CC BY
171
конкретики, потому что «Одни говорят, колдун стар, другие - молод. Одни говорят, что сила его исходит от зачарованной колоды карт, другие - от шёлковых черных перчаток, что он носит» [7], после чего игрок должен выбрать одно из зелий -умелости, выносливости и фортуны. К слову, именно эти параметры являются базовыми в Листе персонажа и от них во многом зависит успешный финал книги.
Сюжет книги-игры выстраивается посредством принципа выбора действий и уже на второй странице «Колдуна огненной горы» читатель-игрок должен определиться, пойдёт он в пещере на запад или на восток, причём этот выбор является абсолютно случайным, так как никаких намёков на то, что ждёт персонажа дальше, нет Многие события в книге-игры зависят от броска кубика, так как он определяет, например, проснётся чудовище или нет, победит персонаж в схватке или проиграет, сможет он выбить дверь или ему не хватит ловкости и выносливости, однако большая часть мозаики сюжета определяется действиями игрока и его смелостью или осторожностью, потому что нередко встаёт выбор: «Вы прислушиваетесь под дверью и слышите неприятный звук, который может быть храпом некоего существа. Вы хотите открыть дверь? Если нет, продолжайте путь на север» [7]. Достаточно часто игроку предлагается возможность вернуться назад к развилке, если звуки за очередной дверью в подземелье кажутся угрожающими, и сделать другой выбор. Также он может приобретать какие-то предметы, складывая их в игровой инвентарь, однако его вес и вместимость ограничены. В том случае, если читатель-игрок получает какую-то ценную информацию от встречающихся ему персонажей, он имеет возможность занести её в блокнот, чтобы впоследствии опираться на полученные сведения.
Важной особенностью выстраивания сюжета книги-игры «Колдун огненной горы» является то, что нередко выбор оказывается не просто фиктивным, а в
Библиографический список
ряде эпизодов его нет вообще - если у персонажа недостаточно золота в инвентаре, то он не сможет, например, успокоить лодочника-оборотня, а после того, как противник превратился в чудовище, от него нельзя сбежать и остаётся только сражаться, а противниками читателя-игрока чаще всего оказываются существа, уже стойко ассоциирующиеся с фэнтезийной традицией - оборотни, зомби, орки, минотавры, гремлины, тролли и др.
Путь, которым идёт читатель, напоминает лабиринт, из которого есть лишь один правильный выход, а неверные заканчиваются или тупиками, или схватками с монстрами, или же вообще персонаж теряет сознание и оказывается в незнакомом месте, а потому блуждание по коридорам может занять немалое время, если игрок не будет запоминать, какие его прежние действия приводили в тупик - такая структура существенно отличается от линейных квестов, которые распространены в современной игровой индустрии и позволяют проходить их, не вчитываясь в содержание. Лишь внимательный и упорный читатель способен отыскать выход из лабиринта и найти Колдуна огненной горы, а сам принцип лабиринта отсылает нас к понятию ризомы, которое является одним из ключевых в постмодернизме и постструктурализме и противопоставляется линейной структуре и бытия, и мышления.
Таким образом, мы можем сделать вывод, что современное искусство развивается под влиянием эстетики постмодернизма и тяготеет к гибридным синтетическим формам, которые позволяют в одном произведении соединить составляющие разных видов искусств. Жанр книга-игра, родившись из настольных игр 1970-х годов, впитал в себя литературную традицию, а впоследствии слился с компьютерными технологиями, породив новую жанровую разновидность - интерактивная книга-игра.
1. Потапова G.G. Игра с мифологическими образами как структурообразующий принцип романа И. Кальвино «Замок скрестившихся судеб». Вестник ННГУ. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2014; 6: 222 - 227.
2. Интерактивная книга как специфическое коммуникативное пространство. Жанровые трансформации в русской литературе XX- XXI веков: монография. Челябинск: Цицеро, 2012: 244 - 245.
3. Урусиков ftG. Эволюция жанра «Interactive Fiction»: от нелинейного романа к текстовому квесту. Жанрологическийсборник. Выпуск 1. Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2004: 132 - 138.
4. Чебенеев О., Зильберштейн А. Книги-игры. Мир фантастики. 2012; 04: 60 - 64.
5. Пучкова GA Книга-игра как жанровое явление. Мировая литература глазами современной молодёжи: сборник материалов международной студенческой научно-практической конференции, 25 ноября 2016 г Науч. ред. GE. Рудакова. Магнитогорск: Изд-во Магниторск. гос. техн. ун-та им. ГИ. Носова, 2016: 134 - 141.
6. Хассан И. Культура постмодернизма. Современная западно-европейская и американская эстетика. Москва: Книжный Дом «Университет», 2002: 113 - 123.
