CC BY
339
УДК 811.11-112
Комлева Е.В.
Оренбургский государственный университет E-mail: elenakmleva@rambler.ru
К ВОПРОСУ О ПАРАМЕТРАХ ТЕКСТУАЛЬНОСТИ
Основным предметом анализа является текстуальность как совокупность обязательных сущностных черт текста, которыми обладает всякий текст - реально существующий и потенциально возможный. Исследуется содержание понятий текстовость и категория текста, устанавливается набор категорий текста, выявляется прототипический характер текстуальности, предлагается принцип построения категориальной модели текста.
Ключевые слова: текстуальность, текст, категории текста, когезия, когерентность, интертекстуальность, адресованность, информативность, ситуативность, интенциональность.
Среди большого числа категорий понятийных, лексико-семантических, словообразовательных, семантико-синтаксических, структурно-синтаксических, грамматических, трудно отдать приоритет какому-либо одному типу, играющему особую роль в конституировании текста как единого целого, как единицы коммуникации. В этой связи возникает вопрос о наличии признаков и факторов, обеспечивающих текстопорождение и текстовосприятие. Несмотря на наличие обширного объема теоретических и прикладных исследований в области лингвистики текста, эти и ряд других вопросов продолжают оставаться спорными, что зависит, очевидно, от теоретического и методологического подхода к определению текста.
Современная точка зрения, основанная на понимании текста с семиотических позиций, опирается на представление о тексте как пересечении точек зрения создателя текста и аудитории. Третьим компонентом является наличие определенных структурных признаков, воспринимаемых как сигналы текста. Пересечение этих трех элементов создает оптимальные условия для восприятия объекта в качестве текста [6:179]. В лингвистике основа для восприятия объекта в качестве текста представляется более сложной и требует дополнительного изучения. Критическое осмысление содержания многочисленных отечественных и зарубежных публикаций в области лингвистики текста позволяет заключить, что в работах, выходящих за рамки грамматик текста и ориентированных на раскрытие природы его качественной определенности, прослеживаются две основные традиции. Одна из них, преимущественно западноевропейская, ставит во главу угла понятие текстуальности ^ех1;иаШу) как совокупности критериев, или стандартов, отличающих текст от не-текста. При этом текстуальность трактуется
либо с чисто лингвистической точки зрения -как свойство или совокупность свойств, присущих вербальному объекту (тексту), либо с психолингвистической точки зрения - как свойство или совокупность свойств, приписываемых ему в результате порождающей или рецептивной деятельности коммуникантов. «Продуцент или реципиент/интерпретатор считает вербальный объект текстом - отмечает Я.Петефи, - если он уверен, что этот вербальный объект являет собой связную и завершенную целостность, воплощающую действительную или предполагаемую коммуникативную интенцию в реальной или предполагаемой коммуникативной ситуации» [14: 266].
Классический набор параметров текстуальности, предложенный Р.де Бограндом и В.Дресслером [12: 3-12] и практически не подвергающийся модификациям в работах других западноевропейских исследователей, включает семь основных позиций, имеющих, по мнению авторов, разную природу: когезия и когерентность (собственно текстовые стандарты), интенциональность и приемлемость (психологические стандарты), ситуативность и интертекстуальность (социальные), информативность (содержательно-выводной, стандарт текстуальности). Дадим краткую характеристику каждому из указанных параметров текстуальности.
Оппозиция «когезия - когерентность» -это оппозиция взаимосвязи компонентов поверхностной структуры (грамматико-синтаксичес-ких, лексических, графических и т. д.) и глубинно-смыслового уровня (семантико-когнитивная связность).
Интенциональность, как обусловленность текста определенной коммуникативной целью, переплетается с его приемлемостью или адре-сованностью. Автор текста вольно или неволь-
но предполагает его восприятие другими людьми и закладывает в текстовую структуру систему языковых средств и семантических элементов, создающих «точки контакта» автора и предполагаемого читателя, а также ориентированную на определенный образ читателя интерпретационную программу. Описанный критерий текстуальности можно определить как ад-ресованность или приемлемость.
