CC BY
77
2. Жарников Г.С. О святочном аспекте времени в «Конармии» Исаака Бабеля // Филологические науки. Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота, 2017. -№ 4 (70), ч. 2. - С. 12-15.
3. Жарников Г.С. Игра как ценностное переживание мира (Игровые стратегии И. Бабеля) // Вестник Самарского университета. История. Педагогика. Филология. - Самара, 2017. - № 1/2. - С. 53-57.
4. Погорельская Е.И. Исаак Бабель: Проблемы текстологии и комментирования // Вопросы литературы. - М., 2017. - № 1. - С. 172-212.
5. Подобрий А.В., Лукиных Н.В. Художественное время как категория национальная (на примере русской литературы 1920-х годов) // Вестник РУДН. Серия Вопросы образования: языки и специальность. - М., 2016. - № 3. - С. 109116.
2018.04.038. А.А. РЕВЯКИНА. К ВОПРОСУ О ХУДОЖЕСТВЕННОМ СВОЕОБРАЗИИ РОМАНОВ Ю.М. ПОЛЯКОВА: «КОЗЛЁНОК В МОЛОКЕ» (1995), «ГРИБНОЙ ЦАРЬ» (2005), «ЛЮБОВЬ В ЭПОХУ ПЕРЕМЕН» (2015). (Статья).
Ключевые слова: новейшая русская проза; реалистическая поэтика; социальная проблематика; гротескный реализм; сатира; ирония; злободневный хронотоп; постмодернистская культурная ситуация; интертекстуальность; экзистенциализм; идеологический вакуум; онтологическая пустота; «понимание времени»; эпоха перестройки; гласность.
Поляков Юрий Михайлович (р. 1954) - писатель, поэт, драматург, литературовед, общественный деятель; кандидат филологических наук, член Союза писателей СССР; главный редактор «Литературной газеты» с 2001 г.
Начинал как оппозиционный писатель, разрабатывая социальную проблематику1. В повестях «Сто дней до приказа» (19791980), «ЧП районного масштаба» (1981-1984), «Работа над ошибками» (1985-1986), «Апофегей» (1988-1989)2 состоялось «шоковое для тех лет открытие табуированных сфер (армии, комсомола,
1 Поляков Ю.М. Как я был колебателем основ // Поляков Ю.М. Собр. соч.:
В 4 т. - М., 2001. - Т. 1. - С. 15.
2
См.: Широков В. Злободневный хронотоп Юрия Полякова // Литературная Россия. - М., 1999. - № 22; Большакова А.Ю. Апофегей всероссийского масштаба // Испытание реализмом: Материалы научно-теоретической конференции «Творчество Юрия Полякова: Традиции и новаторство» (к 60-летию писателя). Библиогр. указатель. - М., 2015. - С. 39-49.
школы, партии) со знаковыми для них фигурами»1. И сегодня его отличает пристальное внимание к остроактуальным проблемам.
По мнению А.Ю. Большаковой, при сходстве и различии писателей «новой волны» - таких, как А. Варламов, В. Галактионова, В. Дёгтев, Б. Евсеев, А. Иванов, Ю. Козлов, З. Прилепин, М. Шишкин и др., - стиль мышления Юрия Полякова... выделяется большей социальной зоркостью», поэтому он, «показываясь читателю в любых ракурсах - от неомодернизма до постмодернизма (и даже на грани китча), - остается по преимуществу реалистом, хотя и не в традиционном смысле слова». Таким образом, отход от традиции при одновременном следовании ей и «составляет парадокс новейшей русской прозы на гребне межстолетья.»2
В данной обзорной статье рассматриваются три романа, репрезентативные для начала, середины и настоящего момента творчества Ю. Полякова. Роман «Козлёнок в молоке» (1995) охватывает события, происходящие в России в период 1985-1994 гг. Союз писателей, пресса, критики, телевидение и различные житейские истории тех времен попадают в поле зрения автора повествования. Но прежде всего читателю дается подсказка, определяющая ракурс видения названных реалий; речь идет о словах эпиграфа из Н. Гоголя: «.Настоящее слишком живо, слишком шевелит, слишком раздражает; перо писателя нечувствительно переходит в сатиру.. ,»3 В упомянутой статье О.С. Крюкова отмечает, что роман Ю. Полякова, построенный по законам постмодернизма, может быть в определенной степени назван «филологическим». Однако «авантюрный сюжет, основанный на бартовской идее "смерть автора"4, обилие подробностей литературного, и не только, быта,
1 См.: Большакова А.Ю. Время и временщики в мирах Юрия Полякова // Знание. Понимание. Умение. - М., 2009. - № 5: Филология. - Режим доступа: http://www.zpu-journal.rU/e-zpu/2009/5/Bolshakova/
2 Там же.
