CC BY
27ТРУДЫ КАФЕДРЫ БОГОСЛОВИЯ
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 1 (5) 2020
Священник Игорь Иванов
К вопросу о методологии преподавания истории нехристианских религий в духовных школах
DOI 10.47132/2541-9587_2020_1_64
Аннотация: Статья представляет собой расширенный текст доклада на научно-богословской конференции «Теология и религиоведение», состоявшейся в Санкт-Петербургской духовной академии 28 октября 2019 г. В статье показывается, что конфессионально ориентированный подход является адекватной методологической перспективой, учитывающей как направленность духовных школ, так и запрос на самоидентификацию православного религиоведения в контексте диверсификации религиоведческих дисциплин сообразно тенденциям в парадигме метамодернизма. Методологическая проблематика преподавания истории нехристианских религий рассматривается также в связи со взглядами выдающегося религиоведа современности — Жака Ваарденбурга. В завершение статьи в качестве предполагаемых ориентиров формулируются базовые принципы для выработки конфессионально-нормативной методологии преподавания истории нехристианских религий.
Ключевые слова: религиоведение, история нехристианских религий, теология религии, методология, духовное образование.
Об авторе: Священник Игорь Анатольевич Иванов
Кандидат философских наук, доцент, заведующий кафедрой иностранных языков, доцент
кафедры богословия, Санкт-Петербургская духовная академия.
E-mail: igivan74@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-0749-8238
Ссылка на статью: Иванов И., свящ, К вопросу о методологии преподавания истории нехристианских религий в духовных школах // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2020. № 1 (5). С. 64-72.
PROCEEDINGS OF THE DEPARTMENT OF THEOLOGY
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 1 (5) 2020
Priest Igor Ivanov
On the Question of the Methodology of Teaching History of Non-Christian Religions in Theological Schools
DOI 10.47132/2541-9587_2020_1_64
Abstract: The article is an expanded version of a report given at the scholarly and theological conference "Theology and Religious Studies" held at St. Petersburg Theological Academy on October 28, 2019. The article shows that the confessional-oriented approach is an adequate methodological perspective, taking into account both the orientation of theological schools and a request for self-identification of Orthodox religious studies in the context of the diversification of religious disciplines in accordance with trends in the paradigm of meta-modernism. The methodological problems of teaching the history of non-Christian religions are also considered in connection with the views of the outstanding religious scholar of our time, Jacques Waardenburg. At the end of the article, the basic principles for the development of a confessional-normative methodology for teaching the history of non-Christian religions are formulated as intended guidelines.
Keywords: religious studies, history of non-Christian religions, theology of religion, methodology, spiritual education.
About the author: Priest Igor Anatolyevich Ivanov
Priest Igor Anatolyevich Ivanov — Candidate of Philosophy, Associate Professor, Head of the Department of Foreign Languages, Associate Professor of the Department of Theology, St. Petersburg Theological Academy.
E-mail: igivan74@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-0749-8238
Article link: Ivanov I., priest. On the Issue of the Methodology of Teaching the History of Non-Christian Religions in Theological Schools. Proceedings of the Department of Theology of the Saint Petersburg Theological Academy, 2020, no. 1 (5), pp. 64-72.
Методология преподавания любого предмета зависит от целей и задач, поставленных для освоения определенных знаний и приобретения соответствующих навыков для конкретной деятельности. В духовных школах большинство изучаемых предметов так или иначе соотносятся с пастырской деятельностью и предполагают как глубокое и сознательное воцерковление, так и формирование библейского историко-философского мировоззрения и церковного догматического сознания.
В таком контексте изучение нехристианских религий методологически встраивается в библейскую историософию и христианскую догматическую систему. Понятно, что в данном случае речь идет именно о конфессиональном религиоведении1.
Согласно документу под названием «Церковный образовательный стандарт высшего духовного образования специалиста в области православного богословия (семинария)» в курсе «История нехристианских религий» (далее — ИНР) изучаются следующие аспекты: понятие о религии и признаки религии; богоот-кровенная религия и язычество; религия первозданных людей, происхождение язычества и его виды; религии Индии, Китая, Тибета и Японии; иудаизм; ислам.
