CC BY
6Уголовный процесс
К ВОПРОСУ О ПРЕДМЕТЕ ДОКАЗЫВАНИЯ НА ЭТАПЕ ДОСУДЕБНОГО ПРОИЗВОДСТВА ПО ДЕЛАМ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ В КЫРГЫЗСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ ДЖОРОБЕКОВ Женишбек Мамаюнусович,
кандидат юридических наук. E-mail: nazel81@mail.ru
Краткая аннотация: в статье поднимаются дискуссионные вопросы, связанные с предметом и пределами доказывания по уголовным делам экстремистского характера в Кыргызской Республике. В исследовании представлен широкий спектр научной полемики ученых-юристов как по содержанию предмета доказывания в уголовно-процессуальной парадигме в целом, так и по преступлениям экстре-мисткой направленности в частности, в контексте нового уголовно-процессуального законодательства Кыргызской Республики; на основе сравнительно-правового анализа положений уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, Республики Казахстан и Кыргызской Республики, а также специальной литературы, представлена авторская позиция на необходимость расширения обстоятельств подлежащих изучению и доказыванию в сфере преступлений экстремистского характера, что позитивно, по мнению автора, скажется не только на определении предмета и пределов доказывания, но и на разработке теоретической модели расследования данной категории дел и повышении деятельности правоохранительных органов по противодействию данному социальному явлению в целом. По результатам исследования автором обосновано, что для установления события преступления, необходима совокупность обстоятельств, основой которой является установление объективных и субъективных признаков экстремистских преступлений, также качественные и количественные стороны деяний проявляющиеся в том числе во многообразии используемых экстремистских форм и методов воздействия на объекты посягательства.
Abstract: The article raises controversial issues related to the subject and limits of proof in criminal cases of an extremist nature in the Kyrgyz Republic. The study presents a wide range of scientific polemics of legal scholars both on the content of the subject of proof in the criminal procedural paradigm in general, and on crimes of an extremist orientation, in particular, in the context of the new criminal procedural legislation of the Kyrgyz Republic; on the basis of a comparative legal analysis of the provisions of the criminal procedure legislation of the Russian Federation, the Republic of Kazakhstan and the Kyrgyz Republic, as well as special literature, the author's position on the need to expand the circumstances to be studied and proved in the field of crimes of an extremist nature is presented, which, in the author's opinion, will have a positive effect not only on determining the subject and limits of proof, but also on developing a theoretical model for investigating this category of cases and enhancing the activities of law enforcement agencies to counter this social phenomenon as a whole. According to the results of the study, the author substantiated that in order to establish the event of a crime, a set of circumstances is necessary, the basis of which is the establishment of objective and subjective signs of extremist crimes, as well as the qualitative and quantitative aspects of the acts manifested, inter alia, in the variety of used extremist forms and methods of influencing the objects of encroachment.
Ключевые слова: экстремизм, преступления экстремисткой направленности, уголовно-процессуальное законодательство, досудебное производство, обстоятельства, факты, доказывание, доказательство, правоохранительные органы, противодействие.
Keywords: extremism, extremist crimes, criminal procedural legislation, pre-trial proceedings, circumstances, facts, proof, proof, law enforcement agencies, counteraction.
Как верно подчеркивается, «...после обретения независимости Кыргызстаном произошла значительная перегруппировка политических сил повлекших перераспределение сфер влияния, как внутри страны, так и за ее пределами. Такая ситуация превратила Кыргызстан в объект пристального внимания отдельных зарубежных стран, где ими данное государство стало рассматриваться как возможная сфера своих интересов. Свидетельством этого является активно действующие различные экстремистские группы и организации. Но это стало характерным и для некоторых других стран СНГ. Кроме того, нельзя не сказать о произошедших политических событиях в Кыргызстане в 2005 и 2010 гг., где причастны к нему и «политические» игроки других зарубежных стран» [1, с. 2194].
