CC BY
111
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 10 (148).
Филология. Искусствоведение. Вып.30. С. 66-72.
Э. П. Лаврик
К ВОПРОСУ О КВАЛИФИКАЦИИ СИНТАКСИЧЕСКИХ СВЯЗЕЙ
В статье рассматривается специфика согласования как языкового явления и способа синтаксической связи, выявляется его объем и дифференциальные признаки, состав категорий, по которым устанавливается согласование в предложении и тексте.
Ключевые слова: синтаксические связи, согласование, дифференциальные признаки.
Вопрос о квалификации синтаксических связей, несмотря на свою длительную историю и значительную разработанность, продолжает оставаться актуальным и активно обсуждаемым в синтаксической науке. Это связано как с многообразием проявлений, подводимых под категорию синтаксической связи, так и с теми позициями, тем углом зрения, под которыми представители различных научных направлений рассматривают данное явление.
В синтаксическом учении изучение типов связи слов в предложении является средством, через которое раскрывается внутренняя закономерность взаимоотношений компонентов предложения.
Понимание синтаксиса как учения о сочетании слов мы находим еще в работах древнегреческих ученых. Но задачи, которые стояли в то время перед синтаксисом, имели прикладной характер: ставилась цель установить определенные правила связной речи, решить вопрос о расстановке слов, описать способы их соединения в предложении, выявить их формы. Решение вопроса о предложении, его строении и значении не являлось синтаксической проблемой, а входило в задачи логики. Первым синтаксическим трудом принято считать работу александрийского грамматика Аполлония Дискола (второй век до н.э.) «Peri syntaxeos» («О синтаксисе»), и синтаксис в ней понимается как учение о соединении слов в предложении. В работе А. Дискола делается попытка выяснить причины сочетаемости отдельных слов, исходя из их семантики, описать наиболее употребительные типы сочетаний.
В России изучение грамматики опиралось на античные традиции. Учение о частях речи, как грамматическое учение, восприняло теорию античности о восьми частях речи. Синтаксические исследования имели самостоятельный характер и ставили своей целью
описание грамматических способов сочетания слов в предложении и словосочетании.
В российской грамматической традиции к проблеме синтаксических связей первым обратился М. В. Ломоносов. «Сложение знаменательных частей слова, или речений, производит речи, полный разум в себе составляющие через снесение разных понятий. Вещь иметь должна прежде свое бытие, потом деяния. Того ради между речениями, речь [предложение, в терминологии М. В. Ломоносова.
- Э. Л.] составляющими, первое место иметь должно имя, вещь знаменующее, потом глагол, изъявляющий оныя вещи деяние»1, например: «облака покрыли небо». Начиная с М. В. Ломоносова, всеми исследователями безоговорочно выделяются два способа синтаксической связи: согласование и управление и - несколько позже - примыкание.
Понятия «согласование», «управление» и «примыкание» по-разному трактуются различными лингвистами и имеют разный объем включаемых в каждое из понятий случаев.
Согласование и управление как способы синтаксической связи первыми были выделены исследователями потому, что имели маркеры связности, продиктованные прежде всего морфологическими особенностями сочетающихся компонентов. Критериями выделения способов синтаксической связи служили морфологическое выражение главного и зависимого компонентов подчинительного словосочетания и характер отношений между ними, способы их взаимной сочетаемости, или, по образному выражению Я. Г. Биренбаума, «... технические приемы, связанные со свойствами и сочетаемостью частей речи»2.
Далее понятие синтаксических связей в простом предложении уточнялось по линии формального устройства словосочетаний, характера синтаксических отношений между его компонентами, морфологических характеристик его компонентов, обобщенного
грамматического значения, являющегося результатом их взаимодействия.
Традиционно согласование относят к наиболее «простым» синтаксическим связям в силу «прозрачности» способа связи, наличия определенного списка грамматических категорий, по которым оно устанавливается между компонентами подчинительного словосочетания (род, число, падеж) и компонентами предикативной основы (род, лицо, число): «По сравнению с управлением согласование является гораздо более простым и гораздо более “формализованным” способом установления связи между словами. Соответственно гораздо проще и прозрачнее те основания, исходя из которых избирается та или другая форма согласуемого слова. В обычных случаях подчиненное слово при согласовании воспроизводит грамматические категории, присущие господствующему слову. Естественно. что более или менее механически могут воспроизводиться только категории, общие [выделено Е. С. Скобликовой. - Э. Л.] для подчиненного и господствующего слова»3.