Ситуативность как один из факторов, превращающих слова и предложения языка в тек-стослова и текстопреддожения и придающих статус текста их структурированным совокупностям, заключается в «настройке» способа формулирования соответствующих текстов на ситуацию их возникновения и функционирования, иными словами, на коммуникативную ситуацию, в которой находятся адресант и реципиент текста. Иными словами, создавая некий текст, речевой субъект обладает знанием о коммуникативной ситуации, в которой он реализует свои когнитивные и прагматические интенции, а также представление о предмете сообщения и общения [5:14].
Интертекстуальность, называемая большинством исследователей текста в ряду факторов, обеспечивающих его особый статус среди других языковых явлений, заключается в том, что любой текст не существует «в общей памяти» социально-языковой общности» изолированно [6:33]. Он всегда связан с другими, созданными до него, текстами либо референциальны-ми, либо формально-типологическими отношениями. В зависимости от этого называются два вида интертекстуальности: I) референциальная и 2) прототипическая, или текстотипологичес-кая, интертекстуальность. Референциальная интертекстуальность предполагает межтекстовое взаимодействие за счет присутствия в одном тексте фрагментов другого текста. Прототипи-ческая, или текстотипологическая, интертекстуальность вытекает из представления о том, что внутри открытого массива текстов, обеспечивающих разные формы человеческой деятельности и коммуникации, существует намеренное выражение черт, типичных для определенного вида текстов и потому повторяющихся в них [5:16].
Информативность, или тематичность, -также необходимая категориальная характеристика текста, - состоит в обязательном присутствии в нем темы, или некоего «содержательно-информативного конденсата», который не утрачивается даже в случае максимального сокра-
щения текста и который мы как реципиенты текста называем при вопросе, о чем идет речь в данном тексте.
Наряду с термином текстуальность в ряде работ фигурируют и два других соотносимых с ним термина: текстовость (textness) и текстура (texture). Если текстуальность ассоциируется с текстовой динамикой и некими виртуальными свойствами текста, воплощающими организующий принцип преобразования «знания в текст» и «текста в знание», то два других понятия - с текстовой статикой и актуализациями стандартов текстуальности. Конкретный текст при таком подходе выступает как образец «включенной» текстуальности («turned on» textuality) лингвистическая организация текста служит ее показателем [13: 23].
Другая традиция, в большей степени свойственная отечественной лингвистике текста, не увязывает его особенности с неким синтезированным феноменом текстовости, уделяя значительное внимание рассмотрению отдельных свойств или признаков текста, а также поиску сходств и различий не только между текстом и не-текстом, но и между текстом и единицами более низких уровней языковой стратификации. Полемика в этом отношении, в основном, ведется вокруг того, можно ли говорить об изоморфизме текста и других языковых единиц, насколько существенен для текста подобный изоморфизм, какие свойства обеспечивают качественную определенность текста как вербального объекта: специфичные для него или общие для текста и других языковых и речевых образований (см. например, [8]). Центральным в концептуально-терминологическом аппарате данной традиции является понятие «текстовой категории», трактовка которого представляется весьма противоречивой. В силу того, что критерии причисления тех или иных характеристик текста к категориям текста не выработаны, а при углубленном изучении текстов разных типов обнаруживаются все новые и новые его свойства, причем весьма разнородные, в лингвистической литературе имеет хождение уже более полусотни наименований категорий текста: от традиционных - коммуникативность, когерентность, образ автора и мн. др. - до весьма экзотических, таких как эманативность [9:101] и лакунарность [1:46]. Становится все сложнее привести выявленные и вновь выявляемые свойства текста к общему знаменателю и так или иначе их систематизировать.
