CC BY
227
С. С. Сай
К ВОПРОСУ О СЕМАНТИЧЕСКОЙ КЛАССИФИКАЦИИ РУССКИХ ВОЗВРАТНЫХ ГЛАГОЛОВ
Работа представлена лабораторией типологического изучения языков Института лингвистических исследований РАН. Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор В. 77. Недялков
Для функционирования русских возвратных глаголов оказываются существенными не только семантические отношения этих глаголов с производящими невозвратными глаголами, но и те семантические схождения, которые устанавливаются между самими возвратными глаголами, независимо от их словообразовательной характеристики. В качестве иллюстративной базы используются речевые ошибки и некоторые диахронические процессы, касающиеся возвратных глаголов.
Ключевые слова: возвратный глагол, семантика, словообразование, продуктивность, ментальный лексикон.
The functioning of the system of Russian reflexive verbs is determined not only by semantic relations that link individual reflexive verbs with their non-reflexive derivational bases, but also by those relations that are established within the groups of reflexive verbs, irrespective of their derivational characteristics. The evidence for this claim comes from the analysis of speech errors and some patterns of the diachronic development of reflexive verbs.
Key words: reflexive verb, semantics, derivation, productivity, mental lexicon.
Одной из основных трудностей, осложняющих описание русских возвратных глаголов (ВГ), является то, что эти глаголы отличаются значительной неоднородностью, в частности, они сопротивляются анализу в терминах семантического инварианта возвратного показателя -ся/-сь, (ВП) . Таким образом, задача адекватного семантического анализа ВГ во многом совпадает и с задачей их классификации - в большинстве работ по русским ВГ эти две проблемы решаются параллельно, при этом можно выделить два основных подхода к названным проблемам.
1) В рамках «логического» анализа ВГ классифицируются по их собственным семантическим или - реже - синтаксическим свойствам; типичными формулировками, используемыми при выделении отдельных классов ВГ в рамках такого подхода, явля-
ются, например, следующие: «глаголы взаимно-возвратного значения выражают взаимное (совместное, направленное друг на друга) действие нескольких субъектов»; «глаголы общевозвратного значения называют действие, замкнутое в сфере субъекта 2
как его состояние» и т. д.
«Логический» анализ ВГ оставался преобладающим со времен грамматики М. В. Ломоносова и до 60-х гг. XX в., он же используется и в ряде более поздних
3
работ . В таких работ при характеристике классов ВГ часто используются несколько размытые формулировки, при этом эти формулировки обычно не являются специфическими для ВГ; ясно, например, что по собственным семантическим свойствам такие ВГ, как увеличиваться, портиться, поссориться невозможно отграничить от таких невозвратных гла-
голов (НГ), как расти, гнить или повздорить соответственно.
2) В связи со сказанным в более поздних работах по русским ВГ преобладающим постепенно стал деривационный подход к классификации и семантическому анализу этих глаголов. При таком подходе отдельные ВГ рассматриваются в связи с их соотношениями с производящими НГ; «господствовавшее некогда деление русских возвратных глаголов по чисто семантическому признаку... в последние десятилетия уступает свое место классификации, основанной на синтаксической «предыстории» этих глаголов», т. е. классификации, связанной «с формировнием (и преобразованием)
в сознании говорящего синтаксической
4
структуры предложения» .
При деривационном подходе последовательно разграничиваются те компоненты семантики ВГ, которые привносятся в ходе деривации, маркируемой ВП, и тех компонентов, которые «наследуются» от исходного НГ. Так, например, в глаголе целоваться взаимность действия привносится именно в ходе ся-деривации (А и В целуются 'А целует В' и 'В целует А'), что позволяет квалифицировать его как (деривационно) взаимно-возвратный, а в глаголе соединиться взаимность, симметричность, «наследуется» от НГ соединить, являющегося лексическим объектным реципроком, а ся-деривация служит удалению «за кадр» кау-затора, т. е. «соединяющего» (ср.: А соединил В и С, т. е. 'А сделал так, что В и С соединились'). Таким образом, глагол соединиться, семантически также являющийся глаголом «взаимного действия», в деривационном отношении попадает в класс де-каузативных глаголов.
Итак, в рамках преобладающего в современной русистике деривационного подхода ВГ рассматриваются не сами по себе, а в их соотношении с производящими НГ; понятно, что при таком подходе внимание в основном уделяется соотносительным ВГ, т. е. таким глаголам, которые по своим се-
мантико-синтаксическим свойствам каким-то регулярным образом соотносятся с исходными НГ.
Идея семантической соотнесенности ВГ с производящими НГ присутствует во всех исследованиях русских ВГ, начиная с самых ранних, однако суть деривационного подхода заключается в том, чтобы принцип соотносительности выдерживался последовательно. Смешение логического и деривационного подхода к классификации ВГ априорно является логически несовершенным, на что обращали внимание многие исследователи, например: А. В. Исаченко, Н. А. Янко-Триницкая, Ю. П. Князев.
