CC BY
57
Актуальная п роблема
Рагулин А.В., Шавин В.А., Мельниченко Р.Г.
ПОПРАВКИ ФЕДЕРАЛЬНОЙ ПАЛАТЫ АДВОКАТОВ В КОДЕКС ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЭТИКИ АДВОКАТА: УСТРАНЯЯ СТАРЫЕ ОШИБКИ, НЕЛЬЗЯ СОВЕРШАТЬ НОВЫХ!
Цель: Исследование предложений Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации по обсуждению поправок в Кодекс профессиональной этики адвоката.
Методология: Использовались методы структурно-функционального анализа, системный метод, формально-юридический метод, метод изучения документов, метод включенного наблюдения.
Результаты: Сделан вывод о том, что ряд рассмотренных в статье предложений Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, опубликованных 29 декабря 2020 г. на сайте организации, не может быть включен в КПЭА, поскольку предлагаемые к принятию поправки нарушают положения действующего законодательства, идут вразрез с принципами корпоративности и равноправия адвокатов, противоречат интересам адвокатов и адвокатуры. Предложены направления по совершенствованию КПЭА в интересах защиты прав адвокатов и развития адвокатуры.
Новизна/оригинальность/ценность: Статья представляет высокую научную и практическую ценность, поскольку является исследованием актуальной проблемы современной российской адвокатуры.
Ключевые слова: адвокатура, адвокат, развитие адвокатуры, проблемы адвокатуры, Обращение 32-х адвокатов, адвокатская этика, Кодекс профессиональной этики адвоката.
Ragulin A.V., Shavin V.A., Мelnichenko R.G.
AMENDMENTS OF THE FEDERAL CHAMBER OF ADVOCATES TO THE CODE OF PROFESSIONAL ETHICS OF THE ADVOCATE: ELIMINATING OLD MISTAKES AND DO NOT MAKE NEW ONES!
Purpose: Study of the proposals of the Federal Chamber of Advocates of the Russian Federation on the discussion of amendments to the Code of Professional Ethics of the Advocate.
Methodology: The methods of structural and functional analysis, the systemic method, the formal legal method, the method of studying documents, the method of participatory observation were used.
Results: It was concluded that a number of the proposals of the Federal Chamber of Advocates of the Russian Federation considered in the article, published on December 29, 2020 on the organization's website, cannot be included in the Code of Professional Ethics of the Advocate, since they violate the provisions of the current legislation, run counter to the principles of corporation and equality of advocates, they are contrary to the interests of advocates and the advocacy profession. The directions for improving the Code of Professional Ethics of the Advocate in the interests of protecting the rights of advocates and the development of the advocacy profession are proposed.
Novelty/originality/value: The article is of high scientific and practical value, since it is a study of an urgent problem of the modern Russian legal profession.
Keywords: advocacy, advocate, development of advocacy, problems of advocacy, Appeal of 32 advocates, advocate ethics, Code of professional ethics of advocate.
Федеральная палата адвокатов разместила на своём официальном сайте пакет поправок в Кодекс профессиональной этики адвоката, который будет рекомендован ей к принятию на предстоящем в апреле 2021 года Всероссийском съезде адвокатов [1]. Анализ их содержания показывает, что значительная часть является, что называется, «техническими» и обусловлена вступлением в силу Федерального закона от 02.12.2019 N 400-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».
В статье будут рассмотрены только принципиальные и существенные, на наш взгляд, изменения, которые планируется внедрить в Кодекс профессиональной этики адвоката.
1. Рабочая группа ФПА РФ хочет слушать лишь руководство адвокатских палат
Такой вывод следует из преамбулы опубликованного документа, в котором указано, что «Проект является результатом годичной работы рабочей группы (РГ), которая, начиная с января 2020 г., обсуждала выработанные РГ, а также поступавшие от адвокатских палат предложения. По результатам дискуссий часть из них была отвергнута по различным причинам, остальные предложены к обсуждению в региональных сообществах адвокатов».
Из этого же текста следует, что Федеральной палатой адвокатов в рамках рабочей группы вот уже год обсуждаются поправки в КПЭА. Здесь обратим внимание на то, что до сведения адвокатов не были доведен ни состав рабочей группы, ни процедура обсуждения, ни сами предложения, поступившие от палат, ни основания для их принятия или отклонения.
Особого внимания заслуживает абзац преамбулы, в котором приведено намерение рабочей
группы рассматривать мнения и предложения по корректировке КПЭА, поступающие исключительно из адвокатских палат. Обосновано это «обеспечением системного подхода к выработке корпоративной позиции адвокатуры России».
Такое намерение рабочей группы исключает из обсуждения центрального корпоративного акта адвокатуры самих адвокатов и их общественные объединения. Следует учитывать, что в адвокатских палатах субъектов РФ отсутствуют возможности для централизованного сбора мнений адвокатов, а также для их всестороннего обсуждения именно в адвокатском сообществе, а не в отдельных органах корпоративного управления. Это в итоге приведет к тому, что реальное обсуждение предложенных поправок сведется к их обсуждению в советах адвокатских палат.
В конечном итоге, решать судьбу поправок в КПЭА будут управленцы от адвокатуры и приглашенные ими к этому лица, но не адвокаты. Однако необходимость формирования общих правил поведения, тем более этических норм, предполагает, что перед их введением они должны быть подвергнуты широкому обсуждению с привлечением как можно большего числа адвокатов, а не только тех, которые входят в состав органов корпоративного управления.
Отметим также, что Федеральная палата адвокатов ограничила тем самым права и общественных объединений адвокатов, исключив их из числа субъектов предложений. Налицо нарушение положений ст. 39 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и ст. 27 ФЗ «Об общественных объединениях», согласно которым общественные объединения имеют право участвовать в выработке решений, представлять и защищать права, законные интересы своих членов и участников, а также других граждан, выступать с инициативами по различным вопросам общественной жизни.
