CC BY
38
Проблемы организации и функционирования адвокатуры
DOI 10.52068/2304-9839_2021_53_4_22 Балданцэрэн А.
К ВОПРОСУ О КОНФЛИКТЕ ИНТЕРЕСОВ И ДИСКРИМИНАЦИИ АДВОКАТОВ ОРГАНАМИ КОРПОРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙ АДВОКАТУРЫ
Цель: Раскрыть конфликт интересов в феномене смешения до степени тождественности функций представительных и исполнительных органов корпоративного управления адвокатурой как способе дискриминации профессионального сословия - сословия адвокатов.
Методология: Применялись системный, формально-юридический, сравнительный методы. Результаты: В проведенном исследовании выявлен способ дискриминации адвокатов как профессионального сословия через конфликт интересов в полномочиях органов корпоративного управления адвокатурой.
Новизна/оригинальность/ценность: В статье выявлена актуальная проблема, связанная с необходимостью отмены многих положений 63-Ф3, позволяющих легально дискриминировать адвокатов из-за возможного конфликта интересов в полномочиях органов корпоративного управления адвокатурой. Ключевые слова: дискриминация, конфликт интересов, адвокат, адвокатура.
Baldantseren A.
TO THE QUESTION ABOUT CONFLICT OF INTEREST AND DISCRIMINATION OF ADVOCATES BY THE CORPORATE GOVERNANCE BODIES OF THE RUSSIAN ADVOCACY
Purpose: To reveal the conflict of interest in the phenomenon of mixing to the degree of identity of the functions of representative and executive bodies of lawyer's corporate governance as a way of discrimination against the professional class - the class of lawyers.
Methodology: Systemic, formal-legal, comparative methods.
Results: The study revealed a way of discrimination against lawyers as a professional class through a potencial conflict of interest in the powers of advocacy's corporate governance bodies.
Novelty/originality/value: The article reveals an urgent problem associated with the need to abolish many provisions of 63-FZ (Federal Law «About advocacy and the legal profession of the Russian Federation»), which make it possible to legally discriminate against lawyers due to a possible conflict of interest in the power's of lawyer's corporate governance bodies.
Keywords: discrimination, conflict of interest, lawyer, advocacy.
По законодательству об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации адвокат является независимым советником по правовым вопросам. Для гарантий обеспечения независимости адвоката чрезвычайно важно отсутствие его дискриминации по различным направлениям и формам.
Наличие дискриминации, открытой либо скрытой, в традиционных либо малоизученных формах в любом случае будет свидетельствовать и об отсутствии демократии, поскольку демократия несовместима с дискриминацией.
К сожалению, авторы данной статьи вынуждены констатировать наличие различных видов дискриминации российского адвоката, в том числе малоизученных на практике и смешанных, пагубно сказывающихся как на его профессиональной деятельности, так и на его правовом положении как гражданина РФ и человека.
Независимость адвокатуры означает независимость именно от государства, отдельных лиц. Не может быть никакой независимости от зако-
на и независимости, понимаемой как неподконтрольность закону.
Проблемы независимости адвокатуры и дискриминации адвокатов взаимосвязаны в том смысле, что ни о какой независимости адвокатуры и отдельного адвоката нельзя говорить в условиях сохранения дискриминации адвокатов.
В Преамбуле «Всеобщей декларации прав человека», принятой на Третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН 10 декабря 1948 года, сказано: «Принимая во внимание, что признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира;... пренебрежение и презрение к правам человека привели к варварским актам, .и создание такого мира, в котором люди будут иметь свободу слова и убеждений и будут свободны от страха и нужды, провозглашено как высокое стремление людей; необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона., что народы Объединенных Наций. решили содействовать социальному
прогрессу, Генеральная Ассамблея провозглашает настоящую Декларацию, к выполнению которой должны стремиться все народы и все государства с тем, чтобы каждый человек и каждый орган стремились содействовать уважению этих прав и свобод путем национальных и международных прогрессивных мероприятий...».
В широком и общем значении под дискриминацией понимают форму социального подавления личности путем ущемления в правах и свободах человека, а также несправедливое общение и отношение к целым определенным группам, не являющимся привилегированными либо не относящимся к большинству в обществе.
Дискриминация символизирует различие, исключение и может выражаться пусть и в скрытом, но предпочтении одних граждан в противовес умаления прав других граждан одной и той же страны, одного и того же сообщества.
Дискриминируемые группы либо отдельные граждане лишаются равных возможностей в реализации социальных, политических, экономических, профессиональных и иных прав.
В основе дискриминации лежат предрассудки, «ярлыки», стереотипы.
Предрассудок - это предвзятое отношение к члену определенной группы. Подверженность стереотипному мышлению дает ложные выводы, ложную информацию, а значит заранее формирует негативное отношение и неспособность впоследствии изменить данные выводы ввиду устоявшегося стереотипа на позитивное.
Таким образом, мы видим, что дискриминации подвергается не все общество в целом, а определенные группы. Поэтому целесообразно разъяснить, что такое определенные группы.
Группа социальная (определенная группа) -категория индивидов, которые определенным образом взаимодействуют друг с другом, ощущают свою принадлежность к группе и воспринимаются другими как члены данной группы. Определение социальной группы включает три основных элемента:
1) взаимодействие, то есть информационные контакты, осуществляемые с помощью знаковых систем («языков»);
2) членство, то есть наличие групповой культуры, проявляющейся в системе знаков (символов), с помощью которых члены данной группы отличают друг друга от представителей других групп;
3) идентичность, то есть совокупность признаков, по которым индивиды, не входящие в какую-либо группу, отличают членов этой группы (или в принципе могут это сделать).
Знаки, по которым определяется членство в группе и которые лежат в основе идентификации, могут совпадать, а могут и не совпадать друг с другом. Например, члены организации отличают друг друга по удостоверению, а не-члены идентифицируют их по форме одежды. Почему же социологи отмечают именно эти признаки, определяя понятие «социальная группа»? Прежде всего, потому, что поведение социальных общностей, обладающих тремя указанными качествами, подчиняется некоторым общим закономерностям, которые не присущи общностям других типов и которые действуют независимо от конкретной природы той или иной группы. Другими словами, криминальная банда и группа ученых, составляющих научную школу, футбольная команда и компания детей, строящих снежную крепость, в сходных ситуациях, как правило, принимают примерно одинаковые решения, и в каждой из этих групп протекают сходные процессы.
Дискриминация по признаку принадлежности к определенной группе может применяться не только к членам определенной группы, но и к тем, кто оказывает помощь, поддержку, сотрудничает и взаимодействует с данной группой, сам формально не являясь членом группы. Чтобы испытать дискриминацию по данному признаку достаточно выступить, например, в поддержку данной группы.
Например, правозащитница из Бурятии Надежда Низовкина подвергается смешанным видам дискриминации: гендерной дискриминации, дискриминации по признаку политического мышления, а также национальной дискриминации за поддержку правового статуса бурятского этноса, бурятской территории, хотя сама не является представительницей бурятского этноса. Гендерная дискриминация в отношении нее выразилась в том, что она является женщиной, а не мужчиной (правозащитник-мужчина, как правило, не подвергается гендерной дискриминации), и, соответственно, с посыла спецслужб в обществе воспринимается как физически не привлекательная женщина, сексуально неудовлетворенная, которая поэтому занимается политикой, а значит априори дискриминируется по признаку непривлекательной внешности. К дискриминации по признаку внешности добавляется также дискриминация по признаку «женщина-юрист».
Дискриминации по признаку «женщина-юрист» подверглась также другая правозащитни-ца из Бурятии - Татьяна Стецура.
Также следует указать, что Н.Ю. Низовкина относит к малоизученным и смешанным формам
дискриминации и дискриминацию юристов, поскольку среди традиционных и распространенных видов и форм дискриминации указанная форма отдельно не выделяется и не упоминается [5].
