CC BY
54
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 343.982.35 ББК 67.53
DOI 10.24411/2414-3995-2020-10121
© В.Н. Хрусталев, 2020
Научная специальность 12.00.12 - криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
К ВОПРОСУ О СОДЕРЖАНИИ ПРОФИЛАКТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
СУДЕБНОГО ЭКСПЕРТА
Виталий Николаевич Хрусталев,
профессор кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики, доктор юридических наук, профессор Юридический институт Российского университета Транспорта (МИИТ) (127994, Москва, ул. Образцова, д. 9, стр. 4)
E-mail: Khrustaluov@yandex.ru
Аннотация. На основе анализа экспертной практики рассматриваются содержание профилактической деятельности судебного эксперта и недостатки судебно-экспертной деятельности, препятствующие должному судебно-экспертному обеспечению раскрытия и расследования преступлений, призванному эффективно решать задачи профилактики преступности. Показано, что среди проблем судебной экспертизы самой актуальной является проблема обеспечения достоверности доказательств, получаемых экспертным путем. Вносятся предложения по комплексному решению данной проблемы.
Ключевые слова: судебно-экспертная деятельность, профилактика преступности, достоверность доказательств, получаемых экспертным путем.
ON THE ISSUE OF THE CONTENT OF THE PREVENTIVE ACTIVITIES
OF THE FORENSIC EXPERT
Vitaliy N. Khrustalev,
Professor of the Department of Criminal Law, Criminal Procedure and Criminalistics, Doctor of Legal Sciences, Professor Law Institute of the Russian University of Transport (MIIT) (127994, Moscow, ul. Obraztsova, d. 9, str. 4)
Abstract. The article, based on an analysis of expert practice, examines the contents of the forensic expert's preventive activities and the shortcomings of forensic expertise that prevent due process of disclosure and crime investigation, designed to effectively address the challenges of crime prevention. It is shown that among the problems of forensics the most urgent is the problem of ensuring the reliability of evidence obtained by expert means. Proposals are being made for a comprehensive solution to the problem.
Keywords: forensic activity, crime prevention, reliability of evidence obtained by expert means.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Хрусталев В.Н. К вопросу о содержании профилактической деятельности судебного эксперта. Вестник экономи-
ческой безопасности. 2020;(2):237-41.
Под профилактикой преступности обычно понимают меры, направленные на выявление и ликвидацию причин и условий, способствующих совершению преступлений. Такая деятельность является одним из этапов комплексного предупреждения преступности. Однако при этом упускается то, что наиболее эффективным средством профилактики совершения преступлений было бы быстрое раскрытие и расследование всех совершенных преступлений, и привлечение к ответственности лиц, их совершивших. Это заставило бы потенциального преступника, лишенного надежды, совершив преступление, уйти от справедливого возмездия, в большинстве случаев отказаться от преступных замыслов. Поскольку в нашей стране раскрывается лишь половина совершенных преступлений, говорить о высокой эффективности деятельности по их раскрытию и расследованию не приходится. И сле-
дует признать, что немалую негативную роль в этом занимает ущербная система научно-технического обеспечения правоприменительной деятельности, включающая в качестве одного из важных элементов систему судебно-экспертного обеспечения этой деятельности. Поэтому недостатки профилактической деятельности судебных экспертов, прежде всего, следует искать не в нерешенных проблемах отдельных родов и видов судебных экспертиз, а в более общих проблемах судебно-экспертной деятельности в целом. При этом следует заниматься и проблемами отдельных видов и родов экспертиз, но ожидать от их решения ощутимых результатов в виде реального позитивного влияния на состояние деятельности по раскрытию и расследованию преступлений без решения общих проблем судебно-экспертной деятельности, масштабы и значение которых в десятки раз выше, не приходится.