В соответствии со ст. 23 «Основных положений о роли адвокатов» адвокаты имеют право на свободу высказываний, свободу объединения в ассоциации и организации, право принимать участие в публичных дискуссиях по вопросам права, отправления правосудия, обеспечения и защиты прав человека. Предлагаемый ФПА РФ подход, помимо прямого противоречия приведенной выше норме, противоречит и сути КПЭА, поскольку этические нормы должны добровольно приниматься и исполняться всеми представителями сообщества адвокатов, а не навязываться «сверху» органами корпоративного управления. Не случайно в п. 1.2.1 «Общего кодекса правил для адвокатов стран Европейского сообщества» указывается, что этические правила призваны обеспечивать наилучшее выполнение адвокатами своих обязанностей именно путем их добровольного исполнения.
2. «Внутренние прокуроры» в адвокатуре и стигматизация адвокатов
Разработчики проекта поправок предлагают включить в ст. 9 КПЭА пункт 6 в следующей редакции: «В целях предупреждения нанесения ущерба авторитету адвокатуры вице-президент адвокатской палаты субъекта Российской Федерации и в исключительных случаях вице-президент Федеральной палаты адвокатов вправе направить адвокату предостережение о недопустимости нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса.».
Данное предложение для адвокатуры является новым, ибо в настоящее время в силу действия ст. 20 ФЗ «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации» правом на вынесение предостережений физическим лицам обладают лишь прокурор [2], должностные лица органов внутренних дел [3], уголовно-исполнительной системы [4], Следственного комитета Российской Федерации, Федеральной службы безопасности [5].
Предостережение является превентивной мерой реагирования, носящей индивидуальный характер, ненормативным актом, который направляется лицу в случае отсутствия на момент его вынесения оснований для возбуждения и рассмотрения дела о нарушении этого лица, обращается внимание на то, что предостережение должно способствовать тому, чтобы адресат внимательно относился к своей активности, оценивал свое будущее поведение и сопоставлял выгоды от планируемых действий с возможными последствиями применения мер ответственности за возможное нарушение [6].
Поскольку предостережение как акт государственного органа не носит для физического лица обязательного характера и отсутствуют правовые последствия его неисполнения, не сложилось единообразной судебной практики по оспариванию предостережений в суде на основе норм ГПК РФ [7], позитивная для заявителей практика обжалования предостережений складывается в рамках КАС РФ [8].
Из вышеизложенного следует, что ФПА РФ, взяв за основу опыт деятельности правоохранительных органов по профилактике правонарушений, т. е. конкретных деяний, имеющих формально-юридически определенные составы, намеревается возложить на вице-президентов Федеральной и региональных палат функцию индивидуального профилактического воздействия на конкретных адвокатов.
Суть предостережения, вероятно, будет выражаться в направлении адвокатам письменного недовольства их конкретными действиями или бездействием.
ФПА РФ предлагает вице-президентам, по сути, примерить на себя мундир внутрикорпоративного «прокурора».
Полагаем, что последствием «предостережений» будет являться санкционирование социальной стигматизации, представляющей собой процесс «клеймения», то есть «наклеивания ярлыка» «девианта» на конкретного адвоката.
Исследователи отмечают, что «стигматизации подвергаются не все нежелательные характеристики и особенности человека, а только те, которые, в представлении группы, не совместимы с образом индивида. Как следствие, вся идентичность данного индивида подвергается оценке через призму именно этих параметров, а сам индивид подвергается дегуманизации в глазах тех, кто его оценивает. Таким образом, стигма является разделенным социальным знанием и предопределяет отношение к человеку со стороны окружающих. Оно может проявляться по-разному, начиная от игнорирования и заканчивая актами насилия. В промежутке между этими отношениями будут находиться отвержение, дискриминация и изоляция» [9]. В науке выделяют несколько этапов формирования стигмы: «первый из них - навешивание ярлыка. Это происходит, когда какая-либо незначительная отличительная черта индивида начинает выделяться, утрироваться и считаться показателем кардинального отличия ее носителя от всего общества. Затем возникает стереотипиза-ция, в ходе чего создаются превалирующие представления, согласно которым носители данного ярлыка имеют целый ряд нежелательных качеств, признаков и свойств. В дальнейшем это перерастает в отрицательные социальные стереотипы. Следующий этап - сепарация, когда индивида с ярлыком определяют в совершенно отдельную категорию. На этом этапе происходит четкое разделение на «мы» и «они». И в качестве последнего шага можно выделить дискриминацию. Личность со стигмой подвергается отторжению со стороны социума, при этом наблюдаются потеря статуса, ущемление прав» [10-12].
В работах социологов отмечается, что результатом социальной стигматизации становится не улучшение социальной среды, а так называемые «вторичные девиации», совершаемые индивидом в силу того, что «окружающие видят в нем преступника, программируя тем самым его поведение» [13].
Из вышеизложенного следует, что ФПА РФ предлагает ввести в КПЭА механизм, ведущий к официально поддерживаемой органами корпоративного управления социальной стигматизации и последующей дискриминации отдельных адвокатов внутри адвокатского сообщества.
Предложенное решение представляется крайне сомнительным и с точки содержания прин-
ципа равноправия адвокатов, и с точки зрения функционального предназначения ФПА РФ: исходя из Преамбулы «Основных положений о роли адвокатов» и ч. 2 ст. 35 закона, данная организация создается для представительства и защиты интересов адвокатов от преследований, необоснованных ограничений и посягательств, а не для их осуществления.
3. Адвокатам и их объединениям «затыкают рот» ссылкой на «внутренние дела»
Следующее предложение рабочей группы ФПА РФ состоит во включении в ст. 15 КПЭА запрета «вмешиваться в какой бы то ни было форме во внутренние дела адвокатской палаты или адвокатского образования, членом которых он не является, за исключением участия в реализации полномочий Федеральной палаты адвокатов, адвокатской палаты субъекта Российской Федерации и их органов, а также призывать к вмешательству в указанные дела органы государственной власти или органы местного самоуправления.».