Наиболее сложной связью грамматисты называют управление, прежде всего в силу особенностей грамматических взаимосвязей между его «участниками», компонентами конструкции с управлением. Рассмотрим дифференциальные признаки управления, которые предлагают академические грамматики.
«Управлением называется такой вид синтаксической связи, когда употребление определенной формы косвенного падежа существительного, предметно-личного местоимения или субстантивированного прилагательного (без предлога и с предлогом) обусловлено грамматическимилилексико-грамматическим значением другого, господствующего слова. Это слово для раскрытия и распространения своего смысла как бы требует определенной зависимой от него формы косвенного падежа имени или местоимения с личным или предметным значением, напр.: решить задачу, войти в лес и т. п.»4. Академическая грамматика 1970 года дает следующее определение управления: «Управление - это такой вид подчинительной связи, при которой категориальными свойствами главенствующего слова
- глагола, имени, наречия или компаратива -предопределено наличие при нем зависимого имени в форме косвенного падежа, причем между словами устанавливаются отношения объектные, субъектные или комплетивные»5.
Русская грамматика 1980 года также в основу характеристики управления кладет валентностные возможности и характер отношений: «Управление - это подчинительная связь, которая выражается присоединением к главенствующему слову существительного в форме косвенного падежа (без предлога или с предлогом) и означает отношения восполняющие или объектные либо контаминирован-ные: объектно-восполняющие или объектноопределительные <...> Главным словом при управлении может быть знаменательное слово любой части речи»6.
Таким образом, основным критерием выделения управления является то, что главное слово требует при себе наличия зависимого, стоящего в определенной форме.
Релевантными для дифференциации синтаксических связей, и в особенности управления, являются три критерия, предложенные
В. А. Белошапковой: обязательность/необязательность связи, предсказуемость/непредсказуемость и характер синтаксических отношений. Они характеризуют главный компонент подчинительной связи: его структурные (грамматические) и семантические особенности, а также валентностные возможности.
Обязательность/необязательность связи В. А. Белошапкова определяет как «.жесткую необходимость, регулярность или, напротив, только возможность, нерегулярность появления зависимого компонента словосочетания при главном»7.
«Предсказуемость/непредсказуемость связи определяется свойствами главного (определяемого) компонента словосочетания и его ролью в оформлении связи. При предсказую-щей связи главный компонент определяет (предсказывает) форму зависимого»8.
Третий критерий, определяющий тип синтаксической связи, - природа синтаксического отношения, которая «.может быть двух родов: синтаксические отношения не обусловливаются лексическими свойствами зависимого компонента словосочетания или обусловливаются ими»9.
Все перечисленные признаки выделяются по типу бинарных оппозиций, не предполагают градуальности, большей или меньшей степени проявления признака, а, следовательно, основаны на понимании этих свойств как ка-чественных10. Использование этих признаков эффективно для дифференциации сильного и слабого управления: предсказуемость, обяза-
тельность и собственно синтаксические отношения характерны для сильного управления; если связь не удовлетворяет хотя бы одному из этих параметров, речь идет о слабом управлении. При управлении происходит заполнение синтаксических валентностей главного слова за счет распространения его зависимым.
Примыкание как способ синтаксической связи было выделено позже согласования и управления, хотя его описания (без использования термина) встречаются уже в работах исследователей девятнадцатого века.
Грамматика 1954 года так определяет примыкание: «Примыканием называется такой вид синтаксической связи, когда зависимость одного слова от другого, господствующего над ним, выражается не флективными изменениями зависимого слова, не его формами, а лишь его местоположением, его зависимой грамматической функцией, его смыслом, несамостоятельным характером выражаемого им грамматического отношения, напр.: внимательно выслушать, побежать вприпрыжку, поверить на слово, потребность высказаться, слушать молча»11.