Прежде всего, следует определиться с содержанием профилактической деятельности судебного эксперта. Казалось бы, здесь все очевидно: и основоположники отечественной криминалистики и теории судебной экспертизы, и современные исследователи исходили и исходят из того, что экспертная профилактика - это деятельность, направленная на выявление обстоятельств, способствовавших совершению преступления (правонарушения), и разработку мер по их устранению. И в государственных, федеральных государственных образовательных стандартах высшего образования по специальности «Судебная экспертиза» 1, 2 и 3 поколений профилактическая деятельность выпускника - судебного эксперта определена аналогичным образом.
Однако, по совершенно непонятной причине, во ФГОС ВО по специальности 40.05.03 «Судебная экспертиза» (уровень специалитета) поколения 3+, утвержденном приказом Министерства образования и науки Российской Федерации от 28 октября 2016 г. № 1342, профилактическая деятельность эксперта сводится к выявлению на основе анализа и обобщения экспертной практики не только условий, но и причин, способствующих совершению преступлений, а также в разработке предложений, направленных на их устранение. Следует признать эту новеллу неудачной, вносящей неразбериху в сложившееся представление о профилактической деятельности эксперта. Причины преступности кроются в социальном неравенстве людей и в наследственной предрасположенности отдельных индивидуумов к антиобщественному поведению. Исследованием этих причин ни криминалистика, ни теория судебной экспертизы (судебная экспертология) не занимаются; это прерогатива науки криминологии. Поэтому следует и далее исходить из того, что профилактическая деятельность эксперта связана с выявлением на основе анализа и обобщения экспертной практики условий, способствовавших ранее или могущих способствовать в будущем совершению преступлений и других правонарушений, и разработкой предложений, направленных на их устранение.
Так каковы же основные недостатки судебно-экспертной деятельности в России, препятствующие должному судебно-экспертному обеспечению раскрытия и расследования преступлений, призванному эффективно решать задачи профилактики преступности? Представляется, что причина их
кроется в том, что среди доказательств, получаемых экспертным путем, велика доля недостоверных доказательств. К сожалению, следует признать, что судебная экспертиза, как высокоэффективный инструмент установления истины по делу, перестает быть таковым. Проблема обеспечения достоверности доказательств, получаемых экспертным путем, - самая актуальная среди проблем судебной экспертизы, и для ее решения необходимы консолидированные усилия и практиков - экспертов, и организаторов судебной экспертизы, и теоретиков.
Недостоверные доказательства содержатся в заведомо ложных и ошибочных заключениях судебных экспертов. Их объединяет то, что установленные экспертом обстоятельства расследуемого события, сформулированные в выводах, противоречат реальным, не объективны. Проблему заведомо ложных заключений следует рассматривать в едином контексте с проблемой ошибочных; провести между ними четкую границу в конкретных случаях не всегда просто, поскольку факт заведомой ложности заключения трудно доказуем.
Проблема независимости судебных экспертов и объективности даваемых ими заключений в нашей стране десятки лет занимает умы не только ученых - процессуалистов, судебных экспертов, но и практиков, как «правоохранителей» (МВД РФ, СК РФ и др.), так и «правоприменителей» (Генеральная прокуратура, Минюст РФ, Верховный суд РФ и др.). В современной литературе предостаточно отрицательных комментариев относительно нахождения экспертных подразделений (судебно-экспертных организаций) в системе правоохранительных структур. По мнению «правоприменителей», должностная и служебная зависимость экспертов правоохранительных органов по своей логике вступает в противоречие с идеей принципов независимости и состязательности в уголовном процессе: вопреки требованиям о независимости эксперта государственные эксперты подчиняются как органам, назначающим экспертизу, так и другим участникам, заинтересованным в исходе дела, в частности, руководителям органов исполнительной власти, при которых созданы экспертные учреждения, что ставит под сомнение независимость экспертов, объективность даваемых ими заключений, а значит и не позволяет соблюсти беспристрастность и справедливость судебного разбирательства.
