CC BY
132
ПРАВО И ОБЩЕСТВО
К ВОПРОСУ О СООТНОШЕНИИ КОММУНИКАТИВНОГО И СОЦИАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВ
И. А. АВДЕЕВА
В статье рассматриваются и сопоставляются различные подходы к рассмотрению связи социального и коммуникативного пространства в контексте различных философских и социологических теорий. Согласно первому подходу, коммуникативное пространство является неотъемлемой частью социокультурного пространства. Противоположный подход позволяет нам предположить, что речь идет о том, что социальное пространство суть порождение и продолжение коммуникативного пространства. Существует также оригинальная точка зрения на принципиальное различие социального и коммуникативного пространств через введение в обсуждение проблемы понятия физического пространства. В целом, говоря о современных определениях глобального коммуникативного пространства, следует отметить некоторую некорректность дефиниций, выделяющих его как часть пространства социального, культурного или лингвистического. Тем не менее, налицо элементы, связывающие социальное и коммуникативное пространства - коммуникативное действие или сам процесс коммуникации.
По мнению автора, особого внимания заслуживает такая исследовательская позиция, которая предполагает, что коммуникативное пространство в его современном понимании может быть рассмотрено не как составная часть, а как образующая основа социального пространства, как минимум, совпадающая с ним в границах, а как максимум, превосходящая его. Таким образом, коммуникативное и социальное пространство с необходимостью взаи-моопределяют друг друга.
Ключевые слова: коммуникативное пространство, социальное пространство, глобальные коммуникации, информационная эпоха.
Еще некоторое время назад такая проблема вряд ли бы показалась актуальной и интересной с точки глубины исследовательской задачи, поскольку коммуникативное пространство традиционно понималось либо как следствие общественного образа жизни, либо суть одно с пространством социальным. Однако философия ХХ в., опираясь на новые социально-культурные феномены и порождения постиндустриальной информационной эпохи, осветила эту проблему совершенно в другом ракурсе. Коммуникативное пространство стало восприниматься не просто как сфера человеческих отношений, а особая сфера действительности. Позже появляется глобальное коммуникативное пространство, по факту уже состоявшееся и привычное явление современной действительности. Научно-исследовательский интерес к нему все более возрастает на волне общего интереса к так называемым процессам глобализации, среди которых одним из основных стала революция в области коммуникации и информационных ресурсов.
Гигантский поток информации, бурлящий вокруг теорий коммуникативного пространства не
может не поражать воображение: если исследование теорий информационного общества Ф. Уэбстера в 1995 г. состояло из 320 страниц [27], а в 2004 г. - из 449 страниц [26], то аналогичное тематическое исследование Р. Манселл, вышедшее в 2009 г., содержало уже 1984 страницы [24]. Объем этой информации приводит как минимум к тому, что, как справедливо отметил Е. В. Литвак, молодые исследователи зачастую без необходимого критического анализа экстраполируют в новую реальность положения своих предшественников (Д. Белла, Й. Масуды, М. Кастельса и др.). Происходит это, как минимум, подчас и без учета конкретной обстановки, которая вызвала к жизни концепции, ставшие для них классическими [8], а как максимум - сводит на нет всю их научную ценность в силу невозможности переработки и вычленения сути.
При этом, как отметил все тот же Е. В. Лит-вак, весь этот информационный массив не содержит общепринятого понятия не только информационного общества, но и информации, зато отличается недостаточной разработанностью терминологии, неопределённостью характеристик ин-
формационного общества, а, следовательно, понимания его отношения к другим типам общественного развития. Такая картина в исследовательском поле коммуникативного пространства становится скорее характерной, нежели исключительной.
Между тем, практически аксиомой можно считать утверждение, согласно которому неразработанность исследовательского направления в науке часто вызывает деформацию изначального смысла, заложенного в определение. Более того, неточные дефиниции, проникая в ненаучную (например, политическую) коммуникацию, способствуют окончательному запутыванию ситуации и сами теряют сколь-нибудь содержательную нагрузку, превращаясь в «фигуры речи» [6], поскольку осмысленное оперирование понятиями, при решении теоретических и практических задач предполагает, как минимум, умение выявлять две основные логические характеристики: объем и содержание понятия.
Все вышесказанное в полной мере относится к вопросу, вынесенному в заглавие этой статьи.
Следует сразу оговориться, что в целом дефиниции глобального коммуникативного или социального пространств с акцентом на понятие «пространство» вполне укладываются в рамки так называемой реляционной концепции пространства и времени, и в этом смысле возражений не вызывают [12]. Еще Г. Лейбниц писал, что пространство «является таким порядком, который делает возможным само расположение тел и в силу которого они в своем существовании друг подле друга обладают отношением расположения, подобно тому, как время представляет собой тот же порядок в смысле последовательности их существования» [15].
