CC BY
77
УДК 81
ВОЗВРАТНЫЕ КОНСТРУКЦИИ С ГЛАГОЛАМИ ФИЗИЧЕСКОГО ДЕЙСТВИЯ © Н.А. Корепина1
Иркутский национальный исследовательский технический университет, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Исследуются возвратные конструкции с глаголами физического действия как ядерные средства реализации функционально-семантической категории самости в языке. Рассматривается феномен возвратности в русском и английском языках. Анализируется категория самости в языке и способы ее реализации в возвратных конструкциях с глаголами физического действия.
Ключевые слова: возвратность; самость; возвратные конструкции; глаголы физического действия; категория самости.
REFLEXIVE CONSTRUCTIONS WITH THE VERBS OF PHYSICAL ACTION N.A. Korepina
Irkutsk National Research Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074, Russia.
The reflexive constructions with the verbs of physical action as core expressive means of the functional and semantic category of Self in the language are researched. The phenomenon of reflexivity in Russian and English is discussed. Analysis is given to the category of Self in the language and the means of its representation in reflexive constructions with the verbs of physical action.
Keywords: reflexivity; Self; reflexive constructions; verbs of physical action; the category of Self.
В настоящей статье возвратные конструкции с глаголами физического действия рассматриваются как ядерные средства реализации функционально-семантической категории самости [1, 2], пересекающейся в значении с категорией возвратности, отражающей определенный характер субъектно-объектных отношений: возвращения действия, производимого субъектом, на самого себя, или в терминах теории референции, полная или частичная однореферентность объекта действия с его субъектом, что выражается в языке при помощи возвратных глаголов и конструкций с ними.
В русском языке категория возвратности выделяется на основе оппозиции возвратный глагол - невозвратный, например, мыть кого-либо, что-либо - мыться, причесывать кого-либо, что-либо - причесываться. Данное свойство и общность вышеупомянутых категорий, а также частота употребления конструкций с возвратными глаголами в русском языке позволяют
отнести возвратные глаголы к ядерным признакам функционально-семантической категории самости.
В английском языке, напротив, возвратность проявляет аналитическую природу, формально эксплицируясь в возвратной конструкции (то есть глагол в сочетании с возвратным местоимением oneself), а возвратных глаголов как таковых не существует. Здесь можно говорить об употреблении глаголов в функции возвратных в определенных позиционно-проективных условиях: исходный глагол должен характеризоваться валентностью: агенс=лицо -пациенс=лицо. В этом случае объект может выражаться формой возвратного местоимения oneself, а сам глагол употребляться в качестве возвратного. Правда, исследователи отмечают наличие трех «истинно возвратных» глаголов (true reflexive verbs) таких как: busy oneself (заниматься чем-либо), pride oneself (гордиться), content oneself (довольствоваться), образованных от соответствующих прилагательных busy,
1
Корепина Наталья Алексеевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков для технических специальностей № 2, тел.: (3952) 405202, 89148720480, e-mail: cosmir@yandex.ru Korepina Natalia, Candidate of Philology, Associate Professor of the Department of Foreign Languages for Technical Specialties no. 2, tel.: (3952) 405202, 89148720480, e-mail: cosmir@yandex.ru
pride, content, и вообще не функционирующих в качестве глаголов вне сочетания с возвратным значением [3-5]. Было замечено, что значения рефлексивных глаголов в языках самых разных семей пересекаются, не выходя в целом за определенные смысловые рамки, и во многих языках выделяются совпадающие по значению рефлексивные глаголы [6]. Это, следовательно, дает основание говорить о тождестве референтной семантики рефлексивных показателей в тех или иных случаях. Так, одну из наиболее ярких общих тенденций в этой сфере составляет наличие тотальных ре-флексивов - глаголов, у которых субъект и объект полностью однореферентны друг другу в смысле «телесности», а рефлексивный показатель, прибавляющий глаголу значение «себя», в референтом плане имеет значение «себя - тело» [7]. К тотальным рефлексивам относятся рассмотренные нами глаголы типа одеться, мыться, раздеться и т.п. - в русском языке, se débarbouiller, se laver и т.п. - во французском.
Следует отметить, что возвратное местоимение oneself, в отличие от русского себя, в древнеанглийском языке местоимением не считалось, а входило в разряд прилагательных и реализовало значение «сам», при этом оно имело форму self. Соответственно self употреблялось в сочетании с местоимениями и существительными. Позднее, в среднеанглийский период self становится существительным и употребляется либо с притяжательными местоимениями - myself, либо с объектными - herself, постепенно сращиваясь с ними [8-10].