Имеются основания полагать, что содержание проектируемой нормы направлено на поддержание ситуации, сложившейся к настоящему времени в российской адвокатуре, при которой адвокаты ограничены в праве эффективно влиять на принимаемые решения и в праве избирать и быть избранными в органы корпоративного управления [14], а также на самозащиту лиц, являющихся членами органов корпоративного управления, от любого воздействия на них со стороны адвокатов.
Из текста проектируемой нормы следует, что она имеет крайне неопределенное содержание из-за употребления неизвестных закону и неопределенных по содержанию и границам действия терминов «внутренние дела адвокатской палаты» и «внутренние дела адвокатского образования». Это позволит отнести ко «внутренним делам» любые действия (бездействие) или решения.
Не лучшим образом норма определена и в части возможного понимания употребленного в ней термина «адвокатские палаты». ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» под термином «адвокатская палата» понимает только адвокатские палаты субъекта Российской Федерации (ст. 29). В то же время, исходя из содержания положений ст. 123.16-1 ГК РФ, под термином «адвокатские палаты» понимаются как АП субъекта РФ, так и ФПА РФ. При втором варианте адвокаты Российской Федерации утратят любую возможность влияния на действия и решения ФПА РФ под угрозой привлечения к дисциплинарной ответственности, поскольку они не являются членами Федеральной палаты адвокатов.
Одновременно с этим ФПА РФ и адвокатские палаты субъектов РФ приобретают формально
закрепленное в КПЭА право на вмешательство во «внутренние дела» адвокатских палат и адвокатских образований, мотивируя эти действия реализацией их полномочий. Между тем установленный в ст. 18 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» запрет на вмешательство в адвокатскую деятельность, осуществляемую в соответствии с законодательством, либо препятствование этой деятельности каким бы то ни было образом существует для неопределенного круга лиц, в том числе и для ФПА РФ и адвокатских палат субъектов Российской Федерации.
Из вышеизложенного следует, что проектируемое положение не соответствует закону, а также принципу правовой определенности, поскольку не позволяет лицу прогнозировать последствия своего поведения, наличие оснований для допустимых ограничений, ясность, точность, стабильность правового регулирования, предсказуемость норм, недопустимость произвола и применения непрозрачных методов. Кроме того, проектируемое положение обладает явно выраженным «замораживающим эффектом».
Суть и содержание проектируемой нормы тесно примыкает к принятым в связи с так называемым «Обращением 32-х адвокатов» положениям Разъяснения Комиссии по этике и стандартам ФПА РФ от 17 апреля 2019 года № 03/19 [15] и Резолюции IX Всероссийского съезда адвокатов «Об адвокатской этике» [16], которые в настоящее время оспариваются в судебном порядке группой адвокатов - членов межрегиональной общественной организации адвокатов и юристов «Инициа-тива-2018» [17,18].
Эти акты оспариваются на том основании, что они нарушают права всех адвокатов Российской Федерации на обращение в любые органы государственной власти с заявлениями о проведении проверки в отношении органов корпоративного управления адвокатурой, содержащими требования или призывы к вмешательству в их деятельность либо к осуществлению в отношении них проверочных и контрольных мероприятий.
Также отметим, что предлагаемое к принятию положение основано на неправильном понимании принципа корпоративности.
Особое свойство этого принципа состоит в том, что адвокаты, несмотря на то, что они, являясь членом лишь одной адвокатской палаты, объединяются в единую корпорацию, осуществляющую свою деятельность как на уровне субъекта РФ, так и на уровне РФ, а также на международном уровне.
Наличие в адвокатуре органов корпоративного управления разных уровней не означает, что адвокат, состоя в адвокатской палате субъекта РФ и являясь ее членом в гражданско-правовом
смысле, каким-то образом перестает быть членом единой корпорации адвокатов.
Характер взаимосвязей между адвокатом и адвокатской палатой субъекта РФ не представляет собой всеобъемлющую, постоянную и неразрывную связь, определенную сугубо принадлежностью адвоката к ней. Он определен законодательством и принимаемыми в соответствии с ним актами, причем любое ограничение прав адвоката - члена палаты может быть установлено только законом. Понимание содержания принципа корпоративности в адвокатуре только как принципа «территориальной корпоративной организации адвокатуры», что находит свое отражение в проектируемой норме, явно не соответствует действительному смысловому содержанию термина «корпорация», предполагающему иное, более широкое содержание, в которое вкладываются не только общественные отношения, существующие на уровне «адвокат - АП субъекта РФ», но и отношения, существующие на уровнях «адвокат -ФПА РФ», «адвокатская палата - ФПА РФ», «адвокат - адвокатское образование», «адвокатское образование - АП субъекта РФ», «адвокатское образование - ФПА РФ», «адвокатское образование - адвокатское образование», «адвокат - общественное объединение адвокатов», «адвокатское образование - общественное объединение адвокатов», «АП субъекта РФ - общественное объединение адвокатов», «общественное объединение адвокатов - ФПА РФ».
При этом адвокат, в силу закона являясь членом одной адвокатской палаты и одного адвокатского образования, вправе инициировать возбуждение дисциплинарного производства в отношении другого адвоката, состоящего в любой адвокатской палате, осуществлять взаимодействие с адвокатскими палатами других субъектов РФ и ФПА РФ, международными организациями, общественными объединениями, обращаться куда бы то ни было с вопросами, которые так или иначе могут затронуть интересы адвокатской палаты, в том числе и той, членом которой адвокат не является, а право на обращение по любым поводам и по поводу любых действий кого бы то ни было, которое адвокат полагает необходимым осуществить, законом не ограничено по территории, по объектам обращения или его адресатам.
Если ранее введенный актом КЭС ФПА запрет на обращения адвокатов в правоохранительные органы преподносился как следствие неких якобы существующих традиций и этических правил российской присяжной адвокатуры (доказательств чему приведено не было [20]), а съездом была открыто легитимизирована дискриминация гражданина по роду деятельности - адвокатской, то сейчас предлагается осуществить дискриминацию адвокатов по принципу членства в конкрет-
ной палате и (или) адвокатскому образованию, т. е. речь идет о территориальной и локальной дискриминации.