При этом стандартно выбирается дескриптивный диахронический метод изложения материала с целью ознакомить студентов с основными вехами религиозной истории человечества и моделями религиозного сознания, а также научить студентов различать разные религиозные парадигмы, видеть их воздействие на культуру, влияние на историю народов и государств.
Для достижения этих целей перед учащимися могут ставиться следующие задачи: изучить основные священные тексты (точнее — сущностные фрагменты) разных религиозных традиций; уяснить ключевые термины из сакрального языка той или иной религии; ознакомиться со спецификой и назначением обрядов и ритуалов конкретной религии; подвергнуть анализу этические нормы, представления о благочестии; выяснить особенности вероучения конкретной религии в богословском и философском аспектах; выявить, по возможности, процессы взаимовлияния нехристианских религий на разных этапах их развития; ознакомиться с современным состоянием рассматриваемых религий.
При этом важно учитывать, что зачастую при изучении чужих религий изнутри своей религиозности происходит вольное или невольное сопоставление иерархии базовых религиозных установок, поскольку каждая религия — это конкретная нормативная система, сложившаяся в опыте общения с духовным миром. Фактически религия — это духовная связь с инобытием, духообщение. Как отмечает Жак Ваарденбург (1930-2015), «различные определения религии предполагают веру в существование высшей или "сверхъестественной" реальности. Согласно таким
определениям, отличительным признаком религии является притязание на по... «-«2 средничество в познании этой реальности, а точнее — на коммуникацию с ней» .
1 При этом остается открытым вопрос о базовой проблеме современного религиоведения: как сочетаются «вне(над)религиозное» кабинетно-научное знание о религиозных феноменах и духовно-экспертная аналитика разнообразного религиозного опыта сообразно установкам конфессиональной парадигмы?
2 Ваарденбург Ж. Религия и религии: систематическое введение в религиоведение / Пер. с нем. А. Г. Алексаняна, под ред. А. Ю. Рахманина. СПб., 2016. С. 29.
В таком контексте атеистическое (а ныне — секулярное, по сути своей — внецер-ковное) религиоведение, конечно, представляет собой нонсенс, будучи подобным (в силу отсутствия опыта богообщения) рассуждениям слепого о живописи или глухого о музыке. Впрочем, бывает и так, что с «критикой» религии выступают ренегаты или сознательные богоборцы.
Говоря о феноменологической традиции эмпатии к изучаемому религиозному опыту, Ж. Ваарденбург сугубо подчеркивает, что «в изучении такого опыта принципиально важно разграничение между спецификой и сферой изучаемой культуры и религии, с одной стороны, и опытом и духовными запросами западного (главным образом) исследователя, пребывающего в собственном культурном контексте. Это различие ни в коем случае не стоит нивелировать. Даже если исследователь в целях эксперимента... оказывается способен к глубоким эмпатическим или личностным переживаниям он не должен отождествлять свой собственный опыт с религиозным опытом других людей»3.
Вполне очевидно, что православный христианин, сам пребывая в богооб-щении и в лоне Церкви, не будет пытаться уяснить чужой духовный опыт изнутри — в синагоге, мечети, дацане, хайдэне и т. п. Поэтому при конфессиональной внятности понимание иной религиозности может проходить методологически через дескриптивную фактологию как систему (или модель) религиозных обрядов, норм, символов и смыслов, а также их богословско-философский анализ, наряду с выявлением универсальных аспектов, а также монотеистического ядра разнообразной исторической религиозной мысли.