Еще одно различие между сравниваемыми языками заключается в том, что в английской грамматической традиции глаголы, квалифицированные как возвратные и взаимные, рассматриваются отдельно. Отсюда, в свою очередь, следует, что взаимность в английском языке выносится за рамки возвратности, в то время как в русском языке взаимные глаголы включены в разряд возвратных и рассматриваются как одна из их разновидностей.
Итак, на синтаксическом уровне
языка функционируют возвратные конструкции, являющиеся ядерными компонентами реализации рассматриваемого категориального значения - самости.
Анализ конструкций с глаголами физического действия сложен потому, что во многих случаях по самой онтологической сущности действия оно совершается по отношению не ко всему человеку (или его телу), а только к какой-то его части. Об идентичности анафоры и антецедентной семы «тело» можно говорить в конструкциях:
1) с глаголами изменения формы тела, например, человек может убаюкивать себя на диване, раскачивая свое тело из стороны в сторону (rocked himself back and forth) или же растянуться на полу, испытывая восторг (stretched himself):
Until long after midnight a changing crowd lapped up against the front of the garage, while George Wilson rocked himself back and forth on the couch inside [11];
Dick stretched himself on the floor, wild with delight at the sounds and the smells [12, с. 239];
2) с глаголами пространственного ограничения местоположения Субъекта (wrapped herself, lock yourself) или освобождения от этого ограничения:
Maisie wrapped herself in the soft marten skins, turning the grey kangaroo fur to the outside [12, с. 101].
В вышеприведенном примере сема тело имплицируется в значении глагола wrap oneself, поскольку Мейзи закуталась в мягкую шубу из куницы (wrapped herself in the soft marten skins), тем самым ограничила свое пространство. Примечательно, что ограничить свое местоположение можно не только при помощи материальных вещей, предметов. Человек способен оградить себя от окружающего мира «пеленой» произнесенных слов (wrapped himself in a mist of words), то есть сущностью своего Я:
The doctor wrapped himself in a mist of words [12, с. 156];
или же ограничить свое пространство, нарушая личное пространство другого человека (lock yourself in a room with him) для достижения своей конкретной цели:
«Come off it, dear. My advice to you is, get him a bit tight and then lock yourself in a room with him and tell him you won't let him out till he's made a dishonest woman of you» [13, с. 44].
Интерпретация oneself в конструкциях с глаголами перемещения и изменения положения тела в пространстве уже представляет затруднения. Меняется положение всего тела в пространстве, между антецедентом (семой «тело») и анафорой существуют отношения референциальной идентичности. Так, в следующем примере герой тащился, волочился, тянулся, медленно двигался (dragged himself) вверх по ступеням лестницы. Все его тело было задействовано в данном медленном движении (he lingered for a long time), а ноги его неохотно передвигались (unwillingly to carry him):
He dragged himself up the stairs; his feet seemed unwillingly to carry him; and outside the door he lingered for a long time, trying to summon up courage to go in [14, с. 68];
«Dick's blind!» said Maisie, taking her breath quickly as she steadied herself against a chair-back. «My Dick' blind!» [12, с. 189].
В вышеприведенном примере Мейзи придала устойчивость всему своему телу, облокотившись на спинку стула (steadied herself against a chair-back).
Не менее очевидно, что при перемещении и изменении положения тела в пространстве части тела играют, так сказать, разную роль, что отражается в наличии дополнений, выраженных сочетанием предлогов с именем, обозначающим часть тела (down on his knees):
He threw himself down on his knees and took her in his arms [13, с. 114].
Очевидно, что анафора имеет здесь референцию ко всему телу, за исключением какой-то его части (колена, локтя, руки, пальцев и т.д.), осуществляющей манипуляцию над остальной частью тела.
Неполная референциальная идентичность анафорического возвратного элемента и антецедентного слова в англий-
ском языке встречается в конструкциях с глаголами, которые принято называть посессивными рефлексивами. В них действие относится обычно не ко всему телу, а лишь к какой-то его части. Сюда относятся, прежде всего, конструкции с глаголами самообслуживания:
«I can't dress myself.» [12, с. 172];
Meanwhile Tess had hastily dressed herself; and the twain, lighting a lantern, went out to the stable [15, с. 21].
Однако в ряде случаев имеет место нейтрализация, и oneself может относиться как к части, так и целому:
Next, I bathed myself with a soapy cloth in the appropriate hygienic order [16].