Нюансы возникают именно при сосредоточении исследовательского взгляда на понятиях «коммуникативное» и «социальное». На Западе этот вопрос обсуждается достаточно активно. Российская наука также не обошла внимаем этот эту проблему.
Так, например, отечественный исследователь вопроса В. Ф. Шаповалов под «пространством коммуникации» понимает «ту часть социальнокультурного пространства, в котором реально наличествуют коммуникативные связи» [21], а другой отечественный исследователь А. В. Родин видит его «одним из элементов содержания более широкого понятия, каким представляется репрезентируемое в социальной науке и философии «социальное пространство» [16]. В свою очередь И. В. Тулиганова говорит о коммуникации как
хоть и об одном из важнейших, но все-таки одном из «элементов социокультурного пространства, оказывающем влияние на формирование всей системы духовных ценностей и потребностей человечества» [19]. Практически мимоходом упоминая о том, что «в современной социологии коммуникаций существует несколько подходов как к определению коммуникативного, так и социального пространств», Е. И. Горошко столь же аксиоматично замечает, что «под социальным пространством подразумевается форма существования общества и совершения событий в социальном мире. При этом информационное пространство является подпространством социального пространства» [3].
Более подробно рассматривает соотношение коммуникативного и социального пространства А. В. Соколов. Согласно его конструкции социальное пространство - это интуитивно ощущаемое людьми течение социальной жизни, зависящее от интенсивности социальных изменений, в рамках которого социальная коммуникация есть движение смыслов (знаний, умений, стимулов, эмоций) в социальном времени и пространстве [17].
Эти определения в какой-то степени представляются следствием достаточно популярного предположения, согласно которому социальное пространство в целом соответствует пространству физическому. Оно было сформулировано П. Бурдье в рамках его концепции физического пространства как проекции социального пространства, их взаимопроникновения и взаимоприсвоения [2]. Он предположил, что «социальное пространство -абстрактное пространство, конституированное ансамблем подпространств или полей (экономическое поле, интеллектуальное поле и др.), которые обязаны своей структурой неравному распределению отдельных видов капитала, и может восприниматься в форме структуры распределения различных видов капитала, функционирующей одновременно как инструменты и цели борьбы в различных полях» [1]. Корни этого подхода можно найти в работах таких ученых как Г. Зиммель [5] или П. Сорокин [18].
Согласно вышеописанному подходу, социальное пространство понимается как: 1) пространство взаимодействия социальных акторов; 2) как порядок социальных позиций, метафорическое пространство, структурируемое статусами социальных акторов; 3) как нечто обозримое, место расположения тел [20].
Однако, современные исследования позволяют говорить о том, что в последней четверти ХХ в. ситуация уже претерпевает значительные измене-
ния, следствием которых становится формирование социального пространства через пространство коммуникативное. Это предположение базируется на возникновении и бурном развитии виртуальной реальности, в рамках которой физическое пространство отсутствует, а вот социальное не только наличествует, но и активно развивается. Так, С. Н. Плотникова предполагает, что, во-первых, коммуникативное пространство может мыслиться как совпадающее с физическим пространством, в тех случаях, когда коммуниканты находятся рядом друг с другом, непосредственно видят и слышат друг друга. Во-вторых, вместе с тем, «коммуникативное пространство может мыслиться иначе - как несовпадающее с физическим пространством: как некая логическая сетевая среда, как виртуальная реальность, в которую человек погружен в качестве свободного индивида, свободного в том плане, что он обладает свободой слова» [14].
Происходит взаимопроникновение виртуального и реального пространств, их смешение. И в этом смысле, если у П. Бурдье «структура социального пространства проявляется, таким образом, в самых разнообразных контекстах как пространственные оппозиции обитаемого (или присвоенного) пространства» [2], то в современной ситуации эта самая структура с равным успехом проявляется с таким же, если не большим разнообразием, в пространстве виртуальном.
В качестве еще одного варианта, который может иметь следствием определенную некорректность в понимании, следует отметить лингвистический подход, базирующийся на «узком» понимании коммуникации. Так, та же С. Н. Плотникова с позиций лингвистики, опирающейся, видимо, в свою очередь на известную максиму «вначале было слово», обосновывает предположение о том, что языковое, дискурсивное и коммуникативное пространства «вложены друг в друга в нисходящем порядке: из языкового пространства нисходит дискурсивное, а из него - коммуникативное пространство. Это нисхождение имеет направленность от сознания к бытию, жизни» [13]. Такой поворот мысли позволяет нам предположить, что речь идет о том, что социальное пространство суть порождение и продолжение коммуникативного.