Об этом монотеистическом ядре в свое время писал выдающийся католический религиовед пастор Вильгельм Шмидт (1868-1954): «Если мы попытаемся осуществить целостный взгляд на внушительное количество фактов, повествующих о Верховном Существе древнейших культур, то станет ясным, каким образом совокупность этих фактов внутренне удовлетворяет различным потребностям человека. Рационально-каузальные потребности человека, то есть такие, согласно которым человек простирает свой мысленный взор к первоначалам этого мира, к началу всех вещей, находят свое удовлетворение в образе Верховного Существа как творца мира и человека. Социальные потребности человека находят свое обоснование посредством веры в Верховное Существо, которое создало семью. Поэтому муж и жена, родители и дети, братья и сестры, а также все родственники связаны взаимными обязательствами, которые своим происхождением обязаны Творцу. Удовлетворение этических потребностей также завязано на этом Существе, поскольку оно является законодателем, тем, кто следит за всем творением, является тем, кто воздает благом или наказывает. Само это Существо не имеет никаких нравственных несовершенств. Чувственная потребность в доверии, любви, в благодарности находит свое осуществление в этом Верховном Существе, ведь оно является Отцом, и от него исходит лишь благо и только благо. Потребность в защите и самопожертвовании удовлетворяется в этом Верховном Существе, ибо оно имеет неограниченное могущество и величие перед лицом всего существующего»4.
3 Там же. С. 31.
4 Schmidt W. Ursprung und Werden der Religion: Theorien und Tatsachen. Handbuch der vergleichenden Religionsgeschichte. Münster, 1930. S. 274.
Что касается ситуации с религиозной нормативностью, то опять-таки Ж. Ваарденбург характеризует ее таким образом: «Во всех религиях существуют абсолютные и безусловные нормы, отличающиеся своей категоричностью и противоположностью обычным моральным предписаниям, правилам и законам. Прежде всего, они касаются космоса5, общества и поведения индивида»6. <...> «Необходимо целостное исследование представлений о реальности, которым присущи эти нормативные понятия»7.
И здесь мы обнаруживаем такие специфические методологические установки при изучении ИНР: 1) религиозный человек может лучше понять чужую религиозность, нежели человек нерелигиозный; 2) свой религиозный опыт и своя религиозная традиция определенным образом сказываются на понимании чужой религиозности (например, в использовании терминологии на родном языке) и это приходится учитывать; 3) отключение «настроек» своей религиозности при изучении или преподавании ИНР вряд ли может быть адекватным решением (это равносильно отказу от собственного мировоззрения); 4) для верующего религиоведа (в данном случае — православного) нормативной принципиально является система своей религии при внятном понимании онтологического статуса религиозной веры других людей. В такой ситуации приходится говорить о подключении к ИНР определенных аспектов теологии религии как таковой. По сути дела, изучение различных парадигм «истории религий» в контексте теологии религии той или иной религиозной системы8 — это сюжет для отдельного исследования9.
Отметим, что нормативного подхода придерживалось традиционное католическое10 и протестантское11 религиоведение. Об аналогичном формате
5 Точнее было бы сказать — мира или мироздания.
6 Ваарденбург Ж. Религия и религии. С. 31.
7 Там же. С. 32.
8 Ведь «подобно тому, как религиозные факты — это всегда истолковываемые факты, религии — всегда истолковываемые религии» (Ваарденбург Ж. Религия и религии. С. 198).
9 Конфессионально ориентированное религиоведение существует, например, в Италии, Испании, Германии, Великобритании, Норвегии, Швеции, Финляндии, Греции и др. странах (см. Тюляева Т.И. История преподавания религии и религиоведческих дисциплин в светских общеобразовательных организациях России и за рубежом // Современное дополнительное профессиональное педагогическое образование. 2015. № 2. С. 101).
10 Достаточно упомянуть хотя бы католическое миссионерско-религиоведческое общество Societas Verbi Divini и религиоведческий журнал «Anthropos», основанный В. Шмидтом. (Более подробно об этом см.: Иванов И., свящ. Вильгельм Шмидт и создание журнала «Антропос» // Христианское чтение. 2013. № 3. С. 127-149). В. Шмидт был также основателем Венской этнологической школы, которая продолжила развитие его идей в лице таких исследователей, как пасторы SVD: М. Гусинде (1886-1969), П. Шебе-ста (1887-1967) и В. Копперс (1886-1961). Также их сподвижником был М. Вановерберг. Позднее среди младшего поколения Венской школы наиболее проявили себя такие ученые как Й. Хэкель, Х. фон Фюрер Хаймендорф, А. Славики, К. Йеттмар. Кроме того, единомышленниками В. Шмидта были П. Арндт, Й. Хеннингер, Г. Хёльткер, В. Копперс, Р. Гейне Гельдерн, Р. Рахманн, Л. Лузбетак, К. Ривиниус, Д. Ричардсон, Д. Уайт-мен, Э. Брандеви, Ф. Демарчи и др. (Иванов И., свящ. Вильгельм Шмидт в религиоведении начала ХХ века // XXVIII Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета: Материалы. М., 2018. С. 121).