Давайте все же разберемся, насколько оправданы утверждения противников функционирования в силовых ведомствах собственных экспертных служб. Эксперт - компетентный носитель специальных знаний, незаинтересованный в исходе дела. Если сотрудник государственного судебно-экспертного учреждения формулирует свои выводы, исходя не только из своих специальных знаний и результатов проведенных исследований, но и сообразуясь с какими-либо привнесенными соображениями, например, своей ведомственной принадлежностью, он априори не объективен и в принципе не может выступать в качестве эксперта по делу. Это всегда понимали и понимают руководители правоохранительных органов, ценящие своих экспертов за их способность содействовать установлению истины, за компетентность и объективность, независимость суждений, способность отстаивать свои выводы, в том числе и перед этим самым руководством. Это убедительно доказывает 100-летний опыт деятельности экспертно-криминалистической службы органов внутренних дел страны!
На всем постсоветском пространстве в период бурного становления рыночных социально-экономических отношений широкое распространение получило такое позорное явление, как экспертная коррупция [1, с. 353-358]. Если бы логика противников функционирования судебно-экспертных организаций в силовых ведомствах страны работала, число заведомо ложных заключений, даваемых их экспертами, было бы во много крат больше числа заказных заключений «независимых экспертов». По нашему глубокому и вовсе не голословному убеждению, картина прямо противоположная! В первую очередь этим отличаются сотрудники именно так называемых «учреждений независимой экспертизы», значительная часть из которых регулярно дает заказные заключения. «Правоприменители», представители адвокатского сообщества, постоянно подчеркивающие потенциальную необъективность экспертов силовых ведомств, об экспертной коррупции, процветающей в негосударственных судебно-экспертных организациях, масштабы которой зашкаливают, не могут не знать, но предпочитают это умалчивать! Следовательно, на самом деле они озабочены вовсе не объективностью судебных экспертов, а совсем иным.
Так действительно ли ведомственная принадлежность судебных экспертов, в том числе экспертов силовых ведомств, практически не влияет на объективность даваемых ими заключений? Существует один фактор, не позволяющий ответить на этот вопрос однозначно отрицательно: это корпоративная солидарность. Эксперты, производящие повторные судебные экспертизы по первичным экспертизам, выполненным их коллегами - сотрудниками судебно-экспертных организаций того же ведомства, из корпоративной солидарности в принципе могут проявить необъективность и дать по сути заведомо ложное заключение. Именно поэтому, как правило, повторная экспертиза поручается эксперту, работающему в судебно-экспертной организации другого ведомства. Этот механизм в большинстве случаев делает дачу заведомо ложного заключения из корпоративной солидарности бессмысленной, поэтому влияние этого фактора можно расценивать, как крайне незначительное. Но из этого правила есть весьма существенное исключение: в нашей стране сложилась монополия Министерства здравоохранения на судебно-медицинскую экспертизу. И первичные, и повторные судебно-медицинские экспертизы гарантированно проводятся экспертами только этого ведомства, поэтому влияние корпоративной солидарности среди экспертов Минздрава является существенным фактором риска дачи заведомо ложных заключений экспертов. Именно поэтому создание условий для высокопрофессионального производства судебно-медицинских экспертиз в Следственном комитете РФ можно только приветствовать! В спорных случаях появляется возможность провести повторную судебно-медицинскую экспертизу в другом ведомстве, и тем самым либо опровергнуть появившиеся сомнения, либо подтвердить их, появляется реальная возможность установления истины!
Вышеизложенное убедительно доказывает: утверждение об изначальной зависимости, необъективности судебных экспертов силовых ведомств, а значит нецелесообразности функционирования в этих ведомствах судебно-экспертных учреждений, голословно, ни чем объективным не подтверждается, и поэтому не состоятельно. Однако проблему экспертной коррупции, которая постоянно обостряется, можно и нужно решать! И реальная
возможность ее решения существует, поскольку коррупционные проявления, в целом носящие ярко выраженный латентный характер, в случае экспертной коррупции латентными не являются, коррумпированные эксперты хорошо известны. Это предопределяет возможность эффективного противодействия данному крайне негативному явлению.