7. Джексон G., Ливингстон Я. Колдун огненной горы. Available at: https://quest-book.ru/forum/gamebook/wotfm/
References
1. Potapova O.S. Igra s mifologicheskimi obrazami kak strukturoobrazuyuschij princip romana I. Kal'vino «Zamok skrestivshihsya sudeb». VestnikNNGU. Nizhnij Novgorod: Izd-vo NNGU, 2014; 6: 222 - 227.
2. Interaktivnaya kniga kak specificheskoe kommunikativnoe prostranstvo. Zhanrovye transformad! v russkoj literature XX - XXI vekov: monografiya. Chelyabinsk: Cicero, 2012: 244 - 245.
3. Urusikov D.S. 'Evolyuciya zhanra «Interactive Fiction»: ot nelinejnogo romana k tekstovomu kvestu. Zhanrologicheskij sbornik. Vypusk 1. Elec: EGU im. I.A. Bunina, 2004: 132 - 138.
4. Chebeneev O., Zil'bershtejn A. Knigi-igry. Mir fantastiki. 2012; 04: 60 - 64.
5. Puchkova S.A. Kniga-igra kak zhanrovoe yavlenie. Mirovaya literatura glazamisovremennojmolodezhi: sbornik materialov mezhdunarodnoj studencheskoj nauchno-prakticheskoj konferencii, 25 noyabrya 2016 g. Nauch. red. S.V. Rudakova. Magnitogorsk: Izd-vo Magnitorsk. gos. tehn. un-ta im. G.I. Nosova, 2016: 134 - 141.
6. Hassan I. Kul'tura postmodernizma. Sovremennaya zapadno-evropejskaya iamerikanskaya 'estetika. Moskva: Knizhnyj Dom «Universitet», 2002: 113 - 123.
7. Dzhekson S., Livingston Ya. Koldun ognennojgory. Available at: https://quest-book.ru/forum/gamebook/wotfm/
Статья поступила в редакцию 06.10.19
УДК 81
Luludova E.M., Cand. of Sciences (Philology), licensed literature professor, Almaty Branch of Saint-Petersburg University of Humanities and Social Sciences,
chair of social-cultural technologies (Almaty, Republic of Kazakhstan), E-mail: [email protected]
ON THE PROBLEM OF SYMBOLS OF THE NOVELS OF THE ARTHURIAN CYCLE. The article aims to consider the key symbols of the novels of the Arthurian cycle and to determine reasons for their importance. Attention is drawn to the gradual completion of the king Arthur image. The motivic and functional meaning of the image of a sword is observed. The characteristic features of the Cup as such and the Holy Grail in particular are analyzed. The author proves the legitimacy of the transition from the material-real object by the evaluation of its true content to the importance of the very fact of the presence of something valuable. By the generalized analysis of such symbols of the Middle Ages as Arthur, a sword, a cup, a round table, the author substantiates not the exclusivity of this or that symbol, but their unity in the embodiment of the key idea of the Middle Ages, the uniform code of true honesty and nobility.
Key words: novels of the Arthurian cycle, symbol, key idea, interpretation, generalization, detail.
Е.М. Лулудова, канд. филол. наук, проф. литературоведения, проф. каф. социально-культурных технологий,
Алматинский филиал НОУ ВПО «сПбГУП» г. Алматы, Республика Казахстан, E-mail: [email protected]
К ВОПРОСУ О СИМВОЛАХ РОМАНОВ АРТУРОВСКОГО ЦИКЛА
В статье ставится задача рассмотреть ключевые символы романов артуровского цикла и определить причины их значимости. Внимание было обращено на поэтапное достраивание образа короля Артура. Изучено мотивное и функциональное значение образа меча. Проанализированы характерные черты чаши как таковой и Святого Грааля, в частности. Автор доказывает правомерность перехода от материально-реального предмета через оценку его истинного содержания к важности самого факта наличия чего-то ценного. Путём обобщенного анализа таких символов средневековья, как Артур, меч, чаша, круглый стол, обосновывается не исключительность того или иного символа, а их единство в воплощении ключевой идеи средневековья, единого кодекса истинной честности и благородства.
Ключевые слова: романы артуровского цикла, символ, ключевая идея, интерпретация, обобщение, детализация.
Средневековая литература практически не сохранилась в своем первозданном виде. Валлийские поэмы, британский эпос и фольклор, ирландские и кельтские сказания иногда сильно расходятся в описаниях одного и того же факта. Традиция фиксации событий, лиц или вещей складывалась постепенно. Так, средневековье было ознаменовано появлением эпоса о короле Артуре и его рыцарях. Однако до сих пор вызывают споры точное время его создания (по разным источникам указывается время от конца V до XII веков), количество героев (оно меняется от 150 до 12 рыцарей), сведения о самом Артуре (то легендарный рыцарь, то романтический герой, то властный король) и т. д. (достаточно подробный анализ различных точек зрения об этом был уже сделан М.Г. Ивановой и А.А. Сбитневой [1, с. 43 - 47].