Неясным по-прежнему остается статус категорий текста. С одной стороны, их принято соотносить с определенными свойствами или признаками текста, а с другой, рассматривать, по сути дела, как некие сущности, которые формируются, имеют план содержания и план выражения и функционируют в составе текста, образуя или составляя его [4:4-5; 10:80-86; 2:212]. В этом последнем смысле категории текста можно было бы сопоставить с отдельными «нитями ткани» текста, учитывая то, что этимологически «текст - это текстура, ткань, то есть целое, образуемое отдельными нитями, тесно переплетенными особым, лишь данной ткани присущим образом» [3:142].
Если исходить из того, что категории текста - это свойства текста, вряд ли можно в строго научном плане считать, что они формируются как определенные сущности, образуют текст в ходе своего взаимодействия и имеют план содержания и план выражения. Вероятно, более целесообразно говорить о формировании самого текста, являющегося двусторонним образованием. Тогда категории текста как свойства, приобретаемые текстом в ходе своего формирования (порождения и развертывания), не столько составляют или формируют текст, сколько характеризуют его с различных сторон, совокупно обеспечивая качественную определенность текста как вербального объекта. Указанная противоречивость трактовки категорий текста отчасти объясняется расплывчатостью содержания самого понятия «категоризация», которое сильно меняется в зависимости от внут-ринаучных контекстов его употребления. В этом смысле термин «категория текста» не вполне удачен, т. к. неизбежно заставляет проводить параллели между свойствами текста и категориями иных порядков, чаще всего грамматическими [4:13-23].
Грамматический крен в лингвистике текста можно рассматривать как следствие доминирования вплоть до последнего времени двух исследовательских ориентиров: а) синтак-тикоцентризма, выражающегося, в частности, в преимущественном внимании к выявлению черт изоморфизма текста и предложения, а также в перенесении методов анализа предложения на текст, б) описания текста в терминах категорий, в основном, в направлении от его поверхностной структуры к глубинной, т. е. «снизу-вверх». Пристальное внимание исследователей к «грамматическим особенностям текста
было стимулировано и тем, что «укрупнение» грамматики, ее выход за пределы предложения в текст - раскрыло еще не до конца использованную перспективу пересмотра под новым углом зрения особенностей реализации некоторых базовых структурных категорий традиционной грамматики [14:14, 8:16].
Недооценка значимости противоположного вектора анализа текста - «сверху-вниз» - и тех его черт, которые не укладываются в синтактикоцентрический ракурс анализа, приводит к необходимости учитывать при категориальном описании текста очень большое число связей и отношений в его поверхностной структуре, степень релевантности которых для текста как целого не всегда очевидна и четко определима. В этом смысле текст абсолютно точно соответствует наблюдению М.К.Мамар-дашвили о системах, где сами связи эмпирически находятся в разнообразных соотношениях, значение каждой из них колеблется, характер действия некоторых из них вовсе не обнаруживается, компенсируясь действием других, и вообще в эмпирии не видно, как они составляют систему именно данного числа зависимостей [7:229]. Это может, в свою очередь, вызывать смещение акцентов при установлении значимости того или иного свойства текста и размывание границ между его конститутивными и неконститутивными параметрами. Во многом именно поэтому при определении набора категорий текста как такового и текстов разных типов, а также выявлении критериев их классификации обнаруживаются значительные расхождения.
В одной из первых работ, посвященной, выполненной в русле грамматики текста, И.Р.Гальперин выделил и описал следующие категории: категория информации в тексте, модальность текста, членимость текста, когезия и когерентность в тексте, континуум (пространство-время), ретроспекция и проспекция в тексте, автосемантия отрезков текста и интеграция и завершенность текста [4]. Суммируем кратко. Категория информации реализует наличие в тексте разного вида информации, которая может варьироваться в различных типах текста в зависимости от речевой организации текста, его прагматической составляющей. Категория модальности текста отражает авторский замысел в тексте. Категория континуума тесно связана с понятием времени и пространства и может быть описана как представление о последовательно-
сти фактов, событий, развертывающихся во времени и пространстве. Сопряженные с этим понятием категории проспекции и ретроспекции рассматривают нарушение линейного течения или потока событий в тексте. Категория членимости текста тесно обнаруживает связь с категорией когезии (логическая и смысловая связь) и когерентности (формальная связь).