Говоря о современных определениях глобального коммуникативного пространства, следует отметить некоторую некорректность дефиниций, выделяющих его как часть пространства социального, культурного или лингвистического. Некорректность эта видится таковой уже потому, что сам социум, формирующий это самое социальное (во всех его плоскостях) пространство,
образуется через коммуникацию - невзаимодействующие (сиречь не общающиеся) индивидуумы таковыми и остаются, никоим образом не образуя общности. Этот очевидный факт отмечал еще Дж. Дьюи, подчеркивая, что «отдельные люди не образуют общества, находясь рядом друг с другом чисто пространственно» [4].
Такой специфический подход к определению социума имеет достаточно давнюю традицию, заложенную весьма авторитетными философами.
Уже в самом начале ХХ в. К. Ясперс сделал коммуникацию одним из ключевых понятий своей философской системы: «Мы являемся тем, что мы являемся, только благодаря общности взаимного сознательного понимания. Не может существовать человек сам по себе, просто как отдельный индивид... Все то, что есть человек и что есть для человека... достигается в коммуникации», более того, «коммуникация в сфере духа есть создание из общественной субстанции идеи целого...», а разум, связь всех модусов, «требует беспредельной коммуникации, он сам - тотальная воля к коммуникации» [22].
Известный западный исследователь и автор «Галактики Гутенберга» М. Маклюен, существенно расширив список средств коммуникации, в ряде других своих работ заложил «элементную» базу нового понимания социального пространства. Он объединил в этой группе, помимо традиционных СМИ, электрический свет, устную речь, письмо, дороги, деньги, часы, транспортные средства (велосипед, автомобиль, самолет), телеграф, телефон, фонограф, оружие и многое другое [11].
Предположение М. Маклюена позволяет по-новому взглянуть и на отказ от пространственного размещения социальных отношений, о котором писала С. Н. Плотникова и основания которого можно отметить уже у Т. Парсонса, заявившего, что «действие непространственно, но временно», и уже потому этот отказ может рассматриваться как вполне тривиальный. Если рассматривать материальный мир как систему, состоящую из «расширенного» списка средств коммуникации, которые сами по себе уже «есть сообщение» [25], то эта система вполне может быть включена в коммуникативное пространство.
«Коммуникативное действие» Ю. Хабермаса, хотя и осуществлялось параллельно с другими тремя типами идеального социального действия -стратегическим, нормативным и драматургическим, однако, судя по тем характеристикам, которыми его наделял автор, формировало «лучшую» часть социального пространства. Речь идет о коммуникативных действиях, если планы дейст-
вия акторов координируются не посредством эгоцентрической калькуляции успеха, а через акты взаимопонимания: «В коммуникативном действии участники не являются первично ориентированными на собственный успех; они преследуют свои индивидуальные цели при том условии, что они могут согласовать друг с другом свои планы действия на основе общих определений ситуации» [23].
Однако полноценной «связующей» частью «элементную» часть нового понимания соотношения коммуникативного и социального пространства обеспечил Н. Луман, заявивший, что «элементарный процесс, конституирующий социальное как особую реальность, есть процесс коммуникации» [10]. По его мнению, это позволяет представить социальную систему как оперативно закрытую, аутопойэтическую систему, элементы которой - коммуникации воспроизводят себя посредством сети этих элементов - сети коммуникаций: «Воззрение на общество как на аутопойэ-тическую систему коммуникаций, операциями воспроизводства которой являются коммуникации, делает понятие коммуникации решающим для определения понятия общества. Таким образом, построение теории общества должно осуществляться с двух точек зрения: системной и коммуникативной. Лишь таким путем оно приобретает требуемую строгость» [9].
С позицией Н. Лумана созвучна и позиция выше упоминаемого известного американского прагматика Дж. Дьюи, высказанная им еще до появления теории Лумана. Дж. Дьюи утверждал, что «люди живут в сообществе благодаря тому общему, что есть между ними, а общение - тот способ, благодаря которому они обретают это общее» [4]. В этом же русле выстраивает свой подход к социуму и Мануэль Кастельс, подчеркивая, что социум обладает «специфической формой социальной организации, в которой благодаря новым технологическим условиям, возникающим в данный исторический период, генерирование, обработка и передача информации стали фундаментальными источниками производительности и власти» [7].
Таким образом, коммуникативное пространство в его современном понимании может быть рассмотрено не как составная часть, а как образующая основа социального пространства, как минимум, совпадающая с ним в границах, а как максимум, превосходящая его. И если П. Бурдье придерживался мнения, что «физическое пространство есть социальная конструкция и проекция социального пространства, социальная структура в объективированном состоянии..., объекти-
вация и натурализация прошлых и настоящих социальных отношений» [2], то, соответственно, само социальное пространство может быть определено как коммуникативная конструкция. Причем в этой коммуникативной конструкции не просто заключается проекция коммуникативного пространства, не просто объективируются и нату-рализируются прошлые и настоящие коммуникативные отношения, а, в свою очередь, задаются и предопределяются таковые. Соответственно, коммуникативное и социальное пространство взаимоопределяют друг друга.