Дискриминации по признаку принадлежности к определенному сословию на примере адвокатуры РФ уделено внимание в научном исследовании «Трактат об Обращении 32-х, принципах, дискриминации и демократии в российской адвокатуре» А.В. Рагулина [1]. Дискриминации адвокатов как профессионального сословия, как позорному явлению современной российской адвокатуры, также посвящен ряд иных опубликованных к настоящему времени научных работ [15, 9].
Таким образом, дискриминацию по признаку принадлежности к определенному сословию можно отнести к малоизученным и смешанным видам дискриминации.
Следует отметить, что поскольку адвокаты представляют из себя социальную группу, любое незаконное индивидуальное и тем более массовое ограничение прав человека и гражданина на основании наличия у представителей этой группы статуса адвоката должно повлечь за собой, в зависимости от наличия в действиях виновных состава соответствующих правонарушений, ответственность по ст. 5.62 КоАП РФ, ст. 136 или ст. 280 УК РФ [1, с. 149].
Указанный вывод был сделан в том числе из следующих положений:
«1. Правовой статус адвоката - юридически закрепленное положение адвоката в обществе, определяемое упорядоченной совокупностью предоставляемых ему прав, возлагаемых на него обязанностей и гарантий его профессиональной деятельности.
2. Законодательство об адвокатской деятельности и адвокатуре основывается на положениях Конституции Российской Федерации, нормах и принципах международного права, состоит из ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», других федеральных законов, иных нормативно-правовых актов. При этом в положениях Конституции Российской Федерации, нормы которой имеют прямое действие, установлены принципы верховенства закона, обязанность соблюдения режима законности, равенство всех перед законом, принцип неотчуждаемости прав, предусмотренных Конституцией РФ и международным правом, принцип государственной защиты прав, свободы самозащиты права, а также установлено право на обращение в органы государственной власти.
3. Адвокат, являясь физическим лицом, гражданином Российской Федерации, имеет возможность реализовывать предусмотренные Конституцией Российской Федерации общие (конституционные) права, а также предусмотренные положениями ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» профессиональные права, при этом само по себе наличие у лица статуса адвоката не является основанием для его ограничения в возможности реализации прав, предусмотренных законодательством и нормами международного права. Никакое ограничение или умаление каких бы то ни было основных прав физического лица, обладающего статусом адвоката, признаваемых или существующих в государстве в силу закона, конвенций, правил или обычаев, не допускается под тем предлогом, что в международных правовых актах не признаются такие права или что в нем они признаются в меньшем объеме.
4. Каждый гражданин, обладающий статусом адвоката, в силу действия широкого спектра юридических норм, принятых на международном уровне и на уровне национального законодательства, имеет право на обращение в государственные органы и право на государственную защиту прав и свобод человека и гражданина. Права человека, в том числе имеющего статус адвоката, должны охраняться властью закона, а сами адвокаты - иметь защиту закона и защиту от всякого рода дискриминации, а также вправе рассчитывать на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случае нарушения основных прав, предоставленных Конституцией РФ или законом.
5. В силу положений ст. 29 Всеобщей декларации прав человека, ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 17 Декларации о праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы, ст. 17 и 55 Конституции Российской Федерации, ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации при осуществлении прав и свобод адвокат может подвергаться только таким ограничениям, какие установлены Федеральным законом исключительно в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
6. Общие начала права адвоката на обращение помимо актов, устанавливающих право граж-
данина на обращение в государственные органы, регламентированы международными актами, касающимися правового положения адвокатов (Основные принципы, касающиеся роли юристов (п. 16, 23, 26), Стандарты независимости сообщества юристов IBA (ст. 14)), при этом в ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодексе профессиональной этики адвоката данное право прямо не предусмотрено, но и запрет на его реализацию не установлен [1, с. 142-144]. <...>
10. Удовлетворение справедливых требований морали, служащее основанием для ограничения общих (конституционных) прав адвоката, может быть осуществлено исключительно путем принятия ограничивающего эти права федерального закона. Иные, помимо принятия федерального закона, способы ограничения прав адвокатов являются незаконными. Учитывая распространение на органы корпоративного управления адвокатурой принципа законности, любые действия этих органов, направленные на ограничение прав адвоката, не обусловленные положениями федерального закона, являются незаконными.
11. Какая-либо группа или объединение групп не имеют права осуществлять какие-либо действия, направленные на упразднение или ограничение прав и свобод адвоката как физического лица, признанных нормами международного права, в том числе права на обращение в государственные органы, в большей мере, чем это предусматривается положениями норм международного права и Конституции Российской Федерации. <...>
14. Адвокаты представляют собой социальную группу, поскольку адвокатура является объединением людей, образующих относительно устойчивую общность, выраженную в определенных, присущих именно этой группе видах вну-тригрупповых связей и взаимодействий, при том, что представители этой группы имеют общие существенные социально значимые признаки, основанные на той роли, которую играет адвокатура в общественной жизни. <...>
16. Действия, направленные на преследование гражданина (группы граждан) по причине наличия у него (них) статуса адвоката и в связи с совершением им санкционированных законом действий (обращением в государственный орган), являются незаконными, и лица, совершившие подобные действия, должны нести предусмотренную законодательством Российской Федерации юридическую ответственность» [1, с. 146-149].
В работе А.В. Рагулина [1] доказано наличие дискриминации адвокатов России через нарушение принципа законности как основополагающего общеправового принципа, являющегося над-принципом по отношению к иным принципам, закрепленным отраслевым законодательством -законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ, а также несоответствие данного законодательства и практики его применения органами корпоративного управления адвокатурой минимальным международным стандартам, касающимся деятельности юристов.
Смешанность видов дискриминации выражается в наличии дискриминации по признакам:
- принадлежности сословию;
- социальной дискриминации;
- профессиональной дискриминации;
- выбора места жительства, определяющего выбор адвокатской палаты субъекта РФ, зависящего от места жительства либо пребывания;
- выбора формы адвокатского образования;
- возраста и т. д.
Кроме различия в правовом положении рядовых адвокатов России и адвокатов - представителей органов корпоративного управления адвокатурой, описанных в «Трактате.» [1], в адвокатуре РФ встречаются де-факто и де-юре такие виды дискриминации, как:
- дискриминация профессиональных юристов;
- дискриминация женщин-юристов;
- сочетание дискриминации гендерной и по признаку политических взглядов;
- сочетание возрастной дискриминации и дискриминации профессиональных юристов;
- сочетание национальной, расовой дискриминации и религиозной, политической дискриминации вкупе с дискриминацией юриста;
- различие правового положения рядового адвоката и адвоката, являющегося представителем органов корпоративного управления адвокатурой;
- различие правового положения столичных адвокатов (московских городских, санкт-петербургских адвокатов) и адвокатов, не являющихся членами региональной адвокатской палаты городов федерального значения и т. д.
Наибольший интерес и резонанс представляет для общества, конечно же, дискриминация рядовых адвокатов адвокатским чиновничеством, имеющим зачастую бесконтрольный со стороны рядовых адвокатов доступ к бюджету (имуществу) адвокатских палат, формируемому из обязательных отчислений адвокатов.
В российском праве дискриминация понимается как незаконное и необоснованное ограничение прав, преследуемое в административном и уголовном порядке (ст. 5.62 КоАП РФ, ст. 136 УК РФ). В Российской Федерации конституционно установлен принцип равноправия граждан. Отдельные ограничения прав и свобод устанавливаются в РФ федеральным законом исключительно в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
«Всеобщая декларация прав человека» начинается фразой «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах».
Борьбой против дискриминации на мировом уровне занимается Управление Верховного комиссара ООН по правам человека.