Теоретический материал показывает, что даже в фундаментальных работах, посвященных признакам текстовости и текстовым категориям, существуют значительные расхождения. Имеющиеся попытки классифицировать категории текста, выделить ведущие, построить их иерархию представляются недостаточно последовательными по ряду субъективных и объективных причин. С одной стороны, во многих случаях значимость той или иной категории определяется задачами конкретного исследования, а не ее действительной ролью как свойства текста. С другой стороны, между всеми категориями текста обнаруживаются столь тесные и множественные взаимосвязи, что их разграничение оказывается в известной мере условным и практически каждую из них можно определить и описать через другие категории текста. Из этого вытекает, что подобная непоследовательность является, по существу, имманентной, по крайней мере, для тех классификаций, которые опираются на трактовку категорий как стабильных параметров, лежащих в одной плоскости. Насущной в этой связи становится задача «неплоскостной» научной интерпретации и дифференцированного описания текста и его категорий. В рамках категориального описания текста они усугубляются своего рода противоречием между заданностью конститутивных параметров текстовости и индивидуальностью каждого текста.
Преодолеть указанное противоречие удалось введением в лингвистический обиход понятия текста-прототипа [13:127-129; 15: 27-37], под которым понимается «некоторое характерное сочетание наиболее значимых семантических, прагматических и синтаксических свойств текста, обусловленное его содержанием, целью коммуникации, социальными и историческими факторами и наиболее репрезентативно с точки зрения определенного лингво-культурного сообщества воплощающее в «концентрированном» виде самые вероятные черты того или иного класса текстов» [13:127; 15:63]. При этом значимость прототипических черт
текста не рассматривается как жестко детерминированная и описывается с помощью шкалы, спектра или другого рода градуированной последовательности величин. Конкретные тексты характеризуются различными вариантами сочетания такого рода черт, допуская нейтрализацию основных признаков текста и выдвижение на первый план периферийных.
Поверхностный взгляд на понятие текста-прототипа дает основание допустить, что, будучи использованным в качестве опорного при построении категориальной модели текста, оно может обладать определенной объяснительной силой, позволяя свести число конститутивных характеристик текста к некому обозримому числу параметров, не упуская из виду присущую различным типам текстов определенную гибкость и даже индивидность их реализации. Текст-прототип являет собой конструкт, близкий к понятию гибкого инварианта, его можно применить к тексту, для которого само понятие «репрезентативности самых вероятных черт» оказывается релевантным.
В этой связи предлагается подход к лингвистическому моделированию текста в ракурсе его прототипических конститутивных свойств, отправными при котором являются следующие положения: смена основного вектора категориального описания текста в направлении «сверху-вниз», вводимого в дополнение к более традиционному вектору его анализа - «снизу-вверх»; рассмотрение текста как многоаспектного, многомерного, многоуровневого и многослойного вербального образования; дифференцированный подход к различным сторонам текста как вербального объекта, к разным аспектам и проявлениям текстовости и отдельных текстовых категорий; ориентация на выявление неких общих принципов организации текста, а не на описание структурированной совокупности его черт; опора на взаимную корреляцию понятий «текстовая категория» и «тексто-вость». Фактически речь идет об одной из возможных форм совмещения вертикальной модели развертывания текста как иерархии «зависимостей, которые в совокупности создают структуру текста» [10:61], и горизонтальных (линейных) моделей его развертывания.
Для дальнейших рассуждений необходимо отметить, что принимая во внимание рассмотренную выше противоречивость трактовки категорий текста и сложности, возникающие в ходе категориального описания текста, мы все
же избираем в качестве операционального при анализе текста понятие текстовой категории. При этом учитывается гносеологическая ценность самого понятия «категория» и установившаяся в отечественной лингвистике текста традиция использования этого термина и понятия как удобного инструмента лингвистического описания текстов разных типов.