АГ - 70: «Примыкание - это такая подчинительная связь, при которой к глаголу, имени или наречию присоединяется либо а) слово, не имеющее форм словоизменения: наречие (включая компаратив и деепричастие), неизменяемое прилагательное или инфинитив, либо б) форма косвенного падежа существительного (без предлога или с предлогом), и при этом устанавливаются отношения собственно- или обстоятельственно-характеризующие либо комплетивные»12.
РГ - 80: «Примыкание - это подчинительная связь, существующая в двух видах, из которых каждый получает самостоятельное определение. Различается примыкание в узком смысле слова (или собственно примыкание) и примыкание в широком смысле слова (падежное примыкание). Собственно примыкание - это связь, при которой в роли зависимого слова выступают слова неизменяемые: наречие, неизменяемое прилагательное, а также инфинитив, компаратив или деепричастие <...> Падежное примыкание - это присоединение к знаменательному слову (любой части речи) падежной (без предлога или с предлогом) формы имени с определительным значением: приехать пятого мая, прийти к вечеру, ложка из дерева, город на Волге, домик в два окошка, серый
в клеточку, красивый лицом (разг.), крышка чайника, впереди на шаг, кто-то в голубом, первый в шеренге. При падежном примыкании возникают отношения определительные, субъектно-определительные или - при информативно недостаточных словах, требующих обстоятельственного распространителя,
- обстоятельственно-восполняющие (находиться на берегу, числиться на заводе, обойтись в сто рублей, задолго до рассвета)»13.
Таким образом, общим для всех определений примыкания является трактовка его как связи главного слова с зависимым (чаще неизменяемым словом) «по смыслу».
А. М. Пешковский дает определение примыкания «методом исключения»: «1)
“Управление” есть подчинение существительного какому бы то ни было другому слову, 2) “согласование” есть подчинение прилагательного тому существительному, к которому оно относится, и подчинение глагола тому именительному падежу существительного, к которому он относится, 3) “примыкание” есть такое подчинение, которое не является ни управлением, ни согласованием»14.
А. Е. Кибрик определяет примыкание «. негативно по отношению к управлению, а именно: примыкание имеет место между парой связанных слов X и У, если ни одно из них не управляет другим»15. При этом допускается, что «.возможно наличие в одном словосочетании примыкания и согласования, например в конструкции «прилагательное + существительное»15.
Вместе с тем, некоторые лингвисты ставят вопрос о правомерности выделения примыкания вообще16. Данный вопрос возникает в связи с направленностью исследований, связанных с прикладными вопросами языкознания, например, в теории лингвистических моделей «смысл - текст», призванной первоначально найти теоретические основания для описания процессов автоматизированной обработки языка.
В опыте теории лингвистических моделей «смысл - текст» имеет место определение и дальнейшая трактовка согласования и управления как не синтаксических, а морфологических зависимостей. Такое понимание позволяет выстроить четкую систему морфологических зависимостей синтаксических мишеней (зависимых компонентов) от их синтаксических хозяев (контролеров), необходимую для автоматизированной обработки
языка. Поскольку взаимодействие главных и зависимых компонентов идет по линии уподобления (для согласования) или выбора (для управления) морфологических категорий, И.
А. Мельчук предлагает «.называть их “морфологическими”: ведь они представляют собой именно МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ [выделено И. А. Мельчуком. - Э. Л.] зависимости, противопоставленные синтаксическим»17.
Поскольку управление и согласование определяются как разновидности морфологической зависимости, то «примыкание» в модели «смысл - текст» тоже должно было бы рассматриваться как разновидность морфологической зависимости. «Это, однако, - пишет И.
А. Мельчук, - логически невозможно: “примыкание” характерно как раз для морфологически неизменяемых лексем, т. е., стало быть, для лексем, которые в принципе не участвуют в морфологических зависимостях. Тем самым, “примыкания” быть не может, и этот термин должен быть оставлен»17. Вследствие этого случаи падежного примыкания И. А. Мельчук предлагает рассматривать в системе управления как не синтаксическое, а семантическое употребление падежей: Он бежал целую милю или в городе Одесса.