3
Цит. по: Крюкова О.С. Реминисцентный фон романа Юрия Полякова «Козленок в молоке» // Литература в контексте современности: Жанровые трансформации в литературе и фольклоре: Сборник материалов VII всероссийской конференции с международным участием / Челябинский гос. пед. ун-т. - Челябинск, 2014. - С. 150-153.
4 См.: Барт Р. Смерть автора // Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. - М., 1994 - С. 384-391.
тонкая ирония, смешанная с эротикой, опровергают сугубую литературность этого произведения.. .»И
В статье М.М. Голубкова подтверждается мысль о том, что главным объектом сатирического осмысления в романе «Козлёнок в молоке» является «постмодернистская культурная ситуация» - ее основные тезисы о «конце истории» (современность есть бесконечное повторение прошлого) и «смерти автора», заменяемого фигурой «скриптора» (вольно или невольно он компилирует написанное ранее). С этим связано, - продолжает М.М. Голубков, - такое важнейшее для постмодернистской литературы понятие, как «интертекстуальность»: любой текст несет в себе бесчисленное количество предшествующих текстов, он соткан из цитат. Но смерть автора литература оплачивает рождением читателя; именно он видит «мерцающие смыслы» текстов и наполняет их своим субъективным пониманием. «Теперь смысловая сфера текста прямо зависит от читателей, чем их больше, тем она богаче»2.
Основополагающие принципы постмодернизма лежат в основе сюжетообразующей гротескной ситуации романа. Ее событийный ряд М.М. Голубков трактует так: в дубовом зале ресторана ЦДЛ повествователь заключает с друзьями-литераторами странное пари: «. первого встречного дебила за два месяца я сделаю знаменитым писателем». Кандидатом на эту роль оказывается некий Ви-тёк (впоследствии «писатель» В. Акашин), имевший в школе по русскому языку «тройку» с минусом.
Герой-повествователь, вдохновляемый мифом о Пигмалионе и Галатее, начинает ваять знаменитость, снабдив его для общения всего лишь 12 словами (фразами), обозначающими «весь культурологический космос и культурный хаос» рубежа 80-90-х годов: «амбивалентно», «трансцендентально», «ментально», «скорее да, чем нет» и пр. В этом ряду самая главная и самая непонятная формулировка: «Не варите козленка в молоке матери его!» Отобранные слова и выражения герой произносит не произвольно, а подчиняясь командам своего «создателя». В итоге подобного рода манипуляций Витёк, действительно, становится медийной фигурой. Появля-
1 Крюкова О.С. Цит. соч. - С. 150.
2
Голубков М. М. Сатира Юрия Полякова // Север. - Петрозаводск, 2016. -№ 1/2. - С. 76.
ются рецензии, проходят телеинтервью, и его несуществующий роман «В чашу» оказывается объектом литературной критики самых разных направлений - от либерального до почвенного. Заканчивается этот процесс присуждением за роман «В чашу» американской премии «Золотой Бейкер». Там-то афера и раскрывается: роман надо публиковать, но высокое американское жюри обнаруживает вместо него «чистые листы бумаги» (!).
Однако это не смущает московскую литературную общественность. Тут же обосновываются эстетические принципы нового литературного направления «табулизм» (от tabula rasa), и это «не просто возносящая нас ввысь энергия чистой страницы, это вообще запрет - табу на любое буквенное фиксирование художественного образа! Любое.» - обобщает М.М. Голубков. Таким образом, подобно «концу истории», продолжает исследователь, мы подошли к «концу литературы»; создавая статью «Табулизм, или Конец литературы», выведенный в романе критик Любин-Любченко «явно намеревается стяжать лавры Ролана Барта!»1
Вместе с тем М. М. Голубков, помимо гротескного воплощения некоторых сторон современного литературного процесса (когда писателя заменяет литературная репутация, и она становится важнее созданных им книг), выявляет в сюжете еще один глубинный философский план романа - экзистенциальный. Если «верховные ценности обесцениваются, то все идет только к. пустоте», -писал один из основоположников философии экзистенциализма М. Хайдеггер. Эти слова, считает М.М. Голубков, могли бы обозначить «суть трагического подтекста» романа2. В художественном мире Ю. Полякова образным выражением такой пустоты становятся чистые листы бумаги, уложенные в папку и названные романом «В чашу». Пустые листы ненаписанного романа (продолжает исследователь) «символически воплощают явление, которое венский психолог и философ Виктор Франкл назвал экзистенциальным вакуумом, - это ощущение внутренней пустоты, формирующееся у человека в результате отказа от жизненных целей, бегства от уни-
1 Голубков М.М. Сатира Юрия Полякова // Север. - Петрозаводск, 2016. -№ 1/2. - С. 73-74.