В данном примере человек вымылся (bathed myself) в соответствующей гигиенической последовательности (in the appropriate hygienic order), то есть по частям вымыл все свое тело. В следующем примере Пилон завернулся в большую полоску ковра (wrapped himself). В подобном случае мы не можем утверждать, что действие совершено по отношению к какой-то части тела, поскольку Пилон мог завернуться в ковер целиком:
Pilon wrapped himself in a big strip of carpet [17, с. 160].
Другую группу среди конструкций с глаголами физического действия составляют те, в которых употреблены глаголы прикосновения и повреждения поверхности (to touch, to scratch, to prick, to scrub, to wound и др.):
He touched himself on the chest [18];
I went to the bathroom and scrubbed myself until I was raw [19].
Таким образом, эти глаголы (touched himself, scrubbed myself) не уточняют часть тела, по отношению к которой совершается действие, но пресуппозиция о том, что это часть, а не целое, довольно четко имплицируется.
В русском языке возвратные глаголы физического действия несут в своей семантике значение воздействия на тело человека. К данной группе относятся несколько подгрупп. Так, во-первых, выделяются глаголы типа нахмуриться, насу-
питься, зажмуриться, морщиться и подобные. Важно отметить, что производящий глагол имеет специализированное значение, поэтому количество возможных объектов ограничено: отвернуть лицо, высморкать нос, щурить глаза и т.п. Единственно возможной, в данном случае, является направленность действия на субъект в целом: насупить (лицо, лоб, брови) - насупиться, кривить (рот) - кривиться, зажмурить (глаза) - зажмуриться.
Таким образом, вышеобозначенные глаголы, проявляющие самостные характеристики личности, реализуют значение «тело» как целое или указывают на «часть тела» человека (соотношение часть - целое).
К универсальности стремится «телесная» семантика у рефлексивных показателей в составе автокаузативных глаголов, обозначающих собственное (произвольное, самостоятельное) изменение положения тела или места субъекта в пространстве [6]. В следующем примере мы наблюдаем указание на «тело», что подчеркивает самостность, самостоятельность действий, обусловленных желаниями человеческого Я:
Затем из-за стены появилась человеческая фигура, облокотилась снаружи на подоконник и глядела на Дашу [20, с. 121].
Взаимосвязь значения «тело» с конкретной снисходительно улыбающейся, ослепленной самостью (иностранец), производящей определенные действия, реализуется в следующем контексте:
Он остановил взор на верхних этажах, ослепительно отражающих в стеклах изломанное и навсегда уходящее от Михаила Александровича солнце, затем перевел его вниз, где стекла начали предвечерне темнеть, чему-то снисходительно усмехнулся, прищурился, руки положил на набалдашник, а подбородок на руки [21, с. 9].
Возвратные глаголы данной подгруппы можно рассматривать как близкие по значению с сочетанием глагол + себя,
где себя имеет значение «часть тела». Иногда часть тела не просто подразумевается, а называется:
Веки ее припухли, полный рот кривился в усмешку [20, с. 71].
Во-вторых, выделяются глаголы типа одеваться, причесываться, бриться, мыться и т.п., сходные по значению с сочетанием глагол + себя. В «Русской грамматике» под редакцией Е.Ю. Шведовой эта группа называется глаголами собственно возвратного значения, так как субъект направляет действие на самого себя [22], а также сам и для себя, как в следующем примере:
Иван Ильич... в шесть утра накачал в ведро коричневую воду, облился, растерся, проделал сто одно гимнастическое движение, следя за тем, чтобы хрустели мускулы, оделся, побрился и, так как кофе сегодня не было, натощак сел за немецкую грамматику [20, с. 200].
Следующая подгруппа возвратных глаголов представлена глаголами, значения которых могут быть описаны таким словосочетанием, как производящий невозвратный глагол + предлог с пространственным значением + себя. Например: оправиться - оправить (прическу, платье) на себе, оглянуться - посмотреть позади себя и другие. Значение возвратного глагола сохраняет связь с семой тело:
Телегин приказал окапываться [20, а 167].
В данном примере Телегин приказал окапывать землю вокруг себя, при этом действие производится по отношению ко всему телу.
Возвратные глаголы со значением «оградить кого-либо от негативного действия» составляют четвертую подгруппу. В данном случае субъект возвратного глагола не подвергается непосредственному воздействию, а в его значении присутствует «тело человека» и он близок к сочетанию производящий глагол + себя: заслониться - закрыть себя (лицо) с целью защитить, опасаться - избавить себя от чего-то опасного, угрожающего:
Когда Рощин выехал из-за угла,
Алексей с ножом кинулся на него, но Ро-щин успел загородиться карабином [20, с. 277].