Рабочей группой ФПА РФ также предложено закрепить в ст. 15 КПЭА еще одно новое правило поведения, согласно которому «адвокат обязан уведомить Совет о намерении самостоятельно обратиться в суд, правоохранительные или иные органы государственной власти в отношении другого адвоката (адвокатского образования)», с указанием на то, что «такое обращение является основанием для реагирования органов адвокатского самоуправления».
В то же время, поскольку действующее законодательство не требует от адвоката воздерживаться от «вмешательства» в дела адвокатских палат, адвокатских образований, не требует уведомлять кого-либо о произведённом обращении в любые государственные органы или органы местного самоуправления либо о намерении обращения к ним относительно действий кого бы то ни было, предлагаемые к введению правила являются противоречащими законодательству.
В соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства, в связи с этим проектируемые запреты и ограничения могут быть признаны приемлемыми в формально-юридическом смысле лишь тогда, когда они обосновываются приведенными выше целями, и лишь тогда, когда они будут предусмотрены положениями Федерального закона.
Наряду с этим, в силу положений п. 1.2.2 «Общего кодекса правил для адвокатов стран европейского сообщества» «Правила, которыми руководствуются в каждой коллегии адвокатов, ...соотносятся также с особенностями профессиональной организации и деятельности адвокатов в соответствующем государстве-члене, а также соответствуют судебным и административным процедурам и национальному законодательству. Не является ни возможным, ни желательным применять их вне их общего контекста, пытаться их искоренить или присоединить к ним правила, которые заведомо не могут стать таковыми.». Из этой нормы следует, что создание новых этических правил нежелательно и невозможно, если эти правила (или их трактовка) противоречат национальному законодательству, поскольку такие правила заведомо не могут быть возведены в ранг этических правил адвокатской профессии.
Не лишним будет отметить и нелогичность предлагаемой поправки, учитывая, что элементами контроля и надзора за организацией и дея-
тельностью адвокатуры, фактически являющимися неким вмешательством во «внутренние дела» адвокатской палаты, но при этом формально не нарушающими принцип независимости адвокатуры, является предусмотренная законом деятельность следующих государственных органов:
- суда (в части обжалования действий и решений органов корпоративного управления адвокатурой, органов управления адвокатскими образованиями и участия в работе квалификационных комиссий, функционирующих в составе адвокатских палат);
- Министерства юстиции РФ и его территориальных органов (в части возможности инициирования возбуждения дисциплинарного производства, ведения реестров адвокатов, установления формы адвокатского запроса, формы ордера, формы удостоверения адвоката и порядка выдачи удостоверений, участия в работе квалификационных комиссий АП субъектов РФ и КЭС ФПА РФ, контроля и надзора за соблюдением законодательства РФ адвокатами, адвокатскими образованиями и адвокатскими палатами, проведения мониторинга деятельности адвокатских палат и адвокатских образований, утверждения форм документов и отчетов, связанных с оказанием бесплатной юридической помощи);
- законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта РФ (участие представителей в составе квалификационной комиссии АП субъекта РФ);
- Государственной Думы и Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации (участие представителей в составе КЭС ФПА РФ).
Кроме того, в силу содержания ст. 4 УК РФ соответствующая требованиям закона деятельность государственных органов в пределах их полномочий, направленная на раскрытие и расследование преступлений, также не может быть признана посягательством на независимость адвокатуры.
При таких обстоятельствах обозначенные выше изменения в КПЭА не могут быть рекомендованы к принятию.
4. Истечение срока давности - повод его продлить и наказать адвоката?
Вызывает возражение предложение разработчиков проекта поправок отказаться от изложенного в п. 5 ст. 18 КПЭА срока давности на применение к адвокату мер дисциплинарной ответственности.
Согласно прецедентной практике ЕСПЧ установление срока давности предназначено для обеспечения должного отправления правосудия и соответствия принципу правовой определенности (Перес де Рада Каванильес против Испании, № 28090/95, § 45; Мирагалль Эсколано и другие против Испании, № 38366/97, § 33), органы, осу-
ществляющие привлечение к ответственности, во всех случаях обязаны действовать своевременно, надлежащим и последовательным образом (Алишич и другие против Боснии и Герцеговины, Хорватии, Сербии, Словении и Македонии, № 60642/08, § 108), а ошибки или недостатки в их работе не должны исправляться за счет заинтересованного лица (Гладышева против России, 7097/10 §80; Радчиков против России, № 65582/01, § 50; Столярова против России, № 5711/13, § 49).
Не соответствующим этим принципам является и альтернативное предложение об установлении возможности приостановления течения полугодового срока волюнтаристским решением органа, рассматривающего дисциплинарное дело, на основе наличия прямо не определенных в положениях КПЭА «уважительных обстоятельств».
Наряду с этим, ряд предлагаемых поправок в КПЭА можно оценить положительно.
5. Работа над ошибками
Следует поддержать предложение об исключении из действующей редакции п. 2 ст. 25 КПЭА ограничения на обжалование в суд решения Совета адвокатской палаты о применении к адвокату меры дисциплинарной ответственности только по основаниям нарушения процедуры его принятия. Очевидно, что действующая конструкция п. 2 ст. 25 КПЭА противоречит положениям ч. 5 ст. 17 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», согласно которой решение совета адвокатской палаты может быть обжаловано в суд без каких-либо ограничений по предмету обжалования.
Следует отметить, что против изложения данной поправки в той редакции, которая предлагается теперь к изменению, активно выступали ряд адвокатов и адвокатских палат [21, 25, 40]. Материалы судебной практики также свидетельствуют о том, что норма п. 2 ст. 25 КПЭА относительно обжалования решения Совета лишь по процедурным основаниям на практике большинством судов не применялась как не соответствующая закону [22, 23, 24, 26].
Из вышеизложенного следует, что данное предложение, по своей сути, представляет собой некую работу над ошибками, допущенными в 2017 г. Всероссийским съездом адвокатов.