Актуальными и распространенными на сегодня видами дискриминации являются:
- дискриминация коренных народов;
- дискриминация мигрантов;
- дискриминация меньшинств;
- дискриминация инвалидов;
- дискриминация женщин;
- расовая дискриминация;
- религиозная дискриминация;
- дискриминация по признаку сексуальной ориентации и гендерной идентичности.
Традиционными сферами дискриминации являются:
- расовая принадлежность;
- этническое происхождение;
- национальность (гражданство);
- мировоззрение (включая политические убеждения);
- вероисповедание (включая религиозные убеждения);
- половой признак.
Дискриминация де-юре - это дискриминация, закрепленная на законодательном уровне.
Дискриминация де-факто - это дискриминация, укорененная социальными обычаями и традициями, но не принятая во внимание в законах.
Если дискриминация де-юре может быть преодолена изменением законодательства, то дискриминация де-факто ввиду ее существования не годами, а столетиями и, возможно, даже тысячелетиями, сложнее преодолевается изменением законодательства, поскольку приверженцы традиций предпочитают, как правило, соблюдение традиций, а не закона.
Помимо известных форм дискриминации де-юре и де-факто существуют также малоизучен-
ные и смешанные формы дискриминации. Последние подробно рассмотрены в выступлениях и публикациях правозащитницы из Бурятии Надежды Низовкиной.
Смешанными и малоизученными видами дискриминации, по мнению вышеуказанного юриста, являются:
- сочетание, например, нарушения трудовых прав и преследования по политическим мотивам, то есть сочетание социальной и политической дискриминации;
- сочетание дискриминации по трудовым правам и правам заключенных;
- сочетание дискриминации прав заключенного и прав больного тяжелым заболеванием (например, туберкулезом);
- сочетание национальной, расовой дискриминации и дискриминации приезжих, мигрантов;
- сочетание политической и религиозной дискриминации.
К малоизученным и смешанным формам дискриминации, исходя из вышеизложенного, вполне можно отнести и такое явление, как дискриминация российских адвокатов со стороны органов корпоративного управления адвокатурой.
Отметим, что органы адвокатского самоуправления, как они поименованы в законе, по существу не являются органами самоуправления, поскольку демократичный орган не может ограничить волю адвоката состоять либо не состоять в общественной организации, и тем паче запретить состоящему в одной организации членство в другой организации со сходными целями. Они в настоящее время являются не чем иным, как органами корпоративного управления адвокатурой.
Между тем в нарушение ст. 6 («Каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности»), ст. 7 («все люди. имеют право на равную защиту закона. на равную защиту от какой бы то ни было дискриминации, нарушающей настоящую Декларацию, и от какого бы то ни было подстрекательства к такой дискриминации»), ст. 20 («Никто не может быть принуждаем вступать в какую-либо ассоциацию»), ст. 23 («Каждый человек имеет право на свободный выбор работы») «Всеобщей декларации прав человека» и корреспондирующих к ним «Основных положений о роли юристов», которые применяются также к лицам, осуществляющим адвокатские функции без получения формального статуса адвоката, а именно ст. 16 (о возможности исполнения профессиональных обязанностей адвокатами без запугивания, препятствий и не-
уместного вмешательства), ст. 23 (о свободе высказываний и ассоциаций), ст. 24 (о выборности исполнительных органов профессиональных ассоциаций), ст. 26 (о необходимости соответствия кодексов профессионального поведения адвокатов положениям национального права и обычая и признанным международным стандартам), в Российской Федерации действуют такие акты, как Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (63-ФЗ) и Кодекс профессиональной деятельности адвоката (КПЭА).
Несоответствие положений 63-Ф3 и КПЭА признанным международным стандартам, в частности статье 24 «Основных положений о роли юристов», выражается в конфликте между статьями 30 и 31 63-ФЗ, которыми исполнительный орган так называемого адвокатского самоуправления наделен полномочиями, превосходящими полномочия высшего органа адвокатской палаты субъекта РФ. Например, Совет адвокатской палаты как исполнительный орган вправе почему-то формировать повестку дня высшего органа - собрания (конференции). Последний дефект приводит к тому, что вопрос, могущий быть обсужденным на собрании (конференции), вовсе не включается в повестку дня собрания Советом палаты, и тем самым де-факто исполнительный орган формально законно вмешивается в компетенцию представительного органа. При возможности такого вмешательства выборность самого исполнительного органа превращается в фикцию, поскольку путем формирования повестки собрания (конференции) можно косвенно влиять и на выборы.
В нарушение статьи 6 «Всеобщей декларации прав человека» под видом поправок к КПЭА на VIII, IX, X Всероссийских съездах адвокатов ограничивается правосубъектность адвокатов под угрозой привлечения к дисциплинарной ответственности. Так, приняты резолюции данных съездов, порицающие обращения адвокатов в государственные органы по фактам нарушений законности в самой адвокатской корпорации. Порицание подобных обращений лица, принявшие данные резолюции именем Съездов, то есть якобы от имени всех адвокатов Российской Федерации, объясняют якобы существующими традициями российской адвокатуры со времен судебной реформы в Российской империи 1864 года, когда в России и появилась присяжная адвокатура как институт присяжных поверенных. При этом эти же лица, «повязанные традициями присяжной российской адвокатуры», намерены с пом-
пой встретить 100-летие советской адвокатуры в 2022 году, нисколько не смущаясь тем, что советской адвокатурой, появившейся с Положением об адвокатуре 1922 года, традиции присяжной российской адвокатуры не приветствовались как враждебные и классово чуждые, что советской адвокатурой чтилась социалистическая законность, по крайней мере, на официальном уровне и на уровне законодательных актов. То есть напрочь забывается о том, какую интерпретацию давал правам человека Советский Союз. Органы так называемого адвокатского самоуправления, а по сути - корпоративного управления адвокатурой, в данной части сами вошли в противоречие, запутавшись, чьими традициями руководствуются, ведь нельзя же одновременно руководствоваться положениями, которые противоречат друг другу. Но и здесь современные деятели российской адвокатуры не унывают, их это противоречие не смущает, и они готовы преодолеть это противоречие «патриотизмом» (который, по их мнению, призван объединить всех адвокатов), то есть, по сути, как выразился известный классик русской литературы, последним прибежищем негодяев, естественно, ничего общего с подлинным патриотизмом не имеющим.
Положениями 63-ФЗ не предусмотрена ответственность членов органов корпоративного управления адвокатурой за неисполнение либо ненадлежащее исполнение ими своих полномочий. Статья 35 данного закона в части полномочий ФПА полностью дублирует содержание статьи 29, касающееся представительства и защиты данными органами интересов адвокатов. Между тем, что касается общественных объединений адвокатов, в статье 39 указано, что они не могут дублировать функции адвокатских образований, адвокатских палат субъектов РФ или ФПА либо их органов. Таким образом, де-факто и де-юре провозглашается, что единственными общественными организациями адвокатов по выражению прав и интересов последних могут выступать только адвокатские палаты субъектов РФ, ФПА, поскольку никаких иных целей у адвокатских палат нет. Но ведь общественные объединения адвокатов создаются также для выражения воли и интересов адвокатов, иначе бы незачем их было создавать и в них вступать. Ввиду отсутствия какой-либо ответственности органов корпоративного управления адвокатурой перед адвокатами последние вынуждены самоорганизовываться и добровольно вступать в иные организации для защиты своих прав, при этом обязательно будучи членами адвокатских палат субъектов Российской
Федерации и внося в пользу этих юридических лиц обязательные отчисления на их содержание.