В русской грамматической традиции согласование, управление и примыкание понимаются как типы синтаксической связи, проявляющиеся на синтаксическом уровне языковой системы. Но нельзя не отметить, что при определении грамматической и семантической сущности каждого из способов связи критерии выделения синтаксической связи выявляются не единообразно, на различных основаниях. Так, для управления основным критерием его выделения являются морфологические и семантические особенности главного слова словосочетания, для примыкания
- зависимого, для согласования - возможности их уподобления в роде, числе и падеже, что с первого взгляда, легко устанавливается. Согласование, управление и примыкание в узком понимании являются связями уровня предложения и в этом смысле являются инвариантными, но в широком понимании имеют аналогии и на других уровнях языка, что в полной мере относится и к согласованию.
Кажущаяся, на первый взгляд, простота согласования таковой на самом деле не является.
Во-первых, согласование, если рассматривать его в широком понимании (как уподобле-
ние), представляет собой универсальное явление, охватывающее различные уровни языковой системы - от фонетического до уровня текста. Во-вторых, если говорить о синтаксическом понимании согласования (узком и общепринятом) и рассматривать особенности его проявления только на синтаксическом уровне языковой системы, то и здесь круг его проявлений достаточно широк.
Согласование обладает свойством изофункциональности, и потому в определенной степени идентичными можно считать те отношения между главным и зависимым компонентами, которые устанавливаются: 1) в подчинительном словосочетании: Природа жаждущих степей его в день гнева породила (А. С. Пушкин. Анчар); 2) в атрибутивных оборотах разных типов (причастном, адъективном): Прежние разработки, как правило, подразумевали повторное использование воды, образующейся в результате реакции, для получения смеси с метанолом, поступающим из специального резервуара (Концепция DMFC совершенствуется // СотрШетогЫ. -2004. - 30 июля); Целая стена отведена под образцы домовой резьбы, традиционной для Рязанской области (Музей-ларец // Народное творчество. - 2004. - 16 августа); 3) в аппозитивных конструкциях: ... Онегин, добрый мой приятель, родился на брегах Невы... (А.
С.Пушкин. Евгений Онегин); 4) в атрибутивноанафорических конструкциях: Молодая девушка взошла; но это была не та молчаливая, застенчивая сирота, которую они знали (А. И. Герцен. Былое и думы); 5) в пространстве текста (при тексто-анафорическом согласовании): Русский возница имеет доброе чутье вместо глаз; от этого случается, что он, зажмуря глаза, качает иногда во весь дух и всегда куда-нибудь да приезжает (Н. В. Гоголь. Мертвые души).
К согласовательным связям относится и связь сказуемого с подлежащим. Этот традиционный подход к квалификации связи компонентов предикативной основы подвергался пересмотру и уточнению.
Так, в академических грамматиках и вузовских учебниках связь подлежащего и сказуемого традиционно описывалась как согласование.
Например, в концепции АГ - 54 к согласованию «относится в структуре предложения и уподобление форм прошедшего времени глагола - сказуемого форме именительного па-
дежа подлежащего - имени в роде и числе, во множественном - только в числе (Наступила весна; Скворцы прилетели и т. п.).
Согласованием считается также координация личных форм настоящего-будущего времени глагола с местоимением 1-го и 2-го лица, напр.: Я вижу.»18.
Или в учебнике «Современный русский язык» под ред. В. А. Белошапковой: «Синтаксическая традиция рассматривает как согласование и связь между формами слов: формой именительного падежа существительного (подлежащее) и спрягаемой формой глагола (сказуемое). По своему формальносинтаксическому механизму эта связь имеет много общего со связью между существительным и формами прилагательного, на которую ориентировано традиционное определение согласования как уподобления зависимого компонента словосочетания главному в одноименных грамматических формах»19.
Н. Д. Арутюнова, указывая на тождественность конструкций Дети играют и играющие дети, пишет: «Элементы обеих конструкций синтагматически между собою связаны. Их сцепление достигается способом согласования. Главным элементом и в том и в другом случае является существительное. В обеих конструкциях выражается отношение признака к его носителю. Наличие морфологического согласования (или иного типа связи), выражающего значение определительности, делает правомерным анализ отношений между подлежащим и сказуемым в рамках син-
20
тагматического синтаксиса»20.