Цикл о короле Артуре имеет общее название, в котором отмечены Мерлин, Король Артур, Рыцари Круглого стола, чаша святого Грааля. Согласно «Энциклопедии короля Артура», цикл об Артуре называется: «Сказания о Великом чародее, который знал свою судьбу и был советником трёх Верховных повелителей бриттов, умел видеть Прошедшее и Будущее, чьё мужество было равно его мудрости, а мудрость вызывала восхищение светлых сидов и вселяла ужас в сердца служителей Зла; о короле Артуре, чьё царствование ознаменовала справедливость, и о том, как этот повелитель создал прекрасное королевство Логр во славу истинной честности и благородства; о славном Ордене рыцарей Круглого Стола, о кровавых битвах, честных поединках и удивительных приключениях, о доблести и коварстве, о любви и ненависти, о заговорах и чудесах; о таинственной чаше Святого Грааля и о последнем подвиге рыцарей Круглого Стола, отправившихся взыскать этого чуда; а также о других удивительных событиях, случившихся в далекие времена, как о том поведали люди, звезды и духи» [2, с. 18].
Однако это общее название складывалось постепенно. Впервые об Артуре и его знаменитой битве у горы Бадон упоминает некий монах Ненний в фундаментальном труде «История Британии» (ок. 796 г). В несколько более позднем труде «Анналы Кимбрии» неизвестного автора (ок. 956 г.) указывается точная дата битвы - 516 год, а также год смерти Артура. Из этих хроник можно узнать о том, что Артур - исторический полководец, сражавшийся в VI веке с саксами; в более позних хрониках мы имеем дело уже с легендой.
В 1066 - 1140 годы эта легенда проникает в поэзию бардов, смешивается с элементами кельтской мифологии и героических преданий, обретает невероятную популярность. Именно в этот период возникла «История британских королей» Гальфрида Монмутского (1100-1154), который завершил историю Британии целым романом об Артуре и чародее Мерлине, чем и заложил краеугольный камень в основание легенды [3]. Эту книгу читали и обсуждали во всех культурных домах и университетах Европы. Потом её переводят на французский и староанглийский языки, и артуровская легенда начинает жить в англо-норманнском патриотическом эпосе (1137 - 1205 гг.), а затем и во французском галантном романе (1160 - 1230 гг). Идеалом и лейтмотивом песен и романов французских труверов была галантная куртуазная любовь, amour courtois - сердечные похождения бравых рыцарей и подвиги, совершаемые ими в честь и в защиту прекрасных дам. Самый известный из них - Кретьен де Труа (1135 - 1183), придворный поэт Марии Шампанской [4].
Кретьен написал целый ряд рифмованных романов о благородных рыцарях с опорой на кельтскую мифологию («Тристан», «Эрек и Энида», «Клижес», «Ивэн») и два совершенно оригинальных романа («Персеваль, или Легенда о Граале» и «Ланселот, или Рыцарь телеги», где появился новый сюжет о любви Ланселота к супруге короля Артура, королеве Гвиневере).
Из Франции легенда переходит в Германию в эпосе Гартмана фон Ауэ, автора написанных по образцу Кретьена де Труа романов «Эрек» и «Ивейн», Вольфрама фон Эшенбаха, автора «Парцифаля», и Готфрида Страсбургского, автора всем известного эпоса «Тристан и Изольда».
Вклад немецких миннезингеров в Артуровскую легенду в основном состоял в попытках выяснить загадку Грааля. В 1215 - 1236 годах возникает как коллективный труд анонимных монахов-цистерцианцев так называемый «Цикл Вульгаты», в который входят «История Святого Грааля», «История Мерлина», «Книга Ланселота», «Поиски Святого Грааля» и «Смерть Артура» (эволюция этого изучена, например, А.Д. Михайловым [5] и А.Л. Мортоном [6]). На первый план в нем выходит Грааль, ставший темой огромного количества религиозных повествований 1180 - 1230 гг (об этом подробно изложено в работе А. Платонова [7]), а кроме того появляется Галахад - чистый и набожный добытчик таинственной чаши. Легенда начинает служить в качестве проповеди новой морали и кодекса истинно христианского рыцаря.
XIV и XV века приносят дальнейшее расширение интереса к Артуру и Круглому Столу, появляется множество анонимных романов, а в 1485 году Томас Мэлори завершает самую полную и известную версию - роман «Смерть Артура» [8]. Он собрал и использовал все, что создали его предшественники, наполнил тоской о рыцарских идеалах и любви, превратил в классику, закрепив как обязательный вариант мифа об Артуре. Потом появятся еще многие и многие романы, но уже как та или иная интерпретация устоявшегося [9].
Проведённый нами детальный анализ позволяет утверждать, что более точно романы артуровского цикла включают в себя:
1. Бретонские лэ, которые представляли публике: а) стихотворные новеллы в 200-1000 строк о влюбленной паре (amour courtois - снрдечные похождения и подвиги во имя Дамы); б) такие изначальным качествам, как преданность,
дружба, поддержка, героизм; в) мотив «любовь - смерть» и борьбу за свободу воли.