6. Крайняя необходимость и адвокатская этика
Следует поддержать предложение о введении в положения ч. 2 ст. 18 КПЭА положения о том, что «Не является проступком нарушение, совершенное в состоянии крайней необходимости».
Крайняя необходимость - это такое положение лица, при котором оно вынуждено для
предотвращения значительного вреда одним, более ценным охраняемым интересам, причинить в качестве крайней меры менее значительный вред другим, менее ценным охраняемым интересам [27, 28]. Согласно положениям ст. 39 УК РФ деяние, совершенное в состоянии крайней необходимости, не является преступлением, а согласно ст. 2.7 КоАП РФ - административным правонарушением. Представляется, что предлагаемое нововведение будет способствовать освобождению адвокатов, вынужденно нарушивших нормы КПЭА, от дисциплинарной ответственности в тех случаях, когда нарушение фактически лишено общественной опасности и когда его совершение обусловлено необходимостью совершения адвокатом общественно полезных действий для защиты более ценного блага.
7. Оптимизация дисциплинарной процедуры
Также представляется целесообразным внесение в ст. 24 КПЭА пункта о расширении полномочий Совета адвокатской палаты в части пересмотра решения квалификационной комиссии. Согласно предлагаемой поправке «Если будет установлено несоответствие выводов квалификационной комиссии, изложенных в заключении, исследованным ею обстоятельствам дисциплинарного производства, Совет вправе не согласиться с заключением квалификационной комиссии и принять новое решение, если для этого не требуется исследования новых доказательств.».
Представляется, что данное изменение позволит оптимизировать деятельность Совета палаты при рассмотрении дисциплинарных производств.
8. Правила адвокатской профессии вместо Кодекса профессиональной этики адвоката
В рамках открытых обсуждений, инициированных представителями общественных объединений адвокатов, высказывается идея о необходимости отмены КПЭА и введения вместо него Правил адвокатской профессии, в том числе по причине того, что КПЭА позволяет осуществлять необоснованные преследования адвокатов за действия, волюнтаристски подведенные под конкретные его статьи и объявленные нарушениями. Причем «нарушения» нередко лишь косвенно связаны либо даже совсем не связаны с профессиональной деятельностью адвоката [29].
Адвокат А.В. Воробьев по этому поводу отмечает следующее:
«Этика - философская наука. Всякими разговорами на этические темы можно прикрыть или оправдать неблаговидные поступки. А выделение какой-то особой профессиональной этики из этики общей, противопоставление профессиональ-
ной этики общей этике вообще может быть способом сокрытия поступков безнравственных, например наживы некоторых за счёт общих средств корпорации...».
«Самоё название «Кодекс профессиональной этики адвоката» является не неудачным, а, как показала жизнь, вредным и опасным. Путём вписывания в Кодекс заинтересованными группами всяких изменений можно поставить в организационную и, следовательно, профессиональную зависимость других адвокатов. Никакой профессиональной этики адвоката не должно быть, её и нет. Ещё профессор Михаил Соломонович Строгович в работе «Процессуальное положение и процессуальные функции защитника» писал, что понятие «адвокатская этика» нельзя признать удачным, поскольку оно может послужить поводом к заключению, будто существует какая-то особая адвокатская этика, отличная от общей этики; никакой особой адвокатской этики нет и быть не может; об адвокатской этике можно говорить лишь в очень условном смысле, как о применении общих норм нравственности к специальным вопросам деятельности адвоката. И если перефразировать известную историческую фразу, можно смело утверждать, что «адвокатская этика» - последнее прибежище внутренних врагов адвокатуры, негодных к адвокатскому труду и оттого ненавидящих адвокатуру, её «чернорабочих» адвокатов».
«Есть и должны быть правила адвокатской профессии как аргументированные положения (нормы) профессионального поведения. Формой (источником) правил адвокатской профессии должны остаться исключительно прецедентные решения по вопросам рассмотрения отдельных дисциплинарных дел, направленных на охранение сущности адвокатуры и таким образом способствующих правосудию. .Те адвокаты, которые дорожат ценностями адвокатской профессии, в сложных ситуациях профессионального выбора обращаются за помощью к правилам профессии, а не в советы всяких адвокатских структур, у которых смутные представления о целях адвокатуры и полное незнание этих правил, в вопросах же части философского знания под названием «этика» - абсолютное невежество».
«Ценность правил адвокатской профессии заключается в том, что они способствуют, содействуют исполнению профессионального адвокатского долга, а главный долг адвоката - это борьба за право» [30].
В настоящее время нормы КПЭА достаточны для преследования неугодных адвокатов, что наглядно демонстрируется ФПА РФ и рядом адвокатских палат. Этому способствует содержание ч. 2 ст. 5 и ч. 5 ст. 9 КПЭА: «адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных
к подрыву доверия к нему или к адвокатуре», «в любой ситуации, в том числе вне профессиональной деятельности, адвокат обязан сохранять честь и достоинство, избегать всего, что могло бы нанести ущерб авторитету адвокатуры или подорвать доверие к ней, при условии, что принадлежность адвоката к адвокатскому сообществу очевидна или это следует из его поведения».
Понятно, что в силу своего содержания ч. 2 ст. и ч. 5 ст. 9 КПЭА могут быть при первой же необходимости использованы для привлечения к ответственности за критику действий руководства органов корпоративного управления. Но практика показывает, что арсенал норм КПЭА в части преследования адвокатов за критику и без того широк, и абсолютно любые его нормы могут в этом «благом» для представителей адвокатской номенклатуры деле найти свое применение [31-37].
Кроме того, Международная комиссия юристов (МКЮ, 1С|) обосновано указывает, что обеспокоена тем, что ассоциации адвокатов не являются независимыми, а превратились в инструмент исполнительной власти и могут сами налагать произвольные и несправедливые дисциплинарные взыскания на адвокатов. При этом МКЮ подчеркнула, что лишение адвоката статуса за действия, которые соответствуют международным стандартам юридической профессии, в случаях, когда такое лишение не является мерой взыскания, установленной за совершение определённых действий, либо в случаях, когда оно несоразмерно обстоятельствам конкретного дела, не только нарушает права адвоката, но и подрывает независимость юридической профессии и имеет самые пагубные последствия для защиты прав человека и принципа верховенства права в отдельно взятой стране [38].
