource]. URL: https://rg.ru/2021/07/13/ pushkov-espch-ne-mozhet-nikogo-zastavit-priznavat-odnopolye-braki.html (date of access: 15.07.2021).
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Тамазова Анна Дмитриевна, кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и административного права Краснодарского университета МВД России; e-mail: abd.8282@mail.ru
INFORMATION ABOUT AUTHOR
A.D. Tamazova, Candidate of Law, Associate Professor of the Department of Constitutional and Administrative Law, Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: abd.8282@ mail.ru
148