11 Например, П. Д. Шантепи де ла Соссе, В. Б. Кристенсен, Г. ван дер Леу, архиепископ Уппсальский Натан Зёдерблом и др.
православного религиоведения можно говорить в контексте равно дореволюционных12 и современных13 трудов.
Теперь кратко обозначим несколько проблемных точек в методологии преподавания ИНР в духовных школах:
Первая проблема преподавания ИНР заключается в том, каким исследованиям и пособиям отдавать предпочтение: светским или конфессиональным? Это связано с тем, что нормативный14 и ненормативный15 подходы имеют свои ограничители.
Так, с одной стороны, если о своей религии пишет ученый религиовед, то его материал будет так или иначе представлен под нормативным углом зрения. А в силу передачи им непосредственного и традиционно усвоенного религиозного (нормативного) опыта этот материал будет иметь больше достоверности по сравнению с изложением секулярного ученого. Иными словами, изучать, например, историю иудаизма или ислама желательно из «первых уст», не забывая при этом давать свою экспертную конфессиональную интерпретацию тех или иных религиозных феноменов.
С другой стороны, если о разных религиях как равноценных по (не) нормативности пишет светский специалист, то степень внятности его суждений может быть обусловлена его научной компетенцией, исследовательской честностью, а также разделяемыми на данный момент философскими убеждениями16. Такую позицию также можно квалифицировать сообразно
12 Например, архим. Хрисанф (Ретивцев), прот. А. Смирнов, прот. А. Клитин, прот. Я. Галахов, прот. Н. Боголюбов, С. С. Глаголев, А. И. Введенский, В. Д. Кудрявцев, А. И. Покровский, Д. В. Горохов, В. А. Кожевников, С. М. Георгиевский и др.
13 Например, митр. Иларион (Алфеев), прот. Олег Корытко, иер. Георгий Максимов, иер. Даниил Сысоев, А. А. Горохов и др.
14 Нормативный (или конфессиональный) подход действует согласно историософии конкретной религиозной парадигмы и изнутри конкретной духовной традиции.
15 Ненормативный (или внеконфессиональный) подход действует согласно историософии конкретной философской (культурной) парадигмы и извне конкретной духовной традиции.
16 Впрочем, антинормативность также «нормативна» для своих адептов. Поэтому следует признать, что ненормативных мирововоззрений не существует. Всякое мировоззрение нормативно для своего носителя. Речь идет только об интеллектуальном статусе мировоззрения, его нравственной и философской вменяемости. А, следовательно — о построении иерархии мировоззрений, равно как и иерархии религиозных верований. В этой связи интересна характеристика научной вменяемости либеральных ученых прошлого века, сделанная Д. Ричардсоном: «Если бы Вильгельм Шмидт не отдал всего себя своему делу, разоблачение ненаучной основы теории Тайлора могло бы задержаться на многие годы. Пожалуй, можно было бы отчасти винить либеральных ученых, которые сначала не замечали критики Эндрю Лэнгом тайлоровской теории или выступали против этой критики. Они так быстро приняли теорию Тайлора не только из-за ее стройности, но и потому, что она соответствовала их собственным предвзятым представлениям об эволюции и предполагаемом превосходстве европейского человека. Возражения Лэнга и Шмидта они принимали с неохотой и молчанием, так как эти возражения не подтверждали их предпосылок» (Richardson D. Eternity in Their Hearts: Startling Evidence of Belief in the One True God in Hundreds of Cultures Throughout the World. Ventura, 2006. P. 187.).
типологии мировоззрений и дать ей свою экспертную конфессиональную оценку17.