Никто не отрицает, что терроризм будучи одной из форм экстремизма, является одной из наиболее опасных сфер, к которым причастны экстремистские организованные группы, для которых насилие становится основным инструментом для реализации преступного замысла. Поэтому, столь пристальное внимание со стороны ученых - уделяется уголовно-процессуальной характеристике преступлений экстремистского характера, где вопросы предмета и пределов доказывания, являются основополагающими в доказательственном праве.
И как отмечал коллектив авторов под руководством М.С. Строговича «. верное определение содержания предмета доказывания обеспечивает целенаправленность и плановость действий следователя, прокурора и суда» [2, с. 391].
Несмотря на наличие широких дискуссий среди ученых юристов по данному вопросу, вместе с тем доктринальное определение его в уголовно-процессуальной парадигме по сути едины в том, что под предметом доказывания понимается система фактов либо обстоятельств, либо то и другое в совокупности имеющее правовое значение для полного и объективного разрешения дела [3, с. 88-100].
Вместе с тем, несколько иначе предлагается данная дефиниция со стороны А.В. Михеева, который считает, что «содержанием предмета досудебного доказывания о преступлениях экстремистской направленности являются не только установленные законодателем факты и обстоятельства, непосредственно характеризующие состав преступления, но и обстоятельства устанавливающие причины и условия, способствовавшие совершению преступления» [4, с. 68].
Считаем, что предлагаемые автором включения в содержание предмета доказывания обстоятельств устанавливающие причины и условия, которые стали детерминирующими факторами совершения данной категории преступления заслуживают внимания, поскольку способствует выработке более эффективного направления противодействия криминальным деяниям в рассматриваемой сфере. При этом следует обратить внимание, что предмет доказывания не только детерминирует используемые в ходе расследования способы доказывания, но и досудебное доказывание в целом, поскольку оно имеет аксиологическое и методологическое значение для уголовных дел экстремистского характера. Как верно указывает-
ся Степановым С.Н. [5, с. 43-49] и Сергеевым А.В. [6, с. 11], предмет доказывания по рассматриваемой категории дел имеет свою специфику, обусловленную уголовно-правовыми составами преступлений экстремистской направленности. Согласно ст.83 УПК КР на этапе досудебного производства по уголовным делам экстремистского характера в обязательном порядке доказыванию подлежат следующие обстоятельства: 1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления и наступившие вредные последствия); 2) совершение или несовершенные деяния лицом; 3) виновность или невиновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы; 4) обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности подозреваемого, обвиняемого; 5) обстоятельства, характеризующие личность подозреваемого, обвиняемого; 6) характер и размер материального ущерба и (или) морального вреда, причиненного преступлением; 7) обстоятельства, исключающие уголовную противоправность деяния; 8) обстоятельства, влекущие освобождение от уголовной ответственности, наказания и его отбывания за преступление.
Мы не будем вступать в полемику содержания обстоятельств подлежащих доказыванию, определенных законодателем КР (поскольку это не входит в задачу нашей статьи), но вместе с тем считаем, что особого внимания заслуживает позиция законодателя РФ, который Федеральным законом от 27 июля 2006 года N 153-Ф3 и ряд Федерального закона от 28 июня 2014г. № 179-Ф2; от 31 декабря 2014г. N 530-Ф3, внес существенные изменения в п.8 ч.1 ст.73 УПК РФ обстоятельств подлежащих доказыванию, а именно: "обстоятельства, подтверждающие, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со ст.104.1 УК РФ, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия, оборудования или иного средства совершения преступления либо для финансирования терроризма, экстремистской деятельности (экстремизма), организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации) [7].
Такой подход российского законодателя лишь подчеркивает об особой опасности терроризма и экстремизма, требующего учитывать специфические признаки конкретных составов преступлений в рассматриваемой сфере. Мы солидарны с законодателем Республики Казахстан, который аналогично РФ, в ч.3 ст.113 указывает, что "подлежат доказыванию обстоятельства, подтверждающие, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со статьей 48 УК Республики Казахстан, получено незаконно, в том числе в результате совершения уголовного правонарушения, или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия или средства совершения уголовного правонарушения либо финансирования или иного обеспечения
экстремистской или террористической деятельности либо преступной группы" [8].