Уголовная ответственность нечистых на руку экспертов не останавливает, поскольку трудно доказуем злой умысел, заведомая ложность заключения. Поэтому, прежде всего, следует устранять условия, способствующие экспертной коррупции. К сожалению, наше уголовно-процессуальное законодательство создает предпосылки для ее процветания, в основном за счет сокращения дистанции между сторонами по делу и судебными экспертами. Исследователи, занимающиеся проблемами процессуального регулирования судебной экспертизы, нередко пытаются перенести на российскую почву нормы, успешно применяемые на Западе. При этом они совершенно не учитывают того, что социальные условия реализации этих норм, во многом определяющие результат их использования, в России совершенно иные. В судебно-экспертных системах развитых стран Запада созданы условия, при которых эксперты с подмоченной репутацией очень быстро и гласно исключаются из официальных реестров экспертов, после чего экспертная деятельность для них становится практически недоступной. И в наших социальных условиях указанные меры действительно облегчают стороне защиты выбор эксперта. Но нередко сторона рекомендует именно того эксперта, у которого удалось получить принципиальное согласие на дачу «нужного» заключения. Поэтому в нашей стране для устранения условий, способствующих экспертной коррупции, правильнее не сокращать дистанцию между экспертом и сторонами по делу, что на протяжении последних двух десятилетий делается целеустремленно и методично, а увеличивать ее [2, с. 112-115].
Представляется также необходимым предпринять усилия для того, чтобы судебно-экспертная система страны стала «самоочищающимся организмом». Необходимо, чтобы в судебно-экспертных организациях на экспертных должностях работали люди, не только профессионально подготовленные, но и порядочные, для которых слова «нравственность, долг, честь и достоинство» - не пустой звук.
Источниками недостоверных доказательств являются не только заведомо ложные, но и ошибочные заключения эксперта. Причины их появления обычно подразделяют на субъективные и объективные [3, с. 16-17]. По нашему глубокому убеждению, большинство «объективных» причин экспертных ошибок на самом деле являются субъективными. Действительно объективными причинами дачи ошибочных заключений являются те сравнительно немногочисленные случаи, когда следователь, добросовестно заблуждаясь или по злому умыслу, в качестве исходных представляет эксперту недостоверные (в том числе сфальсифицированные) объекты или сведения, повлекшие необъективный вывод. Это позволяет утверждать, что ошибочные заключения, как правило, дают эксперты, уровень владения которых специальными знаниями оставляет желать лучшего, а значит считать их носителями этих знаний и привлекать в качестве экспертов нельзя изначально [4, с. 3-8].
Проблема повышения качества производимых в нашей стране судебных экспертиз стоит весьма остро, и решить ее без хорошо отлаженной системы подготовки квалифицированных экспертов невозможно. Но, прежде чем анализировать слагаемые качества подготовки, следует определиться с самим понятием качественной экспертной подготовки; важно определить грань, разделяющую подготовку качественную, обеспечивающую должный уровень квалификации эксперта, и некачественную. Квалификация судебного эксперта может достигать заоблачных вершин, но важно не нарушать ее нижнее пороговое значение1. Хочется подчеркнуть, что если и действующий эксперт (и государственный, и иной), независимо от стажа его практической экспертной работы, в процессе аттестации показывает несоответствие этому уровню, следует решать вопрос о лишении его права самостоятельного производства соответствующих экспертиз.
1 По нашему убеждению, минимально допустимый уровень готовности выпускников к практической экспертной деятельности должен предусматривать наличие у них прочных знаний криминалистики, теории судебной экспертизы, основ соответствующих специализации эксперта материнских наук и методических основ соответствующих родов и видов экспертиз, а также обязательное наличие реальных компетентностей производства этих экспертиз, позволяющих в несложных случаях (сравнительно простые экспертные задачи, высокоинформативные материальные следы, качественные образцы для сравнительного исследования) закономерно приходить к достоверным объективным выводам.