При этом, в методологическом плане важно говорить и о разных моделях ИНР: эволюционной18, деградационной19, синтезированной20, выясняя при этом степень их близости к библейской историософии и рассматривая варианты реакций на проблему (не)сопряжения собственной религиозности и актуальных научных данных: размежевание, согласование, критика, аналитика, экспертная оценка разных моделей истории религий. При согласовании, например, библейского повествования о начале человеческой истории и научных данных о религиозности людей палеолита и неолита желательно избегать 1) замалчивания существования конкретных религиозных артефактов; 2) крайностей апологетики как библейского буквализма, так и научной периодизации. Средним путем ухода от «разрыва шаблона» в спорах о точности той или иной хронологии может стать экспликация исторически зафиксированных религиозных феноменов, исходя из парадигмальной библейской модели истории религиозности: сотворение человека — грехопадение — допотопный период — послепотопный период — вавилонское столпотворение — рассеяние по миру — история сохранения ветхозаветного монотеизма в окружении язычества — Боговоплощение — обращение народов ко Христу / неприятие народами Христа.
Вторая проблема как продолжение первой связана непосредственно с личностью преподавателя. Кто должен / может преподавать ИНР: 1) специально приглашенный носитель определенной религиозности («гуру»); 2) носитель научной информации о религиях / разработчик / интерпретатор той или иной религиоведческой концепции («ученый-специалист»), даже если он атеист или афидеист; 3) конфессиональный эксперт по религиям («православный религиовед»)21? В рамках лекционных занятий преимущество, скорее
17 В контексте метамодернизма начала ХХ1 в. сочетание конфессиональной принципиальности и научной основательности — явление вполне адекватное.
18 Логика эволюционной модели: от разных форм язычества к монотеизму.
19 Логика деградационной модели: от прамонотеизма к язычеству.
20 Логика синтезированной модели: от прамонотеизма к язычеству (дохристианский период) и от язычества к монотеизму (христианский период). Также можно говорить о феномене параллельного сосуществования двух парадигм (монотеистической и языческой) в течение всей человеческой истории. Или о таких феноменах как катенотеизм и генотеизм. При этом важно отметить, что «согласно учению Шмидта, в истории религии могут быть выделены 3 этапа, причем независимые один от другого и не являющиеся следствием эволюционного развития чего-то исходного. Каждый из этих этапов возникал, по Шмидту, как результат Божественного откровения. На заре человеческой истории — в виде первобытного монотеизма, далее — как иудаизм и, наконец, — как христианство. При этом первобытные религии были подвержены "обратной эволюции"» (Марков Г.Е. Немецкая этнология. М., 2004. С. 125).
21 Как замечает Ж. Ваарденбург, «конфессиональный подтекст или его отсутствие у студентов или исследователей религии играли заметную роль, особенно если они работали на теологических факультетах» (Ваарденбург Ж. Размышления о религиоведении, включая эссе работ Герарда ван дер Леу. Классические подходы к изучению религии. Цели, методы и теории исследования. Введение и антология / Пер. с англ., под общ. ред. Е. И. Аринина. Владимир, 2010. С. 39).
всего, следует отдавать третьему варианту. А для научных диспутов и круглых столов с некоторыми оговорками допустимы первый и второй варианты.
Третья проблема связана с необходимостью осмысления критериев для отбора исторического материала с целью иллюстрации моделей религиозного сознания согласно той или иной религиозной парадигмы: что именно нужно преподавать? Чью (какую) религиозную историю? Кроме того, здесь же могут возникнуть определенный контроверзы при сочетании научной объективности с вопросами духовной безопасности и спецификой возможной миссионерской нацеленности (полемика и т. п.).
Еще на заре становления феноменологии религии было сформулировано, что история религии выясняет как историю отношений человека и Бога, так и историю подмены или искажения этих отношений. Поэтому ИНР предполагает серьезную богословскую дивергенцию религиозных феноменов22 с учетом их диверсификации по множественным критериям, например, таким:
1) ИНР как история изменения / сохранения действенности и действительности определенного религиозного опыта:
а) обрядов, ритуалов, традиций;
б) вероучения, сакральных текстов / истории интерпретаций;
в) социального устроения общины верующих;
г) взаимодействия с другими социальными институтами и обществами.