В литературе и СМИ обращается внимание на то, что до 2003 года в России отсутствовали писанные правила адвокатской этики, каждая коллегия адвокатов самостоятельно решала, каким образом контролировать соблюдение адвокатами норм профессиональной этики: некоторые разработали этические кодексы, а большая часть адвокатов ориентировалась на прецеденты дисциплинарной практики президиумов своих коллегий, кодифицированные правила адвокатской этики отсутствовали не только в советской, но и в российской присяжной адвокатуре (1866-1917 гг.). Удачная попытка неофициальной кодификации была предпринята в 1913 году членом Московского Совета присяжных поверенных А.Н. Марковым, который составил систематизированный свод постановлений советов присяжных поверенных по вопросам профессиональной этики, издав его в виде книги «Правила адвокатской профессии» [39].
Представляется, что с приведенными выше тезисами А.В. Воробьева необходимо согласить-
ся, однако наряду с этим следует отметить, что вопрос о замене КПЭА правилами адвокатской профессии должен быть детально рассмотрен и проработан всеми представителями адвокатского сообщества, что, по объективным причинам, не удастся осуществить до X Всероссийского съезда адвокатов, намеченного на середину апреля 2021 г.
С учетом того, что в повестку дня съезда будет включен вопрос об изменении КПЭА, представляется необходимым сформулировать следующие обобщенные предложения относительно поправок именно в КПЭА - тех поправок, которые могут повлиять на жизнедеятельность адвокатов в ближайшей перспективе.
9. Новые идеи для обсуждения в действующий КПЭА
К наиболее интересным и значимым идеям организационно-процедурного свойства, которые, как нам представляется, могут быть реализованы в положениях КПЭА, необходимо отнести следующие:
- ввести в текст КПЭА презумпцию добросовестности адвоката;
- ввести в КПЭА прямой запрет на корректировку правил дисциплинарного производства внутренними актами адвокатских палат и ФПА РФ;
- ввести институт отвода членам квалификационной комиссии и совета адвокатской палаты, КЭС и Совета ФПА РФ при рассмотрении дисциплинарного дела;
- предусмотреть недопустимость участия вице-президента палаты, внесшего представление о возбуждении дисциплинарного производства (являющегося по должности членом Совета палаты), в обсуждении такого дисциплинарного производства на заседании Совета и голосовании по нему в качестве члена Совета;
- расширить права адвоката как участника дисциплинарного производства на представление доказательств, предоставить ему право представлять новые доказательства в Совет палаты;
- установить режим тайны совещательной комнаты при вынесении решений квалификационной комиссией и советом адвокатской палаты;
- увеличить срок на подачу адвокатом заявления о несогласии с заключением квалификационной комиссии;
- установить конкретный срок, в течение которого заключение квалификационной комиссии подлежит вручению адвокату, в соотношении со сроком назначения заседания совета по рассмотрению конкретного дисциплинарного производства;
- детализировать процедуру рассмотрения дисциплинарного дела в Совете адвокатской палаты;
- установить четкие требования о протоколировании заседания по рассмотрению дисциплинарного дела, предоставить адвокату право на осуществление аудиозаписи заседания, на представление замечаний на протокол заседания.
К наиболее значимым идеям и предложениям для включения в текст в КПЭА, имеющим материально-правовые свойства, представляется необходимым отнести следующие предложения:
- о том, что никакое положение КПЭА не должно толковаться как ограничивающее или умаляющее права и свободы членов адвокатского сообщества как граждан, а также принципы законности, независимости, самоуправления, корпоративности и равноправия адвокатов, на основании которых действует адвокатура;
- о том, что в КПЭА устанавливается недопустимость использования дисциплинарного производства в отношении адвоката в целях осуществления его преследования за высказанную и поддерживаемую им позицию по делу, а также за высказывание критических замечаний, в том числе относительно деятельности органов адвокатского самоуправления, их руководителей и сотрудников;
- о том, что сотрудничество адвоката с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, не может быть признано нарушениями КПЭА в случае разового, на бесконтрактной основе, сотрудничества адвоката с этими органами, в ситуациях, когда защитить собственные интересы, а также интересы доверителя иным образом адвокату не представляется возможным (п. 3 ст. 9);
- обозначить в КПЭА (пп. 1 п. 2 ст. 15), что адвокат не должен распространять именно не соответствующие действительности сведения, умаляющие авторитет адвокатуры;
- предусмотреть новую меру дисциплинарной ответственности адвоката как альтернативную прекращению статуса адвоката - «запрет на осуществление адвокатской деятельности в определенном виде судопроизводства либо запрет на участие в уголовном судопроизводстве по назначению органа дознания, органа предварительного следствия или суда на определённый срок»;
- четко обозначить в положениях КПЭА деяния, за совершение которых к адвокату может быть применена мера дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката.
Представляется необходимым в ближайшее время организовать широкое обсуждение соответствующих предложений в адвокатском сообществе и направление их для рассмотрения на X Всероссийском съезде адвокатов.
Пристатейный библиографический список
1. https://fparf.ru/documents/draft-regulations/ predlozheniya-po-obsuzhdeniyu-popravok-v-kodeks-professionalnoy-etiki-advokata/.
2. http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LA W_262/4f6ddeea7dde7f75f9a9ef26b3348bb50fd23aac/.
3. http://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_110165/cdde38fe25c37368ccc014de994e36cf12 8d5318/.
4. https://minjust.consultant.ru/documents/38026? items=1&page=1.
5. https://base.garant.ru/12180159/.
6. https://zakon.ru/discussion/2017/2/25/posledstviya_ ne_ispolneniyaignorirovaniya_predosterezheniya_ gosudarstvennyh_i_municipalnyh_organov.