Н. Ю. Шведова, полемизируя с общепринятой точкой зрения на предикативную связь как согласование, развивает мысль о специфических отличиях связи в предикативном сочетании от связей в словосочетании подчинительном. Вслед за Д. Н. Овсянико-Куликовским,
В. В. Виноградовым, А. И. Смирницким, она отмечает, что связь между подлежащим и сказуемым - особый вид связи, основанный
на равноправии ее компонентов, и выражает
21
«синтаксические отношения координации»21. Дифференциация собственно подчинительной связи - согласования - и связи уровня предложения - координации - проводится прежде всего по линии уровневой принадлежности: согласование предопределяется внутренними категориальными свойствами слов, то есть их морфологическими характеристиками, а связь координация предопреде-
ляется их синтаксическими позициями, и, следовательно, рассматриваемые явления отличны уже тем, что они относятся к разным уровням языковой системы22. Таким образом, Н. Ю. Шведова выявила дифференциальные признаки согласования и координации как явлений, относящихся к разным уровням грамматической системы. Эти ее взгляды нашли отражение и в Русской грамматике 1980 года23.
Однако, рассматривая согласование как изофункциональное явление, нельзя не отметить, что наиболее общие механизмы взаимодействия компонентов разных языковых уровней, основанные на уподоблении, одинаковы, и в широком смысле можно говорить о согласовании как о явлении универсальном.
Обычно говорят о том, что согласование действует в пределах предложения и устанавливает связи между синтаксемами в составе словосочетания, однако согласование прослеживается и в строе синтаксических конструкций более высокого синтаксического уровня. Согласование пронизывает всю синтаксическую структуру языка.
Универсальность согласования основывается прежде всего на структурных особенностях данного явления. Для существования согласования как отношения и проявления связи необходимо два элемента (компонента согласования), которыми могут быть в зависимости от уровня представленности согласования словоформы, компоненты простого и простого осложненного предложения, предикативные единицы в составе сложного, компоненты текста.
Сущность согласовательной модели состоит в том, что единицы, участвующие в согласовании, находятся в некоторой согласовательной зависимости, устанавливающейся на основе грамматических характеристик. Формальные условия согласования следующие: наличие двух компонентов согласовательной связи; обязательность подразделения их на главный и зависимый, хотя степень автономности/зависимости компонентов может быть различной в зависимости от уровня синтаксического яруса языка, на котором реализуется эта связь; набор некоторых грамматических характеристик, которые служат установлению грамматического согласования.
Главный член в конструкциях с согласованием предопределяет форму зависимого. Наиболее прозрачна такая корреляция в соб-
ственно подчинительных словосочетаниях и атрибутивных обособленных конструкциях: Стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться (Л. Н. Толстой. Война и мир); В 1961 году вышла его работа, где предлагался формализованный подход к описанию задач распределения памяти, получивший название «схемы Лаврова» (Наталья Дубова. Орбита Лаврова //СотрМетогШ. - 2004. - 30 июля). Но говорить о полном совпадении форм рода, числа и падежа главного и зависимого компонента можно лишь условно: грамматические характеристики рода, числа и падежа главного и зависимого компонентов нельзя считать идентичными: они имеют разную грамматическую природу и разное семантическое наполнение. Так, если для главного компонента словосочетания с согласованием категория рода является словообразующей, то для зависимого - словоизменительной.
Однако в согласовании возможна и такая ситуация, когда при одинаковом наборе грамматических категорий главный и зависимый компонент не уподобляются во всех возможных формах. В этом случае расподобление главного и зависимого компонентов служит средством актуализации смысла и способом снятия энтропии высказывания. Например, в тех случаях, когда зависимый компонент актуализирует реальный пол главного - референта высказывания: А я тобой гордился, я-то говорил: умница такая, такая чуткая! [Юрий Домбровский. Факультет ненужных вещей]; У нас на квартире жил один учёный - такой умница, такой башковитый, добрый тоже такой, а ширинку вечно забывал застегнуть. [Василий Шукшин. Печки-лавочки]24.