2. Романы о рыцарях Круглого стола, которые: а) раскрывали психологию любви; б) прославляли человека, который преодолевает все препятствия; в) мотив «охота за человеком» сочетали с мотивом гибельности женских чар и разрушительной роли женщины в судьбе конкретного героя и целого государства. Эмблемой равенства и гармонии был круглый стол для избранного братства.
3. Артуровские романы, где было: а) объединено множество сказаний о героях племени как единый рассказ о герое-рыцаре в поисках моральной гармонии; б) уделено внимание проблеме самоотречения во имя долга; в) важно нравственное самосовершенствование. Фигура Артура является главенствующей.
4. Романы о святом Граале, сочетающие рыцарский идеал и религиозные установки, где Грааль был: а) талисманом, способным насыщать и поддерживать силы людей в духе языческого культа плодородия; б) символом смирения и воплощением идеи аскетизма в духе христианского догмата; в) эмблемой высшего совершенства и олицетворением высшего начала.
Так как романы артуровского цикла группируются не только вокруг фигуры Артура, а еще и вокруг нескольких символических предметов, которые связаны с ним, то цель данной статьи - рассмотреть эти ключевые символы и определить причины их решающего значения.
Наиболее часто встречается упоминание о мече. Так, в одной из легенд говорится, что вожди кланов собрались у камня, в который был воткнут меч, чтобы выбрать законного владыку бриттов. Этот меч Пророчества достает из камня 15-летний Артур и становится королем. Пророчество гласило, что меч достанет избранный, достойный, будущий король. По другой легенде Артур достает меч, воткнутый на могиле его отца. И у этого меча имя Экскалибур.
Благодаря более поздним литературным интерпретациям, а также различным киноверсиям мы знакомимся с несколькими мечами Артура:
1) меч Пророчества добывается 15-летним Артуром из огромного камня с надписью «Кто сумеет извлечь оружие из камня, тот и есть законный владыка бриттов» (легенда);
2) меч Экскалибур изначально был у Артура и был добыт из камня на могиле его отца (фильм «Король Артур», 2004);
3) волшебный меч Экскалибур был подарен Артуру Владычицей Озера как символ воина и символ власти. Клинок был украшен двумя золотыми змеями, а после его смертельного ранения брошен в воду (легенда).
Появление меча в том или ином произведении достаточно частотно, но особенно выделяются:
1. Меч-кладенец и меч-самосек как фольклорные образы, чудесное оружие, обеспечивающее победу над врагом.
2. Меч, позволяющий заработать на жизнь (участие в поединках на площади) и доказать свою избранность (участие в ристалищах).
3. Меч как средство вознаграждения (за ловкость, смелость и т. д.).
4. Меч, вытащенный из-под алтарного камня.
5. Меч, полученный благодаря Мерлину.
6. Меч, полученный в награду от Владычицы Озера.
7. Меч как граница между добром и злом (меч карающий и меч правосудия).
8. Меч как церемониальное и ритуальное оружие (посвящение в рыцари).
9. Меч, имеющий имя:
- меч Нуаду - талисман ирландских Племен Богини Дану (матери-праро-дительности богов в кельтско-ирландской мифологии);
- Дамоклов меч - меч, подвешенный на конском волосе, как показ призрачности счастья и благополучия властителя;
- Дирквин (Белая рукоять) - меч Риддерха Щедрого;
- Экскалибур у Артура;
- Калагборд у Фергуса, героя ирландских саг.
Постепенно у меча формируется несколько функциональных обозначений:
- меч духовный, т. е. слово Господа (св. Павел);
- атрибут значимого качества, так как это меч в руках Правосудия, Постоянства, Силы духа, Гнева;
- обладание сверхъестественными свойствами;
- символ кары Небесной в руках Христа-Судии;
- символ мудрости и правды Божественной (согласно Откровению [1, с. 16] он выходит из уст Христа) [10, с. 221 - 222];
- обоюдоострый, так как соединяет клинок (оружие) и рукоять (крест) с разными значениями.
Меч включается или связан с такими ключевыми мотивами, как мотив поиска; мотив чудесного обретения; мотив добычи в земле, в стене, в погребении (под головой убитого воина).