7. https://cyberleninka.ru/article/n/podvedomstvenny-li-arbitrazhnym-sudam-spory-po-obzhalovaniyu-predosterezheniya-prokurora.
8. https://sudact.ru/regular/doc/aVArI8UQvFoT/.
9. Пашковский Е.А. Социальная стигматизация в современном образовании // Дискурс. 2017. № 3. С. 111.
10. Goffman E. Stigma: Notes on the Management of Spoiled Identity. New York: Prentice Hall, 1963.
11. Link B., Phelan J. Conceptualizing Stigma // Annual Review of Sociology [Электронный ресурс]. URL: www. annualreviews.org/doi/abs/10.1146/annurev.soc.27.1363.
12. Crocker J., Major B. () Social Stigma and Self-Esteem: The Self-Protective Properties of Stigma // Psychological Review. 1989. № 96 (4). P. 608-630.
13. https://legal_psychologyacademic.ru/604/Стигма-тизация_правовая.
14. https://rg.ru/2019/04/09/pochemu-raspadaetsia-advokatskoe-soobshchestvo.html.
15. https://fparf.ru/documents/fpa-rf/documents-commissions/interpretation-no-03-19/.
16. https://fparf.ru/documents/fpa-rf/documents-of-the-congress/resolution-on-the-observance-of-legal-ethics/.
17. https://mos-gorsud.ru/rs/hamovnicheskij/services/ cases/civil/details/30f9617c-54da-41c3-bcd5-98b898b49390 ?participants=Палата.
18. Рагулин А.В. Трактат об Обращении 32-х, принципах, дискриминации и демократии в российской адвокатуре: монография. М.: Российская академия адвокатуры и нотариата, Евразийский научно-исследовательский институт проблем права, 2019.
19. Рагулин А.В. Судебные споры и социальные модели современной российской адвокатуры: ответы и вопросы вице-президенту Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации // Евразийская адвокатура. 2020. № 5 (48). С. 20-42.
20. https://fparf.ru/news/fpa/advokatura-svoy-vybor-sdelala/.
21. https://pravo.ru/court_report/view/140167/.
22. https://pravoprim.spbu.ru/yurisprudentsiya/ zawita-chesti-dostoinstva-i-delovoj-reputacii/item/438-praktika-obzhalovaniya-reshenij-soveta-advokatskoj-palaty-sub-ekta-rf-o-primenenii-k-advokatu-mer-distsiplinarnogo-vzyskaniya.html.
23. https://kirovsky-bkr.sudrf.ru/modules. php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=doc&
number=114970706&delo_id=1540005&new=0&text_ number=1&fbclid=IwAR12Rl67-miWV_WXTgKfP30N8N qYZdsbn69NFJzWwGRJnyWBtoj3Kv3_gTQ.
24. https://kirovsky-bkr.sudrf.ru/modules. php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=case&case_ id=95992232&case_uid=a149a6fc-dae1-41e2-942f-26c2cba74362&delo_id=1540005.
25. https://morokhin.pravorub.ru/personal/78188.html.
26. https://vs—bkr.sudrf.ru/modules.php?name=sud_ delo&srv_num = 1& name_op = case&case_ id=16925362&case_uid=c4d67f3b-ea20-4709-b753-4181ae4fab70&delo_id=5&new=5.
27. Плешаков A.M., Шкабин Г.С. Институт крайней необходимости в российском уголовном праве. М., 2006.
28. Шаповалов В.В. О понятии крайней необходимости в российском уголовном праве // Инновационная экономика: перспективы развития и совершенствования. 2016. № 3 (13).
29. https://www.youtube.com/watch?v=TcYMxlQb6YY.
30. Послесловие адвоката Артура Валентиновича Воробьева // Рагулин А.В. Трактат об Обращении 32-х, принципах, дискриминации и демократии в российской адвокатуре: монография. М.: Российская академия адвокатуры и нотариата, Евразийский научно-исследовательский институт проблем права, 2019. С. 564-566.
31. Мельниченко Р.Г. Три вопроса по делу Виталия Буркина // Евразийская адвокатура. 2018. №1 (32).
32. https://advstreet.ru/article/advokat-valekh-abbasov-otsudil-status/.
33. https://advstreet.ru/article/advokatu-voytsekhu-obnulili-status/.
34. https://pravo.ru/news/view/143117.
35. https://pravo.ru/story/203114/.
36. https://apur.ru/index.php?option=com_content& view=article&id=1278:rezolyutsiya-o-nedopustimosti-presledovaniya-advokatov-za-realizatsiyu-imi-svoikh-konstitutsionnykh-prav-i-o-vosstanovlenii-statusa-advokata-a-n-kazakova&catid=8&Itemid=18.
37. https://zen.yandex.ru/media/ id/5a4201f2c5feaf1ea16b8ac9/advokatskie-hroniki— vypusk-3319-useknovenie-statusa-advokata-volkovu-dmitriiu-ivanovichu-5d598f1e5d636200ad693988.
38. Дисциплинарное производство в отношении адвокатов в странах СНГ: анализ международного права и стандартов: Legal opinion. 18 июня 2013 г. [Электронный ресурс]. URL: https://www.icj.org/wp-content/ uploads/2013/06/QS-icj-opinion-lawyers-discipline-law-advocacy-analysis-brief-2013-rus.pdf.
39. https://krasn.pravo.ru/analytic/view/28290/.
40. https://pravo.ru/news/view/141196/.
References (transliterated)
1. https://fparf.ru/documents/draft-regulations/pred-lozheniya-po-obsuzhdeniyu-popravok-v-kodeks-profes-sionalnoy-etiki-advokata/.
2. http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LA W_262/4f6ddeea7dde7f75f9a9ef26b3348bb50fd23aac/.
3. http://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_110165/cdde38fe25c37368ccc014de994e36cf12 8d5318/.
4. https://minjust.consultant.ru/documents/38026? items=1&page=1.
5. https://base.garant.ru/12180159/.
6. https://zakon.ru/discussion/2017/2/25/posledst-viya_ne_ispolneniyaignorirovaniya_predosterezheniya_ gosudarstvennyh_i_municipalnyh_organov.