Можно, однако, заметить, что и в последовательно деривационном анализе ВГ и соответствующей классификации этих глаголов есть свои очевидные недостатки; в первую очередь бросается в глаза тот факт, что при последовательном использовании деривационного подхода за рамками рассмотрения оказывается огромное число ВГ, а именно, необратимые ВГ (ВГ, не соответствующие никакому НГ), и - шире - несоотносительные ВГ, т. е. такие ВГ, которые связаны со «своими» НГ каким-то нерегулярным образом, например, водиться (о рыбе в озере) - водить (экскурсию), приняться (например, за дело) - принять (посла) и т. п. При этом, согласно данным, полученным в ходе анализа значительного корпуса, необратимые и семантически несоотносительные глаголы покрывают около 50% всех употреблений ВГ в тексте5 - как представляется, это доля слишком велика для того, чтобы соответствующие глаголы могли быть отброшены как несущественная «периферия» при описании ВГ.
По всей видимости, в рамках антропоцентрического подхода к языковым явлениям последовательно деривационный подход не может являться единственной моделью репрезентации русских ВГ: адекватный анализ ВГ должен учитывать не только те отношения, которые связывают каждый ВГ с его производящим НГ, но и те ассоциа-
ции, которые устанавливаются между различными ВГ независимо от их словообразовательной «истории».
Так, например, для репрезентации таких ВГ, как целоваться, драться, ссориться, судиться, бороться и т. п., в компетенции носителей русского языка является существенным тот факт, что все они имеют общие се-мантико-синтаксические свойства, характерные для глаголов взаимного действия, несмотря на то что среди них один лишь глагол целоваться является собственно ре-ципрокальным в деривационном отношении, в то время как другие глаголы из этого списка попадают в иные деривационные классы.
Таким образом, основной тезис данной работы состоит в том, что русские ВГ образуют сложную сеть, в которой выявляются (по крайней мере) два относительно независимых «измерения» - деривационное и собственно семантическое. Поскольку релевантность первого из этих двух измерений на данном этапе развития лингвистической мысли считается общепризнанной, далее приводятся некоторые аргументы, говорящие о важности второго из упомянутых аспектов, находящегося в современных исследованиях в тени и даже зачастую эксплицитно отметаемого.
Одним из таких аргументов является анализ речевых ошибок, связанных с употреблением ВГ в речи. Носители русского языка довольно часто образуют в процессе речи ВГ и употребляют его вместо ожидаемого НГ, как в следующем высказывании: Этот вид спорта сильно эволюционировался.
Дейтствительно, если бы единственной формой представления ВГ в компетенции носителей языка были бы словообразовательные «пропорции», то такие ошибочные употребления можно было бы трактовать исключительно как ошибочную деривацию с опорой на существующие пары типа «НГ -ВГ». Поскольку в приведенном примере ВГ употреблен в значении «эволюционировал», постольку следовало бы признать, что
говорящий взял за модель словообразования так называемые (деривационно) синонимические ВГ (белеть - белеться, чернеть - чернеться и т. п.). Учитывая исключительную лексическую ограниченность этого деривационного класса, с одной стороны, и довольно высокую частотность ошибок обсуждаемого типа - с другой, такое предположение кажется крайне маловероятным. Гораздо более естественным кажется предположение о том, что при порождении приведенного высказывания говорящий осуществлял процесс лексического поиска и процесс оформления глагола показателем -ся независимо друг от друга, опираясь при этом на определенный образ результата, т. е. на представления о том, что необходимое значение может быть выражено ВГ (ср.: имеющиеся в русском языке близкие по смыслу возвратные глаголы -изменяться, развиваться, и т. п.). В пользу такой интерпретации говорит то, что и многие другие НГ со значением изменения состояния систематически ошибочно оформляются ВП в речи носителей русского языка, например, в таких высказываниях, как: Посмотри, по-моему, она там не совсем по-тухласъ (о сигарете); Чай уже остыпся,Да она уже протухлась совсем (о колбасе) . Такого рода систематические ошибки описывались и, например, в детской речи.
Таким образом, говорящие по-русски регулярно ошибочно осуществляют спонтанное «морфологическое уподобление», при этом уподоблению подвергается сам порождаемый глагол, а не деривационные отношения в паре типа «НГ - ВГ». Как и многие другие типы ошибок, отклонения обсуждаемого типа могут становиться узуальными, постепенно закрепляясь в языке. Это, по всей видимости, относится к использованию в речи глагола коррелировать-ся в примере, подобных следующему: Отношение к рекламе коррелируется с полом.
Диахронически этот дуплет (литературное коррелировать - нелитературное корре-лироваться) является застывшим результа-
том процесса уподобления этого глагола семантически близким глаголам (например, соотноситься, связываться и т. д.).