В-пятых, возвратные глаголы физического действия обозначают соприкосновение (контакт) тела человека с объектом, последний же порождает само это действие и стимулирует его [22, с. 618]: держаться за перила, взяться за ручку двери, цепляться за руку и т.п. Например:
- Казаки! - как можно спокойнее сказал Телегин. - Навались! - и схватился за колесо так, что затрещала спина [20, с. 59].
В вышеуказанных примерах мы наблюдаем активный субъект, действующий самостоятельно.
В-шестых, возвратные глаголы движения и изменения положения в пространстве типа двигаться, броситься, кинуться, наклониться. В данном случае субъект производит действие сам, самостоятельно, проявляя физическую самость:
Николка же бросился вниз, мимо
сарая, к воротам на Разъезжую и возле них впал в отчаяние [23].
Во всех глаголах этой группы у граммемы -ся выделяется сема «свой», соотносящая граммему -ся с субъектом действия.
Существует группа косвенно-возвратных глаголов, когда действие совершается субъектом прежде всего для себя, в своих интересах: построиться (в значении построить себе дом), прибраться, запастись, в семантике которых присутствует активное начало, самость, Я.
Таким образом, возвратные глаголы физического действия реализуют значение тело как целое или указывают на часть тела человека. Резюмируя вышесказанное, важно подчеркнуть, что в семантике данной группы глаголов проявляются самостные характеристики личности, а также подчеркивается самостность, самостоятельность действий, обусловленных желаниями человеческого Я.
Статья поступила 13.06.2015 г.
Библиографический список
1. Корепина Н.А. Языковая реализация функционально-семантической категории самости: автореф. дис. ... канд. филолог. наук: 10.02.19. Иркутск, 2009. 17 с.
2. Корепина Н.А. К вопросу о функционально-семантической категории самости, средствах ее выражения в языке и ее структурной организации // Вестник ИрГТУ. 2010. № 7 (47). С. 317-321.
3. Homer C. Descriptive English Grammar / House C. Homer, S.E. Harman. - Englewood Cliffs, New Jersey: Prentice-Hall Inc., 1950. 457 p.
4. Broughton G. Penguin English Grammar, A-Z. London: Penguin books Ltd.,1990. 320 p.
5. Collins Cobuild English Grammar. London: Collins Publishers, The University of Birmingham, 1990. 480 p.
6. Генюшене Э.Ш., Недялков В.П. Типология рефлексивных конструкций // Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. СПб.: Наука, 1991. С. 241-276.
7. Берестнев Г.И. Самосознание личности в аспекте языка // Вопросы языкознания. 2001. № 1. С. 60-84.
8. Ильиш Б.А. История английского языка. М.: Высш. шк., 1968. 420 с.
9. Иванова И.П., Чахоян Л.П. История английского языка. М.: Высш. шк., 1976.
10. Аракин В.Д. История английского языка: учеб. пособие. М.: Просвещение,1985. 256 с.
11. Fitzgerald F.S. The Great Gatsby. M.: Vyssaja Sko-
la, 1984.
12. Kipling R. The Light That Failed. M.: Progress Publishers, 1975.
13. Maugham W.S. Theatre. M.: Vyssaja Skola, 1985.
14. Maugham W.S. The Moon and Sixpence. M.: Prosviczenie, 1986.
15. Hardy Th. Tess of The d'Urbervilles. Hertfordshire: Wordsworth Classics, 1994.
16. Howard G. Wheelbarrow across the Sahara. Gloucester: Alan Sutton Publishing Ltd, 1990 [Электронный ресурс]. URL: http://www.natcorp.ox.ac.uk (04.09.2008).
17. Steinbeck J. Tortilla Flat. СПб.: Антология, КАРО, 2005.
18. James W. The earth is the Lord's. London: Orbit (Sphere), 1992 [Электронный ресурс]. URL: http://www.natcorp.ox.ac.uk (04.09.2008).
19. Dibdin, M. Ratking. London: Faber & Faber Ltd, 1989 [Электронный ресурс]. URL: http://www.natcorp.ox.ac.uk (04.09.2008).
20. Толстой А.Н. Хождение по мукам. М.: Правда, 1988.
21. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. Воронеж: Чернозем. книжн. изд-во, 1987.
22. Русская грамматика / гл. ред. Н.Ю. Шведова. М.: Наука, 1980.
23. Булгаков М.А. Белая гвардия. М.: Правда, 1989.