Примерами самоорганизации адвокатов являются сбор подписей и составление петиций, подписание резолюций различных общественных объединений адвокатов и юристов по самым различным насущным вопросам, будь то предоставление мер поддержки в связи с угрозой распространения эпидемии COVID-19, преследование известных адвокатов в связи с их профессиональной, правозащитной и политической деятельностью, публикациями, высказываниями и гражданской активностью. Подобные случаи лишь подтверждают неэффективность органов корпоративного управления адвокатурой и противоречие их заявленным в законе целям создания. Не добившись каких-либо ощутимых результатов в деле надлежащего представительства интересов адвокатов в упоминаемых случаях, ФПА, ее органы, должностные лица ее органов не только не приветствовали низовую активность адвокатов, а наоборот, констатировали тот факт, что некоторые группы адвокатов необоснованно дублируют деятельность ФПА.
Таким образом, статьи 29, 35, 39 63-ФЗ являются дискриминационными де-факто, а также де-юре запрещают общественные объединения адвокатов, призванные представлять права и интересы адвокатов, запрещают самоорганизацию адвокатов и создание на основах добровольного членства каких-либо объединений адвокатов, если такие объединения не являются адвокатскими образованиями, адвокатскими палатами в интерпретации, изложенной в 63-Ф3. Данными статьями нарушаются положения статьи 23 Основных положений о роли юристов, а также статей 6, 7, 20 Всеобщей Декларации прав человека.
Норма об обязательном членстве адвоката в адвокатской палате субъекта РФ (ст. 29 п. 1 63-ФЗ) нарушает статью 23 Всеобщей Декларации прав человека в части свободы выбора работы. Получается, чтобы быть российским адвокатом, необходимо быть членом адвокатской палаты субъекта РФ. К тому же быть членом адвокатской палаты субъекта РФ возможно не бесплатно, а неся обязательные расходы на нужды адвокатской палаты, на содержание соответствующего адвокатского образования (п. 7 ст. 25 63-ФЗ).
Данной нормой российский адвокат поставлен в положение, ухудшающее его статус по сравнению со статусом наемного работника, поскольку, не являясь наемным работником (под лозунгом независимости правового советника, выступающего в качестве адвоката, от кого-либо, в
том числе от гипотетического работодателя либо заказчика каких-либо работ, услуг), вынужден нести финансовые потери от каждого заключенного соглашения об оказании юридической помощи в виде таких отчислений в палату и адвокатское образование.
Между тем наемный работник не делает отчислений работодателю из заработной платы за право трудиться. При этом адвокатская палата субъекта РФ (а равно и адвокатское образование) не гарантирует адвокату, ее члену (члену адвокатского образования) какой-либо доход от адвокатской деятельности, кроме как возможность участия адвоката в оказании бесплатной юридической помощи малоимущим гражданам и участия адвоката в делах по назначению органов дознания, следствия и суда. В последние годы в связи с увеличением размеров таких отчислений явно видна их несоразмерность и непропорциональность по сравнению с реальными доходами большей части адвокатов, особенно начинающих адвокатскую деятельность. В связи с последним обстоятельством видна явная непропорциональность между доходами рядового адвоката и вознаграждением труда должностных лиц, исполняющих управленческие функции в органах адвокатских палат (члены Советов, президенты, вице-президенты).
При этом вознаграждение труда, компенсация таким лицам в связи с исполнением указанных функций регулируются статьей 34 63-ФЗ, относящейся к регулированию имущества адвокатской палаты. Реальным собственником данного имущества являются между тем не адвокаты, делающие отчисления для формирования данного имущества, а адвокатская палата в лице, видимо, органов последней и ее должностных лиц, поскольку к распоряжению данным имуществом, контролю за его распоряжением непосредственно адвокаты не допущены, ревизионные органы органов корпоративного управления адвокатурой играют также зачастую декларативную роль.
Что касается обязательств адвокатской палаты, то они регулируются не статьей 34 63-ФЗ, а статьей 29, в которой речь идет об адвокатской палате субъекта РФ. В статье 29 указано, что адвокаты не отвечают по обязательствам адвокатской палаты. Но де-факто, поскольку имущество адвокатских палат формируется за счет обязательных отчислений адвокатов, иных источников формирования имущества у палат нет либо они являются несущественными, то получается, что адвокаты уже отвечают рублем по существующим и могущим возникнуть в будущем имущественным обязательствам палат.
Данный пункт 6 статьи 29 63-ФЗ является декларативным и не соответствующим реалиям, учитывая ежемесячные отчисления адвоката. Если бы отчисление в адвокатскую палату было одноразовым и не допускающим отчисления впредь, то подобную формулировку нормы еще как-то можно было бы понять. Но ведь всю жизнь адвокат, пока он является адвокатом, несет бремя имущественной ответственности в виде ежемесячной обязанности формировать имущество адвокатской палаты субъекта РФ, а та в соответствии со статьей 38 63-ФЗ обязана ежемесячно формировать имущество ФПА.
Из последнего обстоятельства явно видна незаконно возложенная на адвоката имущественная обязанность ежемесячно формировать имущество организации, членом которой адвокат не является (адвокат косвенно формирует имущество ФПА, поскольку из его отчислений на содержание адвокатской палаты субъекта РФ затем адвокатская палата обязана сделать отчисления на содержание ФПА).
Никто не может быть принуждаем к вступлению в какую-либо ассоциацию, тем более к пожизненному несению бремени содержания этой ассоциации, а значит пожизненной имущественной ответственности. Таков вывод из статьи 6 Всеобщей декларации прав человека.
Но вышеуказанные статьи 63-ФЗ об имуществе адвокатских палат, имуществе ФПА, об общественных объединениях адвокатов, а также статья 25 63-ФЗ позволяют нам сделать вывод о прямом нарушении положений «Всеобщей Декларации прав человека» профильным адвокатским законом РФ.
Вышеизложенные дефекты закона, позволяющие подменить функции представительного органа функциями исполнительного органа, функции органа на уровне субъекта федерации функциями органа на федеральном уровне либо отождествить их до степени смешения между собой, а также до степени смешения с функциями иных общественных объединений граждан, в том числе по профессиональному признаку, позволяющие отождествить волеизъявление адвокатов с волеизъявлением органов, формально по закону являющихся представителями адвокатов, в том числе и по распоряжению имуществом адвокатских палат и ФПА, неминуемо приводят к таким явлениям, как конфликт интересов, злоупотребление полномочиями, коррупция.
Отметим, что в юридической литературе отсутствуют работы, посвященные конфликту интересов и способам преодоления конфликта ин-
тересов в адвокатуре. Поэтому представляется возможным применение подходов, сформулированных в отношении конфликта интересов на государственной службе. Ведь подходы в управлении, что в государственных структурах, что в общественных объединениях, зачастую аналогичны, когда речь идет о злоупотреблениях полномочиями и коррупционных проявлениях.
Адвокатура понимается как система организации адвокатской деятельности, организации деятельности отдельного адвоката таким образом, чтобы существовала подлинная, настоящая система органов адвокатского самоуправления, которая бы работала в интересах защиты прав (в том числе профессиональных и не только), законных интересов каждого адвоката в отдельности, гарантировала бы законную независимость каждого адвоката от кого бы то ни было и чего бы то ни было, в том числе от других адвокатов, собственного адвокатского образования, адвокатской палаты, членом которой он является, и тем более от Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, членом которой адвокат непосредственно не является.
Между тем в продолжение политики IX Всероссийского съезда адвокатов, порицающей сам факт обращения адвоката в государственные органы в связи с деятельностью органов корпоративного управления адвокатурой, не отвечающей интересам адвокатов, а зачастую проявляющейся как деятельность вопреки интересам адвокатов и адвокатуры, Х Всероссийский съезд адвокатов внес изменения в Кодекс профессиональной этики адвоката о «запрете адвокату вмешиваться во внутренние дела адвокатской палаты, адвокатского образования, членом которой он не является». Данную поправку пп. 4 п. 2 ст. 15 обновленного КПЭА член Адвокатской палаты Архангельской области М.У. Бекаров отнес к категории затрагивающих соблюдение прав и свобод гражданина РФ, подчеркнув, что здоровую критику снизу руководства адвокатских палат, нетерпимость к кумовству и коррупции не следует путать с адвокатской тайной [6]. Но при этом сама ФПА с помощью данной же поправки «получила право. вмешиваться во внутренние дела адвокатских палат и адвокатских образований» [7].