Кроме того, законодателем РК и РФ, в отличие от законодателя КР включили в содержание ст.113 УПК РК и ст.73 УПК РФ также обстоятельства способствовашие совершению преступления. На наш взгляд, выбранный подход законодателей РК и РФ является обоснованным, а потому перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию, указанных в ст.83 УПК КР, требует расширения, за счет вышеизложенных положений, что лишь позитивно скаажется на определении предмета и пределов доказывания, а также разработке теоретической модели расследования преступлений экстремистской направленности и повысит деятельность правоохранительных органов по противодействию данному социальному явлению в целом.
Для установления события преступления, необходима совокупность обстоятельств, основой которой является установление объективных признаков, указывающих на совершение экстремистских деяний. При этом, как свидетельствует анализ преступлений УК КР, объектами посягательства становятся достаточно широкий круг общественных отношений, что позволяет определиться с первичной квалификацией, а также степенью общественной опасности совершенного криминального деяния. Безусловно, определяющим степень опасности экстремистских преступлений является качественной и количественной стороны деяний, которые связаны с применением как психического, так и физического насилия, проявляющаяся во многообразии используемых экстремистских форм и методов воздействия на объекты посягательства. В результате чего причиняется ущерб, который может быть имущественный, физический, политический и т.д., и при этом степень общественной опасности заключается именно в том, что экстремистские деяния, которым присуща идеологичность сопровождаются противозаконными действиями в том числе носящих насильственный характер.
И как справедливо подчеркивают К. Кашепов [9, с. 168190] и В.Бирюков [10, с. 11-13] эта идеология заключается в "нетерпимости, возбуждения ненависти либо вражды, унижения достоинства человека либо группы лиц по признакам расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, выражающаяся в совершении публичных противоправных действий. Т.е. отличительной особенностью преступлений экстремистской направленности является то, что экстремисты посягают на права и свободы представителей определенной национальной, этнической, религиозной, социальной группы [11, с. 17-18].
От доказывания размера и характера причиненного ущерба зависит уголовно-правовая квалификация совершенного деяния, а также мера наказания, которая предусмотрена соответствующей нормой УК КР.
В соответствии с законом КР "О противодействии экстре-
мисткой деятельности" (от 17 августа 2005 года № 150) для признания организации экстремистской, требуется судебное решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности [12]. Созданные на основе пропагандируемой идеологии экстремистские группы либо сообщества, облегчают проведение подготовительных мероприятий и совершение преступлений в рассматриваемой сфере. Но при этом, доказать факт, что преступление совершено экстремистской организацией, либо ее членом бывает достаточно сложно.
В соответствии со ст. 314 УК КР, уголовной ответственности подлежат лица как за создание, руководство деятельностью экстремистской организацией, так и участвующие в ней. При этом такие организации могут состоять и из структурных подразделений, деятельность которых осуществляется под руководством организатора либо лидера объединения. Экстремистские группы, могут решать задачи не только непосредственно связанные с совершением преступлений экстремистского характера, но и выполнить иные функции, касающиеся обеспечения такой организации необходимыми материалами, оборудования, поиска помещений, оружия и т.д. И в данной ситуации, (в соответствии с п.3 ст.83 УПК КР) установления мотива совершения преступления, является одним из ключевых обстоятельств подлежащих доказыванию и при этом согласно п.2 ч.3 ст.75 УК КР, преступления совершенные на почве расовой, этнической, национальной, религиозной или межрегиональной вражды (розни) являются обстоятельствами, отягчающие наказание [13; 14].
Порой, трудность установления мотива совершенного деяния состоит в том, что нередко экстремисты пытаются "завуалировать" истинную цель своих криминальных деяний.
Как показывает контент-анализ специальной литературы, длительное время правоведы придерживались позиции, что преступления данной категории дел могут совершаться лишь с прямым умыслом, но в последующем ученые и практики пришли к мнению о возможности совершения криминальных деяний экстремисткой направленности и с косвенным умыслом [15, с. 27-51].