Литература
1. Бурдье П. Социология политики. Интернет-ресурс. URL: http://www.gumer.info
2. Бурдье П. Физическое и социальное пространства // Социология социального пространства. М.; СПб, 2007. С. 49-64.
3. Горошко Е. И. Коммуникативное пространство Интернета как объект социокультурного анализа // Віснику Одеського національного університету. Серия Соціологія і політичні науки. Одеса, 2010. Т. 15. Вип. 14. С.130-136.
4. Дьюи Дж. Демократия и образование: пер. с англ. М., 2000. С. 165.
5. Зиммель Г. Социология пространства. Избранное: в 2 т. М., 1996. Т. 2.
6. Калмыков А. А. Что такое информационнокоммуникативное пространство? URL: http://jarki.ru
7. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М., 2000. С. 41-42.
8. Литвак Е. В. Становление и эволюция социологических концепций информационного общества: автореф. дис... канд. социол. наук. М., 2011. С. 4.
9. Луман Н. Понятие общества. URL: http:// hq.soc.pu.ru
10. Луман Н. Социальные системы. Очерк общей теории. Спб, 2007. С.195.
11. Маклюен Г. М. Понимание медиа: внешние расширения человека. М., 2003.
12. Молчанов Ю. Б. Проблема синтеза различных концепций времени // Синтез современного научного знания. М., 1973.
13. Плотникова С. Н. Коммуникативное пространство и его роль в формировании социального пространства // Коммуникация в социально-гуманитарном знании, экономике, образовании: III межд. научно-практ. конф. Минск, 2012. URL: http://www.elib. bsu.by
14. Плотникова С. Н. Языковое, дискурсивное и коммуникативное пространство. // Лингвистика дискурса. Вестник ИГЛУ. 2008. № 1. С. 131-136.
15. Полемика Г. Лейбница и С. Кларка по вопросам философии и естествознания, 1715-1716 гг. Ленинград, 1960. С. 58.
16. Родин А. В. Коммуникационное пространство как социальная реальность: автореф. дис. ... канд. философ. наук. Саранск, 2009.
17. Соколов А. В. Общая теория коммуникации: учеб. пособие. СПб., 2002. URL: http://www.evartist.narod.ru
18. Сорокин П. А. Социальная стратификация и мобильность // Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 295-425.
19. Тулиганова И. В. Социокультурное пространство современного города. автореф. дис... канд. философ. наук. Саратов, 2009. С. 13-14.
20. Филиппов А. Ф. Элементарная социология пространства // Социологический журнал. 1995. № 1. С. 45-69.
21. Шаповалов В. Ф. Коммуникация как глобальная проблема современного мира // Философия и общество. № 4. окт.-дек. 2010. С. 5-20. С. 11.
22. Ясперс К. Смысл и назначение истории: Разум и коммуникация. М., 1991. С. 441-442.
23. Habermas J., Theorie des kommunikativen Handelns. Frankfurt, 1991. Bd. 1 С. 385.
24. Mansell R. The Information Society. Routledge, 2009.
25. Parsons T. The structure of social action. New York and London: McGraw-Hill Book Company, Inc., 1937/ 753.
26. Webster F. The Information Society Reader. Routledge, 2004.
27. Webster F. Theories of the Information Society. Routledge, 1995.
* * *
TO THE ISSUE ABOUT THE RATIO OF THE COMMUNICATIVE AND SOCIAL SPACES
I. A. Avdeyeva
In article various approaches to consideration of communication of social and communicative space in a context of various philosophical and sociological theories are considered and compared. According to the first approach, the communicative space is an integral part of sociocultural space. Opposite approach allows us to assume that social space is an essence generation and continuation of communicative space. There is also original point of view on basic distinction of social and communicative spaces through introduction in discussion of a problem of concept of physical space. As a whole, speaking about modern definitions of global communicative space, it should be noted some incorrectness of the definitions allocating it as part of social, cultural or linguistic space. Nevertheless, it is available that the elements connecting social and communicative spaces - communicative action or process of communication.
According to the author, the special attention to such research position which assumes that the communicative space in its modern understanding can’t be considered as a component, and as a forming basis of social space, at least, coinciding with it in borders, and as maximum, surpassing it is deserved. Thus, communicative and social space with need define each other.
Key words: communicative space, social space, global communications, information era.