7. https://cyberleninka.ru/article/n/podvedomstven-ny-li-arbitrazhnym-sudam-spory-po-obzhalovaniyu-predosterezheniya-prokurora.
8. https://sudact.ru/regular/doc/aVArI8UQvFoT/.
9. Pashkovskij E.A. Social'naya stigmatizaciya v sovre-mennom obrazovanii // Diskurs. 2017. № 3. S. 111.
10. Goffman E. Stigma: Notes on the Management of Spoiled Identity. New York: Prentice Hall, 1963.
11. Link B., Phelan J. Conceptualizing Stigma // Annual Review of Sociology [E'lektronny'j resurs]. URL: www.an-nualreviews.org/doi/abs/10.1146/annurev.soc.27.1363.
12. Crocker J., Major B. () Social Stigma and Self-Esteem: The Self-Protective Properties of Stigma // Psychological Review. 1989. № 96 (4). P. 608-630.
13. https://legal_psychology.academic.ru/604/Stigma-tizaciya_pravovaya.
14. https://rg.ru/2019/04/09/pochemu-raspadaetsia-ad-vokatskoe-soobshchestvo.html.
15. https://fparf.ru/documents/fpa-rf/documents-com-missions/interpretation-no-03-19/.
16. https://fparf.ru/documents/fpa-rf/documents-of-the-congress/resolution-on-the-observance-of-legal-eth-ics/.
17. https://mos-gorsud.ru/rs/hamovnicheskij/services/ cases/civil/details/30f9617c-54da-41c3-bcd5-98b898b49390 ?participants=Palata.
18. Ragulin A.V. Traktat ob Obrashhenii 32-x, princi-pax, diskriminacii i demokratii v rossijskoj advokature: monografiya. M.: Rossijskaya akademiya advokatury" i notariata, Evrazijskij nauchno-issledovatel'skij institut problem prava, 2019.
19. Ragulin A.V. Sudebny'e spory" i sodal'ny'e mod-eli sovremennoj rossijskoj advokatury": otvety" i voprosy" vice-prezidentu FederaTnoj palaty" advokatov Rossijskoj Federacii // Evrazijskaya advokatura. 2020. № 5 (48). S. 20-42.
20. https://fparf.ru/news/fpa/advokatura-svoy-vybor-sdelala/.
21. https://pravo.ru/court_report/view/140167/.
22. https://pravoprim.spbu.ru/yurisprudentsiya/ zawita-chesti-dostoinstva-i-delovoj-reputacii/item/438-praktika-obzhalovaniya-reshenij-soveta-advokatskoj-pal-aty-sub-ekta-rf-o-primenenii-k-advokatu-mer-dist-siplinarnogo-vzyskaniya.html.
23. https://kirovsky-bkr.sudrf.ru/modules. php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=doc&
number=114970706&delo_id=1540005&new=0&text_ number=1&fbclid=IwAR12Rl67-miWV_WXTgKf-P30N8NqYZdsbn69NFJzWwGRJnyWBtoj3Kv3_gTQ.
24. https://kirovsky-bkr.sudrf.ru/modules. php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=case&case_ id=95992232&case_uid=a149a6fc-dae1-41e2-942f-26c2cba74362&delo_id=1540005.
25. https://morokhin.pravorub.ru/personal/78188.html.
26. https://vs—bkr.sudrf.ru/modules.php?name=sud_ delo&srv_num = 1& name_op = case&case_ id=16925362&case_uid=c4d67f3b-ea20-4709-b753-4181ae4fab70&delo_id=5&new=5.
27. Pleshakov A.M., Shkabin G.S. Institut krajnej neobx-odimosti v rossijskom ugolovnom prave. M., 2006.
28. Shapovalov V.V. O ponyatii krajnej neobxodi-mosti v rossijskom ugolovnom prave // Innovacionnaya e'konomika: perspektivy" razvitiya i sovershenstvovaniya. 2016. № 3 (13).
29. https://www.youtube.com/watch?v=TcYMxlQb6YY.
30. Posleslovie advokata Artura Valentinovicha Vorob"-eva // Ragulin A.V. Traktat ob Obrashhenii 32-x, principax, diskriminacii i demokratii v rossijskoj advokature: mono-grafiya. M.: Rossijskaya akademiya advokatury" i notariata, Evrazijskij nauchno-issledovatel~skij institut problem prava, 2019. S. 564-566.
31. Mel~nichenko R.G. Tri voprosa po delu Vitaliya Burkina // Evrazijskaya advokatura. 2018. №1 (32).
32. https://advstreet.ru/article/advokat-valekh-abba-sov-otsudil-status/.
33. https://advstreet.ru/article/advokatu-voytsekhu-obnulili-status/.
34. https://pravo.ru/news/view/143117.
35. https://pravo.ru/story/203114/.
36. https://apur.ru/index.php?option=com_content& view=article&id=1278:rezolyutsiya-o-nedopustimosti-presledovaniya-advokatov-za-realizatsiyu-imi-svoikh-konstitutsionnykh-prav-i-o-vosstanovlenii-statusa-advo-kata-a-n-kazakova&catid=8&Itemid=18.
37. https://zen.yandex.ru/media/ id/5a4201f2c5feaf1ea16b8ac9/advokatskie-hroniki—vy-pusk-3319-useknovenie-statusa-advokata-volkovu-dmi-triiu-ivanovichu-5d598f1e5d636200ad693988.
38. Disciplinarnoe proizvodstvo v otnoshenii advoka-tov v stranax SNG: analiz mezhdunarodnogo prava i stan-dartov: Legal opinion. 18 iyunya 2013 g. [E~lektronny~j resurs]. URL: https://www.icj.org/wp-content/up-loads/2013/06/CIS-icj-opinion-lawyers-discipline-law-ad-vocacy-analysis-brief-2013-rus.pdf.
39. https://krasn.pravo.ru/analytic/view/28290/.
40. https://pravo.ru/news/view/141196/.