Исследование текста в ракурсе его прото-типических конститутивных свойств наводит на мысль о прототипическом характере текстуальности. «Текст предстает как гибкий узел градуальных подвижных признаков, характеризующих его как результат и как процесс текстопо-рождения, реализующихся вариативно с той или иной полнотой в различных языковых и социальных практиках» [11: 38]. Выделенные выше параметры текстуальности (когезия, когерентность, ситуативность, интертекстуальность, адресованность, интенциональность и приемлемость) являются имманентными, постоянными свойствами текста и наличие данных сущностных свойств у текста нельзя отрицать. Однако степень насыщенности текстов данными категориями может быть различной, в связи с чем, возникает необходимость говорить о прототипическом характере текстуальности. Прототипический характер текстуальности означает, что текстуальность объединяет ряд тек-стообразующих категорий, которые имеют градуальный характер, т. е. обладают различной степенью валидности в разных типах текстов, неравнозначной ценностью для утверждения текстового статуса конкретного речевого феномена. Одни могут быть доминирующими, регулярно повторяющимися, другие - лишь потенциально возможными, вариативными.
Например, когезия как грамматико-син-таксическая связность элементов на поверхностном уровне может быть ненаблюдаема в текстах, равных слову или предложению - в «тек-стословах» и «текстопредложениях». При этом статус текста не отрицается, если его функциональное назначение очевидно для адресата.
Существуют тексты, отдельные категории которых, реализуясь с особенной интенсивностью, приобретают статус текстообразующих, с помощью которых в тексте устанавливаются сложные и многоплановые отношения, обеспечивается единство текстостроительных и тек-стообразующих факторов. Механизм текстооб-разования напрямую связан с актуализацией текстообразующих категорий. Как указывалось
выше, иерархия категорий текста не установлена. Однако антропоцентризм языка часто обуславливает выдвижение на передний план наряду с традиционными категориями текста адресованности как категории коммуникативно-прагматического плана, образующей основу научного описания текста с позиции выполняемой им функции сообщения и воздействия, т. е. ориентированной на читателя единицы речи. Это актуально, в первую очередь, для текстов, адресованных конкретному определенному лицу или строго определенной группе лиц, которые однозначно понимают себя адресатами данных текстов. Именно так обстоит дело с адресатами текстов военной и политической пропаганды, военных и гражданских приказов, деловых и частных писем, религиозных проповедей, дипломатических нот. Такие тексты, всегда адресованы эксплицитному, а не «имплицитному читателю». Представление об адресате данных текстов закладывается в основу их текстообразования. Эксплицитный читатель обозначен в препозиции к тексту в виде прямого обращения, выделенного графически и указывающего на лицо индивидуального или коллективного характера, которому предназначено совершить действие. Эксплицитное указание на адресата делает возможным прямолинейность такого воздействия. Целенаправленностью воздействия определяется не только выбор адресатом текста конкретных коммуникативных стратегий, программирование реакции адресата, но и контроль за исполнением перлоку-тивного эффекта, который может быть представлен речевым или посткоммуникативным действием адресата.
Адресованность может выражаться в различных формах обращения автора текста к читателю. К наиболее частотным сигналам адресованное™ относятся прямое обращение, личные местоимения (контактоустанавливающие или активизирующие внимание), императивные и вопросительные конструкции, риторические вопросы, глаголы когнитивной семантики, указывающие на общность знаний, уровень информированности адресанта и адресата и т. д. Как известно, неадресованных текстов не существует, любой текст адресован, даже, если его адресат элиминирован из поверхностной структуры, выдвинут в подтекст, что также является прототипическим признаком некоторых текстов, таких, например, как вывески, плакаты, различные предупреждающие надписи (напри-
мер, «По газонам не ходить!», «Только для персонала!», «Тихо! Идет государственный экзамен!» и т. д.). Круг адресатов, подобных текстов, имеющих часто достаточно специфическое содержание, может быть довольно широким, что, однако, не является предпосылкой для эффективности воздействия. Отсутствие прямого указание на адресата не означает, что адресат не предусмотрен данным типом текста. В таком случае каждый вправе сам определить свою принадлежность к тексту в качестве адресата.