2 Там же. - С. 75.
кальных смыслов собственного бытия и личностных ценностей. Отказа от жизнетворчества, как его понимали символисты.»1
И все же роман не так трагичен; это роман о любви, которая имеет счастливый конец. Таким образом, заключает М.М. Голубков, «в художественном мире произведения заполняется пустота по М. Хайдеггеру, заглянуть в которую решился не только автор, но и его герой-повествователь». Напомним его обобщающее суждение в романе: «Женщина, которую любишь, и книга, которую пишешь, -что может быть главней?»
Обращаясь к роману «Грибной царь» (2005), В.В. Агеносов подтверждает сложившееся убеждение, что «отход от реалистической традиции при одновременном следовании ей составляет парадокс новейшей русской прозы на гребне межстолетья»2. Что касается Ю. Полякова, то он, активно выступая против постмодернизма, «чутко воспринимает возможности использования целого ряда находок русских постмодернистов для гротескового изображения как недостатков и язв современного общества, так и наметившегося в литературном процессе более чем сочувственного изображения "потерянного" героя, своего рода жертвы времени»3.
В каждом его произведении присутствует такой амбивалентный персонаж. В рассматриваемом романе это - Михаил Дмитриевич Свирельников, генеральный директор «Сантехуюта» (само это название настраивает на иронический лад). Псевдодетективный сюжет, пародирующий массовый роман, делает фигуру Свирель-никова с его ничтожными страхами откровенно сатирической.
Ту же цель преследует дважды повторяющаяся сцена с «грибным царем»: во сне он оказывается наполненным гадюками, хотя и маленькими, но в реальности - он весь червивый. Такой нарисована и окружающая действительность, а по сути, ее симулякр, притом что «писатель не забыл ни одного аспекта псевдожизни
1 Голубков М. М. Сатира Юрия Полякова // Север. - Петрозаводск, 2016. -
№ 1/2. - С. 75.
2
Агеносов В.В. К вопросу о художественном методе Ю. Полякова («Грибной царь») // Испытание реализмом: Материалы научно-теоретической конференции «Творчество Юрия Полякова: Традиции и новаторство» (к 60-летию писателя). Библиогр. указатель. - М., 2015. - С. 77-83.
3 Там же. - С. 78.
постсоветской эпохи», передаваемой в ракурсе «иронической гиперболы».
Другой пример симулякра - коррупционеры под масками защитников новой России. Их описание - явный пастиш. Не жалует автор и многочисленные, выросшие, как грибы, «партии», придумывая им весьма ироничные названия (например, «партия гражданского общества» сокращенно называется ГРОБ). Непримиримо ироническим является отношение писателя к «желтизне» современной печати («мусорный контейнер»); высмеивается псевдоноваторская попытка поставить «Войну и мир» в жанре степ-мюзикла и т. п.
Приведенные примеры, считает В. В. Агеносов, призваны показать, что постоянно декларируемое писателем неприятие современных постмодернистских приемов не мешает ему использовать их в своих целях. Однако «не приемы характеризуют художественный метод писателя. Основополагающим признаком метода является его философская направленность. И тут у Ю. Полякова и постмодернистов - совершенно разные платформы. Если мэтры постмодернизма стремятся доказать релятивность бытия, не ставя перед собой ценностную (или, говоря языком эстетики, аксиологическую) задачу, то использование тех же самых приемов автором "Грибного царя" преследует цель показать в преувеличенно заостренной форме ненормальность сегодняшней ситуации, говорит об ответственности человека за состояние мира»1.
В романе «Грибной царь», как и в других книгах Ю. Полякова, утверждаются (от обратного) мораль, истинная ценность жизни; в нем присутствует нравственный идеал, - подчеркивает В.В. Агеносов. И, по сути, «речь идет о реализме, а добавлять к нему определение "гротескный" или "новый" - вопрос филологической терминологии».
Такой вывод разделяет и М.М. Голубков, характеризуя писателя как представителя «реалистического направления»2. При
1 Агеносов В.В. К вопросу о художественном методе Ю. Полякова («Грибной царь») // Испытание реализмом: Материалы научно-теоретической конференции «Творчество Юрия Полякова: Традиции и новаторство» (к 60-летию писателя). Библиогр. указатель. - М., 2015. - С. 82.