Сложившаяся у нас система экспертной подготовки осуществляется в двух основных формах: ученической (непосредственно в судебно-экспертных учреждениях по принципу наставничества) и академической (при получении будущими экспертами первого высшего образования). Каждая из этих форм имеет свои плюсы и минусы [подробнее об этом см. 5, с. 156-171]. Но принципиальным является вопрос о том, как оценивать наличие у потенциального, да и действующего эксперта специальных знаний, его компетентность - индивидуальную способность решать задачи, входящие в его компетенцию? В соответствии с ФЗ «О ГСЭД в РФ» [6] уровень профессиональной подготовки экспертов подлежит пересмотру экспертно-квалификационными комиссиями каждые пять лет. Наш опыт1 позволяет утверждать, что принятый в России порядок аттестации экспертов не позволяет оценить их реальный профессиональный уровень в принципе. Во-первых, оценка осуществляется по экспертным заключениям, выбранным самим проверяемым экспертом, зачастую подгоняемым под действующие требования. И, во-вторых, такая проверка при отсутствии в распоряжении рецензентов самих объектов исследования чаще всего позволяет оценить качество не самого экспертного исследования, а оформления его результатов. Для получения реальной картины необходимо объективизировать оценку компетентности экспертов. Для этого, во-первых, следует оценивать не те заключения, которые выбирает сам аттестуемый. Но более эффективным был бы перенос на российскую землю системы контроля надежности проводимых экспертных исследований развитых западных стран. [7, с. 44-49; 8, с. 10-11]. Создание в нашей стране подобной системы и распространение ее деятельности на всех практикующих судебных экспертов, как государственных, так и «независимых», позволит оценить реальный уровень производимых экспертиз.
Таким образом, можно констатировать, что для решения проблемы обеспечения достоверности доказательств, получаемых экспертным путем необходимо эффективно бороться с экспертной коррупцией, кардинально изменить порядок аттестации
1 Автор статьи 17 лет в СЮИ МВД РФ принимал участие в рецензировании заключений экспертов ЭКП ОВД России, направляемых в ЦЭКК МВД РФ, в том числе 5 лет возглавлял эту работу в качестве начальника факультета подготовки специалистов по специальности «Судебная экспертиза».
судебных экспертов, для чего перейти к использованию объективных критериев их компетентности, качества производимых ими экспертиз, и на основе результатов этой оценки скорректировать систему подготовки экспертов.
Литература
1. Хрусталев В.Н. Заинтересованность экспертов в деле - основная проблема судебной экспертизы на постсоветском пространстве / Материалы 1-й Международной научно-практической конференции «Дискуссионные вопросы теории и практики судебной экспертизы», 26-27 октября 2017 г. / Информационный бюллетень «Вопросы экспертной практики»: Специальный выпуск. ISSN: 2500-2570.
2. Хрусталев В.Н. Некоторые проблемы процессуального регулирования судебной экспертизы / Криминалистические средства и методы в раскрытии и расследовании преступлений: Материалы IV Всероссийской научно-практической конференции по криминалистике и судебной экспертизе. М.: ЭКЦ МВД России, 2009.
3. Краснобаева А.Ю. Экспертные ошибки: причины, последствия, профилактика: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 / А.Ю. Красноба-ева. Волгоград, 1997.
4. Хрусталев В.Н. Действительно ли многочисленны причины экспертных ошибок? // Современные проблемы криминалистики и судебной экспертизы: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Саратов: ФГБОУ ВПО «Саратовский государственный университет имени Н.Г. Чернышевского». Издательство «Саратовский источник», 2014.
5. Хрусталев В.Н. Как обеспечить достоверность доказательств, получаемых экспертным путем? / Судебная экспертиза. Вып. 3 (47) 2016: научно-практический журнал. Волгоград: ВА МВД России, 2016.
6. Федеральный закон от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».
7. Кертес И. Криминалистическая техника в развитых капиталистических странах. М.: ВНИИ-СЭ, 1989.
8. Аринушкин Г.П., Воскерчан Г.П. Х конференция международной ассоциации судебных наук. Некоторые аспекты судебной экспертизы в Великобритании // Судебная экспертиза за рубежом: Реферативная информация. Вып. 2. М.: ВНИИСЭ, 1985.