Указанное свидетельствует о том, что не государство, не отдельные лица, а сами органы так называемого адвокатского самоуправления и их должностные лица в настоящее время узурпировали полномочия и приобрели права корпоративных органов управления.
Напомним, что корпоративными представительными органами адвокатского самоуправления являются собрания адвокатов, конференции адвокатов и Всероссийский съезд адвокатов. Между тем Советы адвокатских палат субъектов РФ, Совет ФПА, исходя из смысла 63-Ф3 (Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»), являются лишь соответственно исполнительными (а не представительными) органами, призванными исполнять решения представительных органов (собраний, конференций, съездов адвокатов). Также должностные лица этих исполнительных органов (президенты, вице-президенты адвокатских палат и ФПА, члены Советов, комиссий, комитетов, союзов при данных Советах палат, включая Совет ФПА) призваны лишь исполнять решения представительных органов адвокатского самоуправления (в действительности, по своей сути являющихся органами корпоративного управления адвокатурой). Прошедший Х Всероссийский съезд адвокатов стал съездом утверждения уже принятого решения.
В преддверии уже прошедшего Десятого Всероссийского съезда адвокатов Президент ФПА Ю.С. Пилипенко сказал, что никакого засилья ФПА и неоправданного в обход принципов демократии расширения полномочий ФПА якобы нет, поскольку ФПА представлена в том числе президентами и вице-президентами адвокатских палат субъектов РФ как представителями адвокатских палат субъектов РФ, а, в свою очередь, члены адвокатских палат субъектов РФ представлены в ФПА собственными президентами и вице-президентами данных палат. Также он подчеркнул, что делегаты на конференции адвокатских палат субъектов РФ избираются на собраниях адвокатов, выдвигаются от адвокатских образований, и, в свою очередь, делегаты на Всероссийский съезд адвокатов, представленные как президенты, вице-президенты адвокатских палат субъектов РФ, являются подлинными выразителями воли большинства членов адвокатских палат субъектов РФ. Приведем дословные цитаты из интервью Ю.С. Пилипенко для «Адвокатской газеты»: «Когда я слышу мнение представителей некоторых палат, среди которых есть и президенты, что ФПА якобы хочет выстроить такую вертикаль, у меня сразу возникает вопрос: какую ФПА вы имеете в виду? Есть ли ФПА, не имеющая отношения к вам? Ведь из 33 членов Совета ФПА примерно 25 являются или президентами, или вице-президентами региональных палат. И ни одно решение, имеющее более или менее важное значение для российской адвокатуры, никогда не принима-
лось, минуя Совет ФПА, да и не может быть принято таким образом в силу существующего положения»; «У меня есть предчувствие, что делегаты Съезда проголосуют за все либо за подавляющее большинство поправок. Потому что я глубоко убежден, что они являются приемлемыми для российской адвокатуры»; «никакой Федеральной палаты адвокатов отдельно от руководства палат вообще не существует - палаты ведь являются ее членами. Это во-первых. А во-вторых, я обращаю внимание, что все полномочия, которые появились в последние годы у Федеральной палаты адвокатов, реализуются через Совет ФПА, а не через президента ФПА. А что касается адвокатов, то свои собственные корпоративные устремления ими должны реализовываться прежде всего в адвокатских палатах и образованиях, членами которых они являются. Странно Совету ФПА реагировать на какие-либо призывы адвоката, например из Нижнего Новгорода, когда мы знаем, что интересы и позиции нижегородцев представляет и реализует президент палаты, кажется, единогласно избранный конференцией. Да хоть бы и простым большинством» [8].
Все бы было хорошо в высказываниях Ю.С. Пилипенко, только сам он в своем же выступлении сделал оговорку насчет себя, что он не является выразителем воли и точки зрения ФПА, что существует Совет ФПА, у которого полномочий больше, чем у Президента ФПА.
Дело в том, что у собраний, конференций, съезда адвокатов также полномочий больше, чем у Советов региональных палат адвокатов, Совета ФПА, президентов, вице-президентов региональных адвокатских палат и ФПА. Потому что у первых перечисленных - представительские функции, а у вторых - исполнительские, и исполнительские функции не могут подменять собой представительские [9, с. 33].
Напомним, что Советы региональных адвокатских палат, их члены, президенты и вице-президенты этих палат, Совет ФПА наделены исполнительскими функциями. Разработанные Рабочими группами ФПА очередные поправки в КПЭА не являются их компетенцией, более того, участвовавшие в данных разработках и обсуждениях лица теряют в дальнейшем право участвовать в принятии данных поправок как уже выразившие свое мнение и свою позицию. Принимать данные поправки должны лица, не заинтересованные заранее и заведомо в их принятии. Участвовавшие в разработках данных поправок лица, а именно вице-президенты и президенты некоторых региональных адвокатских палат, чле-
ны Совета ФПА, сам Президент ФПА не должны были впоследствии принимать участие в обсуждении и голосовании по данным поправкам в конференциях региональных адвокатских палат, в обсуждении и голосовании на Всероссийском съезде адвокатов, как лица, уже выразившие свое мнение, заинтересованные в исходе голосования, и как лица, наделенные исполнительскими, а не представительскими функциями на собраниях, конференциях, съездах адвокатов.
Совмещение в одном лице (президент, вице-президент региональной адвокатской палаты, член Совета региональной адвокатской палаты, член комиссии, комитета, союза при Совете региональной палаты, Президент ФПА, вице-президент ФПА) и в одном органе (Совет региональной адвокатской палаты, Совет ФПА, комиссии, комитеты, союзы при Советах региональных адвокатских палат и при Совете ФПА) исполнительских и представительских функций и является тем конфликтом интересов, в данном случае интересов исполнительского и представительского органа. Получается, что на практике они совпадают, и отсутствует «система сдержек и противовесов» как неотъемлемый атрибут демократии.
Когда мы говорим «независимость», то предполагаем свободу, в том числе и свободу воли.
Дискриминация пагубным образом влияет на свободу воли адвоката.
Свобода воли - одна из важнейших ценностей человека.
Свобода воли - это свобода выбора.
Понятие свободы воли является, по учению Г.Ф. Гегеля, антиподом понятию произвола.
Свобода воли адвоката является свободой выбора им действий, выражения мнения, как в рамках профессиональной деятельности, так и в повседневной жизни вне зависимости от выполнения им обязанностей адвоката. Единственным ограничителем свободы воли адвоката может быть только закон, то есть запрет прямого нарушения положений действующего законодательства РФ (не только положений Ф3-63), в том числе Конституции РФ и общепризнанных норм международного права. Свобода воли адвоката может быть ограничена, только исходя из положений норм действующего законодательства РФ, касающихся случаев законодательного ограничения прав и свобод граждан в исключительных ситуациях. Например, в соответствии со ст. 40, 53 Конституции РФ «отдельные ограничения прав и свобод устанавливаются федеральным законом исключительно в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав
и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».
Большое значение свободе воли в профессиональной деятельности адвоката придает председатель Комитета по защите прав адвокатов и гарантий адвокатской деятельности при Национальной ассоциации адвокатов Украины Анна Боряк. Причем свободу воли в профессиональной деятельности адвоката Анна Боряк отождествляет не только с независимостью адвоката в его процессуальных правах. Таким образом, подчеркивается приоритет профессиональных прав адвоката над процессуальными правами, поскольку нарушение профессиональных прав адвоката влияет не только на качество правосудия, но и на состояние общества, имеет более глобальные последствия, нежели препятствование в реализации только процессуальных прав адвоката.