Голубков М. М. К вопросу об антологической пустоте: Роман Юрия Полякова «Грибной царь» как роман о современности // Испытание реализмом: Ма-
этом необходимо осознавать, что «одной из доминант общественного сознания (и подсознания) первого десятилетия нынешнего столетия стало ощущение идейного (идеологического) вакуума. Мы по сей день даже боимся самого понятия. - страх перед "единственно верной" марксистско-ленинской идеологией грозит стать генетическим и передаться по наследству следующим поко-лениям»1.
К читателю эпохи 2000-х годов Ю. Поляков приходит с ощущением идеологической пустоты, грозящей перейти в онтологическую. «Сюжет произведения составляет все увеличивающийся зазор между внешним благополучием жизни главного героя (прочный бизнес, отсутствие частных и иных долгов, полная материальная независимость) и томительным ощущением мертвенной пустоты, наполняющей его бытие»2.
Роман имеет кольцевую композицию: страшный сон о собирании грибов как бы повторяется в конце, но уже наяву. Завязкой романа становится «едва ли не кафкианский сон». Далее метафора мертвечины и гнили реализуется на уровне детективного сюжета романа: спасая себя и свой бизнес, герой заказывает убийство жены, но когда узнает, что преступление не состоялось, идет благодарить Грибного царя (огромный, красивый гриб), который якобы помог уберечься от злодейства. Однако от одного лишь «легкого прикосновения Лесной царь дрогнул, накренился и распался, превратившись в отвратительную кучу слизи, кишащую большими желтыми червями.»3 Пустота, которая при этом накатывает на героя, могла бы «разрешиться чем-то подлинным», но у него нет ничего, кроме денег, подкупаемых ими чиновников, а также разных бытовых удобств.
Роман Ю. Полякова «Грибной царь» фиксирует «драматическую ситуацию, в которой оказался человек середины первого десятилетия XXI века», - подчеркивает М.М. Голубков. Здесь имеется в виду, разъясняет исследователь, «культурно-историческая
териалы научно-теоретической конференции «Творчество Юрия Полякова: Традиции и новаторство» (к 60-летию писателя). Библиогр. указатель. - М., 2015. -С. 69-76.
1 Там же. - С. 71-72.
2 Там же. - С. 74.
3 Там же. - С. 76.
десоциализация человека, его выключенность из контекста тысячелетней традиции и отсутствие связи его судьбы с цивилизацион-ными перспективами России - по той причине, что в самом обществе не востребованы эти связи. Бизнес крупный и мелкий, а также офисно-менеджерская жизнь (а еще лучше - чиновничье-управлен-ческая) оказываются вне всякой сопряженности с жизнью общей, национальной. Таким образом, человек к тридцати годам ощущает себя не гражданином своего отечества, а менеджером, клерком, обслуживающим (если удастся хорошо устроиться) интересы транснациональных монополий»1.
О романе Ю. Полякова «Любовь в эпоху перемен» (2015) в аннотации к нему сказано, что это - «первая в отечественной литературе попытка разобраться в эпохе Перестройки, жестко рассеять мифы, понять ее тайные пружины, светлые и темные стороны». При этом о современной России автор пишет «в суровых традициях критического реализма». Как всегда, читателя ждут «острый сюжет, яркие характеры, язвительная сатира, острые словечки, неожиданные сравнения», а вместе с тем и «тонкое повествование о сложных отношениях главного героя Гены Скорятина, редактора еженедельника "Мир и мы" [в обиходе "Мымры"], с тремя главными женщинами его жизни.»2
М. М. Голубков, анализируя роман, заостряет внимание на особенностях сюжета, который завершается некрологом главному герою. Таким образом, и первая, и последняя главы романа имеют одинаковое название: «Шестая полоса». При этом «композиционное кольцо (разговор о возможном некрологе в первой главе и его появление в последней) замыкает круг жизни главного героя: жизни яркой, творчески насыщенной, богатой событиями, успешной, с множеством заграничных командировок, мельканием в телевизоре, свободной от унизительного безденежья, - и при этом глубоко тра-
1 Голубков М. М. К вопросу об антологической пустоте: Роман Юрия Полякова «Грибной царь» как роман о современности // Испытание реализмом: Материалы научно-теоретической конференции «Творчество Юрия Полякова: Традиции и новаторство» (к 60-летию писателя). Библиогр. указатель. - М., 2015. -С. 72-73.