Таким образом, анализ конструкций с согласованием позволяет говорить об одинаковом механизме уподобления главного и зависимого компонентов согласовательной конструкции на разных уровнях языковой системы, единстве грамматических категорий, в которых происходит это уподобление, единстве характера отношений, возникающих между главным и зависимым компонентами, наличии единой коммуникативной задачи - актуализации смысла, содержащегося в зависимом компоненте. Все это делает возможным широкое понимание согласования как сложного языкового явления, имеющего многоуровневую систему представления.
Примечания
1 См.: Ломоносов, М. В. Полн. собр. соч. / М.
В. Ломоносов. - М., 1952. - Т. 7 : Российская грамматика. - Гл. 5, § 80, 81. - С. 418.
2 См.: Биренбаум, Я. Г. Категории синтаксической связи внутри предикативного ядра предложения / Я. Г. Биренбаум // Языковые категории в лексикологии и синтаксисе / под ред. Н. А. Лукьяновой. - Новосибирск : Новосиб. ун-т, 1991. - С. 170-178.
3 См.: Скобликова, Е. С. Согласование и управление в русском языке / Е. С. Скобликова. - М. : Просвещение, 1971. - 240 с.
4 См.: Грамматика русского языка. - М. : АН СССР, 1954. - Т. II, ч. 1. - С. 22.
5 См.: Грамматика современного русского литературного языка / под ред. Н. Ю. Шведовой.
- М., 1970. - С. 484.
6 См.: Русская грамматика : науч. тр. : репр изд. / РАН. Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова ; Е. А. Брызгунова, К. В. Габучан, В. А. Ицкович, И. И. Ковтунова, И. Н. Кручинина, М. В. Ляпон, А. Ф. Прияткина, И. П. Святогор, Н. Ю. Шведова. - М., 2005. - С. 21.
7 См.: Современный русский язык : учеб. для филол. спец. высш. учебных заведений / В. А. Белошапкова, Е. А. Брызгунова, Е. А. Земская и др. ; под ред. В. А. Белошапковой. - М. : Азбуковник, 1999. - С. 627.
8 Там же. - С. 625.
9 Там же. - С. 628.
10 См.: Шмелева, Т. В. Поведение главного компонента подчинительной связи / Т. В. Шмелева // Синтаксис : изучение и преподавание : сб. работ учеников В. А. Белошапковой.
- М. : Диалог - МГУ, 1997. - С. 47-57.
11 См.: Грамматика русского языка. - М. : АН СССР, 1954. - Т. II, ч. 1. - С. 23.
12 См.: Грамматика современного русского литературного языка / под ред. Н. Ю. Шведовой.
- М., 1970. - С. 511.
13 См.: Русская грамматика : науч. тр. : репр. изд. - С. 21.
14 См.: Пешковский, А. М. Русский синтаксис в научном освещении / А. М. Пешковский. -М,1954.- С. 5.
15 См.: Кибрик, А. Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания (универсальное, типовое и специфичное в языке) / А. Е. Кибрик. - М. : МГУ, 1992. - С. 121.
16 См.: Мельчук, И. Согласование, управление, конгруэнтность / И. Мельчук // Вопр. языкознания. - 1993. - № 5. - С. 55-56.
17 Там же. - С. 55.
18 См.: Грамматика русского языка. - М. : АН СССР, 1954. - Т. II, ч. 1. - С. 23.
19 См.: Современный русский язык. - С. 633.
20 См.: Арутюнова, Н. Д. Вариации на тему предложения / Н. Д. Арутюнова // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения : докл. на конф. по теоретич. проблемам синтаксиса / под ред. Н. Д. Арутюновой. - М., 1969. - С. 40.
21 См.: Грамматика русского языка. - М. : АН СССР, 1954. - Т. II, ч. 1. - С. 24.
22 См.: Шведова, Н. Ю. Согласование и координация : их сходство и различия / Н. Ю. Шведова // Проблемы истории и диалектологии славянских языков : сб. ст. к 70-летию чл.-кор. АН СССР В. И. Борковского. - М. : Наука, 1971. - С. 312-319.
23 См.: Русская грамматика : науч. тр. : репр. изд. - С. 241-244.
24 Языковой материал извлечен из
Национального корпуса русского языка. Режим доступа: www.ruscorpora.ru.