Говоря о независимости и свободе воли адвоката, Анна Боряк, конечно же, предполагает их направленность на только законную деятельность адвоката [10].
Независимость от кого бы то и чего бы то ни было и означает свободу. Свобода невозможна без прав, и тем более невозможны свобода и независимость путем умаления и ограничения прав, то есть в условиях дискриминации. Независимость от государства всегда предполагает большую свободу. Между тем под предлогом независимости адвокатуры от государства каждым очередным всероссийским съездом адвокатов принимаются очередные поправки в КПЭА (который не является законом, но на который сделана ссылка в Ф3-63 как обязательный для исполнения и соблюдения всеми адвокатами документ), демонстрирующие собой не большую свободу адвоката в целях реализации собственной независимости как независимого советника по правовым вопросам, в целях реализации собственного права влиять на адвокатуру и происходящие в ней события, отражающиеся в том числе на его правах, интересах и гарантиях как адвоката и гражданина, просто человека, защищенного Всеобщей декларацией прав человека, а, наоборот, сужение поля свободы, откровенную дискриминацию человека по роду деятельности - адвокатской, по признаку принадлежности к сословию - адвокатскому сословию, сословию юристов. Причем дискриминация осуществляется не на законодательном уровне, а на уровне документа, не являющегося законом.
Таким образом, этическими правилами, разработанными лицами, совмещающими в себе представительские и исполнительские функции
органов корпоративного управления адвокатурой, создается новая реальность, в которой российскому адвокату под предлогом нарушения вышеуказанных этических правил может быть перекрыто право осуществлять не только адвокатскую деятельность, но и представительство в суде, а значит возникает угроза быть урезанным в правах самостоятельно выбирать род деятельности, самостоятельно распоряжаться своими способностями к труду в обход и в отсутствие решения судебных органов, без признаков установления вины в совершении преступления. Указанную опасность подчеркнул адвокат А.В. Аванесян [11].
Разработчики новых поправок КПЭА сделали заложниками принятия неправовых решений адвокатов России, ведь принятые недавно прошедшим съездом поправки покусились не только на законную независимость адвокатуры, но и на сферу, регулируемую государством, - принятие законов. Обязательные для исполнения каждым адвокатом России новые поправки КПЭА не согласуются ни с существующим законодательством России, ни с Конституцией РФ, ни с нормами и принципами международного права, касающимися роли юристов, данные поправки и порядок их разработки, обсуждения, рассмотрения, утверждения конкурируют и вступают в прямой конфликт с порядком разработки, обсуждения, рассмотрения и утверждения нормативно-правовых актов в РФ, то есть покушаются на законодательный и нормотворческий процесс в Российской Федерации.
Дефекты 63-ФЗ ввиду отсутствия четких разграничений полномочий органов адвокатского самоуправления, отраженных в статьях 30, 31 указанного закона, не только негативно сказываются на праве адвоката влиять на принятие решений адвокатским сообществом ввиду усложнения реализации данного права, сводящегося по сути к утверждению уже ранее принятого исполнительным органом решения через орган (общее собрание, конференция, съезд адвокатов), членами (делегированными членами) которого являются в том числе лица, входящие в состав соответствующих исполнительных органов, но и затрагивают право адвокатов добровольно вступать в иные общественные организации адвокатов путем запрещения последних под предлогом дублирования ими функций региональных адвокатских палат и ФПА.
В 63-ФЗ отсутствуют нормы, поощряющие инициативу адвокатов по самостоятельному отстаиванию своих прав, кроме профессиональных, в государственных органах, через иные организа-
ции и объединения, минуя органы адвокатского самоуправления. Подобная инициатива адвокатов, их групп, объединений, организаций также расценивается со стороны ФПА как дублирование функций адвокатских палат и ФПА.
Способам преодоления конфликта интересов посвящено немало работ. К сожалению, последние касаются в основном конфликтов интересов на государственной службе. Например, это работы А.А. Цыбиковой [12].
В работе А.А. Цыбиковой «Формирование механизма управления конфликтами интересов на государственной гражданской службе» предложено понятие, отличающееся от законодательно установленного и сформулированное как «конфликт между должностными обязанностями и личными интересами, при котором личные интересы способны повлиять на выполнение служебных обязанностей, вследствие чего возможно наступление негативных последствий в виде нанесения ущерба интересам граждан, организаций, общества...».
Вышеуказанное понятие конфликта интересов вполне применимо и к адвокатуре РФ в лице органов корпоративного управления адвокатурой, выступающих зачастую как сторона, представляющая адвокатское сообщество при заключении сделок с возможным конфликтом интересов. При этом под должностными обязанностями следует понимать должностные обязанности президента ФПА, адвокатской палаты субъекта РФ, члена Совета ФПА, Совета адвокатской палаты субъекта РФ, члена Квалификационной, Ревизионной, иных комиссий ФПА, адвокатской палаты субъекта РФ.
Механизм управления конфликтом интересов включает в себя следующее:
- выявление;
- предупреждение;
- разрешение;
- минимизация негативных последствий.
На сегодняшний день выявлением конфликта интересов в российской адвокатуре занимаются неравнодушные рядовые адвокаты и добровольные общественные объединения адвокатов, представляющие их интересы.
Для предупреждения, разрешения и минимизации негативных последствий конфликта интересов рядовые адвокаты и их общественные объединения, группы обращались в органы адвокатского самоуправления с соответствующими заявлениями о факте наличия конфликта интересов и возможных злоупотреблений в связи с этим. Однако, поскольку органы адвокатского самоуправ-
ления не являются компетентными органами по выявлению злоупотреблений и противоправных действий, а также сами члены органов адвокатского самоуправления предположительно могут быть причастными к злоупотреблениям, связанным с конфликтом интересов при распоряжении бюджетом и имуществом адвокатских палат в ходе заключения различных сделок в интересах палат, то следовало ожидать, что, собственно, и произошло, - многочисленные обращения адвокатов не получили никакой ответной реакции и попыток разобраться в сложившейся ситуации.
Существующее законодательство России об адвокатской деятельности и адвокатуре вкупе с КПЭА не позволяет адвокату применить предложенный выше механизм управления конфликтом интересов. Таким образом, для борьбы с коррупцией, преступностью, конфликтом интересов в адвокатуре РФ сам собой напрашивается механизм управления, лежащий за пределами Ф3-63 и КПЭА, изложенных в существующей сегодня редакции!
В основе конфликтогенности в адвокатуре, а именно в органах, лежит множество противоречивых интересов: корпоративных, должностных, личных.
Предложенный в работе А.А. Цыбиковой механизм управления конфликтами интересов вполне может быть применен и в российской адвокатуре. Но, как было указано выше, в самом 63-Ф3 отсутствуют данные механизмы, а значит законодательство требует доработки либо отмены в части существующего дефекта управления в адвокатуре.
Выявить конфликт интересов поможет только транспарентность, выборность органов адвокатского самоуправления вместо ротации, открытые публикации материалов на сайтах палат, открытая финансовая отчетность, включая открытую публикацию сведений о сделках с возможным конфликтом интересов.
Применительно к предупреждению конфликта интересов на сегодня существуют следующие механизмы.
Например, в Эстонии для предотвращения конфликта интересов в государственной и частной сфере предлагаются следующие пути:
- ограничение действий;
- обязательство самоотвода;
- оглашение интересов;
- этические кодексы;
- независимые комиссии [13].
Таким образом, можно выделить внутренние и внешние механизмы предотвращения конфликта интересов.
Внутренние механизмы на примере адвокатуры - это внутриадвокатские механизмы на уровне представительных постоянно действующих органов адвокатских палат. Советы палат, ревизионные и иные комиссии и комитеты не подходят для данных целей ввиду их ангажированности и фактического выполнения ими функций распорядителей имущества адвокатских палат. Собрания, конференции, съезды адвокатов ввиду проведения их раз в год либо раз в два года и формирования их повесток соответственно Советами палат и ФПА также не подходят для осуществления роли внутреннего механизма, поскольку последний может быть заблокирован незаинтересованными в нем должностными лицами данных органов, да и к тому же данный механизм требует работы постоянно, а не от собрания (конференции) к собранию (конференции) либо от съезда к съезду.