Но при этом исключено совершение преступления по неосторожности. В уголовном судопроизводстве, как верно подчеркивает Долгова А.И. [16, с. 38] и Кузьмина Н.В. [17], установлению подлежат именно побудительные мотивы совершения преступлений, а не смыслообразующие, которые как правило принимаются за основу правоприменятелями. Как свидетельствует анализ судебной практики, мотив указывается на основе проведенного анализа объективной стороны и существующих сведений об участниках уголовного процесса, т.е. он не доказывается, как того требуют положения УПК КР. Нельзя не согласиться с позицией российских ученых, что "мотив есть истинный источник преступления" [18] и что именно мотив "порожденное системой потребностей осознанное и оцениваемое
ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2020. № 9(189)
побуждение, принятое лицом в качестве идеального основания и оправдания своего преступного деяния [19].
Но при этом преступления совершенные по мотивам идеологической, политической, религиозной, расовой, национальной ненависти и вражды либо в отношении какой-либо социальной группы следует разграничивать от деяний, которые были совершены на почве личных неприязненных отношений. Следует обратить внимание, что законодатель КР не выделяет такие виды мотивов как совершаемые на основе: политической, идеологической, социальной вражды и ненависти. Такой подход законодателя КР, считаем ограничивает существующие в реальности сферы совершаемых экстремистами преступлений, что влечет за собой сокращение всестороннего и объективного доказывания по данному направлению досудебного производства по делу. С целью выяснения мотива совершения преступления, требуется выяснения ряда обстоятельств предшествующих событию, что можно установить путем проведения необходимых процессуальных действий [20].
Таким образом, следует сделать следующие выводы:
1. Предмет доказывания детерминирует досудебное доказывание в целом т.е. определяет направление деятельности участников судопроизводства по установлению всех обстоятельств изложенных в ст.83 УПК КР, с учетом специфики обусловленную уголовно-правовыми составами преступлений экстремистской направленности.
2. Экстремистская идеология, является базовой платформой для данной категории дел, при которой преступная деятельность совершается путем: демонстративного терроризирования отдельных членов групп, используя при этом психическое и физическое насилие; демонстративное насаждение определенной идеологии и насильственное подавление идеологии других оппонентов; посягательства на имущество некоторых социальных групп и объекты являющиеся для них значимыми несущие определенную ценность (например: памятники культуры, мечети и т.д.). И при этом считаем, что подлежат доказыванию следующие мотивы их совершения: идеологическая, политическая, национальная, расовая, этническая, религиозная ненависть либо рознь а также вражда в отношении определенной социальной группы от установления признаков которых зависит трансформация складывающейся следственной ситуации по делу.
3. В отличие от криминалистических подходов, в контексте уголовного права характер обстановки совершения преступлений экстремистского характера, не имеет столь принципиального значения, поскольку это не отражается на квалификации криминального деяния.
Условия же совершения преступлений имеют более весомое значение, для экстремистов, так как представляет интерес именно складывающаяся ситуация в тех или иных социальных сферах, где для них благоприятной средой является кризис традицион-
ных институтов общественных отношений.
В данном случае, верна позиция что обстановка преступления содержит в себе социально-политическую составляющую, условия жизни и деятельности личности в сложившейся в той или иной ситуации.
4. ст.314 УК КР, является предикатным преступлением, а потому отличаются от других сложным предметом доказывания.
Предикат (конструктивный элемент состава преступления) и им выступает принятое судом решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности.
Библиография:
1. Issayeva K.A., Abdukarimova N.E., Shimeeva Z.S., Toktorova A.E. The Main Spheres of Criminal Activity Commited by the Transnational Organized Crime on Materials of the Republics: Kyrgyzstan, Kazakhstan and Russian Federation // The Social Sciences (Pakistan). 2015. Т. 10. № 8. - С. 2194-2198
2. Добровольская Т., Харазишвили Б., Элькинд П. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. - М.: Наука, 1968. - 469 с.