Меч может быть связан с такими символами, как символ воина, символ власти, символ правосудия, символ высшей справедливости, символ смерти. Он вписан в конкретную кольцевую структуру (так как, получив меч, Артур стал королем, а потеряв меч, король Артур умер), но в нее входит линейная взаимосвязь: факт изготовления (размещение в камне) -> факт добывания (вытащит только избранный) -> факт применения (во благо, а не во зло) -> идея перехода в иной мир (захоронение меча в воде после гибели воина). Меч - это обязательный атрибут не только Артура или короля Артура, но и любого рыцаря. Среди
постоянных героев с мечом, прославляющих меч или же прославленных им, упоминаются Гавейн, Ланселот, Галахад, Персиваль (Передур), Борс, Кей, Мордред, Гарет Белоручка, Уриенс, Ивейн, Оуэн, Бедивер, Гахерис, Агравейн. В том или ином порядке они объединялись в братство рыцарей и размещались за Круглым столом (в Винчестере до сих пор организуется стол из 24 участников). Круглый Стол, в свою очередь, стал символом разрушения местничества (отсутствует значимость по месту за столом) и знак избранности. По одной версии он был получен в приданое Гвиневрой, за ним сидели 150 рыцарей, равных перед Богом и королем, и родилось Братство рыцарей Круглого Стола в Камелоте. По другой версии Стол был дан ей в подарок от её отца, а также явился творением Мерлина. За столом было одно место, где никто не сидел. Однажды на пустом стуле появилась надпись «Галахад», пришел юноша в белом одеянии, грянул гром и появилась на столе чаша под покрывалом. Некий голос сказал, что это Грааль и до тех пор, пока живет она в мире, будет жить и братство рыцарей Круглого стола. В данной легенде дано пояснение, что после сказанного чаша исчезла, рыцари Персеваль, Борс, Галахад пошли её искать, чтобы доказать чистоту свою и показать мужественность.
Таким образом, в целом же, Круглый стол - это: 1) метафора для характеристики единства и братства; 2) место для сбора для поминовения усопших воинов и принятия решения; 3) место для избранных; 4) принцип равности среди равных.
Тот факт, что король Артур - это знатный воин, вождь, король и лицо, включенное в мифологему о правителе мира, а в ряде легенд напрямую связывается рыцарское братство с местом, где они находятся (в данном случае - Круглый стол), накладывает отпечаток на рассмотрение значимости Чаши.
В кельтской мифологии копье связано с Граалем, чудодейственность которого в питающих, разящих и исцеляющих свойствах (копье, пронзившее тело распятого Христа) и меч царя Давида, предназначенный для рыцаря-девственника [11, с. 198]). Согласно Библии, это первая чаша для причащения, используемая на Тайной вечере. Впоследствии стала евхаристическим символом, связанным с причащением крови Христовой. В валлийской версии это серебряное блюдо с окровавленной головой - возможно голова Иоанна Крестителя.
Таким образом, мифы и ритуалы кельтов, объединяясь с библейской традицией, уделяют внимание форме предмета: котел, чаша/сосуд для смешивания воды и крови, блюдо, церемониальный бокал, кровь как таковая (капли крови Христа). Достаточно часто Грааль сопоставляли также с таким конкретным материальным предметом, как философский камень, копье, меч, книга, а иногда и женским лоном (психоаналитические теории). Грааль имел несколько характерных черт:
1) невидимость (является только избранным);
2) насыщение (как рог/корзина изобилия дарит чудесные яства);
3) наказание (при приближении недостойного) и проверка непогрешимых в целомудрии;
4) бессмертие (которое имел и потерял Адам).
Таким образом, чаша Грааля может быть как почти обыденным предметом сервировки стола (бокал, чаша, блюдо), так и только символизировать некую сердечную жажду духовной и физической пищи (быть средством порождения любви и плотского желания при применении или прикосновении). Об этом мы, к примеру, узнаем в романах «Тристан и Изольда» и «Король-рыбак». О данной чаше на территории Западной Европы со времен средневековья бытует мнение как о таинственном сосуде, ради которого совершают подвиги доблестные рыцари. Однако Чаша Грааля - это:
1. Материальный предмет (сосуд).
Из нее пил Христос, и во время Тайной вечери чаша использовалась Иисусом Христом как потир (т.е. чаша для причащения), и в нее собрана кровь Христа. её связывают с Иосифом Аримафейским, который снял тело Иисуса Христа с креста и собрал в данную чашу его кровь (после этого чаша и стала реликвием, то есть материализованной святыней).
Она дарит бессмертие всем, и в связи с этим Грааль оказался в ряду одного из трех евхаристических символов. Именно он подтверждает реальность пресуществления хлеба и вина в тело и кровь Христа (есть сведения, что это чаша, которая была привезена в I в.н.э. в Британию вместе с двумя сосудами, где были собраны кровь и пот Христа).
Люцифер владел не чашей, а камнем, но смарагд (изумруд) упал с его головы при изгнании с неба, а ангелы сделали чашу (вставили его в чашу).
Библиографический список
Впервые Грааль как реальный сосуд описывается в романе Кретьена де Труа «Персеваль, или Повесть о Граале» (1180-е гг.), но реально существует две чаши: а) имеет верх и низ из коричневого агата, оправлена в золото, инкрустирована жемчугом и полудрагоценными камнями, в 2006 году официально признана папой римским Бенедиктом XVI, стала использоваться во время торжественной мессы и хранится в кафедральном соборе в Валенсии; б) из зелёного стекла шестигранной формы, якобы привезена из Палестины во время первого крестового похода и хранится в Генуе.