К внешним механизмам в данном вопросе традиционно относятся государственные контрольные и правоохранительные органы. Данный механизм правомерно может быть подключен в случае неэффективности внутреннего механизма и явного перекоса внутреннего механизма в сторону интересов органов и их должностных лиц в ущерб интересам рядовых адвокатов. Традиционно контролирующими органами в данной сфере являлись Министерство юстиции РФ в лице Управления по контролю за адвокатурой, а также Управления юстиции субъектов РФ.
Разрешение конфликта интересов неразрывно связано с такими явлениями, как непотизм (кумовство) и «эффект вращающихся дверей».
Непотизм - выдвижение на должности, прием на работу близких родственников, свойственников, знакомых, а также случаи выдвижения на должности не за способности, а на основании партийной принадлежности, определенных политических взглядов. Кумовство может возникнуть объективно в малых коллективах из-за малого масштаба самоуправления ввиду сложности найти на работу людей, которые каким-либо образом не связаны между собой.
«Эффект вращающихся дверей» заключается в опосредованном влиянии на принятие решения лица, которое формально юридически уже не является руководителем, либо лица, принимающего решения, например в качестве должностного лица какого-либо отдела, аффилированной структуры, организации, которая получила некие привилегии и бонусы в период занятия данным лицом руководящей должности (на примере российской адвокатуры: перестал быть президентом палаты, зато стал членом ревизионной комиссии
и т. п., либо стал руководителем самой многочисленной моноколлегии адвокатов, президентом юридической или аудиторской фирмы, аффилированной с адвокатским образованием, члены которой являются членами конкретной адвокатской палаты).
Что касается минимизации негативных последствий, то противники обращений адвокатов в правоохранительные органы имеют, на их взгляд, железобетонный аргумент, изложенный А.В. Воробьевым в послесловии к «Трактату.»: «Не зови волков для изгнания собак. Собаки уйдут, а волки останутся» [1]. В Резолюции 9 Всероссийского съезда адвокатов, осуждающей Обращение 32-х в государственные органы, направленное в том числе и на преодоление и разрешение конфликта интересов в адвокатуре, рефреном идет мысль о том, что внутрикорпоративный конфликт не может быть разрешим извне, поскольку иное означает ставить под удар независимость корпорации. Иными словами, пытаться спасти корпорацию таким способом - это значит разрушать ее, вызывать в ней раскол и подрывать доверие к адвокатуре.
Чем порочен такой подход, подробно описано в «Трактате.» [1], где подчёркнуто, что, в конечном счете, построение адвокатуры не на принципе законности как общеправовом краеугольном надпринципе по сравнению с иными принципами адвокатуры, но на антипринципах личной преданности, непогрешимости позиций выдающихся деятелей адвокатуры (культ личностей), заслуживших личным авторитетом, известностью, опытом, научными трудами и успешностью адвокатской деятельности право навязывать всей российской адвокатуре некий официальный тон думать, высказываться, поступать и действовать определенным образом (единомыслие, запрет критики, цензура, преследование за иную точку зрения, недопуск к публикации в официальных адвокатских СМИ статей, не коррелирующих с точкой зрения официальных адвокатских СМИ), приведет к укрывательству преступлений, коррупции, отсутствию честных выборов в органы адвокатского самоуправления и неспособности рядовых адвокатов избираться в органы.
Личная преданность, культ личностей, цензура, единомыслие неизбежно тянут за собой кумовство (неспособность доверять лицам, не связанным родством, дружбой, иными личными и тесными связями), местничество (доверие между членами определенного коллектива, определенного круга лиц, определенного региона, определенных взглядов и недоверие «чужакам» - лицам
из другого коллектива, другого региона, другого клана, другой национальности, других взглядов), замкнутость в форме «закрытых клубов по интересам», вход в которые заказан непосвященным (Совет ФПА, например).
При этом негативные последствия в виде привлечения к установленной законом ответственности, в том числе и уголовной, будут неизбежны (на примере уголовного преследования Б.Г. Юма-дилова и Р.А. Фарукшина). Сторонники непривлечения государственных органов к подобным ситуациям стоят на позиции невозможности минимизации негативных последствий, они однозначно уверены в разгроме и уничтожении независимой адвокатуры со стороны государственных органов. Сторонники же минимизации негативных последствий должны исходить из того, что освобождение адвокатуры от горе-руководителей, доведших адвокатуру до состояния необходимости привлечения к разрешению конфликта правоохранительных органов, и будет являться подлинным разрешением конфликта. Минимизация негативных последствий должна проходить по линии избрания новых руководителей (исключая возможность баллотироваться руководителям, которым заявлен вотум недоверия и личности которых замешаны в ситуациях с конфликтом интересов), отставки Советов в полном составе, если хотя бы один член дискредитировал авторитет адвокатуры, в том числе и незаявленным, будь то умышленным либо не совсем умышленным, конфликтом интересов при заключении сделок.
Может быть вполне справедлива точка зрения А.В. Воробьева, согласно которой, исследуя данные щекотливые вопросы, нет необходимости обращаться к конкретике норм, статей, подтверждающих именно данную точку зрения. Ведь сторонники иной точки зрения также будут «сыпать» иными статьями, нормами для подтверждения собственных доводов. Но здесь вопрос дискуссионный. Не следует также в данном аспекте чрезмерно увлекаться вопросами приоритета норм права либо этики. Иное также может завести в тупик.
В автореферате диссертации А.А. Цыбиковой отсутствует подробное описание моделей конфликта интересов, существующих в мире: азиатской, континентальной (условно подразумеваем, европейской), трансатлантической, хотя они упомянуты. Полагаем, что исследователям конфликта интересов в адвокатуре, возможно, имеет смысл изучить данные модели.
Разграбление государства (state capture), согласно исследованию Всемирного банка, харак-
терно для многих стран бывшего восточного блока. Это явление включает в себя формирование законов таким образом (включая и подкуп законодателей), который позволяет переводить государственное имущество на вредных для государства условиях в руки определенной малой группы принимающих решение лиц. Разграбление государства нельзя, как правило, считать единичным случаем - это хорошо действующая системная сеть, в которой прослеживается взаимосвязь политической и хозяйственной элиты. Более подробно о разграблении государства можно прочитать в исследованиях Всемирного банка [13].
Данный тезис, на наш взгляд, зеркально применим и к адвокатуре, а именно практике разграбления финансов и имущества адвокатских палат.
Таким образом, вышеизложенные обстоятельства свидетельствуют о дискриминации адвокатов в сфере управления адвокатурой и имущественной дискриминации.
Указанные обстоятельства также свидетельствуют и об отсутствии свободы воли адвокатов, упомянутом как явление выше [10], и в вопросах управления, и в имущественных вопросах адвокатуры.
Из вышеизложенного очевидно, что в настоящее время назрела необходимость совершенствования законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ в части широкой разработки положений о способах предупреждения, выявления и искоренения конфликта интересов в адвокатуре как формы косвенной дискриминации адвокатов. Для поставленной цели необходим демонтаж ряда положений 63-Ф3, а именно его норм, допускающих возможными вышеозначенные в настоящей статье проблемы. Образовавшуюся правовую пустоту можно временно нейтрализовать аналогией права и аналогией закона из иных нормативно-правовых актов различных отраслей права, в том числе «Основных положений о роли юристов» [14].
