CC BY
98
венного голоса для него была напрямую связана с задачей преобразования символистской поэтики. Как показал О.А. Ханзен-Леве1, сами символисты начинают в этот период пародийно использовать свою прежнюю поэтику и философию, так что пародийная поэтика Северянина вполне вписывается в эту модель.
«В 1900-1910-е гг., - пишет Е. Кузнецова, - грань между новаторской литературой, литературой подражательной и просто пародийной была чрезвычайно тонка и подвижна. Слишком быстро менялись представления об искусстве и критерии художественности. Одно и то же эстетическое явление можно было отнести как к гениальным, так и к бездарным, пародию принять за искреннее излияние чувства, а в самом сокровенном увидеть пародию. Это было следствием сознательно расшатываемого языка русской классической поэзии, разрушать который начали еще старшие символисты, а футуристы продолжили эту тенденцию. В таком контексте возникновение в поэзии Северянина утрированных приемов лирики символизма вполне закономерно. Для вхождения в литературу на правах самостоятельной личности ему было необходимо преодолеть инерцию чрезвычайно сильного символистского канона (здесь и далее выделено автором. - Т. Ю.). Средством, которое избирает поэт, становится пародийная трансформация» (с. 49-50). Таким образом, пресловутая «вульгарность» Северянина, многочисленные переклички его произведений с поэзией символизма, связаны не только с учебой у предшественников, но и с «сознательной игрой с поэтическими темами, образами и масками его современников» (с. 50), что позволяет считать его одним из предтеч русского абсурдизма и постмодернизма.
Т.Г. Юрченко
2018.04.037. К.А. ЖУЛЬКОВА. «КОНАРМИЯ»: ВРЕМЯ И ПРОСТРАНСТВО В СИСТЕМЕ МИРОМОДЕЛИРОВАНИЯ И.Э. БАБЕЛЯ. (Обзор).
Ключевые слова: И.Э. Бабель; «Конармия»; время; пространство; игра; карнавал; балаган.
1 Ханзен-Леве О. А. К типологии возвышенного в русском символизме // Блоковский сборник. - Тарту, 1993. - Вып. 12. - С. 29-53.
Цикл «Конармия» состоит из новелл, объединенных темой Гражданской войны и основанных на дневнике, который И. Бабель вел на службе в 1-й Конной армии, под командованием С. Будённого во время Советско-польской войны 1920 г.
Важным маркером культурного пространства текста становится категория времени.
А.В. Подобрий и Н.В. Лукиных (5) обращают внимание на разную направленность категории времени в сознании человека Запада и Востока или кочевника и представителя оседлых народов. Вместе со временем в разных национальных культурах создается иное отношение к пространству и скорости: «Кочевник живет дорогой, он всегда в движении, он не спешит к какой-то определенной цели, концу своей дороги, поэтому категория времени теряет у него какое-либо значение, она не существенна, как и категория скорости, зато пространство приобретает архиважное значение. Для оседлых народов, наоборот, эти категории меняются местами. Оседлый человек воспринимает дорогу и перемещение в пространстве как явление временное, важно преодолеть это неудобство за максимально короткий срок, следовательно, скорость становится понятием основополагающим» (5, с. 109).
Объединенные в один цикл новеллы «Конармии» стали своеобразным полем соположения различных, во многом даже взаимоисключающих друг друга культур - еврейской и казацкой. «Доминирующие архетипические символы двух культур приходят в столкновение друг с другом, не могут найти точек взаимоопоры. И одним из маркеров "разности" культур становится образ времени и связанные с ним образы пространства и скорости» (5, с. 115), -это, по мнению исследователей, и создало особый эффект восприятия стиля «Конармии» как разорванного, совместившего несовместимое, запечатлевшего фрагментарность, «лоскутность» строящегося мира.
О важности категории времени в «Конармии» заявляет и Г.С. Жарников (2), также подчеркивая, что время в цикле задается самой ситуацией Гражданской войны, являющейся своеобразным «переходом» от старого, рухнувшего порядка Российской империи к новой форме существования в рамках советского государства.
Однако Г.С. Жарников рассматривает эту категорию в ином ракурсе. Он упоминает о том, что самое древнее и главное разделение
времени в человеческой культуре - это деление на состояние порядка (будничная жизнь) и на условное состояние хаоса (праздник).
По мнению исследователя, время «Конармии» во многом представляется святочным (смерть старого и рождение нового года на Руси традиционно сопровождались святками), временем перехода с организованным внутри его праздничным «карнавальным» шествием. На шествие ряженых как на важнейшую примету святочного действа указывал Б.М. Гаспаров1. Заканчивается «Конармия» именно на прекращении целенаправленного шествия: «Войска наши дрогнули и перемешались. И чудовищная Россия, неправдоподобная, как стадо платяных вшей, затопала лаптями по обе стороны вагонов»2. Г.С. Жарников подчеркивает, что весь путь шествия - это путь сакрально-карнавального движения, усиленный сакральным статусом красноармейцев. В книге много прямых упоминаний о «святости» действующих лиц: «Обведенный нимбом заката, к нам скакал Афонька Бида»3; «Лёвка протягивает руки к небу, окружая себя ночью, как нимбом»4. Среди казаков Сашка, прозванный Христом «за кротость». Этот особый «народный» святитель в последний раз появляется в 33-й новелле, почти в самом конце цикла, он как бы «шествует» впереди смехового воинства.
В последней новелле цикла (в редакциях до 1931 г. - это «Сын рабби») запечатлен распад конармейского праздничного мира. Бегство армии происходит в лучах заходящего солнца: «печальный дождь заката обмыл пыль моих волос»5. Вставшее над «Конармией» в самом начале светило в конце умирает. Таким образом, время в цикле - один долгий «день».