2. Символ изобилия (котел или серебряное блюдо)
В кельтской мифологии описывается волшебный котел, который никогда не иссякает и утоляет голод всех страждущих. Греки упоминали о роге изобилия, а в Библии есть притча о корзине, которая может насыщать избранных или причащать (корзина с хлебом и рыбой), и притча о манне небесной.
3. Табуированная тайна, невидимая для недостойных, а достойным являющаяся в том виде, в котором она необходима.
Чаша неотделима от чудодейственного копья, пронзившего тело распятого Христа, а потом получившего свойство питать, разить, исцелять. Она связана с заветным мечом царя Давида, предназначенным только рыцарю-девственнику.
В сюжете артуровских саг она упомянута как наказывающая недостойных раной или недугом, показывающаяся только непогрешимым в целомудрии и достойным. Поиск некоего чудесного или волшебного сосуда рассматривается как путешествие или поход в потусторонний мир с целью овладения волшебным котлом.
4. Символ женского начала, аллегория женственности.
С одной стороны, это Дева Мария, так как по библейской версии в чашу собрана кровь Христа, а Мария носила сына в своем чреве, а значит, содержала в себе Его кровь.
С другой - это Мария Магдалина, так как по апокрифической версии она была среди апостолов, по фреске Леонардо да Винчи «Тайная вечеря» она по правую руку от Христа, а по версии книги «Код да Винчи» она и есть Грааль, то есть носитель Святой крови, носитель потомков Бога, охраняемых орденом тамплиеров. её присутствие на Тайной вечере может быть истолковано двояко: а) это чертова дюжина, которая низвергает чудо и власть женского начала, если там 13 мужчин; б) это обретение богини, если это 12 апостолов вокруг женщины.
Тем самым Святой Грааль и чаша Грааля приобрели свою значимость благодаря ортодоксально-христианским, апокрифическим или язычески-мифологическим источникам, соединяют в себе мифологию с христианской мистикой. Кроме того, проведенный анализ показывает, что соединены Святая кровь и Святой Грааль. Легенда о царской крови сменилась сначала на легенду о сосуде с кровью Христа, а потом на легенду о женском лоне, несущем царскую кровь Христа (мать царского рода Христа).
Обобщая результаты анализа отдельных символов, можно отметить их достаточно весомое сходство относительно того, что в совокупности они:
1) добываются случайно, через преодоление препятствий (как подвиг), при участии магической помощи, благодаря своей врожденной силе и смекалки;
2) являются средством помощи отца, волшебника, личной уникальности владельца;
3) нужны как факты проверки подлинности воина/ короля/ человека;
4) позволяют понять свое главное предназначение как рыцаря/ главы государства / главы семьи;
5) ощутимо материальны;
6) имеют обобщенную и детализированную метафорику;
7) являются результатом всеобщих поисков, но обретаются только единолично;
8) существуют как амбивалентные образы и архетипизированные символы.
Таким образом, от материального (реального предмета/ предметов) мы перешли к содержанию (содержимому этого предмета/ этих предметов) и, наконец, к тому, с чем и то, и другое связано (важность этого и суть всепотребности). Тот или иной символ не является исключительным, так как они составляют единое целое, то целое, суть которого - это воплощение:
1) единого кодекса истинной честности и благородства;
2) некой базовой полярности всего того, что материально, и всего того, что духовно;
3) баланса между мечом и крестом, войной и миром, мужским и женским, добром и злом; целеустремленностью и целесообразностью, фактом и вымыслом.
1. Иванова М.Г., Сбитнева А.А. Король Артур как архетип литературы и кино. Научное сообщество студентов: Междисциплинарные исследования: сборник статей и матералов LXVI междунар. конференции. Новосибирск, 2019; 7 (66): 43 - 47.
2. Энциклопедия короля Артура и рыцарей Круглого Стола. Под редакцией А.А. Комаринец. Москва, 2001.
3. Гальфрид Монмутский. История бриттов. Жизнь Мерлина. Москва, 1973.
4. Иванов К.А. Трубадуры, труверы и миннезингеры. Москва, 2001.
5. Михайлов А.Д. Артуровские легенды и их эволюция. Мэлори Т. Смерть Артура. Москва, 1993.
6. Мортон А.Л. Артуровский цикл и развитие феодального общества. Мэлори Т. Смерть Артура. Москва: Наука, 1993: 767 - 792.
7. Платонов А. В поисках Святого Грааля: Король Артур и мистерии древних кельтов. Москва: Санкт-Петербург, 1999.
8. Мэлори Т. Смерть Артура. Москва: Наука, 1993.
9. Мортон А.Л. От Мэлори до Элиота. Москва: Прогресс, 1970.
10. Тресиддер Дж. Словарь символов. Перевод с английского С. Палько. Москва, 2001.