3. Isaeva K.A., Abdukarimova N.E., Oskenbai G., Vorontsova I.N. Die Eigenschaften des Bewisgegenstandes in den Sachen Über die Jugendstraftaten Laut Gesetzgebung der Kirgisischen Republik // В сборнике: The Ninth International Scientific Conferenceon Private and Public Law. Proceedings of the Conference. Orzechowska K. (Ed.). 2015. - С. 88-100.
4. Михеев А.В. Доказывание по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности на досудебных стадиях уголовного процесса: дисс. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 - Москва, 2015.- 243 с.
5. Степанов С.Н. Организация досудебного производства по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности: дисс. ... канд. юрид. наук: 12.00.11, 12.00.09 - Москва, 2009.- 215 с.
6. Сергеева А.В. Особенности досудебного производства по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности: дисс. ... канд. юрид. наук: 12.00.09 - Москва, 2012.- 195 с.
7. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации" (постатейный) (14-е издание с учетом изменений и дополнений внесенных Федеральными законами № 329-Ф3, 331 - ФЗ, 375- ФЗ Безлепкин Б.Т. Переработанное и дополненное. М.-2019. - 580 с.
8. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан от 4 июля 2014 года № 231-V (с изменениями и дополнениями по состоянию на 16.11.2020 г.) // https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=31575852
9. Кашепов В.П. Особенности квалификации преступлений экстремистской направленности // Комментарий судебной практики. - М.: Юрид. лит., 2007, Вып. 13. - С. 168-190.
10. Бирюков В.В. В отношении изменений, внесенных в Федеральный закон № 114 "О противодействии экстремистской деятельности" // Военно-юридический журнал. - М.: Юрист, 2007, № 12. - С. 11-13
11. Ростокинский А.В. О сходной сущности и различиях квалификации хулиганства и экстремизма // Российский следователь. - М.: Юрист, 2007, №
7. - С. 17-18.
12. Закон Кыргызской Республики от 17 августа 2005 года № 150 «О противодействии экстремистской деятельности» (с изменениями и дополнениями по состоянию на 02.08.2016 г.) // https://online.zakon.kz/m/document/?doc_id=30307867
13. Уголовный Кодекс Кыргызской Республики от 2 февраля 2017 года № 19 (Вводится в действие Законом КР от 24 января 2017 года № 10 с 1 января 2019 года) по состоянию на 21 августа 2020 г. // http://cbd.minjust.gov.kg/act/view/ru-ru/111527
14. Уголовно-процессуальный кодекс от 2 февраля 2017 года № 20 (с изменениями и дополнениями по состоянию на 04.06.2020 г.) // https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=36313326
15. Уголовное право. Особенная часть: Учебник. Издание второе исправленное и дополненное / Под ред. профессора Л.В. Иногамовой-Хегай и др.— М.: Юридическая фирма «КОНТРАКТ»: ИНФРА- М, 2008. - 618 с.
16. Экстремизм: понятие, система противодействия и прокурорский надзор. Под ред. проф. А.И. Долговой. М. 2009. 171 с.
17. Кузьмина Н.В. Психолого-криминологический анализ субъективной стороны составов преступлений экстремистской направленности // Вестник Санкт-Петербургского университета. - С.-Пб.: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 2010, Вып. 4. - С. 77-85
18. Учение об уголовных доказательствах / Владимиров Л.Е. - Тула: Автограф, 2000. - 464 c.
19. Миненок М.Г., Овчинникова Б.Д. Котов Д.П. Мотивы преступлений и их доказывание. - Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1975. - 151 с.
20. Исаева К.А., Абдукаримова Н.Э., Сейлханова С.А. — Основные факторы, детерминирующие совершение отдельных видов преступлений организованной преступностью в Кыргызской Республике // Юридические исследования. - 2018. - № 1. - С. 61 - 70. DOI: 10.25136/2409-7136.2018.1.23913 URL: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=23913