Г.С. Жарников (3) считает, что Бабелю удается описать русскую культурную матрицу в период ее наивысшего проявления на изломе эпох «праздничными игровыми средствами». Исследователь упоминает о бабелевском признании: «Если я выбрал себе чи-
1 Гаспаров Б.М. Тема святочного карнавала в поэме А. Блока «Двенадцать» // Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. - М., 1994. - С. 13.
2 Бабель И.Э. Рассказы / Сост., подготовка текстов, послесловие, коммент. Погорельской Е.И. - СПб., 2014. - С. 165.
3 Там же. - С. 70.
4 Там же. - С. 138.
5 Там же. - С. 166.
тателя, то тут же думаю о том, как мне обмануть, оглушить этого умного читателя?»1
На эту же особенность бабелевского цикла указывает Е. И. Погорельская (4). Определяя главную задачу комментария к произведениям Бабеля, исследовательница обращает внимание на одну из отличительных черт его поэтической системы: заостренное сочетание факта и вымысла: «Почти каждому рассказу Бабель старался придать внешний характер абсолютной подлинности, строгой документальности, фактографической точности. И почти в каждом рассказе наряду с достоверным изображением имеет место намеренное искажение реальности, сдвиг фактов, смещение дат и топографии» (4, с. 181). Поэтому выявление разного рода искажений подлинных фактов, сдвига реальных дат и событий, смещения топографии становится основной задачей комментария к произведениям Бабеля.
Выявляя основной способ бабелевского миромоделирования, Г.С. Жарников (1) рассматривает образы героя и пространства в «Конармии». Исследователь делает вывод о том, что персонаж Бабеля организуется по принципам куклы балагана. Пространству, в котором эта кукла действует, присущи балаганно-сценические приметы: «Повествователь - одесский еврей - играет в красноармейца Лютова, герои играют друг с другом - "воскрешают" лошадь ("Начальник конзапаса") или обставляют изуверскую пытку с пышной театральностью ("Иваны"), но главной "игрой" становится конструирование писателем своей художественной вселенной» (1, с. 96).
Последовательный разбор новелл приводит исследователя к убеждению: в основе повествовательной стратегии цикла «Конармия» лежит зрелищный, балаганный метод конструирования вселенной.
Список литературы
1. Жарников Г.С. Мистерия и балаган русской революции (о «Конармии» Исаака Бабеля) // Вестник КГУ. - Кострома, 2016. - № 6. - С. 96-100.
1 Вайскопф М. Убегающий Христос: Иудаизм и христианство в системе мотивных координат Бабеля // Новое литературное обозрение. - М., 2015. - № 131. -Режим доступа: http://magazines.russ.rU/nlo/2015/1/13v.html
2. Жарников Г.С. О святочном аспекте времени в «Конармии» Исаака Бабеля // Филологические науки. Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота, 2017. -№ 4 (70), ч. 2. - С. 12-15.
3. Жарников Г.С. Игра как ценностное переживание мира (Игровые стратегии И. Бабеля) // Вестник Самарского университета. История. Педагогика. Филология. - Самара, 2017. - № 1/2. - С. 53-57.
4. Погорельская Е. И. Исаак Бабель: Проблемы текстологии и комментирования // Вопросы литературы. - М., 2017. - № 1. - С. 172-212.
5. Подобрий А.В., Лукиных Н.В. Художественное время как категория национальная (на примере русской литературы 1920-х годов) // Вестник РУДН. Серия Вопросы образования: языки и специальность. - М., 2016. - № 3. - С. 109116.
2018.04.038. А.А. РЕВЯКИНА. К ВОПРОСУ О ХУДОЖЕСТВЕННОМ СВОЕОБРАЗИИ РОМАНОВ Ю.М. ПОЛЯКОВА: «КОЗЛЁНОК В МОЛОКЕ» (1995), «ГРИБНОЙ ЦАРЬ» (2005), «ЛЮБОВЬ В ЭПОХУ ПЕРЕМЕН» (2015). (Статья).
Ключевые слова: новейшая русская проза; реалистическая поэтика; социальная проблематика; гротескный реализм; сатира; ирония; злободневный хронотоп; постмодернистская культурная ситуация; интертекстуальность; экзистенциализм; идеологический вакуум; онтологическая пустота; «понимание времени»; эпоха перестройки; гласность.
Поляков Юрий Михайлович (р. 1954) - писатель, поэт, драматург, литературовед, общественный деятель; кандидат филологических наук, член Союза писателей СССР; главный редактор «Литературной газеты» с 2001 г.
Начинал как оппозиционный писатель, разрабатывая социальную проблематику1. В повестях «Сто дней до приказа» (19791980), «ЧП районного масштаба» (1981-1984), «Работа над ошибками» (1985-1986), «Апофегей» (1988-1989)2 состоялось «шоковое для тех лет открытие табуированных сфер (армии, комсомола,
1 Поляков Ю.М. Как я был колебателем основ // Поляков Ю.М. Собр. соч.:
В 4 т. - М., 2001. - Т. 1. - С. 15.
2
См.: Широков В. Злободневный хронотоп Юрия Полякова // Литературная Россия. - М., 1999. - № 22; Большакова А.Ю. Апофегей всероссийского масштаба // Испытание реализмом: Материалы научно-теоретической конференции «Творчество Юрия Полякова: Традиции и новаторство» (к 60-летию писателя). Библиогр. указатель. - М., 2015. - С. 39-49.