2) ИНР как хронологически адекватное размещение исторических фактов религиозного характера на единой шкале времени:
а) история жизни основателя религии и его последователей;
б) история базовой общины и история сект / инакомыслия;
в) история миссионерства той или иной религии / развития / упадка;
3) ИНР в контексте истории существования религиозных идеологий / моделей согласно разным картинам мира (эволюция / деградация / сосуществование).
Все эти аспекты могут учитываться при выборе того или иного подхода при преподавании ИНР в рамках определенной теологической перспективы курса.
В этой связи можно привести слова Ж. Ваарденбурга о том, что «Г. ван дер Леу предлагает поместить изучение религии в рамки теологических дисциплин как целого. Он провозглашает христианскую веру нормативом своего изучения религии. <...> Поскольку необходима оценка, историк не может работать без философской и теологической рефлексии; должно быть соединение исторической и систематической работы. Для того чтобы производить отбор и классификацию феноменов, феноменология должна получить от теологии норму „веры христианской общины"»23.
22 В этом плане Ж. Ваарденбург подчеркивает важность различия онтологического и исторического уровней: «религия для Шантепи де ла Соссея, в конце концов, — богословская категория, поскольку единственный действительный объект религии — это Бог. Однако в истории у религии много объектов и изучение этих объектов является заботой феноменологии» (Ваарденбург Ж. Размышления о религиоведении. С. 330).
23 Ваарденбург Ж. Размышления о религиоведении. С. 279.
В заключение статьи обозначим некоторые принципы касательно перспектив выработки конфессионально-нормативной методологии преподавания ИНР в духовных школах: 1) соотнесенность с догматом о Промысле Божием в истории человечества и православной сотериологией, а также со святоотеческим взглядом на религиозные различия; 2) соотнесенность с библейским мировоззрением и библейской хронологией; 3) соотнесенность с христианской теологией религии наряду с осмыслением актуальных религиоведческих знаний, в том числе и секулярных. С учетом этих принципов можно не только попытаться выработать целостное христоцентричное религиоведческое мышление, но и трезвомысленно подходить как к изучению доступного эмпирического религиозного опыта, так и к анализу теоретической его интерпретации в контексте разных философско-богословских установок и парадигм.
Источники и литература
1. Ваарденбург Ж. Религия и религии: систематическое введение в религиоведение / Пер. с нем. А. Г. Алексаняна, под ред. А. Ю. Рахманина. СПб.: Издательство РХГА, 2016. 216 с.
2. Ваарденбург Ж. Размышления о религиоведении, включая эссе работ Герарда ван дер Леу. Классические подходы к изучению религии. Цели, методы и теории исследования. Введение и антология / Пер. с англ., под общ. ред. Е. И. Аринина. Владимир: Изд-во Владим. гос. ун-та, 2010.
3. Иванов И., свящ. Вильгельм Шмидт и создание журнала «Антропос» // Христианское чтение. 2013. № 3. С. 127-149.
4. Иванов И., свящ. Вильгельм Шмидт в религиоведении начала ХХ века // XXVIII Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета: Материалы. М.: Изд-во ПСТГУ, 2018. С. 120-121.
5. Марков Г.Е. Немецкая этнология / учебное пособие для вузов. М.: Академический Проект, 2004. 576 с.
6. Тюляева Т.И. История преподавания религии и религиоведческих дисциплин в светских общеобразовательных организациях России и за рубежом // Современное дополнительное профессиональное педагогическое образование. 2015. №2. С. 95-102.
7. Richardson D. Eternity in Their Hearts: Startling Evidence of Belief in the One True God in Hundreds of Cultures Throughout the World. Ventura, 2006.
8. Schmidt W. Ursprung und Werden der Religion: Theorien und Tatsachen. Handbuch der vergleichenden Religionsgeschichte. Münster: Aschendorffsche Verlagsbuchhandlung, 1930.