Пристатейный библиографический список
1. Рагулин А.В. Трактат об Обращении 32-х, принципах, дискриминации и демократии в российской адвокатуре: монография / предисл.: Г.Б. Мирзоев, послесл.: А.В. Воробьев. М.: Российская академия адвокатуры и нотариата; Евразийский научно-исследовательский институт проблем права, 2019 (Ссылка на электронный источник: http://www.eurasian-advocacy. ru/vse-novosti/2410).
2. Мирзоев Г.Б., Рагулин А.В. При обсуждении изменений в КПЭА надо выслушать всех адвокатов! // Адвокатские вести России. 2021. № 1-2 (241-242). С. 8-11.
3. Рагулин А.В., Шавин В.А., Мельниченко Р.Г. Поправки Федеральной палаты адвокатов в Кодекс профессиональной этики адвоката: устраняя старые ошибки, нельзя совершать новых! // Евразийская адвокатура. 2020. № 6 (49). С. 9-18.
4. Рагулин А.В., Мельниченко Р.Г. Поправки Федеральной палаты адвокатов в Кодекс профессиональной этики адвоката 2021 [Электронный ресурс]. URL: https:youtu.be/ta8irj7n-Dg.
5. Низовкина Н.Ю. Малоизученные и смешанные формы дискриминации. Лекция. Иркутск. 29.09.2020 [Электронный ресурс]. URL: https: https:// youtu.be/dOlxt55oe-Q.
6. Бекаров М.У. «Красные флажки» для адвокатов // Адвокатские вести России. 2021. № 1-2 (241-242). С. 22-24.
7. Мельниченко Р.Г. Путь к тотальной диктатуре ФПА // Евразийская адвокатура. 2021. № 1 (50). С. 23.
8. Интервью Президента ФПА Ю.С. Пилипенко для «Адвокатской газеты» 12.04.2021: На повестку дня выйдет вопрос о независимости нашей корпорации // Сайт ФПА [Электронный ресурс]. URL: https: //fparf.ru/ polemic/interview/na-povestku-dnya-vyydet-vopros-o-nezavisimosti-nashey-korporatsii.
9. Балданцэрэн А. Дискриминация адвокатов (на примере решений органов адвокатского самоуправления, принятых помимо воли адвокатов) // Евразийская адвокатура. 2021. № 3 (52). С. 33-40.
10. Боряк А. Стрим 19.03.2021 о защите профессиональных прав адвокатов Украины [Электронный ресурс]. URL: https://us02web.zoom.us/j/89405315350# success на украинском языке.
11. Аванесян А.В. КПЭА: вопросов больше, чем ответов // Адвокатские вести России. 2021. № 1-2 (241242). С. 26-28.
12. Цыбикова А.А. Формирование механизма управления конфликтами интересов на государственной гражданской службе: автореф. дис. ... канд. экон. наук. М., 2011.
13. Сайт Министерства юстиции Эстонии. Раздел «Конфликт интересов» [Электронный ресурс]. URL: www.korruptsioon.ee.
14. Основные положения о роли юристов. Приняты Восьмым конгрессом ООН по предупреждению преступлений в августе 1990 г. Нью-Йорк, Гавана // Вайпан В.А. Настольная книга адвоката. М.: Юстицин-форм, 2006. С. 332-337.
References (transliterated)
1. Ragulin A.V. Traktat ob Obrashhenii 32-x, prindpax, diskriminacii i demokratii v rossijskoj advokature: mono-grafiya / predisl.: G.B. Mirzoev, poslesl.: A.V. Vorob"ev. M.: Rossijskaya akademiya advokatury" i notariata; Evra-zijskij nauchno-issledovatel"skij institut problem prava, 2019 (Ssy"lka na e"lektronny"j istochnik: http://www.eur-asian-advocacy.ru/vse-novosti/2410).
2. Mirzoev G.B., Ragulin A.V. Pri obsuzhdenii izmen-enij v KPE"A nado vy"slushat" vsex advokatov! // Advoka-tskie vesti Rossii. 2021. № 1-2 (241-242). S. 8-11.
3. Ragulin A.V., Shavin V.A., Mel"nichenko R.G. Popravki Federal"noj palaty" advokatov v Kodeks
professional"noj e"tiki advokata: ustranyaya stary"e oshib-ki, nel"zya sovershat" novy"x! // Evrazijskaya advokatura. 2020. № 6 (49). S. 9-18.
4. Ragulin A.V., Meknichenko R.G. Popravki FederaTnoj palaty" advokatov v Kodeks professionaTnoj e"tiki advokata 2021 [E"lektronny"j resurs]. URL: https:youtu.be/ta8irj7n-Dg.
5. Nizovkina N.Yu. Maloizuchenny"e i smeshanny"e for-my" diskriminacii. Lekciya. Irkutsk. 29.09.2020 [E"lektronny"j resurs]. URL: https: https://youtu.be/dOlxt55oe-Q.
6. Bekarov M.U. «Krasny"e flazhki» dlya advokatov // Advokatskie vesti Rossii. 2021. № 1-2 (241-242). S. 22-24.
7. Mel"nichenko R.G. Put" k total"noj diktature FPA // Evrazijskaya advokatura. 2021. № 1 (50). S. 23.
8. Interv"yu Prezidenta FPA Yu.S. Pilipenko dlya «Advokatskoj gazety"» 12.04.2021: Na povestku dnya vy"jdet vopros o nezavisimosti nashej korporacii // Sajt FPA [E"lektronny"j resurs]. URL: https: //fparf.ru/polemic/ interview/na-povestku-dnya-vyydet-vopros-o-nezavisi-mosti-nashey-korporatsii.
9. Baldantseren A. Diskriminaciya advokatov (na pri-mere reshenij organov advokatskogo samoupravleniya,
prinyaty'x pomimo voli advokatov) // Evrazijskaya advokatura. 2021. № 3 (52). S. 33-40.
10. Boryak A. Strim 19.03.2021 o zashhite professionakny'x prav advokatov Ukrainy" [E'lektronny'j resurs]. URL: https://us02web.zoom.us/j/89405315350# success na ukrainskom yazy'ke.
11. Avanesyan A.V. KPE'A: voprosov bokshe, chem ot-vetov // Advokatskie vesti Rossii. 2021. № 1-2 (241-242). S. 26-28.
12. Cybikova A.A. Formirovanie mexanizma upravleni-ya konfliktami interesov na gosudarstvennoj grazhdans-koj sluzhbe: avtoref. dis. ... kand. e'kon. nauk. M., 2011.
13. Sajt Ministerstva yusticii E'stonii. Razdel «Konflikt interesov» [E'lektronny'j resurs]. URL: www.kor-ruptsioon.ee.
14. Osnovny'e polozheniya o roli yuristov. Prinyaty" Vos'my'm kongressom OON po preduprezhdeniyu prestuplenij v avguste 1990 g. N~yu-Jork, Gavana // Vaj-pan V.A. Nastoknaya kniga advokata. M.: Yusticinform, 2006. S. 332-337.
ЕВРАЗИЙСКИЙ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ИНСТИТУТ ПРОБЛЕМ ПРАВА
УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ!
Мы рады представить вашему вниманию ЕВРАЗИЙСКИЙ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ИНСТИТУТ ПРОБЛЕМ ПРАВА
Деятельность нашего института направлена на разработку актуальных проблем юридической науки в евразийском правовом пространстве. Институт проводит фундаментальные и прикладные исследования в области государственно-правовых наук, международного права, адвокатуры и нотариата, социологии права, политологии, интерэкоправа, изучает закономерности правотворческой, правоприменительной и правоохранительной деятельности, разрабатывает на этой основе практические рекомендации, принимает участие в разработке законопроектов, содействует повышению профессионального уровня юристов, организует и участвует в проведении научных мероприятий, оказывает консультационные услуги в области права, а также редакционно-издательские услуги.
Приглашаем вас к сотрудничеству!
Контактная информация Website: www.eurasniipp.ru E-mail: [email protected] Телефон: +7-917-40-61-340