По всей видимости, следующим возможным этапом на таком пути развития является вытеснение исконного НГ рефлексивным глаголом. Так, употреблявшиеся в XIX в. глаголы виднеть, помолвить, прислуишвать, совещать сменились современными глаголами виднеться, помолвиться прислуши-
7
ваться, совещаться в тех же значениях . Интересно, что все четыре обсуждаемые ВГ в современном русском языке являются необратимыми, т. е. при последовательной ориентации на деривационный анализ факт их перехода в класс возвратных оказывается ничем не объяснимым, совершенно случайным.
Отказ от строгого следования деривационному подходу может оказаться полезным и при сугубо синхронном анализе некоторых групп глаголов. В качестве иллюстрации этого тезиса можно привести мини-группу глаголов, обозначающих типы поведения и содержащих семантический компонент завышенной самооценки субъекта (чваниться, зазнаваться, кичиться, похваляться, задаваться, заноситься, и т. д.). Все приведенные глаголы несоотносительны, однако тот факт, что все эти глаголы возвратные, не является случайным: это подтверждается хотя бы тем, что просторечные экспрессивные новообразования в этой подгруппе также являются ВГ (выпендриваться).
Таким образом, в отличие от деривационного анализа, логический анализ позволяет увидеть некоторые закономерности, при этом существенные для носителей языка закономерности, в деривационно несоотносительных В Г8.
То же относится и классу ВГ, называемых обычно автокаузативными: поднять-
ся (на ноги), наклониться, броситься (вперед),
и т. д. Семантические приращения, наблюдаемые при сопоставлении этих глаголов с производящим НГ, во многом индивидуальны, в частности, эти глаголы различаются по степени метафоричности; например, в глаголе рваться метафоричность ощущается сильнее, чем, например, в глаголе спуститься (по лестнице). Таким образом, при строгом следовании деривационному подходу группа автокаузативных глаголов как бы распадается на части, так как в производных глаголах в разной степени идиоматичности видоизменяются свойства «исходных» НГ. При этом продуктивность этой группы, сравнивая такие новообразования, как тащиться (на занятия), припереться (в гости), болтаться, шататься, таскаться, шляться и т. д., говорит о ее представленности в качестве определенного единства в ментальных лексиконах носителей русского языка.
Таким образом, основной вывод заключается в том, что носители русского языка способны порождать и воспринимать ВГ без опоры на соотносительный НГ, хотя в то же время и учитывая внутреннюю структуру этих глаголов при их семантической обработке, т. е. выделяя ВП как значимый элемент. Сказанное свидетельствует о том, что деривационный подход к семантике возвратных глаголов не может считаться единственной моделью, адекватно и исчерпывающе представляющей функциональный потенциал соответствующего явления. Адекватный подход к семантике ВГ должен, по всей видимости, учитывать оба обсуждаемых измерения:
1) деривационную связь ВГ со «своим» НГ;
2) семантические связи, устанавливаемые среди НГ вне зависимости от «деривационной истории» каждого из них.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Князев Ю. П. Проблемы описания грамматической семантики: Дис. на соис. учен, степени д-ра филол. наук. СПб., 2005. С. 202-209.
2
Русская грамматика/Под ред. Н. Ю. Шведовой. М.: Наука, 1980. Т. 1. С. 617-618.
1 Шелякин М. А. Русские возвратные глаголы в общей системе отношений залоговости //ТФГ. Персональность. Залоговость. СПб.: Наука, 1991. 312-326.
4
Норман Б. Ю. Возвратные глаголы-неологизмы в русском языке и синтаксические предпосылки их образования // 40 лет Санкт-Петербургской типологической школе / Под ред. В. С. Храков-ского, А. Л. Мальчукова, С. Ю. Дмитренко. М.: Знак, 2004. С. 400. Ср. также близкие соображения, высказываемые в работе Исаченко А. В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким. Морфология. М.: Языки славянской культуры. 2003. Ч. II. С. 386; Янко-Тринщкая Н. А. Возвратные глаголы в современном русском языке. М.: Издательство АН СССР, 1962. С. 41; Geniusiene Е. The typology of reflexives. Berlin et al.: Mouton de Gruyter, 1987; Князев Ю. П. Указ. соч. С. 175.
Калашникова К. В. Деривационные классы русских рефлексивных глаголов и их частотность в тексте: Дипломная работа. СПб.: СПбГУ, 2006. С. 22.
Цейтлин С. Н. Возвратные глаголы и детская речь // Проблемы теории грамматического залога / Под ред. B.C. Храковского. Л.: Наука, 1978. С. 197.
БулаховскийЛ. А. Русский литературный язык первой половины XIX века. М.: Учпедгиз, 1954.
Лешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Языки славянской культуры. 2001. С. 119-121.