Поляков Ю. Любовь в эпоху перемен [Аннотация] // AvidReaders.ru [Электронный ресурс]. - 2018. - Режим доступа: http://avidreaders.ru/book/lyubov-v-epohu-peremen.html
гической». «"История трагического жизненного благополучия" -так можно было бы обозначить сюжет этого романа»1, - заключает исследователь и добавляет: «. это роман об ошибках».
Писатель обращается здесь к характерной для него жанровой романной форме: «. сюжетное действие охватывает один день, а фабула вмещает всю жизнь персонажа». Именно так построен его ранний роман «Замыслил я побег» (1999), но у сегодняшнего романа задача сложнее: соотнесение сюжетов - частного (любовь) и исторического («эпоха перемен»). При этом важный смысл приобретает понимание времени как «солидарности человеческих поколений» (А.Я. Гуревич). Иными словами: «.жизнь людей, существующих в настоящем, наполняется историческим смыслом: они транслируют в будущее опыт тех, кто прошел свой черед раньше, вкладывая в него свой, и очень немалый, опыт. Тогда есть все основания полагать, что и будущее реально существует, опираясь на настоящее, исходя из него, в виде потенций, которые непременно будут реализованы».
Но в романе Полякова «мы видим мир вне прошлого и настоящего: Гена Скорятин мечется в настоящем, пытая прошлое и тщась понять, какие же из. богатейших возможностей реализовались сейчас? И здесь возникает еще один очень важный мотив романа - мотив онтологической пустоты. Мучительные возвращения в прошлое обнаруживают, что, в сущности, время Перестройки и последовавшее за ним не было "эпохой перемен". скорее, это было время тягчайших исторических деформаций, смысл которых сводился к насильственному разъятию времени; тектонических изменений национальной культуры.». Сопоставление временных планов, на котором роман держится композиционно, обнаруживает «тотальный разрыв преемственных связей по вертикали времени. Ничего не вышло из обещаний той эпохи: гласность обернулась немотой, зависимость от идеологии - еще более страшной зависимостью от прихотей хозяина, цензура политико-идеологическая -еще более страшной цензурой рынка»2.
1 См.: Голубков М.М. Эпоха перемен и ее итоги (о романе Юрия Полякова) // Роман-газета. - М., 2016. - № 1. - С. 123-128.
2 Там же. - С. 126.
Отсутствие связей прошлого с настоящим - знак того, что «эпоха перемен» оказалась «эпохой онтологической пустоты», поглотившей «исторические смыслы прошлого и не несущей в себе никаких собственных исторических смыслов»1, - подчеркивает М.М. Голубков.
В завершение напомним о выходе в серии «Любовь в эпоху перемен» уникальной книги Ю.М. Полякова под названием «По ту сторону вдохновения» (2017). Здесь автор «открывает читателю возможность проследить, как из жизненных утрат и обретений, любовного опыта, политической и литературной борьбы выкристаллизовывались произведения. Эта книга, как и все, что вышло из-под пера "гротескного реалиста" Полякова, написана ярко, афористично, весело, хотя и не без печали о несовершенстве нашего мира»2.
Стремясь осмыслить «феномен популярности Юрия Полякова», В.Г. Куницын отмечает, «как важно писателю не примыкать ни к каким политическим лагерям - ни к правым, ни к левым, а пытаться работать на уровне правды, видя в человеке не функцию, не социальную маску, не аргумент в идеологической схватке, а живую личность, прежде всего.»3
2018.04.039. СЕМЕНЕНКО А. ВЛАСТЬ МИФА: САТИРА МИХАИЛА ЖВАНЕЦКОГО В СОВЕТСКОЙ И ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ.
SEMENENKO A. The power of myth: Mikhail Zhvanetskii's satire in soviet and post-soviet Russia // Russian literature. - Amsterdam, 2018. -N 95. - P. 93-122.
Ключевые слова: М. Жванецкий; А. Райкин; сатира; советская эстрада; советский менталитет.
Творчество Михаила Жванецкого, полагает Алексей Семе-ненко (Стокгольм), имеет большое значение для понимания куль-
1 См.: Голубков М.М. Эпоха перемен и ее итоги (о романе Юрия Полякова) //
Роман-газета. - М., 2016. - № 1. - С. 127.
2
Поляков Ю. По ту сторону вдохновения [Аннотация] // Ь^ЬЛ [Электронный ресурс]. - 2018. - Режим доступа: https://www.livelib.ru/book/1002229503-
po-tu-storonu-vdohnoveniya-yurij-polyakov
3
Куницын В.Г. Феномен Юрия Полякова // «Моя вселенная - Москва». Юрий Поляков: Личность, творчество, поэтика. Юб. изд-е. - М., 2014. - С. 144.