11. Мифологический словарь. Под редакцией Е.М. Мелетинского. Москва, 1990.
References
1. Ivanova M.G., Sbitneva A.A. Korol' Artur kak arhetip literatury i kino. Nauchnoe soobschestvo studentov: Mezhdisciplinarnye issledovaniya: sbornik statej i materalov LXVI mezhdunar. konferencii. Novosibirsk, 2019; 7 (66): 43 - 47.
2. 'Enciklopediya korolya Artura i rycarej Kruglogo Stola. Pod redakciej A.A. Komarinec. Moskva, 2001.
3. Gal'frid Monmutskij. Istoriya brittov. Zhizn' Merlina. Moskva, 1973.
4. Ivanov K.A. Trubadury, truvery i minnezingery. Moskva, 2001.
5. Mihajlov A.D. Arturovskie legendy i ih 'evolyuciya. M'elori T. Smert'Artura. Moskva, 1993.
6. Morton A.L. Arturovskij cikl i razvitie feodal'nogo obschestva. M'elori T. Smert'Artura. Moskva: Nauka, 1993: 767 - 792.
7. Platonov A. Vpoiskah Svyatogo Graalya: Korol' Artur i misterii drevnih kel'tov. Moskva: Sankt-Peterburg, 1999.
8. M'elori T. Smert'Artura. Moskva: Nauka, 1993.
9. Morton A.L. Ot M'elori do 'Eliota. Moskva: Progress, 1970.
10. Tresidder Dzh. Slovar' simvolov. Perevod s anglijskogo S. Pal'ko. Moskva, 2001.
11. Mifologicheskijslovar'. Pod redakciej E.M. Meletinskogo. Moskva, 1990.
Статья поступила в редакцию 04.10.19
УДК 82.09
Poulaki P., postgraduate, Department of History of Russian Literature of the XX-XXI Centuries, Faculty of Philology, Lomonosov Moscow State University
(Moscow, Russia), E-mail: [email protected]
THE FATE OF THE NOVEL "AND QUIET FLOWS THE DON" BY M. A. SHOLOKHOVIN IRAN. The article is dedicated to exploring the fate of the novel by M. A. Sholokhov "And Quiet Flows the Don" (literally "The Quiet Don") in Iran. The researcher analyses the history of interpretation of the great Russian novel in Irani speaking literary community considering the complex historical and socio-political context which is a uncommonly studied topic in modern Russian studies, and therefore, this is the principle novelty of our research. The work discusses the importance of "The Quiet Don" and Russian realism in general for the establishment of Persian so-called "responsible literature" and communism's spread by Iranian intelligency and The Tudeh Party of Iran. The paper reviews the history of the first published translation of this novel to Farsi made in 1965 by Behazin while confronting the regime of Shah in the 1960s and draws a parallel between the interpretation of the Russian novel in Iran and the position of left-centrist ideas in the Iranian society. Apart from that, the researcher reviews the critical works by the famous translator of "The Quiet Don" by A. Shamlu dedicated to it, who proclaimed the writer's duty to the language itself. Using the translation strategy of domestication, Shamlu, on the basis of Russian novel, created a masterpiece of Persian literature that reflects the richness of the vulgar Farsi. It is important for us to compare these two translations because of their controversy in the Irani speaking community. The article tells about the influence of "The Quiet Don" on the modern Irani literature including "Kelidar" by M. Dovlatabadi and "The Null Parallel" by A. Mahmud. The literary-historical approach (and also biographical criticism) serves as the methodological framework of the research. The comparative analysis is widely used in the work. The crucial Persian researches on the history of literature, comparative literature studies and translationstudieswhichhave not yet been translatedinto Russianlanguage, are usedas a theoreticalbasisof this article. The research results may be useful to literary critics, orientalists and specialists in Sholohov studies; they can be used to further analysis of the translations of "The Quiet Don" into Persian.
Key words: translations, "And Quiet Flows the Don" by M. A. Sholokhov, Persian language, Iran, Iranian modern literature.