Таким образом, адресованность, как категория текста, также может рассматриваться в качестве прототипического признака текстуальности, имеющего высокую и низкую валид-ность, и послужить одним из дифференцирующих оснований при построении типологии текстов со схожей прагматической целью.
Завершая рассмотрение круга вопросов, связанных с исследованием параметров текстуальности, необходимо отметить, что с позиции ее прототипической организации, можно утверждать существование вариативности при реализации имманентных текстовых категорий, различной насыщенности ими текстов, иногда приближающейся к абсолютному нивелированию в поверхностной структуре. Подобная вариативность, не отрицая качественной определенности текста, наводит на мысль о необходимости углубленного изучения экстралингвистических факторов коммуникативной ситуации, являющихся причиной интенсивного выражения той или иной текстовой категории или, напротив, ведущих к ее полной нейтрализации. Такое исследование могло бы внести уточнение в существующие типологии текста.
15.06.2011
Работы выполнена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (проект N 08-02-99035-р_офи), а также Министерства образования и науки России
(задание Рособразования 1.3.06)
Список литературы:
1. Бабич В.Н. Лингвострановедческая интерпретация текста с точки зрения теории информации // Иностранные языки в высшей школе. М., 1991, вып. 23. - С.44-49.
2. Воробьева О. П. Лингвистические аспекты адресованности художественного текста. Дис... доктора филол. наук. М.: -1993. 380 с.
3. Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство.- 1991. 368 с.
4. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Высшая школа. - 1981.140 с.
5. Гончарова Е.А., Шишкина И.П. Интерпретация текста. Немецкий язык. М.: Высшая школа. - 2005. 368 с.
6. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. СПб.: Искусство. - СПб. - 1992. 272 с.
7. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М.: Прогресс. - 1990. 365 с.
8. Мороховский А.Н. Стилистика английского языка. Киев: Выща школа. - 1991. 270 с.
9. Мышкина Н.Л. Диалектико-системное исследование смысла текста. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та. - 1991. 212 с.
10. Тураева З.Я. Лингвистика текста. СПб.: Образование. - 1986. 127 с.
11. Чернявская В.Е. Лингвистика текста. М.:Книжный дом «ЛИБРОКОМ». - 2009. 248 с.
12. Beaugrande R.A., Dressler W. Einfuhrung in die Textlinquistik. Tubingen: Niemeyer.- 1981. 290 S.
13. Neubert A. Text and translation. Leipzig: Akad. - Verl. 1985. - 168 P.
14. Petofi J. Texte und Sachverhalte: Aspekte der Wort-und Textbedeutung. Hamburg: Buske. - 1983.402 S.
15. Snell-Hornby M. Ubersetzungswissenschaft - eine Neuorientierung: Zur Integration von Theorie und Praxis. Tubingen: Francke. - 1986. 390 S.
Сведения об авторе: Комлева Елена Валерьевна, доцент кафедры иностранных языков Оренбургского государственного педагогического университета, кандидат филологических наук,
доцент
460014, г. Оренбург, ул. Советская, 19, (3532)217021, elenakmleva@rambler.ru
UDC 811.11-112 Komleva E.V.
TO THE QUESTION OF TEXTURE'S PARAMETERS
The basic subject of the analysis is texture as set of obligatory intrinsic lines of the text which any real-life or potentially possible text possesses. The maintenance of texture concepts and categories of the text are investigated, the set of text categories is established, prototypical character of texture comes to light, the construction principle of categorial model of the text is offered.
Key words: textuality, texture, text, category of text, cohesion, coherent, intertexture, addressing, situation, information, intention