П. Пулаки, аспирантка, Kstp.dardseucHoeoLiodedaccdounnmaearsaaetdcoepeMeaHoso аьтсоатуанееолрьигеаса,
Московский государственный университет, г. Москва, E-mail: [email protected]
судьба романаа м.а« Шолохова «тихий донее в иране
В статье подробно аналиоираетоессто ри я репепцци пелекого руоскоге аамапаеираеояз ычньмлисераессно tt сообществапечёто м сложно го истое -ческого и общественно-политического контекста, что является малоизученным вопросом в современной русистике и определяет новизну данной работы. Автор статьи поднимает вопрорароечсрость °оаоса Шалохова,а таокор^окего реалиаоаа^ллмдея етапоалепияпе рисдсаой«отвитсовеннейлетсра-туры» и распространения коммунизои уаиллямоирпнокьС полееаигенаппи полотическоёсиртие«аттэ». Рассаатривоетпяестопия ипрсдыотоаля побей-кации первого перевода на ферси, едилаиногооч96!5 кодс Бех-Азпномв уеиовияоччтрокпслитиеесктй борьаы ЮТ-х гедоа^оподеесппсролпель меладу рецепцией «Тихого Дона» в Ирееатпалоренпем севопенппистекихпаьй о ипаноеом обществе. Кесос тего.аоаапзпруетчя криопка,рыопаааннля р аарес Бех-Азина автором будущего новаторского перевода «Тихого Дона» А. Шамлу, который объявил о долге писателя не только перед обществом, но и перед самим языком. Использовав пераводчасцую snnоsehиюлoмостnкanиuШaoлрнaesн овпаерепода р усского романа смог создать шедевр персидской литературы, в котором запечатлено богатство персидского простонародного языка. В статье подчёркивается значимость противостояния этих двух переводов для иранского литературного сообщества. Отеилепо говоаптсп о агпнаи оПихсюД ода» ю cahpeaabдyeиpлncксю л иоепеаапдвчоптююст и депепадЖ^г^п^/^г^е» М. Доулатабади и роман «Нулевая параллель» А. Махмуда. Методологической основой работы является литературно-исторический метод в его связи с культурно-историческим и билфафпиепаиммеоодами.ю-фокahcгюaчзbлтnnsкaвдoreeьд«lйaдbдчз. anaчasтвесeapeтиoеnкоu °сзы сыст.еаюрчeпapеde-дённые на русский язык фундaтaфтaлhpыeoaтncбonкhыиaдеяюычыых иscдeлoвaчeаойк сравдитиппогныитеpanyandeлsnия
и переводоведения. Результаееиссаедовапоя мог°г бьтъ соеездыиппощалоате^т^ы, ооптоновидам иeoоaxoвonaм и осполозпеаны^ля дгешдешпго анализа переводов «Тихого floanshaarap со
Ключевые слова: переводы, «Тихий Дон» М. А. Шолохова, персидский язык, фарси, Иран, современная иранская литература.
История рецепции романа М.А. Шолохова «Тихий Дон» в Иране представляет значительный интерес для совремеддоголитературоведедия ивриочаетв себя непростую историю перевода «Тихого Дона» на фарси. Законченный в 1940 году, «Тихий Дон» в переводе на серсеучквй не ианеапавиаолот ьая вДааде только с 1965 года. С тех пор в Инедв былл ивеадо челыиепааевелерваеклга романа, причём большая часть первщткого тлвета «^вхлгаДана» предотапляет собой опосредованный перевод. Речтиает л пвевтмпаревсаев фпреевидку-го, выполненном М. Этемад-Заде1 (Бех-Азином) в 1965 г, о переводе А. Бигде-ли-Хамсе2 1989 года с английского, о диеДвлее дыдаа щемеанаатвтдаА.Шаишд 1990-х гг, законченном в 2003 году после семи лет упорной работы, а также о последнем на данный момент переа-^рГ^Т12гадчп^^атео Э. Отхермтаи-Одр3 на основании английского перевода Гарри Стивенса.
Роман «Тихий Дон» входит вчстлс-аиг^е^ра^рвывгфоизведвний, кота-рые из-за культурной политики литературного сообщества Ирана были пе-
реведены на фарси с большим опозданием, а именно в 1960-е гг., причём сраагих языков. Bпpoадм,ичУиaкиадиаaтeльапчавыепознакомился с Шо-лоховом задолго до этого, в 1940-е гг., наряду с другими русскими писате-лимр, г0тевыeркl0ргилдcаaвлeвы ирынcрoоyрирeдотyaнoмy сеокществу, влаводаая стаааниямпаавие«ТуоР» (нHaрмреaяПaреияИаaнн(HПИ,TУДЭ) вондана по иннциативе и п.лпоритмчecрмметдeчеевил мэснвы в октябре 1О41 гад а, плcлрввУЫРаoпeиткдивдЫcк в Иргв»[чс. 7лЗ ]Bимвврвй значительное влияние не только в политическом пространстве, но и в области »»лнтдрм и о^с^Г^чв^^ в oбуaстирвттpгрр»дl вуз»aнвдлвтоpртаввыx произведений. Эта партия собрала большое число интеллигенции и деятелей дытлраадры вбУаагеaгим изданий, гаа ^ ^ [рауате по] (Новое послание), которые занялись переводом произведений русской литературы и теоретического дискурса с точки зрения русского коммунизма. Кроме того, они надеялись с помощью перевода русских литературных произведений иде-
1 Этемад-Заде М. (Бех-Азин). Тихий Дон М. А. Шолохова. Тегеран: Фердос, 1965. 1767 с.
2 Бигдели-Хамсе М. Тихий Дон М. А.Шолохова.Тегеран:Голшаии,1989. 2447 с.
3 Гахрамани-Пур Э. Тихий Дон М. А. Шолохова. Тегеран: Самир, 2012. 862 с.
